Луч во тьме (гет)

Элайн открыла глаза, вспоминая, где находится. «Второй день в разных кроватях просыпаюсь, это что-то новенькое», — усмехнулась девушка. Переодеваться было ужасно лень, но в доме должны были находиться сразу несколько человек, перед которыми не очень хотелось щеголять в пижаме. Эл натянула вещи, лежавшие сверху сумки, которую вчера любезно принёс Ремус, и поспешила на кухню, откуда уже доносились тихие разговоры.

За столом собралась уже вся компания. Лили, Ремус и Северус ели кашу, а Сириус, сохраняя позицию протеста во всём, жевал бутерброд, допивая лимонад, который вчера оставила сама Эл.

— Доброе утро, — улыбнулась Эл. — Вообще-то, это была моя бутылка, Сириус.

— Я тоже рад тебя видеть, Профессор, — махнул рукой Блэк. — И у тебя дерьмовый вкус на лимонад.

— И зачем ты тогда его пьёшь? — поинтересовался Ремус.

— Чтобы никто больше не напоролся на эту дрянь, разумеется, — Сириус запрокинул голову, дожидаясь пока последние капли лимонада скатятся ему в рот.

— Может, чаю? — предложила Лили.

Эл кивнула, всё ещё стоя на пороге.

— Садись, мальчишки притащили ещё один стул из гостиной, — показала Лили. — Теперь все помещаемся.

— Какое счастье, — язвительно добавил Сириус.

— Он просто добивается, чтобы ты его выгнала из-за стола, — шепнула Эл, проходя мимо хозяйки дома.

— Я знаю, — подмигнула Лили. — Но у меня терпения ещё надолго хватит.

Элайн положила себе в тарелку остатки овсянки и аккуратно присела между Ремусом и Сириусом.

— Бутерброд? — поинтересовался Блэк, откусывая от последнего из лежащих на блюде.

— Спасибо, уже не надо, — поджала губы Элайн, зачёрпывая кашу.

— Как спалось на новом месте? — с улыбкой спросил Ремус.

Элайн рассмеялась, выводя ложкой круги в тарелке.

— Проснувшись, надеялась, что хотя бы завтра проснусь в той же постели, что и сегодня.

— Думаю, это вполне вероятно, особенно, если никто, вдруг, случайно не подменит твою кровать и какой-нибудь диван, например, — словно невзначай произнёс Сириус.

— Я искренне верю, что этого не произойдёт. Ведь в этом доме живут только взрослые рассудительные люди, — ответила Эл.

Снейп презрительно хмыкнул, но затем, покосившись на Лили, вернул лицу безразличный вид.

Лили не смогла определиться, кому на этот раз делать замечание, и, поэтому, просто укоризненно промолчала.

— Эл, если ты уже доела, то проводишь меня в твою комнату? — неожиданно спросил Ремус. — Я хочу посмотреть, как смотрится добытая мной Луна на новом окне.

Теперь одновременно фыркнули и Блэк, и Снейп, правда, с разными интонациями. Осознав курьёзность ситуации, они испепеляюще уставились друг на друга. Лили улыбнулась, наслаждаясь сценой.

— Пойдём, — махнула рукой Люпину Эл, заклинанием очищая тарелку.

Пройдя по коридору, они завернули в комнату, которую занимала девушка.

— И зачем ты меня сюда позвал? — поинтересовалась Эл, скрывая наползающую улыбку.

Ремус, наоборот, приобрёл напряженный и сосредоточенный вид.

— Я должен сказать кое-что важное про меня. Возможно, это изменит твоё отношение ко мне, хотя я надеюсь, что этого не произойдёт, но если всё-таки произойдёт, то я пойму, потому что…

— Так что ты хотел сказать-то? — перебила его Эл, едва ли не хихикая от спутанных фраз Люпина.

— Дело в том, что я…

В эту секунду резко распахнулась дверь, снося Ремуса.

— В Хогвартсе Пожиратели убили двоих студентов! — выкрикнул с порога Сириус. — Нам сказано срочно явиться на место и выяснить обстоятельства.

Люпин округлил глаза.

— Этого просто не может быть, — проговорил он.

— Вы берёте меня с собой! — заявила Эл, скрещивая руки на груди.

* * *

Больничное Крыло как всегда было наполнено ароматом лекарственных зелий и мазей. В дальнем углу, отгороженном несколькими ширмами, на кроватях лежали два тела в школьных мантиях. Светловолосая девочка, казалось, просто уснула на прогулке, и её бережно перенесли в Крыло, чтобы дождаться, пока она выспится. Обаятельное круглое лицо со вздёрнутым носом и ямочкой на подбородке было спокойно и умиротворённо, если закрыть глаза на неестественную бледность. Второе тело пока было накрыто простынёй.

Мадам Помфри, которая всегда была безупречно аккуратна, так и не переоделась из мантии, накинутой прямо на ночную рубашку.

— Это Хоуп Глинблюк, студентка пятого курса, — она переплела пальцы рук, затем снова расцепила.

— Я полагаю, что девочка стала случайной жертвой этой трагедии, — произнёс Дамблдор, переводя взгляд от тела на застывших мракоборцев и Эл, стоящую чуть поодаль.

— В каком смысле? — уточнил Сириус.

