Страсти по Арке (джен)

Жизнь приучила Снейпа ждать от нее худшего сценария развития событий, поэтому, пока доблестный Аврорат ограничился негласной подпиской о невыезде и не перешел к более суровым мерам, вроде домашнего ареста, стоило навестить ставшим теперь его собственностью дом Принсов.

Подозревая, что зловредные родственнички могли во времена оны установить на доме защиту от проникновения тех, кто не является членом семьи, он решил перестраховаться и захватить с собой Диану. Кто знает, вдруг его все-таки «закроют», так хотя бы у жены не будет впоследствии проблем с визитами сюда — если защита все-таки стоит, ее следует перенастроить как можно скорее, а без участия Дианы эту операцию не провернуть.

Поэтому в поместье они отправились вдвоем, невзирая на нытье Брайана, который изъявил желание пойти с ними. Непоседливый , любопытный мальчишка, всюду сующий нос, по мнению Снейпа, был бы там сейчас совсем некстати, пока они точно не будут знать, что дом для него безопасен.

При появлении Дианы дом никак не отреагировал. Диана на всякий случай запустила аврорский «поисковик», настроенный на обнаружение опасных родовых заклятий, но ничего серьезного не обнаружила. Кое-какие защитные заклинания тут все-таки были, но ни одно из них не было опасным. Зато, почувствовав чужую магию, тут же объявился Сонни и, узнав Снейпа, бросился к нему с сияющим личиком и воплем «Хозяин Принс вернулся!». Заметив Диану и догадавшись, что колдовала именно она, чинно поджал губки, поклонился и сухо произнес:

— Добро пожаловать в дом Принсов, молодая хозяйка!

— Значит, настраивать защиту на тебя не нужно, — сказал Северус, повернувшись к ней. — Раз уж эльф назвал тебя хозяйкой.

— А я уж думала, что мне придется мазать своей кровью стены дома и зачитывать вслух какой-нибудь древний кодекс для принятия в род, обрядившись во власяницу, ради успокоения кровожадных духов предков! — съязвила Диана.

— Ну и фантазии у тебя, — усмехнулся Снейп. — Ты бы еще навоображала себе ритуальное совокупление на семейном жертвенном алтаре, чтобы уж наверняка!

— Это у меня-то фантазии?! — Диана шутливо пихнула его кулаком в бок. — Откуда у тебя такие идеи?

— Не поверишь, — ответил Снейп, входя в комнатку, в которой его принимал Родерик Принс, — как-то подслушал разговор двух студенточек с Хаффлпаффа, маглорожденных. Не знаю, что породило в их головах подобное, но они на полном серьезе рассуждали об особенностях так называемых магических браков. Так вот, одной из их фантазий оказался именно ритуальный секс на специальном алтаре. Причем невеста должна быть непременно девственницей. Чтобы кровь, так сказать, оросила святилище.

— А еще ее приковывали цепями, чтобы не рыпалась, — добавила со смехом Диана.

— До этого разговоры так и не дошли. Я разогнал этот клуб по интересам и снял вдогонку десять баллов, для профилактики. Но эти дурочки сделали мой вечер, я давно так не ржал, как тогда.

— Как хорошо, что меня окружали только чистокровные. Я хотя бы не набралась всяких бредовых идей, вроде этой. Или насильственного освобождения домовиков.

— Нет, определенные семейные ритуалы в чистокровных семьях присутствуют всегда. Но они, как правило, направлены на принятие в род нового члена семьи, чтобы на них распространялась защита, наложенная на дом. Нет такого понятия — «магический брак». Во все времена маги либо венчались в церкви, либо регистрировали браки в Министерстве. Ну, разве что в дохристианские времена брачные ритуалы могли кардинально отличаться от магловских.

Все это время Сонни следовал за ними, молча и на почтительном расстоянии. Дом по-прежнему выглядел запущенным — то ли старый эльф в отсутствии хозяйки давно забыл, как нужно поддерживать жилой вид в помещениях, то ли не считал нужным утруждать себя лишней уборкой в обществе дряхлого деда, практически не выходящего из своей комнаты. Снейп брезгливо отряхнул белесые разводы пыли с мантии — изгваздался в прихожей.

— Тебе придется навести тут порядок, эльф, — пробурчал он, изучая богатство на книжных полках, — если ты рассчитываешь на то, что мы будем жить в этом доме. Привести своего сына в такой хлев я не могу, так что делай выводы.

Домовик тяжко вздохнул и со скорбным выражением на лице принялся колотиться лбом о книжный шкаф:

— Сонни плохой, Сонни совсем обленился, — бормотал он, — Сонни обещает исправиться, только чтобы хозяин был доволен и не оставил его совсем одного!

