Семейные ценности Хаддингтонов (гет)

Ноттингемшир, Великобритания

Николет, закрыв глаза, глубоко вдохнула приятный аромат сырой травы и прохладного ветра, который развевал ее волосы. Запах чистоты и свободы, который она так любила. Свободу от порядком надоевших ежедневных забот, свободу от динамичного ритма жизни в городе, свободу от людей, которые постоянно пытаются загнать ее в какие-то рамки, принятые в обществе...

Именно таким человеком и был Теодор. Что ж, впрочем, Николет сама виновата, ведь она сама позволила ему главенствовать над ее судьбой, она поддалась. Ее отец всегда говорил, что доверять нужно лишь себе и только, нельзя обнажать душу даже перед самыми близкими. Пожалуй, это единственный случай, когда он был прав.

Николет поправила воротник своего пальто и, тяжело вздохнув, направилась в дом. Прошла неделя с тех пор, как она приехала в этот маленький, но уютный домик в Ноттингемшире, одном из графств Великобритании. Подписав все нужные документы, согласно которым, во время ее отсутствия компанией управлять будет Максвелл, и собрав все необходимые вещи, она, несмотря на  уговоры Вивьен, уехала сюда.

Николет не собиралась здесь останавливаться надолго, просто сейчас ей нужно все обдумать и взвесить. Разобраться в себе — вот что нужно ей в первую очередь. В Лондоне у нее  не было такой возможности, а здесь, вдали ото всех людей и хлопот, в одиночестве — была.

Девушка, поднявшись по маленьким ступенькам, вошла в дом и плотно закрыла за собой дверь...

Вестминстер, Великобритания

— Где она, Вивьен? — спросил Теодор, влетев в холл Хаддингтон-Мэнора, и даже не поздоровавшись.

— Во-первых, привет, Теодор, — скрестив руки на груди, сказала девушка. — Во-вторых, я не знаю, о чем ты говоришь, — она попыталась улыбнуться.

— Не делай из себя дуру, Вив, ты умная женщина, — сказал он, приблизившись к ней.

— Боже, какой комплимент, мне лестно, — Вивьен пыталась держать себя в руках и не выдать Нико, которая запретила ей говорить Теодору о ее местоположении.

— Хватит! — воскликнул он, схватив подругу за плечи. — Кевин мне все рассказал.

— Черт возьми, я же просила его: не говори, — пробормотала Вивьен себе под нос.

Теодор еле заметно ухмыльнулся. Да, надо признать, у Кевина был один небольшой недостаток: он слишком крепко был дружен с Теодором. Парень не мог смотреть на то, как его друг страдает, и потому выложил всю правду об «интересном положении» его бывшей жены, которую ему, по секрету, рассказала его девушка, Вивьен Эдвайс.

— Где она? — повторил он свой вопрос все тем же строгим тоном.

Вивьен опустила взгляд. Сейчас она стояла на перепутье: с одной стороны стоит гордая Николет, которая ни при каких обстоятельствах не желает мириться с Теодором, ну, а с другой — счастье ее лучшей подруги. Девушка прекрасно понимала, что только с Тео Николет будет счастлива. Повернув голову вбок, закрыв глаза и тяжело вздохнув, она посмотрела на Теодора глазами, которые словно молили его о чем-то.

— Только не выдавай меня, ладно? — тихо спросила она. — Она сняла домик в Ноттингеме, — подойдя к сумочке, Вив достала из кармана бумажку и протянула ее Теодору. — Вот адрес.

Лицо Тео просияло. Выхватив листок из рук Вив, он выбежал из комнаты, даже забыв поблагодарить ее. Теперь у него есть адрес, а это значит, что Николет была почти в его руках...

Парень с легкостью нашел дом, который находился по адресу, что дала ему Вив. Выйдя из машины, он окинул его внимательным взглядом. Типичный домик для сельской местности, построенный из большого белого камня с крышей, которая на внешнем слое покрыта соломой или тростником. Белая дверь и голубые ставни, украшающие окна, придавали некоторую сказочность. Идеально подстриженная трава во дворике и небольшая дорожка, ведущая к крыльцу. Что ж, у Николет был вкус.

Тихонько приоткрыв входную калитку, он направился в сторону дома. К его удивлению, дверь была не заперта. Со стороны девушки это было неразумно. Все-таки она живет здесь одна, вдали от других домов. Мало ли что может случиться? Впрочем,  вряд ли Николет это волновало...