— Мадам Помфри, — кивнул директор, — можете убрать простыню.

Хозяйка Больничного Крыла тяжело вздохнула и медленно, словно не желая потревожить ребёнка, лежащего на кровати, аккуратно откинула простынь. Даже испытанной за год сестринства Эл захотелось зажмуриться. Искалеченное тело мальчика, с неестественно вывернутыми закоченевшими суставами, вызывало леденящий ужас.

— Вы, — неуверенно уточнила девушка, — вы уверены, что его убийца именно человек?

— Смотря какой смысл закладывать в это слово, мисс Флитвик, — тихо ответил Дамблдор. — Раны и увечья нанесены темномагическими заклинаниями, поэтому сомнений в том, что это был волшебник, не остаётся. И, разумеется, Чёрная Метка, которую многие видели.

— И вот этих тварей ты латала по ночам, — прошипел Сириус в самое ухо Эл.

Девушка опустила голову, не находя оправдания.

— Его звали Янис Эглитис. Студент шестого курса того же факультета, что и Хоуп, — продолжил рассказ Дамблдор. — Однокурсник мальчика рассказал, что вчера днём Сирена Забини, в которую Янни был влюблён уже не первый год, назначила ему свидание в полночь. Но, вместо своей подруги, мальчик встретил Пожирателей Смерти.

— Вы думаете, Сирена тоже причастна к смерти Яниса? — спросил Ремус.

Дамблдор положил руку на перила кровати, где лежало тело Эглитиса.

— Вы можете спросить у неё сами. Как бы то ни было, это совпадение неслучайно.

— А, девочка, Хоуп? — вставила Элайн. — Откуда она там вообще взялась?

Дамблдор снял очки, протирая их длинным рукавом серебряной мантии.

— Я могу только выдвигать предположения, основываясь на словах других студентов. Бенджамин Винтригам, друг погибших ребят, сказал, что Хоуп накануне вечером очень переживала за Янни, потому что думала, что вместо Сирены его встретит компания соперника в борьбе за сердце девушки, что уже не раз случалось. Поэтому тайком отправилась его поддержать.

Эл закрыла глаза, качая головой. Слова Дамблдора казались нереальными. Девушка почувствовала, как её локоть легко сжала рука Ремуса. Она подняла взгляд на Люпина. Парень пристально глядел на тела погибших детей, сжимая побелевшие губы.

— А мы можем поговорить с этим Бенджамином? — спросил Сириус.

— И с Сиреной, — добавил Ремус.

Дамблдор кивнул.

— Разумеется, дети уже ждут нас моём кабинете вместе с профессором Спраут, — директор развернулся в сторону выхода. — И Поппи, дорогая, присмотри, пожалуйста, за Хоуп и Янни, пока не приехали их родители.

Мадам Помфри всхлипнула, вновь накрывая искалеченное тело мальчика простынёй.

По коридору все двигались молча, Дамблдор шёл так быстро, что они еле успевали за полами его мантии.

— Я не должна была помогать им, — проговорила Эл Ремусу. — Не следовало меня прикрывать.

Люпин взял её за руку.

— Здесь ты совершенно ни при чём. Каждый из нас выживает, как может, — он с встревоженной внимательностью посмотрел в её глаза. — Ты знала многих из этих людей с другой стороны, и не твоя вина, что на деле они оказались способны на такое.

В кабинете Дамблдора царила волшебная атмосфера: странные механизмы тихо перестукивались между собой, из причудливых колб то и дело вылетала цветная дымка, оседая в соседних. Прямо за столом сидел темноволосый подросток в пуффендуйской мантии, сжимая и разжимая кулаки. Кресло рядом с ним занимала Помона Спраут, а в дальнем углу съёжилась рыжая девочка. Её плечи дрожали. Как только Дамблдор переступил порог кабинета, она затряслась всем телом, пряча лицо в коленях.

— Подождите, не закрывайте дверь, пожалуйста! — сзади по коридору к ним приближался растрёпанный парень в министерском костюме и огромных спадающих очках. В руках он сжимал гору свитков и Прыткопишущее перо. Махнув им рукой, он споткнулся, роняя пергамент на пол.

— Сейчас-сейчас, прошу прощения, я быстро, — затараторил парень, ползя на корточках за отлетевшим листом.

Эл, которая шла последней, подняла перо, приземлившееся прямо ей на кроссовок, и отдала его парню.

— Спасибо огромное, мисс, — рассеянно кивнул тот. — Меня зовут Тимоти О’Рейли, я официальный представитель Министерства Магии в деле по убийству студентов.

— Но разве расследованиями занимается не Отдел Магического Правопорядка? — раздражённо спросил Сириус, презрительно оглядывая пришельца.

— Да, но согласно закону, оно должно контролироваться делегатом от Британского Филиала Международной Конфедерации Магов. Вот моя лицензия за подписью председателя Совета Конфедератов. Мы заинтересовались военными действиями в Магической Британии, — официозно затараторил О’Рейли. — Убийство студентов вызовет широкий общественный резонанс, если это правильно преподнести в магической прессе, и в таком случае Министерства других стран предоставят Англии поддержку в войне. По крайней мере, в силах Конфедерации обязать их сделать это.

