Луч во тьме (гет)

Сириус не мог вспомнить, когда он последний раз так сильно волновался. Может быть в тот день, когда готовился сбежать из дома? Нет, вряд ли. Тогда был адреналин, эйфория, чувство опасности и невероятное желание показать всему миру, по крайней мере, тому миру, который заключался в лице его матери, на что он, Сириус, способен. Чувства были другие. Если в тот момент его с головой накрывало ощущение свободы, то именно этим вечером он, наоборот, готовился взять на себя груз ответственности. Стать крёстным отцом означало не просто пройти особый ритуал, Блэк готовился к новой для себя роли духовного, магического покровителя маленького человека. А в тех обстоятельствах, в которых они очутились, Блэк чувствовал, что должен будет и вовсе заменить мальчику отца настоящего, которым так и не успел стать Джеймс. Сириус снова вспомнил похороны, которые прошли чуть больше недели назад.

Лето в этом году выдалось на удивление солнечным и тёплым, и если бы не война, то вся компания, несомненно, провела бы пару недель, а то и больше где-нибудь на побережье, в палатке. Но им не было суждено наслаждаться летними деньками. Вместо этого были ночные собрания Ордена, гнёт Аврората и бесконечная почти каждодневная череда смертей: от совершенно неизвестных, чужих людей, которые тем не менее тоже жили, мечтали о чём-то, стремились к своим неведомым высотам, любили...и до самых близких. Непонятно, как они до сих пор не свихнулись. Впрочем, что-то в них всё-таки сломалось. Особенно это чувствовалось тогда на кладбище. Каждый стоял, опустив голову, опасаясь даже поднимать глаза друг на друга. Сириус рассматривал свежую поросль зелёной травы, блестевшей на солнышке, на которую то и дело падали комья земли. Он знал, что если хоть немного переведёт взгляд, то увидит застывшее тело друга, который совсем недавно сидел с ним вместе в раздевалке, отправлялся на сложнейшие задания, бродил по тайным закоулкам Хогвартса и исследовал мрачные и удивительные закоулки Запретного Леса. Друга, ставшего для Сириуса настоящей семьёй, подарившего новый, даже не новый, первый настоящий родной дом. Друга, с которым они вместе переносили горечь утраты его родителей, которые уже были их общими. Друга, которого так и не сумели причесать, даже перед тем как уложить в гроб. Джим бы посмеялся, если бы узнал об этом, и обязательно придумал какую-нибудь остроту, но его уже не было рядом, а сам Сириус разучился смеяться. Казалось, что прямо сейчас туда, в глубину сырой ямы уходит часть его собственной души. Хотя, пожалуй, за эти десять лет душа у всех Мародёров слилась в одну, единую для всех. И вот, целую её четверть вырвали из груди, и методично закапывают в землю. В какой-то момент Блэку хотелось прыгнуть вслед, вытащить Джима обратно, привести в чувство и как следует врезать за то, что он попытался улизнуть от своих друзей. Они же поклялись быть вместе. Всегда. Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост. Лунатик. Бродяга. Сохатый. И Хвост. Четверо. И никто не думал, что может быть меньше. Они забыли спросить у смерти разрешения. А с этой старухой нельзя не считаться. И играть с ней тоже опасно. Особенно зная, что невозможно выйти победителем.