Войдя в дом, Теодор очутился на кухне. Все окна, кроме одного, были плотно закрыты. Подойдя к открытому окну, Теодор обнаружил еще один садик, во внутреннем дворе. И так, повернувшись к нему спиной, стояла Николет, его девочка. Какой же противоречивой она была: беззащитная и гордая, нежная и холодная...

Ему не хотелось нарушать ее покой, и потому, заняв место на одном из стульев, он стал ждать, когда Николет войдет в дом.

Держа одну руку на еще не округлившимся животе, а вторую — в кармане пальто, она вошла в дом — и тут же расширила глаза от удивления. В  ее доме, на ее стуле, закинув ноги на стол, сидел Теодор Прайс. Еще мгновение она не могла пошевелиться, но потом, совладав с собой, она, фыркнув, подошла к графину и налила себе стакан воды. Делая маленькие глотки, она испепеляла незваного гостя взглядом, а он, в свою очередь, продолжал молчать.

— Зачем ты явился? — сквозь зубы, наконец, спросила Николет.

— Я приехал, чтобы забрать тебя и нашего ребенка, — он встал со своего места.

— Нашего? — девушка рассмеялась. — Черт возьми, это мой ребенок, мой и только!

Теодор с каждым шагом все ближе и ближе подходил к Николет, а та, осознав, что через пару секунд он окажется прямо перед ней, начала пятиться назад.

— Не приближайся ко мне! — воскликнула она, уперевшись в стенку, и вытянула руку вперед, как бы останавливая его.

— Николет, ты чего? — ласково спросил он. — Я не собираюсь причинять вред ни тебе, ни малышу, я же не какой-нибудь психопат-маньяк.

— А кто тебя знает? Уже однажды ты попытался меня придушить!

Его глаза блеснули от гнева. Черт, похоже, ей удалось разбудить зверя... Николет еще сильнее вжалась в стенку, ей стало не по себе. Казалось, что в эту минуту от Теодора исходил ледяной холод. По ее телу пробежали мурашки. Он подошел к ней вплотную и, прикоснувшись к подбородку, приподнял ее голову.

— Ты боишься меня, Николет? — шепотом спросил он. — Запомни, я никогда не причиню тебе вред, и тот случай, который произошел тогда — единственная моя вина перед тобой. Я уже просил у тебя прощения, и готов делать это всю жизнь.

Он хотел уж было опуститься перед ней на колени, но Николет, перехватив его за плечи, попыталась поднять.

— Не думала, что лорд Батлер такой подкаблучник, — сказала она, невольно улыбнувшись.

— Я не подкаблучник, Николет, просто я безумно люблю тебя, понимаешь? Мне надоело играть в эти дурацкие игры, мы с тобой бегаем друг от друга, как кошки-мышки. Давай уже решим раз и навсегда?

Ее дыхание участилось. Черт возьми, почему рядом с ним она всегда так странно чувствовала себя?! Казалось, что Теодор Прайс обладает какой-то магией, которая способна создавать целую палитру чувств в душе Николет Эделин Хаддингтон.

— Если же я соглашусь на твое завуалированное предложение, то через год не вернемся ли мы к тому, что произошло с нами пару месяцев назад? — она отвела взгляд в сторону. — Мы с тобой подобны неваляшкам, которые, качаясь туда-сюда, не делают ни шага вперед, ни уж тем более шага назад. Каждый из нас боится что-то менять, разве не так? — она внимательно смотрела в его глаза, словно ища у него поддержки. — Очень трудно переступить через себя, признать это... Возможно, стоит повременить?

— Черта с два, Николет! Под сердцем ты носишь моего ребенка, моего — я ни за что на свете не оставлю его, понимаешь?!

— Ты делаешь это только ради него?

— Нет, ты и сама прекрасно знаешь, что я люблю тебя и уж тем более это дитя, — Теодор положил руку на ее живот. — Я никогда не брошу вас, — прошептал он ей на ухо.

Из ее глаз брызнули слезы. Интересно, с каких это пор она стала такой сентиментальной?

— Если ты хочешь видеться с ним, то пожалуйста, я не буду запрещать.

— Ты так и не поняла, Николет? Я люблю тебя и хочу быть с тобой, а этот малыш лишь укрепит наши с тобой отношения, мы ведь так мечтали об этом.

С этими словами он притянул ее к себе и впился в ее губы страстным поцелуем, в который вложил всю свою любовь к ней, а она, поняв, что сопротивляться бессмысленно, вновь самозабвенно отдала Теодору Прайсу свою душу и сердце.

Спустя 3 месяца

Рождество — самый светлый и чистый праздник, который Николет любила больше всего. С самого детства ей казалось, что это день, когда сказка может ожить и прийти к тебе в дом, день, когда сбываются все твои желания и мечты.