— Может, просто его оглушим? — шёпотом предложил Сириус.

Дамблдор спустился с лесенки перед горгульей, глядя на делегата поверх очков.

— Разумеется, представитель Конфедерации Магов имеет право контролировать расследование, мистер О’Рейли. Но только в качестве наблюдателя. Если вы согласны на такие условия, то проходите в мой кабинет.

— Разумеется, — закивал Тимоти, едва не теряя свои гигантские очки. — Я буду лишь конспектировать ход допроса.

Дамблдор прошёл обратно за горгулью, за ним прошагал Блэк. Ремус пропустил делегата перед собой, затем подождал, пока зайдёт Элайн, и прошёл сам.

— Ребята, я с вами уже разговаривал этим утром, но теперь вам зададут несколько вопросов мракоборцы, которые ищут людей, которые убили ваших друзей, — Дамблдор указал на Люпина и Сириуса. — Пожалуйста, будьте с ними откровенны.

Рыжая девочка подскочила со стула.

— Я ничего не знала!

— Ты Сирена Забини, верно? — мягко уточнил Ремус. — Не бойся, тебя никто не собирается арестовывать. Мы просто хотим узнать, что произошло, а ты можешь нам в этом очень сильно помочь.

— Это я во всём виновата! Можете посадить меня в Азкабан, потому что это всё из-за меня! — девочка опустилась стул, принявшись раскачиваться из стороны в сторону. — Но я ничего не знала! Я просто хотела пошутить!

Ремус передал девочке чашку чая, которую наполнил Дамблдор, и присел на корточки рядом с ней.

— Сирена, скажи, пожалуйста, что именно ты вчера сказала Янни? И в чём заключался розыгрыш?

Девочка дрожащими руками поднесла чашку ко рту и отхлебнула один глоток.

— Я-я подумала, что будет забавно, если Янни, действительно, поверит, что я зову его на свидание, и придёт в полночь к Воющей Хижине. Мне казалось это очень смешным. Но я не думала, что там окажутся Пожиратели Смерти! Я не думала, что его убьют! Он должен был просто помёрзнуть и вернуться обратно в Хогвартс! — по щекам девочки заструились слёзы, а чашка запрыгала в её ладонях, расплёскивая чай прямо на форменную мантию.

Ремус вздохнул, забирая чашку из рук Сирены.

— Я не буду говорить тебе, что такие жестокие розыгрыши это плохо, потому что эта история научила тебя гораздо больше, чем могут научить обычные слова, — он поставил чай на стол и снова опустился рядом с девочкой. — Я верю, что ты не хотела смерти Янни. Постарайся так сильно не винить себя.

Сирена всхлипнула.

— Расскажи мне, ты кому-нибудь говорила о своей задумке? Однокурсникам или родственникам? — аккуратно поинтересовался Люпин.

Девочка потрясла головой.

— Только Сьюзи, моей соседке, но она точно никому не передавала, потому что если бы кто-нибудь узнал, то он бы растрепал обо всём Коди. А Коди бы точно пошёл в Хогсмид, потому что он ненавидит Янни.

— Мы же можем потом ещё поговорить со Сьюзи? — спросил Ремус у Дамблдора. Директор кивнул. — И больше никому, правильно? Хорошо. Как давно тебе пришла в голову идея пошутить над Янни?

— Я… — начала девочка, но тут камин вспыхнул и оттуда вышло двое мужчин. Один в дорогой мантии и перчатках, а второй был одет в клетчатый пиджак и твидовые брюки. Он поправил маленькие круглые очочки и заговорил:

— По какому праву допрос несовершеннолетней был начат без присутствия её родителя?

О’Рейли встрепенулся, и его перо тут же принялось спешно строчить что-то на пергаменте.

— А кто вы вообще такой? — резко спросил Сириус.

— Меня зовут Деннис Браун, и я адвокат семьи Забини, — ответил мужчина в пиджаке. — И мы с отцом Сирены ждём ответа на поставленный вопрос.

Девочка отвернулась от всех, сотрясаясь в истерике.

— Юная мисс Забини ко всему прочему является ещё и студенткой школы Хогвартс, представителем каждого из которых являюсь я, — спокойно ответил Дамблдор. — Поэтому господа авроры не нарушали закон.

Адвокат поджал губы, скрещивая руки на груди. О’Рейли восторженно переводил взгляд с одного участника дискуссии на другого.

— Но мы в любом случае имеем право присутствовать на продолжении допроса и забрать девочку домой по его окончанию, — произнёс мистер Забини.

— Разумеется, — согласился Дамблдор.

— У нас больше нет вопросов к девочке. Сейчас ей лучше отправиться в место, где она будет чувствовать себя комфортней, — произнёс Ремус, поднимаясь на ноги. Сириус мрачно кивнул в подтверждение.

— Позвольте мне самому разобраться, что требуется моей дочери в данный момент, — холодно отрезал мистер Забини. — Сирена, нам пора. Можешь не возвращаться за вещами, я пошлю кого-нибудь из эльфов.

Девочка встала со стула и подбежала к отцу.

— Спасибо за честные ответы, Сирена, — доброжелательно сказал Ремус. — Они нам очень пригодятся.

Но отец с дочерью уже скрылись в камине. Адвокат окинул всех собравшихся в комнате строгим взглядом из-под очочков.

