Записки злой ведьмы (джен)

Зоркий сразу не поверил запыхавшемуся доносчику, бессвязно лепетавшему что-то насчёт пропавшей принцессы. Он легко ударил парня по щеке, пытаясь привести его в адекватное состояние, но тот все равно лишь взывал к Четырем да поминал Проклятый Эфир.

В конце концов удалось хотя бы понять, откуда следует начинать поиски. Взяв с собой двоих, он направился в восточную башню искать место, где принцессу видели в последний раз. Он думал, что девчонка наверняка спряталась в одной из многочисленных комнат, забравшись в какой-нибудь шкаф. Это было бы простым и логичным объяснением. В этом случае обнаружение её было делом времени, и не стоило сообщать о пропаже Князю.

— Вот эта комната, — дрожащей рукой указал доносчик.

У комнаты стояло несколько повстанцев, набранных в деревнях и почти не обученных. Зоркий нахмурился. Такие люди должны грабить предоставленные им этажи, а не стоять с потерянным видом перед богатыми покоями.

Тяжёлая дверь треснула и лежала на полу, вырванная вместе с петлями. Он сделал знак своим бойцам и прошел вперед.

— Проверьте шкафы и стены на предмет потайных дверей.

Зоркий подошёл к окну и распахнул тяжелые портьеры — ставни были закрыты изнутри. Мужчина глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку, внимательно рассматривая на предмет каких-либо признаков возможного люка.

— Пусто, — доложил один из его людей.

Повстанцы тем временем неуверенно толкались, не решаясь войти.

— Девица бежала сюда через весь замок, — подал голос один из них. — Видать неспроста.

Да уж, неспроста. Зоркий поморщился ярко выраженному деревенскому говору. Он не был благородных кровей, но близость к Князю позволяла ему относиться к простолюдинам с пренебрежением.

— Мы слышали голоса, она продалась Эфиру. Проклятый Эфир забрал её, — сплюнул на пол всё тот же деревенщина. Остальные согласно закивали.

Зоркий на секунду замер, осознавая, что ему сейчас придется сделать.

— Переверните здесь всё, но найдите, куда пропала девчонка, — приказал он своим бойцам. — Обыщите соседние комнаты… обыщите весь замок! — голос Зоркого дрогнул и дальше он продолжил почти шёпотом. — А я пока сообщу Князю.

Путь от восточной башни до тронного зала занял меньше четырёх минут. Когда Зоркий входил в зал, перед глазами стоял тот самый доносчик, которого он бил по щеке.

Князь сидел во главе длинного стола, перенесённого сюда из других комнат, перед ним были раскинуты чертежи и планы, а вокруг стояли Лучшие люди.

Зоркий остановился, приводя дыхание в порядок. Князь тут же поднял на него глаза и жестом указал, что можно приблизиться.

— Господин… Принцессе удалось бежать. — Зоркий опустил взгляд на грудь Князя. Он видел, как благородные Доры, Лучшие Люди, как звал их Князь, неуверенно переглядывались между собой. Зоркий мрачно усмехнулся. Еще бы. Они перекрыли выходы и все известные лазы и туннели, ведущие в замок, схватили короля и понадеялись на повстанцев в деле поиска принцессы.

— Мой Господин, — обратился к князю один из Доров. — Все находившиеся в замке до осады заперты в подвале, быть может нужно еще раз внимательно осмотреть женщин? Принцесса могла притвориться той же кухаркой.

Зоркий осторожно поднял глаза и увидел, что Князь не выглядит рассерженным. Его господин задумчиво поглаживал прядь своих длинных светлых волос и внимательно обводил присутствующих взглядом.

— Повстанцы видели принцессу в восточной башне. Они настигли её, когда она заперлась в одной из комнат. Им кажется, что они слышали голоса за дверью, но когда людям удалось проникнуть внутрь, в комнате никого не было. Я проверил помещение лично. Ставни закрыты изнутри, потайных ходов не обнаружено. Деревенщины плюются и боятся Эфира.