Если бы можно было обернуть время вспять! Нет, не с помощью маховика, а по-настоящему перенестись обратно. В те дни, когда они не думали, что будет впереди, когда устраивали бешеные гонки под Луной, когда им казалось, что весь мир открыт только им одним и они способны на всё. Туда, где была страстная любовь к жизни. Но, видимо, они требовали у неё слишком многого, раз она решила подарить лучшего из них своей извечной сопернице. Все надежды, мечты, фантазии о том, что будет, когда эта безумная война закончится, разбивались всё в более и более мелкие осколки с каждым методичным ударом по гвоздю, который вколачивали в гробовую доску. Ничего уже не будет как прежде. То прекрасное время ушло в прошлое, обернулось болезненными, жалящими воспоминаниями, которые хотелось скорее вовсе стереть из памяти. Ничего не может быть страшнее привычного, неизменного счастья, счастья, казавшегося постоянной частью этого мира, счастья, которое внезапно обернулось в прошлое. Сейчас Сириус не мог понять, откуда в них была эта несгибаемая уверенность в будущем, в том, что дальше только свет и добро. Хотя была ли она, эта уверенность у кого-то, кроме Джеймса? Он заражал ею и Блэка в минуты, когда он чувствовал, что совершенно запутался в себе самом, и Рема, который упрямо не хотел верить в свои лучшие стороны, замечая только свою болезнь, и забитого Питера, видевшего в Джиме пример для подражания. Только сейчас Сириус осознал, что все качества, способности и силы, они открыли в себе благодаря Джеймсу, который сумел разглядеть всё это раньше них самих. Тогда, на первом курсе, после того как шляпа вынесла свой вердикт, Сириусу стало невероятно страшно, его терзали одновременно тысячи сомнений, но беззаботность Поттера и его отношение к происходящему, как чему-то само собой разумеющемуся, помогли Блэку легче принять самого себя, почувствовать правильность и ценность своего выбора. Они думали, что так будет целую вечность, представляли, как будут встречаться стариками и подтрунивать над внуками и собственными болячками. Неужели им не суждено даже такой малости? Неужели для Вселенной это невыполнимая мечта? Одно кресло у камина из будущего уже опустело. А сколько ещё будут заняты? Да и будут ли вообще? Может, от них останутся лишь призраки в опустевшем доме.

Если небо свалилось тебе на голову, то попробуй выстоять, а не рухнуть следом. К тому же если вместе с этим небом на тебя свалился ещё и маленький орущий свёрток, ужасно упрямый, своенравный и хитрющий. Особенно когда ему заматывают ручки в пелёнки, чтобы он себя не покалечил. Свёрток кряхтит, извиваясь как большущий червяк, выпутывая пальчики, а потом пускает пузыри, выдумывая, чего бы ещё поковырять. А в идеале кого бы. И пожевать. Гарри и Лили стали для троих оставшихся мародёров чем-то вроде спасательного круга, который не давал им с головой уйти в глубокий чёрный омут самоистязания. Если бы не этот маленький плакса и его мама, вся дружба и полное единение, сложившееся за долгие годы, могло бы развалиться, разделяя людей, которые были невероятно нужны друг другу. Если раньше их свёл вместе жизнерадостный Джеймс Поттер, то сейчас помог удержать дружбу Гарри Джеймс Поттер, у которого уже завтра утром намечались крестины. И если мальчик по этому поводу совсем не переживал, то Сириус уже который день не находил себе места. В Аврорат Блэка всё ещё не звали, на собрания Ордена он не ходил сам, а сидеть сложа руки было невыносимо. Поэтому в то время, когда Гарри и Лили сторожил не он, Сириус пропадал в гараже, продолжая экспериментировать со своим мотоциклом. В конце концов, он обещал Джеймсу, что отвезёт его сына в Хогвартс именно в летающей коляске. И если тогда в раздевалке это была просто весёлая шутка, то после того, как оказалось, что такой пустяк стал последним обещанием, данным Сохатому, Сириус решил во что бы то ни стало довести начатое до конца. Учитывая, что заняться больше было нечем, а завалить себя работой хотелось как никогда раньше, исследования шли невероятно продуктивно. По крайней мере, с лёгким весом мотоцикл поднимался уже на уровень метлы, правда, очень уступал ей в манёвренности, а вместе с самим Сириусом взлетал и даже почти не проваливался в воздушные ямы. Было уже далеко за полночь, но Блэк чувствовал, что не сможет заснуть, потому что стоило ему хоть немного отвлечься от работы с дополнительной формулой, как сразу голову атаковал бешеный рой мыслей о прошлом и переживаний о том, что будет дальше.