— В дальнейшем я попрошу предоставить мне протокол допроса и полный список мракоборцев в нём задействованных, — проговорил он и тоже шагнул в камин.

Элайн легонько дёрнула Ремуса за рукав.

— А почему ты не повторил вопрос, на который она не успела ответить?

— Мы бы всё равно больше от неё уже ничего не добились, — ответил Люпин и обернулся к оставшемуся мальчику. — Бенджамин, тебе нужен какой-нибудь представитель кроме профессора Дамблдора, или ты и так с нами побеседуешь?

Бен горько усмехнулся.

— Нет, я справлюсь самостоятельно, — произнёс пуффендуец. — Спрашивайте, что хотите. Я не такой, как эти чистокровные ублюдки, которые и шагу ступить не могут без десяти адвокатов, — он сжал кулаки. — Это я во всём виноват. Янни не хотел идти, а его уговорил, думал, что Забини не такая тварь, какой оказалась. Приходи ночью к Воющей Хижине! Будет весело! Просто обхохочешься! А вот Хоуп не поверила, и теперь она тоже мертва! Я должен был пойти вместо неё, но спокойно спал в своей кровати, пока их убивали!

— Хватит! — вспылил Сириус. — Вы все тут кругом виноваты, и что же нам и тебя и Забини теперь в Азкабан отправить, а? Давай, выбирай, сколько тебе пять, десять лет? Пожизненное заключение? Этаж какой предпочитаешь? Пожиратели Смерти то вообще просто рядом постояли!

— Сириус, перестань, — перебил его тираду Ремус. — Мой коллега хотел сказать, что случилось то, что случилось, и душевными терзаниями ты уже ничего не сможешь изменить. Мы хорошо понимаем, насколько тяжело терять близких друзей, и что ты чувствуешь в данную секунду, потому что нам пришлось пройти через это. Нашего лучшего друга убили на наших глазах, а мы не смогли этому помешать. Идёт война, на которой ежедневно гибнут люди, и все они чьи-то друзья, братья, сёстры, родители. И множество их близких упрекают себя в том, что в тот момент, когда они могли бы предотвратить трагедию, не сделали это по своему незнанию, нехватке времени или ещё миллиону причин, которые ещё вчера казались очень весомыми. Самое ценное, что ты можешь сейчас сделать для Янни и Хоуп, это помочь нам найти тех людей, которые сделали это с ними.

Мальчик угрюмо отвёл взгляд в сторону, на мгновение закрыл глаза, а затем, вновь нахмурившись, обернулся на Ремуса.

— Янни любил Сирену. Искренне, почти ни на что не надеясь. Она и не давала ему этой надежды, вплоть до вчерашнего дня. Разумеется, он был готов отправиться к ней даже на Северный полюс, где бы она ни назначила встречу. Янни бегал такой счастливый, даже попросил меня достать зелье, которое бы его хохолок пригладило. Эглитис всегда ужасно его стеснялся, знаете, чёлка справа стояла торчком, и ничего с ней нельзя было поделать, — Бен остановился, стискивая губы.

— У кого ты попросил зелье? — аккуратно задал вопрос Люпин.

— У моего знакомого когтевранца, семикурсника, — ответил Бен. — Но он толком не знал даже для кого. Я просто сказал ему, что у моего друга вечером свидание и всё.

— Хорошо, — кивнул Ремус. — И что было дальше?

— Мы намазали волосы Янни мазью, и они легли ровно, но выглядели так, словно он их неделю не мыл. Эглитис тогда жутко распереживался по этому поводу, а Хоуп сказала, что, когда по-настоящему любишь, то всё равно, что творится на голове, и убежала к себе. Потом Янни умчался к Сирене, боялся опоздать, а я доделал эссе по Зельям и лёг спать. Вы знаете, что у нас преподаватель пропал? Уже двое суток о нём ничего не слышно, может, это как-то связано? Последний раз его видели как раз уходящим в сторону Хосмида, может быть, его похитили Пожиратели? — неожиданно предположил Бен.

— Спасибо, что сообщил, — серьёзно произнёс Ремус. — Мы обязательно проверим твою теорию. Надеюсь, эти случаи научат тебя и остальных студентов следовать правилам и не покидать замок, когда это запрещено директором.

«Как хитро», — подумалось Эл, которая всё это время неотрывно наблюдала за тем, как Ремус умело разговаривает с детьми.

— Кстати, а каким образом Янни смог выбраться из замка, если главные ворота были заперты на ночь? — строго спросил Сириус.

Бен замялся, раздумывая, как правильней будет ответить на этот вопрос.

— Если вам рассказали про какой-то секретный ход, то тебе следует показать нам, где он находится, — заметил Ремус. — Вдруг, кто-нибудь из других студентов тоже захочет вылезти ночью из замка? Ты осознал, насколько это может быть опасным, но кто-то может оказаться не таким сообразительным. Мы никому не скажем, что это ты нам рассказал, а просто его запечатаем, чтобы ни у кого не было соблазна им воспользоваться.

— Возле кухни… — тихо проговорил Бен. — Там за статуей открывается коридор, а из него лаз наружу.

— Хорошо. Больше ты не знаешь других ходов?

