Луч во тьме (гет)

— Что бы ты там ни говорил, я всё ещё не собираюсь отказываться от своих слов. Кроме тех, где я и тебя записал в шпионы, разумеется. Тут перебор вышел — скептически заявил Сириус, после нескольких минут измерения комнаты шагами. — Я вообще не понимаю, откуда в тебе столько доверия к этой девушке. Допустим, она сказала, что растерялась из-за того, что встретила своих однокурсников, — Блэк уселся на старый резной комод и скрестил руки на груди. — А я в каждой стычке воюю против собственных родственничков. Но я же не впадаю от этого в глубокий ступор.

Рем раздраженно вздохнул, словно пытаясь воздухом перекрыть слова, которые так хотели сорваться с языка.

— Во-первых, ты мракоборец, Сириус. Тебя обучали нападать. А во-вторых, почему ты не допускаешь мысль о том, что у Эл могли сохраниться нормальные отношения с этими людьми? Ты у нас особый случай.

Блэк встряхнул головой, спрыгивая с комода. Да, договориться будет ещё сложнее, чем он ожидал.

— Рем, просто попробуй посмотреть на всю ситуацию с моей стороны. Ты улетаешь в камин непонятно куда, не возвращаешься даже к вечеру. Потом и вовсе пропадаешь на всю ночь. Мы с Лили чего только ни передумали за это время! Ты понимаешь, что... — Сириус махнул рукой так, как обычно делал Люпин, когда Бродяга отмачивал что-то из ряда вон выходящее. — А потом появляешься под утро с довольной рожей и упорно пытаешься доказать нам, что эта твоя знакомая — замечательная девушка. Странно выглядит, не правда ли?

Блэк подошёл к другу, застывшему в кресле. Ремус задумчиво смотрел в сторону и молчал.

— Ты там что-нибудь пил или ел? — спросил Сириус, всматриваясь в лицо друга.

— А какое это имеет значение? — хмуро поинтересовался Рем.

Блэк закатил глаза, носком ботинка ударяя ножку стола.

— Все слизеринцы отлично рубят в зельеварении. Она, несомненно, тебе что-то подлила в чай. Другого объяснения я не вижу.

Его рассуждения прервал недовольно хмыкнувший Люпин.

— Между прочим, её родители мракоборцы.

— А вся моя семейка — Пожиратели! — рявкнул Сириус.

— Прекрати всех равнять с собой! — не выдержал Рем.

— Я слизеринцев с собой не сравниваю! — возмущённо крикнул Блэк.

Сверху послышался плач Гарри, и вниз спустилась Лили, укачивая ребёнка.

— Мальчики, вы чего расшумелись? Разбудили Гарри, а он и так сегодня плохо спал.

Лили окинула взглядом открывшуюся картину.

— О, Рем, ты вернулся! Где ты так долго пропадал?

— Успокаивал Эл, — ответил Люпин, косясь на Сириуса, который настолько закипел от злости, что у него едва пар из ушей не валил.

— Ну и как? Успокоил? — прищурившись, поинтересовалась девушка, подхватывая погремушку, выроненную мальчиком.

Ремус озадаченно моргнул.

— Да, мы поговорили, и прояснили многие детали.

— По-хорошему, тебе бы следовало предупредить, что ваши прояснения затягиваются на всю ночь. Мы всё-таки волновались, — с ехидным укором заметила Лили.

— Да она ему в буквальном смысле до самого утра лапшу на уши вешала! — воскликнул Сириус. — Эта ваша Элайн и, правда, оказалась подружкой Пожирателей!

Притихший Гарри снова начал возмущаться.

Лили недовольно протянула мальчика Блэку.

— Прошу. Теперь сам его и успокаивай.

Когда Гарри притих, обсуждение продолжилось. Рем тихо пересказал историю Лили, периодически прерываясь на гневные перешёптывания с Сириусом. Люпин только не стал упоминать о Генри Берроузе и его амурной связи с Эл в прошлом, а также о странной вылазке девушки посреди ночи. Сам Ремус видел всё своими глазами и был убеждён в искренности Элайн, но вот радикально настроенному Сириусу об этом неоднозначном моменте знать не следовало.

