Триумф (джен)

После того, как я вернулся в Нору, от моего триумфального духа и настроения осталось только имя. Я — Триумф? Какая ирония.

Вряд ли можно назвать триумфальным стояние в углу сарая. Я сам так захотел. Просто стоять и доживать свой век.

Конечно, жизнь в Норе не закончилась с арестом Сириуса. Жизнь в Норе набирала обороты, и иногда я невольно заражался той кипучей жаждой энергии, которая так и бурлила во всех Уизли. Со временем меня никто не беспокоил, даже Артур реже стал тревожить. Я думаю, он меня жалел. Но при сложившихся обстоятельствах я вряд ли бы мог стать семейным транспортным средством. И это меня устраивало. Я тихо стоял в углу, считая года. Я всё больше впитывал в себя волшебство Норы, я научился магическим словечкам, которые вытесняли из моего лексикона технические термины. Так прошло лет десять…

Сарай-мастерская Артура, а с ним и я, знал много секретов.

Перси часто находил здесь уединение от назойливых братьев. Он пробирался в мой угол, усаживался с книгой и часами сидел, перелистывая страницы. Наверное, даже в собственной комнате он не находил покоя для того комфортного личного пространства, которое требовалось. Перси был неплохой. Честолюбие и прилежные планы достичь определённых высот ведь не самые плохие качества. Правда, он слегка выбивался из общего ряда шумных Уизли своими планами. И ещё Перси катастрофически не хватало чувства юмора, без которого жизнь под одной крышей с Фредом и Джорджем грозила превратиться в вечное подтрунивание.

Те же Фред и Джордж неплохо использовали сарай отца для припрятывания своих личных вещей. У них с Молли, по-видимому, были разные представления о степени опасности некоторых штуковин, поэтому близнецы предпочитали подстраховаться, зная привычку матери периодически устраивать генеральную уборку во всех комнатах. Так, например, в моём бардачке хранились первые ингредиенты их будущих изобретений и некоторые составляющие фейерверков.

Рон отсиживался здесь в пору массовой трудовой повинности. После того, как остальные справлялись более-менее с указаниями Молли относительно домашне-хозяйственных дел, он с самым невинным выражением лица выходил наружу и уверял, что искал перчатки для выдворения гномов.

Билл не прятался, а просто заходил помочь отцу. Тогда я становился свидетелем настоящих мужских разговоров. Билл совсем не походил на Перси, хотя тоже был гораздо серьёзнее братьев. У него был лёгкий характер.

Чарли был самым добродушным из всех, пожалуй. Вот он как раз был лишён напрочь амбициозных планов на будущее. Всё, о чём он мечтал, — это работать с драконами. Оказалось, что они всё же существуют, драконы. Я предпочитал верить этому открытию на слово. Не дай Мерлин, в Норе появится такое чудище!

Ну а малышка Джинни использовала сарай как укрытие, в котором можно выплакать слёзы. Джинни совсем не была плаксой. Но и у взрослого человека бывают такие минуты, когда хочется побыть наедине со своими обидами. Джинни мне напоминала Молли в молодости. Хотя сама Молли, закружившись в вихре забот и проблем, иногда не замечала, что её дочь вынуждена сама справляться со своими детскими невзгодами.

В семье Уизли не было любимчиков. Всех своих детей Молли любила, как только может любить настоящая мать. Но это не мешало ей устраивать разносы домочадцам, когда они на это напрашивались. В такие минуты даже Артур ускользал из её поля зрения, чтобы переждать бурю. А ему доставалось от жены наравне с детьми. Как правило, предметом неудовольствия Молли служили магловские изобретения, утащенные Артуром с рейдов или раздобытые по случаю.

Вот таким предметом по случаю и новым поводом для семейных споров стал старенький форд «Англия», который уже давно был снят с производства и был куплен Артуром по дешёвке. Молли, понятное дело, совсем не обрадовалась такому приобретению, а я понимал, что двигало Артуром, когда он решился на эту покупку, не смотря на возможные разборки. Я же видел горящие глаза Артура ещё тогда, когда он в первый раз увидел меня. А тут — целый автомобиль, приобретение которого можно запросто списать на возможную пользу для всей семьи. Молли взяла слово с Артура, что он притронется к форду исключительно ради того, чтобы разобрать и понять его устройство.

Ха! Я уже говорил, кто был в семье главным? Конечно, Артур озирался на дверь сарая, когда возился с фордом, но сделал по-своему. Он не просто разобрал автомобиль и собрал его обратно. Он применил к нему чары летучести, как в своё время ко мне, создал кнопку невидимости для безопасного путешествия на глазах маглов и добавил заклинание расширения, так что в форд при желании могла усесться вся семья с чемоданами, клетками и мётлами. Как Артур собирался пользоваться фордом после слова, данного Молли, я не знаю. Наверное, полагался на волю случая, что всё само как-то образуется, и Молли ещё спасибо скажет за такое удобное чудо.