На несколько секунд Лучшие люди замерли в нерешительности.

— Какая чудная история, — внезапно прошептал Князь и рассмеялся.

Зоркий заметил несколько нервных улыбок у благородных Доров, но никто из них не позволил себе произнести ни звука.

— Значит так, друзья мои, — тон Князя резко сменился, в его ярко-голубых глазах больше не было и капли веселости. — Константин. Проверишь подвалы и всех заключённых. Лично. Никого оттуда не выпускать. Александр, Виктор, вы вместе со своими людьми обойдете весь замок, каждый закоулок, проверите все сундуки, кровати, шкафы, что угодно, где можно затаиться. Всех обнаруженных женщин в подвал к Константину. ВСЕХ, вы меня поняли? — дождавшись кивка, он продолжил. — Антон. Самое главное. Мне нужно, чтобы уже через сутки весь Осенний лес, от Дьявольских развалин до Озерных долин, считал Анастасию свихнувшейся злобной ведьмой. Чума в шахтах, обвалы в горных селеньях, лесные пожары — это все её рук дело. Её должны бояться, как грешники — Эфира. Все остальные отправляются проверять входы и выходы. Если Лучшим людям нечего добавить, то можете приступать. Зоркий, останься.

Благородные Доры поклонились своему господину и тотчас кинулись исполнять указания. Бегство принцессы было их промашкой. Хуже было бы, если только бежал низвергнутый король. Все понимали, что это может превратить быстрый, практически бескровный переворот, в гражданскую войну.

— Ты проводишь меня в ту комнату, где видели нашу беглянку в последний раз. — Белый Князь величественно поднялся со своего кресла, делая жест в сторону охраны, указывающий не сопровождать их.

На этот раз чтобы добраться до нужного места, пришлось потратить куда больше времени. По коридорам замка сновало множество людей, каждый из них с почтением преклонялся перед Князем, царственно шествующим по пока ещё чуждому замку. Некоторые были удивлены отсутствием охраны и какого-либо сопровождения. Зоркий не обманывался на свой счёт, сухой и низкорослый, он вряд ли мог считаться достойным эскортом в глазах плохо обученной деревенщины.

У комнаты, где уже ранее побывал Зоркий, стояли двое его людей. Они отгоняли любопытных и не давали мятежникам мародёрствовать вблизи. Увидев Белого Князя, они расступились, низко склонив головы и пропуская Господина вперёд. Зоркий вошёл следом и, угадав взгляд своего повелителя, плотно закрыл дверь.

Князь медленно обошёл помещение, изредка неуловимо касаясь мебели и стен. Потом он подошёл к высокому резному комоду, открыл верхний ящик. Он вытащил оттуда сложенный пополам лист. Содержимое заставило Князя нахмуриться, и он тут же спрятал бумагу во внутренний карман мундира.

— Как ты думаешь, Зоркий, что же произошло здесь? — господин говорил тихо, словно бы обращался к самому себе, но оставить вопрос без ответа было нельзя.

— Я предполагаю, что мои люди плохо искали, и здесь всё же есть ход. Вряд ли можно предположить, что это действительно Эфир, — Зоркий чуть склонил голову при ответе, но всё же неотрывно продолжал следить за своим Господином. Он был его личным слугой уже более пяти лет и привык предвосхищать желания повелителя, ловя каждый жест.

Князь снисходительно улыбнулся и сделал шаг в сторону большого зеркала у окна, рядом с которым валялось огромное пыльное покрывало. Улыбка Господина померкла, и он вновь нахмурился, сделал несколько неопределённых пасов руками перед собой, но ничего не сказал. Затем наконец приблизился к зеркалу вплотную, поднял согнутые пальцы вверх, словно хотел постучать по нему, но внезапно замер и отдернул руку.