— В общем, мне пора в Аврорат, — закончил рассказ Люпин. — А вы сами решайте, верите мне или нет.

Парень поднялся с места и поспешил к двери.

— Удачи, Рем. — улыбнулась Лили.

Что творилось у неё в голове, Сириус так и не понял. Несмотря на то, что источник дурного настроения уже ушёл, гнев всё ещё перекрывал разум. Последняя фраза Ремуса жутко взбесила Блэка, потому что его самого в Аврорат всё ещё не вызывали.

— Он свихнулся, — прошипел Сириус.

— Давай завтракать, — миролюбиво предложила Лили.

— Серьёзно? — чуть было не закричал парень, в последний момент вспомнив о Гарри.

— Серьёзно-серьёзно, — весело ответила девушка.

— Не смешно, — пробурчал Блэк. Он терпеть не мог шутки над своим именем. — Момент вообще не подходящий.

Девушка уселась за стол, палочкой переставляя чайник на плиту.

— Я считаю, что вы можете спорить до бесконечности и обмусоливать каждую секунду общения с Эл, выискивая подвох. Но одно я могу сказать точно: если бы она действительно хотела причинить вред Гарри или кому-то из нас, то обряд крещения просто не смог бы получиться. Да и ты сам бы почувствовал, что что-то идёт не так.

— Я и почувствовал, — угрюмо заметил Сириус, не желая сдаваться.

— Ты понял, что я имела в виду, — с укором ответила Лили.

— Ну допустим, что сейчас ты меня убедила. Магию не обманешь, в отличие от Рема. Но всё равно мне кажется, что у нашего Лунатика поехала крыша.

Сириус отрезал несколько кусочков белого хлеба, затем открыл холодильник и вытащил колбасу для бутербродов.

— А я думаю, что он нашёл себе подходящую девушку, — Лили лукаво улыбнулась. — Она весь вечер прослушала его нудёж, а потом вместо того, чтобы выставить за дверь, предпочла продлить время общения с ним до самого утра. Согласись, на такой подвиг способна далеко не каждая.

Сириус ухмыльнулся.

— Как думаешь, он к ней приставал?

Лили фыркнула от смеха.

— Наш Рем? Да скорее она к нему.

Блэк загадочно повёл бровями.

— Солнышко моё, ты просто не знаешь истории про Пенелопу.

— Почему же не знаю? Я слышала версию самой Пенелопы. Как и добрая половина Хогвартса. Славный был скандал.

— Поверь мне, он был далеко не единственный. Все остальные были рассчитаны на меньшую аудиторию, но я всегда присутствовал в первых рядах слушателей, — горделиво заметил парень.

— И что же у них такого произошло, любопытно мне знать? — спросила Лили.

Но Сириусу было не суждено раскрыть страшную тайну Ремуса, потому что в дверь постучали.

Блэк поспешил в коридор.

— Кто это? — настороженно спросил он.

— Здравствуй, Сириус, — донеслось с улицы. — Надеюсь, ты впустишь в дом своего старого директора?

Блэк попятился.

— Докажите, что это вы, — осторожно произнёс парень.

— Что ж, я знаю, что в этом доме, кроме его хозяина живут Лили и Гарри Поттеры. А ещё я могу сказать, что ты, Сириус, прогулял все собрания Ордена за прошедший месяц.

«Только бы он не из-за этого пришёл». — подумал Блэк, пропуская Дамблдора через завесу. Защита тоже показала, что перед ним настоящий Альбус Дамблдор. Что же ему от них нужно?

Лили с Гарри на руках выглянула в коридор.

— Здравствуйте, профессор, — девушка вежливо улыбнулась.

Гарри тоже что-то агукнул, явно радуясь новому знакомству.

— Какой симпатичный мальчик, — заметил Дамблдор, склоняясь над ребёнком.

Гарри издал звук, чем-то напоминающий смех и попытался ухватить волшебника за бороду, но не дотянулся и недовольно закряхтел.