Заменить родного отца. Воспитать настоящего человека. Как же это сложно. Любой промах, ошибка могут отразиться на будущем мальчика, на его мировоззрении, восприятии всего, что его окружает. Если быть с ним слишком мягким, баловать и потакать любым его капризам, то из него может вырасти инфантильный эгоист, а если переборщить со строгостью…Сириус вытер вспотевший лоб грязной рукой и только сильнее испачкался. Он подошёл к столу и вытер лицо тряпкой. Если чрезмерно контролировать ребёнка, он либо превратится в безвольное существо, которое и шагу ступить не может без чужой подсказки, либо в какой-то момент они его потеряют. Как соблюсти баланс? Ведь фактически этот самый ребёнок — будущее поколение, и от того, какими станут он и его ровесники лет через двадцать, зависит вся жизнь послевоенного мира, его восстановление после всего, что с ним уже произошло и ещё неизбежно случится. Как вообще люди решаются становиться родителями? Если бы после всего того, что Сириус успел передумать за последние несколько дней, у него оставался выбор, он бы вообще отказался связываться с детьми во всех их проявлениях. Но выбора не было. Судьба всё решила за него. Хотя, возможно, раз уж оно так уже сложилось, значит, он сможет справиться? Ничего не бывает просто так. Блэк научился быть фаталистом, судьба научила его верить в её существование, а теперь подкинула одно из самых серьёзных испытаний. Почему бы ему тогда не попробовать покориться и сделать всё, что в его силах, чтобы принести как можно больше пользы? С ним его друзья, которые всегда поддержат и помогут, и Лили, которая вообще почему-то всегда знает, как поступить правильно. Сириус ещё раз придирчиво осмотрел мотоцикл и, оставшись довольным результатом сегодняшней работы, аппарировал домой. В конце концов, завтра один из самых важных дней в его жизни и лучше бы его не проспать. Когда Блэк зашёл в своё очередное пристанище, он с удивлением обнаружил у себя на столе сову Рема, которая недовольно буравила его своими огромными глазами, словно интересуясь, где он пропадал столько времени. Сириус порылся в карманах мантии и обнаружил пакет с остатками печенья. Умилостивив сову, Блэк увидел, что к птичьей лапке привязан небольшой свёрток. Развернув бумагу, Сириус вытащил маленький пузырёк зелья Сна без сновидений. Сова, освободившись от груза, радостно ухнула и принялась чистить перья на правом крыле.

— А записки никакой не было? — уточнил Блэк.

Сова на секунду прервалась от своего занятия, озадаченно посмотрев на Сириуса, затем ухнула уже недовольно и продолжила прихорашиваться.

— Понятно, значит, всё ещё злится.

Сова ничего не думала на этот счёт. Ей хотелось вернуться домой, в любимую клетку с удобным насестом и поклевать чего-нибудь повкуснее засохших крошек. Если бы хозяин не попросил её дождаться адресата, то лапы её здесь бы не было. Впрочем, раз человек уже взял в руки посылку, то можно и отправляться. Сейчас вот только последнее перышко пригладить осталось.

— Передай своему хозяину спасибо за зелье. Хотя, нет, не передавай. Сам потом скажу.

Сова остановилась на краю подоконника и слегка склонила голову вбок. «Мы, совы, вообще-то разговаривать не умеем. Так что все твои благодарности остались бы тебе, даже если бы ты не передумал. Радуйся, что передумал, и в следующий возвращайся пораньше, а то ждать тебя то ещё удовольствие, дружок». Ухнув, сова окончательно потеряла всякий интерес к этому человеку и, расправив крылья, скрылась в ночной темноте. А через несколько минут в старом поместье, в окно которого влетела птица, потушили последнюю горящую свечу.