— Выставить у комнаты круглосуточную охрану. Никого не впускать. Зеркало со всей возможной осторожностью перенести в мои покои.

— Будет сделано, Господин.

— Проконтролируешь лично, — Князь внимательно посмотрел на него, словно ожидал, что Зоркий может усомниться в важности задания, но, не дождавшись возражений, круто развернулся на месте и стремительно вышел из комнаты.

Оставшись один, слуга подошёл к зеркалу и подозрительно уставился на своё отражение. Массивный, слегка загнутый к низу нос, глубоко посажанные глаза, да седина, обратившая его некогда черные как смоль волосы в серый цвет, а ведь ему еще и тридцати нет.

Зоркий поднял руку точно так же, как это сделал его Господин несколькими минутами назад, и постучал. Стеклянная поверхность ответила характерным звуком.

Он прекрасно знал, что Князь не был простым человеком и мог многое из того, что не доступно остальным, он был поистине великим и могущественным. Возможно, с помощью этого зеркала повелитель сможет увидеть то, что произошло в этой комнате ранее? Неужели принцесса и впрямь может быть ведьмой?

Нести огромное зеркало по этажам и переходам, в наполненном мародёрами замке было не просто. Зоркий с раздражением смотрел на резвящихся повстанцев, возомнивших себя великими завоевателями. Они без сожалений ломали мебель, резали ковры и портьеры, выворачивали содержимое шкафов наружу, справляя нужду на ворохах королевского тряпья. Он не понимал, зачем Князь допустил такое. Даже если предположить, что под разграбление был отдан не весь замок, а только часть, эта часть теперь так же принадлежала его Господину. Но пока оставалось лишь бессильно наблюдать за веселящейся деревенщиной и мечтать о том моменте, когда Зоркий получит возможность их выгнать.

Комнаты Князя, которые он решил сделать своими, располагались в центре замка. Охрана, едва завидев его, расступилась.

— Князь велел пропустить, когда принесут зеркало, — пробасил один из стражников.

Зоркий кивнул и поспешил придержать дверь, давая возможность носильщикам пройти вперёд.

Он предполагал, что в комнате никого не будет. В конце концов, вряд ли у Князя сейчас было время отдыхать в своих покоях, но Господин был здесь. Рядом с ним, одетый в чёрный плотный сюртук со множеством пуговиц, стоял Дор Василь. Он был бледнее обычного и смотрел на носильщиков с ещё большим презрением чем то, каким удостаивался от него сам Зоркий. Впрочем, презрение это было вполне взаимно.

Зеркало было внесено, поставлено. Зоркий, выказав должное почтение присутствующим, намеревался уже выйти, но Князь велел ему остаться, указав стоять у дверей. Дор Василь, поняв, что продолжение беседы будет проходить в присутствии постороннего, недовольно поджал губы, но не посмел ничего возразить.

— Ты чем-то недоволен? — насмешливо уточнил Князь, видя реакцию своего собеседника.

— Нет, Господин, — возразил тот, поспешно возвращая на лицо почтительное выражение.

Князь мягко рассмеялся и покачал головой, словно журил провинившегося ребёнка.

За окном начинало алеть небо. Красный цвет занимался над холмами, грозя вспыхнуть пожаром рассвета с минуты на минуту. Господин махнул рукой в сторону идеалистической картины природы, и Василь тот час же спохватился, словно должен был что-то сказать Князю до того, как их прервали.

— Господин, я… просто хотел быть полезным.

— Просто? — Князь приподнял одну бровь и легко опустился в мягкое кресло. Остальным сесть предложено не было. — Неужели тебе удалось унять свою совесть так «просто»?

— Господин, я не понимаю…

— О, разве нет? Ты считаешь, я не знаю, почему ты не участвовал в штурме замка?

— Я уже объяснял вам причину.

Князь лишь устало махнул рукой.

— Повторю ещё раз. Ты действительно считаешь, что я не знаю, почему ты на самом деле не участвовал в штурме замка?