— Нет, а что есть ещё какие-то? Мы все пользуемся только тем, что возле кухни, — удивлённо сказал Бен.

— Я просто уточняю, потому что предполагаю такую возможность, — ответил Ремус. — Итак, Янни выбрался из замка. А что же Хоуп?

Бенджамин пнул ножку стола.

— Она любила его. Любила Янни, и побежала его защищать от компании слизеринских придурков. Даже мне не сказала, наверное, боялась, что попытаюсь её остановить.

Элайн протёрла лицо руками. Слушать эти слова было невозможно. Хотелось малодушно встать и уйти из кабинета, умчаться к Лили и Гарри и не выходить оттуда, пока война не закончится. Она окинула взглядом остальных. Сириус стоял бледный, как смерть, скрестив руки на груди и тяжело дышал. Дамблдор сидел в кресле, положив свои знаменитые очки-половинки на стол. Профессор Спраут украдкой смахивала слёзы, надеясь, что это укроется от глаз её ученика, который ещё мог себя сдерживать.

Ремус, стоявший ближе всех к мальчику, сохранял спокойный вид, но его плечи были опущены так же, как и в тот день, когда они первый раз встретились с Элайн.

— Спасибо тебе Бен, что нашёл силы с нами поговорить, — тихо произнёс Люпин. — Нам очень пригодится то, что ты нам рассказал.

— Только вот Янни и Хоуп этим уже не вернёшь, — горько ответил Бен.

— Ты можешь идти, — мягко сказал Дамблдор. — Мадам Помфри просила передать тебе зелье, которое поможет почувствовать себя лучше. Выпей его, пожалуйста.

— Спасибо, профессор, но мне не нужно, — ответил мальчик, поднимаясь с места.

— Мадам Помфри очень расстроится, если я ей передам твои слова. Ей и так сейчас непросто, поэтому будь другом, Бен, последуй её совету, — Дамблдор настойчиво протянул маленькую склянку.

Бен поморщился, но принял зелье из рук директора, а затем одним глотком выпил всё его содержимое.

— Молодец, Бен, а теперь идти отдыхай. Сегодня занятий не будет. Я вскоре объявлю это за завтраком, — примирительно проговорил Дамблдор.

Мальчик скривился на слове «отдыхай», но ничего не сказал и также молча покинул кабинет.

— Раз допрос свидетелей на этом закончен, то у меня есть к вам, профессор Дамблдор, несколько вопросов, — произнёс О’Рейли, выпрямляясь в кресле. — Почему до сегодняшнего дня не были обнаружены и перекрыты все тайные ходы, особенно, известные студентам школы? Каким образом ученик смог спокойно покинуть замок ночью, оставаясь никем не замеченным? В Хогвартсе не проходит патрулирование коридоров?

— Мистер О’Рейли, — произнёс Дамблдор. — Я с удовольствием отвечу на все интересующие вас вопросы, но после того, как господа мракоборцы подтвердят, что я больше им не потребуюсь. Кроме того, затем мне нужно будет рассказать своим ученикам о произошедшем. Нужно правильно всё преподнести, чтобы не допустить паники или межфакультетской вражды.

«Которая и так уже в самом разгаре, — подумала Элайн. — Что же будет, когда о розыгрыше Сирены узнает весь остальной Хогвартс?»

— Для этого я предлагаю несущественно изменить память Бенджамина Винтригама так, чтобы он думал, что мисс Гринблюк и мистер Эглитис сбежали в Хогсмид вдвоём, на их совместное свидание, а мисс Забини ничем не причастна к случившейся трагедии.

— Но это откровенная ложь! — воскликнул Сириус. — К тому же это бесчестное копание в голове у отдельного ребёнка никак не поможет.

— Я считаю, что в решении профессора Дамблдора есть смысл, — вставил О’Рейли, передвигая съехавшую оправу обратно к переносице. — Конфедерация Магов в моём лице одобряет эту предупредительную меру.

С коленей делегата соскользнула часть свитков, и он снова принялся их собирать, но в этот раз ему никто не помог.

— В таком случае вы санкционируете проведение беседы и с мисс Шафик, соседкой мисс Забини? — уточнил Дамблдор.

О’Рейли оторвался от поиска рассыпавшихся листов и утвердительно кивнул.

— Раз так, то я провожу господ мракоборцев и их помощницу до выхода из замка, а затем вернусь к вам, — Дамблдор поднялся с кресла. — Помона, почему бы тебе не отправиться к твоим студентам, им сейчас очень нужна твоя поддержка.

Профессор Спраут, всхлипывая, поспешила к двери.

— Вы совершенно правы. Бедные, бедные мои детки.

Когда они все вышли из кабинета Дамблдора, Ремус тихонько приостановил Эл.

— Слушай, если ты не хочешь здесь дальше оставаться, то можешь возвращаться домой. Нам осталось запечатать ход, а потом мы отправимся в Хогсмид. Посмотрим на то, что произошло с Дирборном и его напарником, которые дежурили в ту ночь.

— Ты уверен, что я тебе здесь не нужна? — уточнила Элайн.

Ремус кивнул.

— Тогда я пойду, загляну в больницу. Нужно рассказать, что я жива, и решить вопрос моей работы, — Элайн взяла Люпина за руку.