* * *

Утро наступило быстрее, чем хотелось. Сириусу казалось, что он только-только закрыл глаза. Но небесные светила очень своенравные создания. И договориться с ними совершенно невозможно, сколько бы люди не пытались это сделать. И Солнце и Луна заходят и встают только тогда, когда им положено и даже самое острое и отчаянное желание не в силах изменить их ход.

Место для проведения крещения выбирала сама Лили, она отыскала храм, неподалёку от своего прежнего дома, в который были вхожи как волшебники, так и магглы. Сириус решил не аппарировать, а добраться до места на мотоцикле. Это решение совмещало в себе сразу две прекрасных идеи: проверить работоспособность машины и мысленно проговорить все заученные слова. Заодно выветрилось лёгкое гудение в голове, которое почему-то всегда возникало у Блэка после принятия зелья сна без сновидений. Приземлился он уже окончательно проснувшимся и готовым для всего, что должно было произойти в течение следующего часа. Ремус с Лили и мальчиком уже прибыли через камин в доме Эвансов, Питер измерял шагами лужайку, оставалось дождаться только Элайн. Будь на то воля Сириуса, он бы вообще не стал связываться с какой-то случайной девушкой. С самого начала, как он её увидел, где-то в душе всколыхнулось нехорошее предчувствие, Блэк ощущал, что в такое время не стоит заводить новые знакомства и доверять всем подряд. Её могли заслать Пожиратели, пользуясь тем, что об этой Элайн никто из их компании ничего не знает. Метки у девушки не было, это Сириус уже проверил, но она всё ещё могла быть шпионкой. Ему категорически не нравилось решение Лили сделать фактически постороннего человека крёстной матерью Гарри. Поэтому, ко всем прочим подозрениям Блэка примешивалась какая-то необъяснимая ревность.

Он пробовал разубедить Лили, но девушка уже чуть ли не назло самому Сириусу оставалась непреклонной. Кроме того, её сторону сразу же принимал Рем, у которого, кажется, вся голова была забита аргументами, разбивающими любой разумный довод Блэка. Обычно на Люпина можно было повлиять, но в этот в его голове словно что-то перемкнуло. Хотя, Сириус подозревал, что дело скорее всего не в безграничной вере Элайн, а в обиде на самого Блэка. Именно эта обида заставляла Рема упрямиться и отрицать каждую его задумку. В любом случае именно сейчас все обстоятельства сработали против Сириуса и в пользу новой подруги. А она уже неуклюже аппарировала прямо на крыльцо дома, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Ну как можно не научиться нормально приземляться! Зачем Гарри такая бездарная крёстная? Сириус сдержанно поздоровался с девушкой, улавливая недовольные взгляды Рема и Лили. Питеру, кажется, Элайн тоже приглянулась. По крайней мере, улыбался он искренне. Может, она им зелье какое подлила? Племянница Флитвика! Она даже слова свои занудно про себя бормочет, профессор недоделанный.

Вся процессия медленно двинулась к храму, и все подозрения Сириуса перекрылись мыслями о том, что ему предстоит сделать.

— Хочешь немного подержать Гарри на руках? — спросила Лили. — Тебе это надо будет сделать уже совсем скоро, поэтому хорошо бы всё-таки научиться.

Сириус кивнул. Они уже тренировались вчера, но руки к невероятному стыду парня ужасно дрожали, а мальчик сразу чувствовал это и начинал бурно переживать, что совершенно не способствовало уверенности Блэка.

— Сейчас, погоди. Я хочу вначале с ним поговорить.

Лили усмехнулась и повела бровями, мол, болтай, сколько хочешь.

— Значит, парень, слушай меня внимательно, — Блэк серьёзно посмотрел на щекастое лицо малыша. Тот недоумевающе перевёл на него свои круглые глазищи и попытался пальцами зацепить Сириуса за нос. — Нет, так дело не пойдёт, — он отвёл ручку Гарри от своего лица и продолжил:

— Я твой самый лучший друг, Гарри. И невероятно тебя обожаю. Поэтому мне немного страшновато держать тебя на руках. Давай ты войдёшь в моё положение и не будешь раскисать, пока я пытаюсь это сделать, а мне тогда будет легче решиться тебя поднять.