Диана, которая в последний раз наблюдала эльфячью истерику аж четыре года назад, попыталась было пресечь этот сеанс самобичевания:

— Немедленно прекрати, как там тебя… Сонни! Перестань, я сказала! — но домовик никак не отреагировал на ее приказ. Снейп скривился так, словно зажевал лимон без сахара и вместе с кожурой, схватил эльфа за шиворот и оттащил от шкафа.

— Слушай сюда, — прошипел он, дождавшись, когда Сонни встанет перед ним по стойке «смирно», — я запрещаю тебе наказывать себя, понял? Мне плевать конкретно на тебя, но домовик с мозгами набекрень мне не нужен. Это — первое. Второе — ты слушаешься хозяйку Диану так же беспрекословно, как и меня. И третье — приведи себя в порядок. Выкинь к чертовой матери эту половую тряпку, что сейчас на тебе, и найди себе что-нибудь поприличнее. Я ясно выражаюсь?

В ответ Сонни энергично закивал, вытер нос полой мешка, в который был облачен, поклонился Диане и исчез. Через минуту он появился снова, и вместо грязноватой хламиды на нем теперь красовалась застиранная, но чистая батистовая наволочка, белая в незабудках.

— Другое дело, — Снейп удовлетворенно кивнул. — А теперь можешь заняться своими делами, мы позовем, если понадобишься.

Дождавшись, когда домовик снова исчезнет, Северус повернулся к книжному шкафу и радостно потер руки:

— Давно мечтал до них добраться, — пробормотал он и вынул первый том. Диана тут же последовала его примеру.

* * *

Примерно полчаса спустя Диана поняла, что если не вытащит саму себя отсюда за шкирку, то проторчит тут до ночи. Книги в коллекции семьи Принс действительно были если не уникальны, то относились к таким редкостям, что сделали бы честь любой семейной библиотеке. Чего стоило, к примеру, издательство «Малого ключа Соломона» 1666 года или же «Алхимические мемуары» де Виллановы(1)! А уж про то, что семья Принсов владеет неведомо каким чудом сохранившимся экземпляром латинского перевода «Безымянного города» Абдула аль-Хазрета(2) вообще лучше лишний раз не заикаться, дабы не привлекать излишнего внимания! Да за эту книгу порядочный темный маг с легкостью бы отдал один глаз. Один из томов выглядел особенно древним, и его Диана взяла в руки не без страха, что тот просто рассыплется у нее в руках. Это была даже не книга, а сшитые как попало вручную листы пергамента между двух деревянных досок с рунной вязью на «обложке». Написана книга была также от руки, потускневшие от времени буквы имели коричневый оттенок, что наводило на мысль о том, что чернилами могла служить кровь. Язык показался ей смутно знакомым, скорее всего, это был древнеисландский. Записи перемежались сделанными автором рисунками, изображавшими каких-то безглазых чудовищ, не похожих ни на каких из живущих ныне магических животных и больше напоминающих порождение чьих-то болезненных кошмаров. Диана отложила рукопись в сторону. Она предположила, что это могли быть дневники Сэмунда Мудрого(3) о его путешествиях в так называемые «нижние миры», бывшие, по мнению более современных волшебников, параллельными измерениями с совершенно другими формами жизни. Дневники уже лет двести как считались утерянными.

Заставив себя оторваться от созерцания пока еще не обследованных книжных полок, она встала и взглянула на Снейпа. Тот, облокотившись плечом о шкаф, уткнулся носом в один из фолиантов и, казалось, не замечал ничего вокруг. Похоже, пребывание в этом мрачном доме может оказаться не столь скучным, как ей представлялось вначале. Ею овладел азарт охотника: если библиотека радует таким количеством раритетов, кто знает — в доме может оказаться еще много чего интересного.

— Пойду, осмотрю дом, — сказала она мужу и направилась к двери. Северус в ответ что-то промычал, казалось, он даже не понял ее фразы, целиком погруженный в чтение, но затем, не отрываясь от пожелтевшей страницы, сказал:

— Позови Сонни, пусть он тебя сопровождает.

Диана кивнула. Снейп был прав — без знавшего это жилище от подвала до флюгера на крыше домовика обследовать дом могло быть опасно. Слишком долго здесь никто толком не жил, да и за все годы существования дома в нем могло накопиться немало всякой темной всячины — Принсы традиционно считались «серым» волшебным родом, и наряду со светлой, в основном целительской, магией, в достатутные времена вовсю практиковали и темную, в том числе демонологию. Она вышла в коридор и негромко позвала:

— Сонни!

Эльф тут же материализовался перед ней и поклонился.

— Что желает хозяйка Диана? — спросил он.

— Я хочу осмотреть дом. Тебе придется сопровождать меня, я тут совершенно не ориентируюсь.