— Ты чего творишь? — Лили сделала строгий вид. — Это очень важный дядя, его нельзя дёргать за волосы.

— А меня значит можно? — возмутился Сириус.

— Вот станешь такой, как профессор Дамблдор, и тоже будет нельзя, — ответила Лили.

— Боюсь, что к тому дню Гарри уже и так не захочет играть с моей бородой, — вздохнул Сириус, провожая директора в гостиную.

— А разве сейчас он с ней играет? — Лили удивлённо приподняла бровь.

— Если бы у меня была борода, то он бы определённо захотел её подёргать, — не сдавался Сириус.

— Хорошо, что у тебя нет бороды, — сказала Лили, укладывая мальчика в кроватку. — Присаживайтесь в кресло, профессор. Оно очень удобное. Может, хотите чаю? Мы как раз завтракали.

— Чай — это прекрасно, — миролюбиво ответил Дамблдор, поглаживая роскошную бороду, на которую теперь завистливо косился Сириус.

Из застеклённого шкафа прилетел симпатичный фарфоровый сервиз. На белоснежных чашках совершенно ничего не было изображено: ни одного из миллиона видов цветочков, ни замысловатого орнамента. В этом скрывалась особая лаконичная красота, присущая всему дому, которая могла расположить к себе только человека с особенно хорошим вкусом.

Сириус напряженно наблюдал, как Дамблдор терпеливо дождался, пока парящий в воздухе чайник наполнит янтарной ароматной жидкостью чашку, а затем медленно пригубил дымящийся напиток. «Чего он время тянет? И пикси понятно, что он не чаи распивать пожаловал».

— Последний раз я пил из чашки, принадлежащей этому сервизу, ровно десять лет назад, — мечтательно произнёс старый волшебник, добродушно взглянув на Блэка, который сидел как на иголках. — А где же сам хозяин дома? Я ожидал его застать. Впрочем, ваше присутствие здесь, мистер Блэк, меня совершенно не удивляет.

— Если я лишний, то могу уйти наверх, — сквозь зубы процедил Сириус.

Дамблдор покачал головой.

— Спокойнее, мой мальчик. Я понимаю, в чём причина твоей легкой нервозности, но уверяю, что тебя никто ни в чём не винит. Во всяком случае сильнее, чем ты сам это делаешь, — бывший директор взглянул на Сириуса, который старательно пытался сохранить отсутствующий вид, несмотря на сильное давление одновременно нахлынувших облегчения и стыда. — Тебе уже давно пора вернуться в Орден. Ты нам нужен.

Но прежде, чем Сириус успел что-нибудь ответить, Дамблдор продолжил:

— Но я пришёл сюда вовсе не за этим. То, что Сириус оказался поблизости не более, чем удачное стечение обстоятельств. Уверен, что ему будет полезно услышать о моём предложении матери юного мистера Поттера.

«Юный мистер Поттер» в этот момент ужасно расстроился тому, что каруселька из маленьких снитчей и мётел, висевшая над головой, перестала двигаться. Лили поспешно обновила магию и, убедившись, что мальчик успокоился, вернулась на диван напротив кресла Дамблдора. Сириус, сидевший рядом с ней, отлевитировал девушке чашку.

— Наше с вами будущее — весьма туманная величина. Она зависит от целого ряда невероятно важных составляющих. Порой, человек может просто споткнуться на лестнице, а последствия этого, казалось бы, пустяка перевернут всю нашу жизнь. С незапамятных времён существует особая наука, или лучше сказать, таинство прорицаний, — Дамблдор медленно размешал ложечкой сахар, раздумывая о чём-то своём непостижимом и продолжил:

— Даже среди волшебников далеко не все верят в реальную возможность предсказать будущее. Уж слишком оно переменчиво. Но случается, что кто-то протягивает маленькие ниточки в грядущее. С далёкой древности в мире иногда возникает такая загадочная вещь как пророчества. До сих пор никто не может объяснить их природу. В подавляющем большинстве они представляют из себя что-то вроде загадки, увлекательной шарады. Есть люди, которые верят, что, отыскав к ней ключ, можно обмануть саму судьбу, изменить будущее. Если хотя бы часть пророчества доходит до ушей подобного человека, оно перестаёт быть обычным набором слов и обретает сокрушительную, неведомую силу. И чем больше в него верят, тем вернее его исполнение. Вот в чём истинная опасность и сила предсказаний. Вера подпитывает их, помогает одну маленькому ростку среди пустыни разрастись непроходимыми джунглями.