Мальчик причмокнул губами, пуская слюни скатываться по подбородку прямо на новенький слюнявчик. Не было понятно, принял ли он условия Сириуса. Это можно было выяснить только экспериментально. Блэк аккуратно перенял маленькое существо из рук Лили, следя, чтобы голова малыша приземлилась в сгиб его локтя. Сириус почти не дышал, опасаясь сделать лишнее движение, а Гарри зацепился пальчиками за его футболку, пережёвывая белую ткань беззубым ротиком. Казалось, что он вообще не заметил подмены. Спустя минуту Сириус почувствовал, что его руки снова начинают трястись.

— Всё, забирай этого храбреца от греха подальше, — поспешно проговорил Блэк, опасаясь, что доверительное настроение мальчика резко переменится.

У Эл удержать Гарри получилось удивительно легко, словно она всю жизнь только и делала, что укачивала малышей на руках. Сириус с ревностью наблюдал, как она воркует с мальчиком, которому всё никак не удавалось зацепить ручкой её волосы.

Они уже заходили внутрь храма. От волнения и бешеного биения сердца перед глазами Блэка стояла белая пелена, голову затуманили запах свечного воска, ладана и других благовоний. Элайн одела мальчика в белую сорочку, пока Сириус слегка трясущейся рукой зажигал свечу. Затем началась основная часть обряда. Блэк автоматически повторял все нужные слова, которые на всякий случай выучил наизусть, наблюдая за тем, как по тёмным волосикам Гарри стекает святая вода. Мальчик воспринял это как очередное купание и просто наслаждался происходящим. Наконец, наступил тот момент, которого так ждал Сириус. Он бросил короткий взгляд на Лили. Та улыбнулась, одобрительно кивая парню. Блэк выдохнул, и осторожно принял малыша из рук девушки. Он чувствовал, насколько символична и важна такая часть обряда: с этой минуты в его руках оказалась целая жизнь. Весь мир сосредоточился в этом удивительном ощущении тяжести маленького тельца на руках. Сириус нежно провёл рукой по животику малыша. Крохотная ручка нащупала его большой палец и обхватила его своими пальчиками так крепко, насколько был способен человек, которому едва исполнился месяц. Сердце парня сжалось, а по спине побежали ледяные мурашки.

— Мы теперь семья, Гарри, — прошептал Сириус. — Мы всегда будем вместе. Всегда, я тебе обещаю.

Мальчик моргнул, продолжая причмокивать, и на долю секунды Блэку показалось, что его крестник совершенно осмысленно на него посмотрел. Но всё мгновение разорвал тихий кашель Элайн, которой он должен был передать мальчика. Сириус нахмурился и нехотя переложил Гарри в требовательно протянутые руки. Девушка улыбнулась ему, но Блэк быстро отвернулся от неё, искренне желая, чтобы она исчезла из этого места и из их жизни заодно. Когда мальчик снова очутился на руках у матери, Элайн шепнула Сириусу:

— А ведь пару минут назад мы связали нашу магию в единый узел.

— Для того, чтобы она пошла на защиту этого ребёнка, — прошипел Блэк. — Надеюсь, что ты это хорошо усвоила, Профессор.

— Прекрасно, — ядовито ответила девушка. — И меня зовут Э-ла-йн. Изволь называть меня по имени.

— Сириус, прекрати. Имей уважение к месту, в котором находишься. — Рем опять как из-под земли вырос, защищая Эл.

— Она вообще-то первая начала. Я не собирался с ней разговаривать, — возмущенно возразил Блэк.

— Ну конечно, — скептически ответил Люпин, приподнимая бровь.

— Прекратили оба! — горячо прошептала Лили. — Я надеялась, что ты, Сириус, хотя бы в храме будешь держать себя в руках.