— Эл, — он погладил её ладонь большим пальцем. — Это может быть опасно.

Девушка упрямо поджала губы.

— Пока меня ещё никто больше не собирается убивать, так что могу себе позволить такое путешествие.

Ремус приобнял её за плечи.

— Только будь осторожна. А потом сразу аппарируй домой, хорошо?

— Обещаю, — полуулыбнулась Элайн.

* * *

Элайн шла по коридору, раздумывая, какая рожа будет сейчас у Бэддока. Флитвик бесшумно отворила дверь, заглядывая внутрь. Марк сидел в своём кабинете, полученном после нового назначения, и пролистывал какие-то бумаги.

— Привет, доктор Бэддок, — воскликнула она. — Ты просил доставить меня в морг, но я решила перед этим зайти к тебе уточнить, вдруг передумаешь.

Марк ошарашенно выронил перо из рук, по свитку пергамента, развёрнутом на столе, поползла чернильная клякса.

— Ты жива! — наконец, проговорил он. — Но как...

Элайн усмехнулась.

— Те чудесные ребята, которые похитили меня из больницы без твоего ведома, отыскали способ меня вытащить.

Бэддок поднялся с места и подошёл к Элайн, словно не веря, что перед ним живой человек из плоти и крови.

— Пойдём в смотровую, — озадаченно заявил Марк. — Я должен убедиться, что болезнь отступила окончательно.

Элайн пожала плечами и спокойно проследовала за мужчиной.

— Это же наверное какая-то особенная ваша магия, — рассуждал Бэддок. — Я прав?

Эл приподняла правую бровь.

— Смотря что ты подразумеваешь под этим словом, — ответила девушка. — Разумеется, к моему исцелению приложили руку гоблины. Но, боюсь, что я не смогу тебе рассказать, что именно произошло, потому что всё самое интересное пролежала в отключке.

Марк кивнул, пропуская Элайн перед собой. Зайдя внутрь, он порылся на полках, отыскивая несколько склянок с разными зельями-индикаторами.

— Так, для начала выпей это, — Бэддок протянул ей небольшую чашку раствора. — И возьми в руки камень.

Эл послушно отпила пару глотков безвкусного густого зелья. Марк уселся на край стола, протирая очки полой лимонного халата. Минуту спустя он посмотрел на камень на ладони Элайн и цокнул языком.

— Невероятно, совершенно невероятно, — проговорил он. — Ни следа от проклятья, словно его и не было. Даже в рядовых случаях через день ещё можно обнаружить остатки отравления, а здесь... даже не верится. Нам многому можно научиться у гоблинов.

— Определённо, — кивнула Эл.

Марк метнулся из одного конца кабинета в другой, затем положил ладони на стол и произнёс:

— Элли, я знаю, что это сейчас прозвучит неожиданно, но всё же выслушай меня, пожалуйста, — он вздохнул, собираясь с мыслями. — Мне сейчас дали направление о переводе в клинику в Австралии, где медицина пока не очень развита, в отличие от Британии. И я предлагаю тебе поехать туда со мной, в качестве моей избранницы. То есть жены.

Эл ошарашенно уставилась на Бэддока. Уж этого она точно не ожидала.

— Я не могу… да и моя мама…

— Как раз в Австралии растёт самый дорогой ингредиент для зелья, необходимого твоей матери. Мы найдём способ перевезти её туда, а уже на месте отыщем зельевара, способного приготовить само лекарство, — он вновь принялся расхаживать по комнате. — Я до сих пор не могу забыть нашего свидания, каким бы дурацким оно ни вывернулось. Впрочем, возможно, именно поэтому ты и твоё красное платье никак не могут выйти у меня из головы. Элли, не отвечай мне прямо сейчас. Можешь подумать до вечера. Порт ключ сработает через три часа в моём кабинете. Я буду рад увидеть тебя там, а если ты не придёшь, просто отправлюсь без тебя. Договорились?

Эл не успела даже открыть рта, как Марк унёсся из кабинета. Она ещё какое-то время приходила в себя, пытаясь осознать произошедшее. Флитвик понимала, что при всех достоинствах Бэддока, она не придёт к нему ни сейчас, ни через три часа, но неожиданная мысль подсказала, как можно получить выгоду из этой глупой ситуации.

«Вся эта нелепость с Марком отличный повод подтолкнуть Рема к действиям. Думаю, если я упомяну Бэддока, то он сразу вспомнит о нашем утреннем разговоре, — усмехнулась Эл. — Как будто сама судьба подкинула».

Она тихонько постучала в комнату Ремуса.

— Эл? Заходи, — устало улыбнулся парень. — Я думал, ты ещё не вернулась из больницы.

Элайн слегка провела рукой по волосам и присела на ручку кресла, стоявшего возле двери.

— Бэддок сегодня такое учудил, — девушка взмахнула руками. — Замуж меня позвал. Сказал, что уезжает в Австралию, и искренне верит, что я составлю ему компанию.

Эл не отрываясь наблюдала за Люпином. Парень на мгновение нахмурился, отводя взгляд в сторону, но затем снова растянул губы в привычной слегка грустноватой улыбке.

«Сейчас!» — Эл в ожидании прикусила нижнюю губу.