Сириусу очень хотелось перебить Дамблдора. Старик говорил уже очень долго, так и не придвинувшись к сути. «Не лекции же он пришёл читать!» — раздражённо пронеслось в голове у парня. Сам он весьма недоверчиво относился ко всякого рода пророчествам, особенно к тем, которые предсказатели, охочие до простодушной публики, раздавали в разгар войны.

— Некоторое время назад, одна достаточно авторитетная предсказательница принесла в этот мир очередное пророчество, — Дамблдор осторожно оглядел застывших слушателей. — И в отличие от большинства прорицаний, часть его трактуется весьма однозначно: Волдеморт падёт. — произнёс директор.

Сириус не спешил выдыхать с облегчением. Если бы всё было так просто, то они с Лили узнали бы о нём постфактум. И, разумеется, парень не ошибся.

— Однако, причина падения Тома весьма необычна. Согласно предсказанию, Волдеморта одолеет тот, кто родился в конце июля. Этого года, по всей видимости. Но это не самое важное. Как вы понимаете, за этот период родилось немалое количество детей. Самая критичная поправка заключалась в том, что его родителями должны быть люди, трижды бросавшие вызов самому Тому, — волшебник сделал маленькую паузу. — И вы прекрасно понимаете, что Гарри Поттер идеально соответствует всем условиям пророчества.

Лили инстинктивно подвинулась в сторону кроватки мальчика.

— Но как?.. — удивленно пробормотала она. — Гарри же совсем малыш.

— Этого, увы, не знает никто, — тихо ответил Дамблдор. — Сейчас важнее другое: часть пророчества известна и Волдеморту. И, разумеется, он сделает всё возможное, чтобы не допустить неблагоприятного для себя исхода.

Комнату окутала тишина. Последняя фраза прозвучала настолько слишком жутко, чтобы быть правдой. В голове Сириуса взвился целый вихрь мыслей, который резко прервался, словно накрывшись душным одеялом. В воздухе повис единственный вопрос: «За что?». Кажется, он всё-таки сорвался с губ парня, потому что Альбус угадал его настроение.

— Том ведёт охоту на всех детей, родившихся в июле. Особенно во второй его половине. Как вы сами понимаете, Гарри сейчас оказался под особой угрозой.

Конечно, они понимали! Сколько ещё бед уготовано бедному мальчику? Война забрала у него отца, когда Гарри ещё даже не успел родиться, а сейчас на его ни в чём не повинную головку сваливается это чёртово пророчество.

Сириус накрыл своей рукой дрожащую ладонь Лили, у которой, кажется, даже волосы выцвели, потеряв яркость рыжины.

— Как вы это допустили? Почему Волдеморт узнал обо всём? — хрипло спросил Блэк. Он не говорил «Что делать?». Это было для него решённым вопросом.

— Предсказание всегда находит способ достигнуть нужных ушей, — ответил Дамблдор, не отрывая взгляда от детской кроватки. Затем он со спокойной уверенностью посмотрел на онемевшую Лили. — Но я знаю надёжный способ защитить тебя и мальчика. Есть особые чары, способные укрыть любой дом и его обитателей от всего остального мира. Он словно перестанет существовать вовсе.

— Но это невозможно, — возразил Сириус. — Можно запечатать камины, замаскировать дом, но для этого потребуются сотни сложных заклинаний, артефакты и… уйдут месяцы! Нужно подыскать правильный дом, подготовить его. Волдеморт не будет дожидаться, пока мы договоримся с родовой магией!