Блэк вздохнул, закатывая глаза. Почему Элайн верят больше, чем ему? Он первый вышел наружу, придерживая дверь для Лили с Гарри на руках. Стоило им пересечь ворота, граничащие с храмом, как Сириус заметил чёрную тень, мелькнувшую прямо перед ним. Блэк загородил собой Лили и выхватил палочку. Неожиданно со всех сторон начали раздаваться хлопки аппараций. Их окружили человек семь Пожирателей. Сириус отбил первое заклинание и судорожно соображал, что им делать. Все уже успели достать палочки, заклинания сыпались со всех сторон, но именно в сторону Лили никто не целился. На него самого полетело какое-то чёрное облако, кто-то не поскупился на тёмную магию. Блэк даже не понял, какое заклинание могло вызвать этот сгусток чистого мрака. «Протего Максима» трещало и искрилось, как губка впитывая в себя облако. Нужно как можно быстрее увезти Лили отсюда. Они пришли сюда именно за ней. Сириус кивнул Рему, мысленно умоляя прикрыть его и девушку. Блэк обхватил Лили за талию и стремительно потащил вперёд к мотоциклу. Путь перегородила Элайн, застывшая истуканом спиной к ним. Её палочка была опущена вниз. Эл не пыталась никого атаковать. Сириус хотел было оббежать девушку, но увидел, что в неё летит луч… «Экспеллиармуса». Блэк отразил заклинание, затем отпихнул Элайн и побежал дальше, увлекая Лили за собой.

Он стремительно запрыгнул на кожаное сиденье и торопливо повернул ключ зажигания. Лили уже устроилась в коляске, прижимая к себе мальчика, и настороженно оглядывалась в сторону развернувшейся битвы. Неожиданно прямо перед ними возникла фигура Пожирателя. Сириус не понимал, кто это, но по маске догадался, что перед ним тот же человек, который пытался навести на него какую-то черномагическую дрянь. Блэк с силой вывернул ручку газа, всем видом показывая, что готов придавить Пожирателя без всякого зазрения совести. Тот не двигался с места. Сириус сжал зубы, сдерживая желание зажмуриться. Сбить человека, причём намеренно и влоб было верхом жестокости, Блэк чувствовал это, даже полностью находясь под властью ярости. Секунда, ещё одна. Сириус уже видел пятно на рукаве мантии Пожирателя, как вдруг вместо столкновения его вместе с мотоциклом резко отбросило назад. «Стихийная магия!» — догадался Блэк. Он и забыл, что волшебника нельзя переехать машиной или подстрелить. Похоже, что тот, кто стоял напротив него это прекрасно знал. Причём догадался об этом раньше самого Сириуса. Мотоцикл развернуло, и он едва не перевернулся. Блэк оглянулся на Лили. Она изо всех сил сжимала Гарри, сумев удержаться только за счёт ремня безопасности. Её глаза округлились от ужаса. Сириус повернул голову, одновременно направляя мотоцикл прямо в чьи-то ворота. Колеса взвизгнули от резкого поворота, но послушно рванули в нужную сторону. Очередное заклинание пролетело сразу за их головами. За секунду до столкновения тяжёлая машина поднялась воздух, лишь слегка задевая задними колёсами верхушку забора. Такого манёвра человек, оставшийся на земле, явно не ожидал, растерянно наблюдая за ними. Блэк потянул за маленький рычажок и мотоцикл вместе со всеми пассажирами растворился в воздухе. Какое счастье, что именно вчера он доработал невидимость. Сириус заметно выдохнул, выводя машину ещё выше, и подмигнул побелевшей Лили. Она всё ещё продолжала судорожно прижимать к себе мальчика и, впрочем, правильно делала. Мотоцикл внезапно ухнул вниз, но удержался на лету. Сириус медленно начал убавлять скорость, не зная, сколько сможет продержаться в воздухе. Всё-таки теперь мотоциклу приходилось удерживать вес сразу двух человек, не считая маленького ребёнка. Перелетев парк, Блэк увидел впереди оживлённую маггловскую трассу и приземлился чуть поодаль, убирая эффект невидимости.