Благородный Дор выглядел растеряно. Зоркий позволил себе капельку злорадства, и уголки его губ непроизвольно дернулись вверх.

— Незаменимых людей нет, Василь, — продолжил Князь тем временем. — Тем не менее, ты самый достойный из Лучших Людей. Самый преданный. Я тобой искренне восхищаюсь. Жаль только, — тон князя неуловимо изменился, — что твоя преданность направлена не на меня.

В комнате стало тихо. Зоркий ожидал, что Дор будет оправдываться, но тот лишь опустил взгляд и стоял с непроницаемым выражением лица.

— Моя жизнь в ваших руках, — наконец проговорил Василь, поднимая голову, словно решаясь встретить свою судьбу лицом к лицу.

— Теперь не только твоя, не так ли? — в голосе Князя больше не было дружелюбия и насмешки, и от этого твёрдого тона по коже начинал струиться холодок. Зоркий нервно сглотнул, начиная жалеть, что оказался свидетелем этой сцены. — Но я должен быть уверен в тебе. Я могу быть уверен?

— Да, Господин, — глухо проговорил Василь, облизнув пересохшие губы.

На этот раз молчание было ещё более напряжённым. Князь и его вассал неотрывно смотрели друг другу в глаза, и Зоркий не мог поручиться за то, что они не читали мысли друг друга.

— Так же я должен быть уверен в том, что мальчик, когда вырастет, будет воспитан в нужном ключе. Мне нужен преданный подданный, а не отважный мститель.

— Я сделаю всё, что вы прикажите, — весь вид Дора излучал какую-то обречённость, и Зоркий, смотря на него, понял, что тот действительно сделает всё. Даже если Господин прикажет ему сейчас выпрыгнуть из окна.

— Ну конечно, — кивнул князь и снова непринуждённо улыбнулся. — И кстати. Ты уже слышал о том, что случилось с нашей маленькой принцессой?

Дор кивнул, и господин в ответ досадливо поморщился.

— Информация так быстро просачивается. То, что я скажу сейчас, не должно выйти за пределы этой комнаты. Василь, ты должен найти замену Анастасии. Люди должны считать, что беглянку схватили. Кроме присутствующих здесь никто не должен знать о подмене, — Князь в первый раз с начала разговора перевёл взгляд на Зоркого, и тот поспешно кивнул.

— Мой Господин, — неуверенно заговорил Дор, — а что, если мы найдем саму принцессу?

— Если мои предположения верны, то вы её не найдете. — Князь бросил мимолётный взгляд на принесённое зеркало. — Но если объявить её беглой преступницей, то неизбежна охота на ведьм. Крестьяне в надежде на вознаграждение будут доносить на любую незнакомую им девушку. Кроме того, неотвратимы появление сочувствующих и угроза гражданской войны. Нужно пробудить в населении ненависть. Возможно, стоит распустить слух, что вы поймали её в самый разгар поедания невинных младенцев? Дайте волю фантазии, мой друг, — господин подмигнул Дору, и тот, мрачно скривив губы, кивнул, признавая изящество рассуждений Князя.

— Я все устрою, мой Господин. Обещаю, вы не будете разочарованы.

Василь учтиво поклонился, дождался жеста Князя, указывающего, что он может быть свободен, и, засвидетельствовав своё почтение парой ритуальных фраз, наконец-то покинул комнату.

Князь проводил его задумчивым взглядом и заговорил только тогда, когда за Дором захлопнулась дверь.

— Наши планы в отношении Дома Сокола изменились. Дор Василь взял личную ответственность за их судьбу. Позаботься о том, что бы отданные ранее распоряжения не были выполнены.

Зоркий поспешно кивнул, тут же намечая в голове план нужных действий.

Князь улыбнулся своему слуге и отвернулся к окну, наблюдая, как восходит солнце:

— У людей должно быть, что терять.