Ремус поднялся со стула, положил руки на его спинку, сжал пальцы, затем отпустил стул и скрестил руки на груди.

— Я, — он улыбнулся ещё шире и теплее, — поздравляю тебя, Эл. Очень рад за тебя. Доктор Бэддок хороший человек и прекрасный колдомедик.

Элайн какое-то время продолжала автоматически улыбаться, пытаясь осознать сказанное.

— Ремус... — она всматривалась в любимые глаза, которые всё с той же нежной мягкостью глядели на неё, и не понимала, как услышанные звуки могли попасть ей в уши. — Марк мне даже ответить не дал.

— Я почему-то уверен, что ты согласишься. Он тебя, несомненно, любит, раз из всех девушек Великобритании решил увезти на другой конец света именно тебя, — Люпин сунул руки в карманы, слегка ссутулившись.

Эл чувствовала, как в горле образуется горький комок. Она подняла взгляд наверх, заморгав чуть чаще обыкновенного.

— Зачем тогда было это всё? — отчаянно спросила она.

— Было что? — непонимающе поднял бровь Ремус.

Элайн сжала кулаки.

— Зачем тогда было давать мне надежду? — прошептала девушка.

Люпин отвернулся, даже не расслышав.

«Значит, я тебе совсем не нужна, — подумала она, поджимая губы. — Ладно».

— Разумеется, я улечу с ним, — она лучезарно улыбнулась, продолжая удерживать подбородок чуть выше. Но одна слезинка предательски норовила сорваться с ресницы. — Я пришла попрощаться.

Ремус спокойно кивнул.

— Оттуда недолетают совы, — со злорадной весёлостью добавила Эл. — Поэтому писать не смогу. С каминной сетью Австралия тоже не связана, и аппарировать туда слишком далеко. Поэтому, я не уверена, что мы ещё когда-нибудь увидимся.

Элайн сделала вид, что смахивает волосы с лица, чтобы успеть вытереть глаза.

— Тогда я могу лишь пожелать вам с Марком счастливого пути, — тихо ответил Ремус.

Несколько мгновений они застыли друг напротив друга. Эл надеялась, что Люпин одумается, а Ремус... Ремус просто стоял, рассматривая узор на обоях.

— Я пойду, — хрипло произнесла Эл.

— Удачи тебе, — улыбнулся Рем. Он медленно поднял руку и неуверенно помахал, как обычно дети машут малознакомым людям, когда их об этом настоятельно просят родители.

Эл ничего не ответила. Развернувшись, она дёрнула на себя дверь, потом вспомнила, что она открывается в другую сторону, толкнула её изо всех сил и выбежала в коридор.

Сбежав вниз по лестнице, Эл увидела Лили и Северуса, которые о чём-то тихо беседовали на кухне, уплетая кексы с изюмом.

— Присоединяйся, — с улыбкой предложила Лили. — А то на них уже даже Гарри заглядывается.

— Лили, он уже не только заглядывается, — встревоженно добавил Снейп, наблюдая, как поток стихийной магии стремительно несёт кусочек кекса в люльку, попутно кроша его на пол.

Северус взмахнул палочкой, останавливая это безобразие, чем вызвал у Гарри море недовольства.

— Лили, я не отдам ему кекс! — оправдываясь, воскликнул Снейп, теряясь при виде детских трелей.

Девушка подошла к преисполненному праведного гнева мальчику.

— Какие мы несчастные! — весело произнесла Лили, доставая Гарри. — Большой дядька не даёт способным мальчишкам мусорить и отбирает вкусняшки. Среди бела дня! Ну, ничего, на твою соску он точно не будет покушаться, я тебе обещаю. Так пойдёт?

Гарри задумчиво всхлипнул, затем ещё тихонько покряхтел для верности и пришёл к выводу, что пожертвовать непонятной штукой неопределённой степени съедобности вполне возможно в обмен на неприкосновенность драгоценной соски.

— Я буду за ним следить, — сверкнула глазами Лили. — Чуть потянется к твоим сокровищам, сразу устрою сладкую жизнь. Не переживай, малыш.

Эл снова почувствовала подступающие слёзы. Ещё чуть-чуть осталось продержаться, но как же обидно, что она больше никогда не увидит своего потешного крестника, не узнает, какое у него будет первое слово, не сможет тайком баловать его, хранить с ним маленькие общие тайны от мамы... всё это перечеркнул один единственный человек.

— Я хочу попрощаться, — наконец, смогла приветливо проговорить Эл.

— Ты куда-то уезжаешь? — удивилась Лили. — Я же говорила, что буду только рада такой соседке как ты. Оставайся!

Элайн покачала головой.

— Я не могу. Уезжаю в Австралию. С ней ещё не придумали волшебной связи, поэтому, скорее всего, это наша последняя встреча.

Лили настороженно посмотрела на лестницу позади Элайн и нахмурилась.

— Очень жалко. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — девушка положила Гарри обратно и обняла Эл. — Напиши маггловское письмо, ладно? Волшебники пусть придумывают подходящий способ общения и дальше, а для простых смертных расстояние уже давно перестало быть помехой. И колдографии туда легко можно поместить. Не потеряемся.

Эл обхватила Лили руками.