Они немного поплутали по дорогам, отчасти намеренно и отчасти случайно, потому что Сириус запутался на развязке и потратил кучу времени, чтобы догадаться, что съезд находился на мосту через шоссе. К тому моменту, как они добрались до дома Рема, все уже были на месте, ожидая только их. Рем забрал Гарри из одеревеневших рук Лили, мальчик недовольно закряхтел, недовольный тем, что путешествие закончилось. Питер подхватил девушку под руку и все уже неторопливо двинулись в дом. В гостиной на кресле сидела Элайн. Увидев Лили и Гарри, Эл радостно поднялась с места.

— Как хорошо, что всё обошлось. Мы тут места себе не находили.

— Неужели? — рявкнул Сириус. — А я думаю, что ты как раз знала о засаде!

Девушка нахмурилась, недоумевающе приподнимая бровь.

— С чего ты взял? — сквозь зубы процедила Эл.

— Ты одна даже не попыталась атаковать. А обороняться тебе даже не требовалось: в тебя ничего не летело, кроме «Экспеллиармуса». И его ты даже не пыталась отбросить! А знаешь по какой причине? Потому без оружия у тебя появлялось объяснение, почему ты не стреляешь в своих дружков!

Элайн резко побледнела. Несколько секунд она молчала. Сириус пытался понять, что именно скрывается за этим молчанием. Шок? Или судорожные попытки придумать оправдание?

— В отличие от тебя, Блэк, я не мракоборец. Любой нормальный человек растерялся бы при виде толпы Пожирателей, не находишь? — едко проговорила она.

— Я тебе не верю, — Сириус с силой сжал дверной косяк. На его плечо сзади мягко опустилась чья-то ладонь. Блэк сбросил руку и резко обернулся. За ним стоял Ремус.

— А-а, — протянул Сириус. — Защитничек подоспел. А может, вы в паре работаете? Ты привёл её в наш дом сразу после смерти Джима, запудрил мозги Лили, чтобы она выбрала эту шпионку крёстной. А она уже позвала компанию своих друзей, поздравить Гарри с крестинами.

Рем ошарашенно распахнул рот. Блэк уже полубезумно улыбался, заканчивая гневную тираду:

— С сегодняшнего дня я перебираюсь к вам в дом и буду следить, чтобы ноги этой крысы здесь не было!

Щёки Эл ударило в краску.

— Хорошо. Я ухожу, — тихо сказала она. — У вас есть летучий порох?

Сириус схватил банку с полки и с напускной любезностью передал в руки девушки. Все остальные в комнате непонимающе застыли. Элайн медленно вступила в камин и спокойно проговорила свой адрес. Вспышка зелёного пламени словно сбросила с Рема и Питера оковы. В скулу Сириуса полетел сильный удар.

— Придурок, — с чувством выдохнул Люпин, схватил банку с порохом и устремился вслед за растворившейся девушкой.

Сириус упал в кресло. Все силы резко оставили его. Блэк знал, что поступил правильно, и понимал, что впереди у него серьёзный разговор с Ремом.

— Сириус, — неуверенно начал было Питер.

— Прости за "крысу", Пит. Ты же понимаешь, что я хотел сказать. Хотя бы ты, друг, согласен, что я прав? — тихо прохрипел Блэк.

— Я не могу сказать, что принимаю твою точку зрения. Логика в твоих словах, конечно, есть, но то, как ты поступил с девушкой… Всё-таки у тебя нет ни одного доказательства. Только догадки.

— Когда у меня появятся доказательства, может быть уже слишком поздно, — мрачно ответил Сириус. — Кто ещё мог знать, что Лили выберет место рядом со своим старым домом? Храмов в Англии достаточно много, чтобы нельзя было назвать это нападение случайностью.