Блэк вспомнил своего отца, который всю сознательную жизнь Сириуса старательно укреплял защиту поместья. И парень не сомневался, что он продолжал этим заниматься и после побега сына. Как у Дамблдора язык повернулся утверждать, что всё это можно быстро провернуть? Но старый волшебник оставался невозмутим.

— Есть одно заклинание невиданной мощи. Но, несмотря на гарантированный результат, большинство представителей чистокровных семей почти никогда не прибегают к его помощи. Само объяснение кроется в его названии: «Фиделиус» или «заклинание Доверия».

Сириус нахмурился, улавливая озадаченный взгляд Лили, и пожал плечами, показывая, что тоже первый раз слышит о подобных чарах.

— Это заклинание скрывает местонахождение какого-либо места от всех нежелательных лиц. Тайна заклинания Доверия запечатывается в сердце одного человека, в верности которого никто не сомневается. Он становится Хранителем тайны и никаким способом этот секрет вырвать нельзя: и зелье Правды, и даже Империус бессильны перед этими чарами. Тайна будет оставаться тайной месяцы и годы, если только сам Хранитель не выдаст её добровольно. — директор оценил эффект, произведённый собственной речью, — Теперь вы понимаете, почему оно так редко используется. Мало кто имеет в своём окружении человека, которому мог бы доверить свою собственную жизнь.

— Я буду Хранителем! — воскликнул Сириус. Наконец-то он нашёл способ расплатиться за собственную жизнь. Судьба так явно подкинула ответ на вопрос, терзавший Блэка с той минуты, как он очнулся в больничной палате.

Дамблдор жестом осадил парня.

— Это похвально, Сириус, но я бы хотел, чтобы Лили сама сделала выбор. И, кроме того, я ещё не закончил. Как только Волдеморт поймёт, что за чары скрывают дом, он будет искать Хранителя, и пойдёт на всё, лишь бы выведать Тайну. Становясь Хранителем, человек превращается в готовую мишень, лакомый кусок.

— Это самоубийство, Сириус, — проговорила Лили. — Волдеморт сразу догадается, что это ты. — девушка закрыла лицо руками, протирая глаза. Затем она подняла голову, переводя взгляд на книжный шкаф. — Я больше не хочу никого терять.

Чашка старого профессора с тихим звоном опустилась на блюдце. Этот короткий звук вернул внимание двух пар глаз.

— Поэтому я и предлагаю свою кандидатуру на эту роль, — сказал Дамблдор. — Надеюсь, что мне ты тоже доверяешь, Лили.

— Да, — растерянно кивнула девушка. Казалось, что она хочет сказать что-то ещё, но просто не может подобрать слов. Если Сириус это заметил, то Дамблдор, по всей видимости, не обратил внимания на сомнения, бродившие по лицу Лили, и перешёл к следующей теме своих рассуждений.

— В таком случае единственное, что осталось обсудить, это дом, на который будет накладываться заклинание. Провести ритуал можно будет уже завтра утром. И нужно определиться, где именно. — директор отставил от себя чашку с недопитым чаем и сложил руки на коленях.

— Я бы с удовольствием осталась в доме Ремуса, — сказала Лили. — Но я не уверена, что ему это будет удобно. Кроме того, нельзя принимать такое решение без его ведома.

— Поэтому я и рассчитывал застать Ремуса здесь, — добавил Дамблдор.

— А как же дом в Годриковой Впадине? — спросил Сириус. — Ты всегда можешь вернуться туда. А вещи мы поможем перетащить.

— Честно говоря, деревня волшебников — идеальное место, — заметил директор. — Она расположена достаточно далеко от Лондона, а само поместье находится на отшибе. Всё-таки дом Ремуса стоит посреди маггловских построек, а их техника всегда очень странно реагирует на магию. Помнится, один мой хороший знакомый привёл в неисправность электричество в целом районе города, просто читая старинную книгу.

— А после того как чары будут наложены, мы с Гарри останемся взаперти? И никто, кроме Хранителя, не сможет к нам зайти? — Лили погрузилась в мрачную задумчивость.