— Обязательно буду писать. Не забывайте меня, — Элайн приблизилась к люльке Гарри. — Когда подрастёшь, приезжай в гости. Особенно зимой, когда у меня будет лето.

Гарри выплюнул соску и задрыгал ножками, пуская слюни.

— Наверное, это было «Да», — печально улыбнулась Элайн. — Хотя я вас, мужчин, последнее время совсем не понимаю.

— Да, они словно с другой планеты, — ответила Лили. — Тогда до встречи, Эл. Жду от тебя вестей.

— Договорились, — кивнула Элайн и, махнув дрожащей рукой Северусу, которого так толком и не успела узнать, выбежала за дверь защищённого дома, чувствуя, что уже не может больше сдерживаться.

На пороге она врезалась в Блэка, который, наоборот, торопился зайти внутрь. Не поднимая головы, Эл тихо проговорила:

— Привет, Сириус. Рада, что успела и с тобой пересечься.

— И тебе не хворать, Профессор, — весело ответил Блэк. — Куда так несёшься?

Эл хватило сил только неопределённо мотнуть головой, а затем пришлось, торопливо развернувшись, аппарировать. Всё тело опять противно сжало, а затем выкинуло на крыльцо во внутреннем дворе Мунго.

Эл взбежала по лестнице и устремилась вначале к туалету. Старательно умывшись холодной водой, она мысленно начала считать от ста до одного, несколько раз сбиваясь на шестидесяти пяти, принявшись считать в обратную сторону. Когда Элайн, наконец, удалось добраться до последней цифры, она уже почти полностью могла себя контролировать.

Девушка ещё раз протёрла лицо и улыбнулась себе в зеркало. Даже глаза её не выдавали, а, значит, можно было спокойно направляться к Марку.

Внутри медленно закипала ярость, как если бы вулканическая лава прокладывала себе путь под толщей ледника, но Эл только укрепляла защитную твердь, заставляя внутренний гнев и обиду бурлиться под кожей, не получая выхода. Скопившийся яд варился в организме девушки, словно в теле скорпиона, ужалившего самого себя.

Она ещё даст всему это вылиться наружу. Но не сейчас. Возможно, даже не в этом году. Но, когда время придёт, пощады не будет.

Она резко распахнула дверь, с ясной улыбкой заходя в кабинет Бэддока. Марк расслабленно сидел за столом, рассматривая порт-ключ, который должен был сработать через три минуты.

— Ты пришла, — усмехнулся мужчина, поднимаясь с места.

Элайн обвила его шею руками и первая прижалась губами к его губам. Марк обнял девушку, прижимая к себе.

— Нам пора, — прошептал он, прерывая поцелуй.

Эл молча кивнула. Бэддок протянул ей заводного кенгуру, и стоило девушке коснуться игрушки пальцем, как мир резко закружился перед глазами, унося Элайн на другой конец земли.

* * *

Элайн лежала без сна. Она старалась всхлипывать тише, чтобы Марк не проснулся. Марк... Мужчина лежал рядом на спине, запрокинув руку за голову. Каштановые волосы слегка растрепались, что невероятно ему шло. Правильные черты лица сохраняли свою красоту даже во сне. Но Элайн на него не смотрела.

«Интересно возможно придумать более идиотскую месть, чем выйти замуж на зло и умотать на другой конец света? — раздумывала Эл, пытаясь осознать, что умудрилась натворить за последние несколько часов. — Нет, пожалуй, тупее было бы удариться в Пожиратели Смерти и пойти фанатично кромсать, кого скажут».

Девушка смеялась, но по её щекам струились слёзы.

«Нет, хватит, Эл, перестань. Ты же слизеринка. Слизеринцы не плачут. Они помнят».

Миссис Бэддок-Флитвик с шумом втянула воздух, вытирая щёки.

«Раз он отказался от твоей любви, значит он её не получит, даже не узнает о всей её полноте. Никогда. Теперь уже точно никогда».

Эл аккуратно перебралась к краю кровати и проскользнула к столу. Бесшумно усевшись на едва скрипнувший стул, она обмакнула перо в чернильницу и вывела на пергаменте несколько строчек.

« Тебя по капле из сердца выдавлю,

Как заразу дурную вытравлю,

Из души клочками выдеру,

Чтоб из любимого стал ненавидимым »

Слёз больше не было. Только в груди что-то болезненно проворачивалось, как огромный стальной винт.

Эл подняла листок пергамента, наблюдая, как ещё не высохшие до конца чернила потекли к нижнему краю страницы. Направив палочку, Эл прошептала заклинание. Пергамент мгновенно вспыхнул, скукоживаясь, а затем пеплом вылетел в открытое окно, подхваченный наколдованным порывом ветра.

— Прощай, Ремус Люпин, — жёстко процедила Элайн и захлопнула створки.

От шума и вспышек заворочался Бэддок. Приподнявшись на локтях, он сквозь зевок спросил:

— Ты чего, Элли?

Девушка обернулась.

— Всё в порядке, милый, — она ласково улыбнулась. — Нужно было избавиться от последнего воспоминания об Англии.

— Ложись спать, у нас завтра тяжёлый день, — пробурчал Марк.

Бэддок снова зевнул, отворачиваясь к стене, не заметив в темноте, что радужки Элайн стали иссиня-чёрными.