Может, так бы всё и получилось, если бы Фред с Джорджем, прихватив Рона, как-то ночью не отправились на форде через всю Англию в Литтл-Уингинг за Гарри Поттером. Слетали они весьма успешно, но не так-то просто забыть гром и молнии, учинённые Молли по их возвращению. Вторая порция заодно досталась и Артуру, который пришёл с ночного рейда. Сюрприза не получилось. Зато форд, наконец, стал легальным транспортным средством Уизли.

Я давно не видел Гарри, и поэтому с большим теплом разглядывал его, когда он появился в Норе. Он здорово походил на Джеймса. Мне так и представлялось, что сейчас рядом появится Сириус.

Гостил Гарри недолго в тот раз — заканчивались летние каникулы, и дети собирались в Хогвартс. Я немного грустил, что вскоре Нора опустеет. Билл и Чарли уже работали, Джинни тоже в этом году поступала в школу, а это значило, что кроме Молли и Артура никого не останется. Когда Нора пустела, дом словно сиротливо замирал в ожидании того сладостного момента, когда ребятня вернётся.

Шум, гвалт, падение предметов неизвестного происхождения, крики Молли, вопли Перси, хохот близнецов, возмущение Рона, успокаивающие речи Артура, — вот что такое настоящая Нора. И я грустил без всего этого. Хотя теперь у меня появился друг — форд «Англия», и я верил, что эта зима не будет такой тоскливой.

Как оказалось, дружба наша с фордом была, увы, совсем недолгой. Рона с Гарри угораздило полететь в школу на автомобиле, где он и остался, поселившись в Запретном Лесу. Артуру пришлось заплатить немаленький штраф (пятьдесят галлеонов) за незаконное использование магловского изобретения, Рон получил кричалку от матери (я слышал, что она там надиктовывала), а я снова остался один. Жаль фордика. Хороший был парень. И постоять за себя мог.

Но той зимой я вдруг понял, что жизнь возвращается. Не знаю, в какой момент пришло это понимание, но оно, однажды появившись, давало мне свет и желание жить. Моя жизнь по-прежнему сводилась к наблюдению за копошащимися курами, но теперь я чувствовал себя членом семьи. Вместе с Молли и Артуром я поджидал уже подросших Уизли на каникулы; вместе с ними радовался, когда приходили письма из школы, которые приносили совы; и я искренне был счастлив, когда в конце учебного года Артур вдруг выиграл главный приз «Ежедневного Пророка». Семья Уизли решила отправиться в Египет, где работал Билл, а я ради такого случая готов был даже остаться один. Они заслужили этот отдых!

То лето запомнилось мне не только длительным ожиданием возвращения семейства из отпуска. Пока Уизли не было, в Норе исправно появлялась Минерва МакГонагалл, та самая строгая женщина, которая была с Дамблдором на Тисовой улице в ночь, когда мы с Хагридом привезли Гарри Дурслям. Минерва кормила кур, которых, честно говоря, вообще накормить досыта невозможно. Они шныряли по всему двору с такими лицами (клювами?), словно во рту не было ни крошки неделю. При Молли они себя так нагло не вели, и поэтому я облегчённо вздохнул, когда мои Уизли вернулись. Нору закрутило привычной суетой, тут уж курам было не до того, чтобы по-хозяйски разгуливать, где вздумается — инстинкт самосохранения никто не отменял. Помню, когда Фреду с Джорджем было по восемь лет, они решили не дожидаться одиннадцати, чтобы заполучить волшебные палочки, а смастерить свои собственные. Тоже мне, Олливандеры в пятом поколении! Прутики они раздобыли в саду, это как раз не было проблемой. Где они набрались знаний о волшебных палочках, я не знаю, но только в инструкции, которой они следовали, было указано, что для создания сердцевины хорошей палочки нужна часть волшебного существа. Наверное, петух мог бы гордиться, что его причислили к волшебным существам на манер феникса, да только важность его не распирала, когда он остался без хвоста. Палочки у мастеров не получились, а вот нагоняй у Молли вышел отменный. Так что куриное сообщество было начеку, когда вокруг было слишком много Уизли.

Так вот, к чему это я всё. Спустя неделю после приезда в Норе вновь появилась Минерва МакГонагалл. Видимо, она желала убедиться, что с хозяйством в отсутствии Молли справлялась на уровне. Сначала Минерва с Молли ушли в дом, а потом пришли в сарай, где Артур занимался развинчиванием тостера. Молли выглядела слегка встревоженной.

— Артур! Ты уже слышал? — она обратилась к мужу, который растерянно поглядел сначала на Молли, затем на Минерву.

— Слышал? О чём ты, Молли? Что случилось?

— Сириус Блэк сбежал!