«Действительно, — подумал Сириус. — Получается, они будут заложниками собственного дома».

— Здесь всё гораздо интереснее, — ободряюще улыбнулся Дамблдор. — Кроме Главного Хранителя могут существовать ещё и второстепенные. Эти люди будут иметь возможность заходить в защищённый дом, но при этом они не смогут выдать Тайну его расположения, даже если им захочется это сделать. Ни под пытками, ни добровольно, ни под действием любого зелья или заклинания вытянуть Тайну из них будет невозможно.

«Великолепно, — Блэк ухмыльнулся про себя. — Лили с Лунатиком смогут спокойно таскать в дом кого угодно, я им ни слова не скажу».

— То есть получается, что чары пропадут, только если Хранитель выдаст Тайну? — уточнила Лили. Её пальцы были привычно сцеплены на коленях, но слегка подрагивали.

— Насколько мне известно, это так, — кивнул Дамблдор. — А ты, при надобности, сможешь спокойно выйти и вернуться обратно. Но делать это лучше редко и в самых исключительных случаях. Потому что только дом, защищённый чарами «Фиделиуса», предоставляет полную безопасность. Даже если Том узнает о расположении дома и будет стоять у вас на пороге, он не сможет в него ни зайти, ни даже услышать, о чём говорят внутри.

Сириус был полон энтузиазма, чувствуя, что надёжнее способа просто не придумали. Парень украдкой взглянул на Лили и искренне удивился, не найдя на лице девушки и малой доли того триумфа, который он испытывал в эту секунду. Блэк нахмурился, решив расспросить Лили уже после того как за Дамблдором закроется дверь. Профессор тоже, похоже, понял, что уже под завязку нагрузил их информацией для размышления, и начал потихоньку собираться к выходу.

— Я зайду за ответом утром, — сказал волшебник, пряча в карман конфету из вазочки на столе. — Уверен, что принятое решение будет верным.

Сириус проводил Дамблдора и задумчиво повернулся к Лили.

Девушка устало прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Она встретилась взглядом с Блэком. В глубине её зелёных глаз таилась такая неподъёмная тяжесть, что Сириус поймал себя на мысли, что тоже держится рукой за стену, забирая на себя часть этого давления.

Лили молча отправилась обратно в гостиную, а парень осторожно двинулся следом, раздумывая, уместны ли сейчас будут все его рассуждения, или лучше немного подождать. Девушка по-турецки присела возле кроватки мальчика. Сириус, всё ещё пытаясь уловить подходящий момент, остался стоять рядом.

Гарри безмятежно посапывал в своей кроватке и ни о чём не подозревал.

Блэк положил руки на перекладины и склонился к самому личику мальчика. Перед ним был всё тот же малыш с румяными пухлыми щеками и двойным подбородком, по которому на подушку стекали слюни. Ну разве этот ребёнок похож на мощное оружие, способное свергнуть Волдеморта? Словно в подтверждение мыслей Сириуса, мальчик причмокнул губами во сне и повернул голову в другую сторону.

Засмотревшись на ребёнка, в надежде увидеть в нём хоть какие-то признаки, обещанные пророчеством, Блэк не сразу услышал тихие всхлипы. Парень побледнел, вцепившись пальцами в перекладину. Лили плачет.

Нужно было что-то сделать, попытаться успокоить её, но Сириус не был уверен, что сможет найти подходящие слова. Он почти никогда не имел дело с плачущими девушками. В его семье показывать свои эмоции было не принято, поэтому, если у кого-то случались подобные всплески, то все обыкновенно делали вид, что ничего не заметили, предоставляя человеку удалиться в другую комнату, чтобы уединиться со своим горем, усмирить чувства и только потом вернуться обратно. В этом была своеобразная логика и даже гуманность, и Сириуса даже устраивало такое положение дел: он научился не жаловаться, оставаться собранным в самых накалённых ситуациях, что не раз спасало его за время работы мракоборцем.

Мальчишки-гриффиндорцы тоже не привыкли открыто страдать, разве что на первом курсе несколько ребят ночью украдкой пускали слезу, скучая по родителям. И Питера успокаивали всей комнатой, когда умерла его старая сова.