Эльф чинно кивнул и снова поклонился:

— Конечно, хозяйка. Что вы хотите осмотреть?

— Давай пойдем прямо отсюда и будем осматривать все помещения по пути.

* * *

Первая же комната, в которую они попали, была пуста. По словам домовика, раньше тут жил бывший хозяин дома, являвшийся родным дедом Северуса. После его смерти комната пустовала долгие годы, мебель пришла в негодность, и последний хозяин, Родерик Принс, распорядился ее выбросить, чтобы «не захламлять дом», как пояснил Сонни. Хотя Диана предположила, что Октавиус и Родерик Принсы при жизни питали друг к другу столь мало приязни, что последний после смерти родственника мстительно избавился от любых напоминаний о нем.

В следующей комнате мебель была, хотя и довольно старая и погрызенная древоточцем, но еще вполне способная пережить реставрацию. Судя по наличию кокетливого, хоть и пропыленного и выцветшего балдахина над кроватью и туалетного столика с зеркалом, здесь когда-то жила женщина, что и подтвердил Сонни — комната принадлежала бабке Северуса.

Диана заклинанием зажгла покрытые пылью и паутиной светильники и шагнула в комнату, эльф двинулся вслед за ней.

Первым делом, прежде чем лезть в шкафы в поисках раритетов и просто интересных вещичек, в таких домах все подряд следует проверять на опасные чары. Диана вспомнила рассказы Молли Уизли о том, как они с Блэком «чистили» его родовое гнездо от наслоений темномагической дряни, собравшейся в том доме за многие годы. И только осторожность Молли и знание Сириусом «милых» семейных традиций уберегло «чистильщиков» от магических травм разной степени тяжести. Принсы, конечно, не Блэки, но тоже темной магии в свое время не чурались, так что ждать от них радушия к чужаку не стоило.

Беглое сканирование ничего опасного не выявило, лишь на ящики комода когда-то, очень давно кто-то наложил Жалящее заклинание, которое за долгие годы почти деактивировалось. Диана нейтрализовала его и осторожно потянула на себя витую бронзовую ручку.

Внутри, заботливо прикрытые куском коленкора, лежали два альбома — один с колдографиями, другой с детскими рисунками. Диана посмотрела на домовика, проверяя, не будет ли он против (старые эльфы, давно служащие в домах волшебников, порой воспринимали имущество хозяев почти как свое собственное и готовы были ревностно охранять его от чужих), но Сонни только важно кивнул, «давая добро». И Диана спокойно взяла оба альбома.

От них исходил легкий запах сырости и старого пергамента, но в целом альбомы сохранились прекрасно, хотя сделаны были не раньше конца девятнадцатого века. Сначала Диана открыла альбом с рисунками. Там, в общем-то, не было ничего примечательного — обычные детские каракули, постепенно превращавшиеся в довольно умело выполненные пейзажи, натюрморты или портреты серой кошки-полукнизла, почтовой совы и жабы. Единственным человеческим изображением был портрет девочки, сидящей перед зеркалом и смотрящей на собственное отражение с напряженным вниманием.

— Кто это? — спросила Диана, демонстрируя портрет Сонни.

— Это хозяйка Эмилия рисовала, саму себя. Перед зеркалом, — ответил тот.

Диана вгляделась в рисунок попристальней. С удя по чертам лица, Эмилия не принадлежала к Принсам по крови, а влилась в эту семью только после замужества. Во всяком случае русые, чуть вьющиеся на висках волосы, светлые глаза и мягкая линия подбородка, никак не могли принадлежать Принсам — ни на Северуса, ни на Родерика Принса, чей портрет она уже видела в гостиной, она похожа не была. На девочке было надето старомодное бледно-розовое платье в многочисленных рюшах, с пышными рукавами-фонариками до локтя. Гладкие блестящие волосы Эмилии Принс были заплетены в две длинные косы и уложены над ушами наподобие ручек амфоры.

Между страницами альбома Диана обнаружила завернутые в папиросную бумагу тоненькие брошюрки, которые на беглый взгляд походили на паспорта. Она оказалась права: это были выданные в разные годы Министерством Магии метрики Эмилии и Эйлин Принс. Неудивительно, что Диана их не сразу признала — последние полвека дизайн свидетельств о рождении, выдаваемых министерским Департаментом по учету магического населения, претерпел значительные изменения, у Брайана оно было совершенно другим. Судя по более раннему документу, Эмилия Принс, урожденная Браун, родилась в 1894 году, родители Бэзил Браун и Альбертина Селвин. Чистокровная, подумала Диана, хотя семья Браунов в список «Священных двадцати восьми» не входила, наверняка из-за подкачавшей родословной.