— Сириус Блэк… Как сбежал? Из Азкабана? Но оттуда нельзя сбежать!

— Тем не менее, он сделал это, Артур, — со всей серьёзностью сказала Минерва. — Это первый случай за всю историю. Дементоры просто в бешенстве.

При упоминании дементоров Артур содрогнулся.

— Но как? Это точно? Дементоров нельзя провести.

— Я не знаю, как он это сделал, Артур. Корнелиус Фадж вынужден был проинформировать магловского премьер-министра. Блэк — преступник. Не знаю, что у него на уме, но боюсь, он ни перед чем не остановится.

Артур и Молли одновременно посмотрели в мой угол, словно Сириус Блэк мог появиться здесь в любую минуту. А я стоял и радовался, что у меня нет лица. Иначе, я бы не мог скрыть ликования. Сириус жив! Сириус возвращается! Потом-то я смекнул, что побегу Сириуса обрадовался лишь один я и что для всех он так и будет беглым преступником. Почему он сбежал только сейчас? Почему ждал двенадцать лет? В любом случае, весточка о том, что Сириус жив, что он существует на самом деле, а не только в моих воспоминаниях, взбудоражила меня настолько, что я несколько дней только и прислушивался к любым разговорам. Нет, его ещё не поймали, но это вопрос времени. Да, он на самом деле умудрился сбежать из тюрьмы, которая расположена где-то посреди моря на острове. Гарри Поттеру грозит опасность, ведь, разумеется, Блэк сбежал для того, чтобы его прикончить.

Иногда меня поражала близорукость людей. Я имею ввиду не проблемы со зрением, а узость восприятия действительности путём субъективного видения очевидного. (Умные фразы — последствие общения с Перси).

Как можно считать, что Сириус — предатель? Хотя, раз волшебное сообщество дружно отреклось от него после смерти Лили и Джеймса, чего я хотел теперь? Я верил, что Сириус ни в чём не виноват. Все эти годы я ужасно скучал. И теперь, если бы смог, я готов был сорваться с места и искать его.

В последние дни каникул тревожная обстановка только накалилась. Дошло до того, что всё семейство отбыло в Лондон, чтобы отправить детей в Хогвартс, за день до первого сентября. Официально это выглядело как «нам нужно ещё многое купить к школе, а переночевать можно и в «Дырявом Котле», но я слышал перешёптывания Молли и Артура о том, что Гарри уже неделю находится в Косом переулке и за ним нужно приглядеть на всякий случай.

Сумбурные сборы, топот ног, падение Рона посреди двора (Фред практиковался в заклинании-подножке), подзатыльники Молли всем подряд — и тишина. Уизли уехали, а я остался один в смятённом состоянии.

Я не мог уснуть, хотя, понятно, сон в моём случае не похож на то, что происходит с людьми. Просто на несколько часов я впадал в забытьё, а термин «сон» подходит очень кстати к такому анабиозному состоянию. Я прислушивался к шорохам (мыши вышли на охоту), к звукам со стороны дома (снова упырь лязгает трубами на потолке), а потом почувствовал, что дверь приоткрылась. Воры? Абсурд. Ну что можно украсть у Уизли? Однако кто-то точно прошмыгнул внутрь, я ощущал присутствие человека. Или собаки? Присмотревшись, я увидел два горящих глаза. Огромный чёрный пёс почти бесшумно пересёк пространство, отделяющее мой угол от входа. Лунного света хватало, чтобы разглядеть его размеры. Не успел я удивиться или испугаться, как пёс исчез, а на его месте оказался… Сириус. Я всё ещё не мог поверить в происходящее, а он уже гладил меня по раме и сидению.

— Привет, бродяга. Как ты тут без меня?

Голос хриплый, усталый, и такой до боли родной. Мой Сириус. Я и сам походил в ту минуту на собаку, которая радостно машет хвостом. Мои фары включились, заставив Сириуса зажмуриться. Он невесело рассмеялся:

— Я тоже соскучился. Надеюсь, тебя не обижали. Извини, я ненадолго. Мне надо уходить. Просто не удержался, захотел тебя проведать.

Сириус оглянулся на дверь с опаской, но было тихо. Я пронзительно засигналил. Возьми меня с собой! Не оставляй меня больше! Сириус похлопал меня по баку:

— Ничего, друг. Вот сделаю свои дела и вернусь за тобой. Прости.

Он обернулся псом и потрусил к двери. Затем вернулся и положил свои лапы мне на сидение. Я смотрел в его глаза, полные боли, и как никогда проклинал себя за то, что я всего лишь мотоцикл. Сколько я хотел бы сказать ему. Спросить, что довелось ему пережить? Одно я знал точно — Сириус не предавал Джеймса и Лили.

Он ушёл, растворившись в ночи. А я знал, что все эти годы ждал не зря. Мы обязательно ещё встретимся.