В Ордене все показательно старались не унывать, храбрились, изображая невиданную бодрость и энтузиазм. Когда погибал кто-то из своих, на душе становилось тяжело настолько, что темнело в глазах. Никто не показывал свою боль, зная, что не имеет права испытывать слабость, раз уж добровольно выбрал такую судьбу. А все взгляды были прикованы к опустевшему стулу. Эти стулья, дракклы их подери... если бы собрания проходили в его, Сириуса, доме, (если бы у него был дом), то он бы заранее вышвыривал мебель, потерявшую хозяина, из окна.

Как бы то ни было, успокаивать плачущих девушек Сириус не умел. А времени на раздумья не оставалось. Поэтому он неуклюже опустился рядом на одно колено, подтянув вторую ногу к груди, и одной рукой приобнял Лили за плечи.

Сириус почувствовал, что сейчас от него никто и не требует слов. Они с минуту просто молча сидели у кроватки мальчика. Когда у Блэка совсем затекла правая нога, Лили тихо произнесла:

— Я не хочу, чтобы Гарри был героем, — девушка смотрела на сына, разговаривая скорее с самой собой, чем с Сириусом. — Почему он не может расти обычным мальчишкой, шалить, набивать шишки, заводить верных друзей, влюбляться... Он не должен спасать мир. Это тяжелая, неправильная судьба. Не для Гарри.

— Может, Дамблдор ошибся? — сказал Сириус, сам себе не веря. — Все эти пророчества полная хренотень. Сейчас все, кому не жалко пятнадцать сиклей на стеклянный шарик, прорицатели. Взять хоть нашу чокнутую Трелони. Урока не проходило, чтобы кто-нибудь не получил известие о приближении скорой смерти в муках. Я вот ещё на пятом курсе должен был "провалиться в туман небытия, откуда ни живым, ни мёртвым нет хода". Но я-то здесь сижу. И никакой туман меня не поглотил.

Сириус слегка сжал плечи девушки, словно подтверждая собственные слова.

— А у меня была "сделка с осколком смерти", кажется, — вспомнила Лили. — Тоже не сбылось, к счастью. Только вот я не думаю, что Дамблдор стал бы предлагать нам провести такой сложный ритуал из-за глупой выдумки. Кроме того, он предложил самого себя в качестве Хранителя Тайны. Я сегодня впервые услышала о подобном заклинании, но думаю, что раз Дамблдор лично за это взялся, то всё серьезнее некуда.

Сириус закрыл глаза, уткнувшись лбом в деревянную решётку кроватки. Он вздохнул, а затем резко поднял голову, вспоминая, о чём собирался говорить изначально.

— Кстати, Лили, насчёт Хранителя. Всё-таки я остаюсь при своём мнении. Это мой долг. Откуда Волдеморт может вообще узнать о том, что мы провели ритуал? А если он и узнает, то всё равно в первую очередь подумает на меня. Выходит, что я и так, и так под угрозой, — Сириус приподнял бровь, пытаясь угадать, склонил ли он Лили на свою сторону хоть немного. — Позволь мне принести пользу. Я бесконечно виноват перед вами и...

— Я тебе уже говорила, что не желаю слышать таких слов, — прошипела Лили. — Ты не виноват. Джеймса убил Пожиратель, а ты здесь ни при чём. Ещё раз я услышу от тебя что-то подобное, и ты метеором вылетишь из дома.

Сириус осёкся. Такое отношение девушки к произошедшему заставляло совесть уже в тысячный раз шинковать душу на мелкие обрывки.

— Просто дай мне исполнить мой долг перед другом, — ответил Блэк.

— Я... — начала Лили, но её прервал очередной стук в дверь. Девушка рассеянно обернулась. — Кажется, Рем вернулся.

— Что-то рановато для него, — мрачно проговорил Сириус, нащупывая палочку.

Блэк решительно поднялся с места и бесшумно проскользнул в коридор, выяснять, кого на этот раз принесло в дом.