Второе свидетельство принадлежало уже матери Снейпа. Эйлин Принс родилась 1 августа 1935 года. Поздний ребенок, в те времена даже для ведьмы рождение первенца в 41 один год считалось большой редкостью. Должно быть, всему виной были близкородственные браки, которые Принсы в погоне за чистокровностью и желанием вернуть себе лавры «истинно чистокровных», начали практиковать довольно активно. Во всяком случае, по словам Северуса его мать сбежала из дома в 20 лет именно чтобы избежать свадьбы со своим троюродным братом Александром Селвином. Некоторое время жила одна в магическом квартале Манчестера и работала в полуподпольной аптеке, изготавливая простые лечебные зелья (ничего криминального аптека не производила, просто срок лицензии истек, а хозяин не считал нужным ее продлевать и, соответственно, платить налог Министерству). Родители все это время пытались заставить блудную (и единственную) дочь одуматься и вернуться, однако брак с магловским рабочим Тобиасом Снейпом поставил крест на ее отношениях семьей, и Принсы выжгли Эйлин с родового гобелена и из своей памяти. Да уж, упертость и готовность отстаивать свои убеждения и принципы даже в ущерб собственному благополучию и будущему у Принсов явно в крови.

Диана отложила рисунки и открыла второй альбом. Колдографий было немного, самые ранние датировались серединой девятнадцатого века, то есть примерно тем же временем, когда в обиход вошли и магловские фотографии. Северус унаследовал фамильные черты Принсов — узкое костистое лицо, прямые густые брови, темные глаза и волосы, тонкие, жестко очерченные губы, только носы у всех Принсов были совершенно прямые, хоть и немаленькие. Должно быть, орлиный профиль Северуса был наследием исключительно отцовским.

Как и следовало ожидать, колдографии Эйлин тут не было. Диана знала, как выглядела мать Северуса только благодаря выцветшей магловской фотографии, которую она случайно нашла, прибираясь в доме в Спиннерс-энд. На ней худая темноволосая женщина с сумрачным выражением лица стояла на фоне коуквортской фабричной трубы, держа в руках завернутого в одеяльце младенца — трехмесячного Северуса.

Диана вложила метрики обратно между страниц и вернула оба альбома в ящик, прикрыв куском ткани. Затем медленно прошлась по комнате, внимательно рассматривая каждый предмет интерьера и слегка поглаживая его пальцами, словно знакомясь. Дом не выглядел зловещим, но все равно казался чужим. Пока она не могла себе представить то, как они будут жить здесь, если вообще будут, поэтому менять что-либо в нем не было ни малейшего желания.

— Сонни, — спросила она домовика, — скажи, а почему покойный хозяин так хотел, чтобы Северус непременно унаследовал этот дом? Твои хозяева никогда не признавали его ровней, даже предпочитали не вспоминать о его существовании. Если они так его не любили, было бы понятнее, если бы дом просто отошёл в собственность Министерства.

Домовик как-то странно на нее взглянул, огляделся, словно опасаясь подслушивания, и тихо, но очень внушительно произнес:

— Дело не в самом доме, молодая хозяйка. А в том, что в нем спрятано. Принсы столько лет хранили это, что отдать это в чужие руки — просто преступление. Тем более что других законных наследников этого все равно не существует.

— Чего «этого»?

Вместо ответа Сонни покаянно дернул себя за уши и ответил уже почти прежним тоном:

— Сонни не может сказать. Сонни и так сболтнул лишнего. Хозяин Принс сам найдет и сам расскажет.

— «Это» хотя бы не опасно? — спросила Диана, понимая, что уговаривать домовика бессмысленно. Тот неопределенно пожал плечами:

— Как посмотреть…

Она решительно направилась к двери, распахнула ее и отпрянула от неожиданности — на пороге стоял Северус, держа в руках небольшой ларь. Взгляд его выражал нечто среднее между растерянностью, обалдением и восторгом.

— Что случилось? — спросила Диана.

— Советую присесть, — загадочно ответил он. — А еще лучше — идем в гостиную. Уверен — ты точно упадешь в обморок, когда поймешь, что я откопал на чердаке.

— Что, с этим не сравнится даже «Безымянный город»?

— В свете нынешних событий это будет, пожалуй, интереснее.

_________________________________

(1) «Алхимические мемуары» де Виллановы — авторская выдумка.

(2) Автор фика признается, что аль-Хазрета нагло позаимствовал сами знаете у кого (если не знаете -то и не страшно). Соответственно, «Безымянный город» — плод упоротой фантазии автора, как и предыдущий «раритет».

(3) Сэмунд Мудрый — реальный исторический персонаж, исландский священник, писатель и историк 11-12 веков. Согласно исландскому фольклору был колдуном.