Хаддингтон-Мэнор, благодаря Гертруде и Филиппу, был готов к встрече Рождества. Повсюду висели красивые гирлянды и маленькие колокольчики, в гостиной стояла большая елка, под которой наутро будут лежать подарки, завернутые в разноцветную бумагу, а на кухне повара уже готовили сладости для Изабеллы и Фредерика.

Николет стояла в библиотеке, держа в руках тетрадь и глядя в окно. Она смотрела, как снежинки, опускаясь с неба, медленно ложатся на землю. Эта картина всегда успокаивала ее.

— О чем ты задумалась, дорогая? — спросил Теодор, обнимая свою супругу за плечи. — Гости вот-вот прибудут.

Вдруг он обратил внимание на тетрадь в руках Николет. О, ее он узнает из тысячи... Это дневник Кейтлин О'Салливан, матери его жены — именно из-за него шесть лет назад они и направились в Ирландию в поисках ответов на вопросы, которые мучили Нико.

— Зачем ты ее читаешь? — нахмурившись, спросил он.

— Гертруда, когда искала рождественские украшения, случайно наткнулась на коробку, в которую я сложила все, что осталось от  моей матери, — она отодвинулась от Теодора. — Знаешь, когда-то я, узнав ужасающую правду о Кейтлин, моей матери, вырвала ее из сердца, совершенно забыла о ее существовании, но в последние месяцы я слишком часто стала вспоминать ее...

— Нет ничего удивительного, женщине, которая носит ребенка, просто необходима поддержка  матери, ты подсознательно вспоминаешь о ней, это что-то вроде врожденной привычки, — Теодор пожал плечами.

— Может быть, ты и прав, — она улыбнулась уголками рта. — Но эти записи помогли мне найти ответ на вопрос, который не давал мне покоя.

— И какой же?

— Я никак не могла понять, почему мой отец так относился ко мне и Дэну, ведь, согласно этим записям, мы с ним были его родными детьми, а Ричарда он усыновил во младенчестве, взяв мою мать в законные супруги? И вот именно сегодня я нашла ответ. Мы с Дэном были слишком похожи на нее, на женщину, которую он любил больше всего на свете, и которая причинила ему столько боли. Вдумайся, он, благородный аристократ, взял в жену ирландку, почти крестьянку,  тем более, уже имевшую сына. Он пошел против своей семьи, против правил, которые существуют в этой семье на протяжении многих лет, а она позорно сбегает, оставив ему детей. Мы с Дэном были лишним напоминанием о поступке Кейтлин. Наверное, ему было проще вырвать и ее, и нас из своего сердца...

Теодор молча смотрел на Николет. Он прекрасно понимал, что она чувствует в эту минуту. Маленькая девочка, с детства лишенная родительской любви, выросла в сильную и независимую женщину, способную управлять людскими судьбами. Ее характер закалился, и каждая обида лишь делала ее сильнее. Но с ним гордая и непоколебимая Николет Эделин Хаддингтон превращалась в слабую и беззащитную малышку Нико. И это, черт возьми, нравилось ему.

Вдруг в библиотеку буквально ворвались гости, которых они с Николет ждали уже давно: Кевин Хит со своей будущей супругой Вивьен Эдвайс и ее детьми, проказливыми Фредериком и Изабеллой, а также Эдриан Карлайл с его невестой Ирэн Хит. Они обнимались, целовались и поздравляли друг друга с наступающим Рождеством. Грустная атмосфера, царившая здесь еще пару минут назад, сменилась теплом и весельем. Девушки обнимали Николет и расспрашивали ее о беременности, а мужчины с улыбкой наблюдали за ними.

— Мы решили сыграть двойную свадьбу, — смеясь, объявила Ирэн.

— Великолепно, я настаиваю на том, чтобы все проходило в этом поместье! — воскликнула хозяйка дома и чуть не запрыгала от радости.

— Если только ты настаиваешь, — с широкой улыбкой на лице ответила Вив.

Девушки, продолжая смеяться, крепко обнялись.

— Чувствую, вы разоритесь, — тихо сказал Эд на ухо Теодору.

— Хватит там шептаться, идите к нам, — сказала Николет. — Тео, — девушка бросила на мужа недвусмысленный взгляд.

Подойдя к супруге, он, встав с ней рядом, обнял ее за талию.

— Пускай Рождество еще не наступило, я хочу побыть в роли Санты, — улыбаясь, начала Николет. — Итак, начнем с того, что я просто настаиваю на том, чтобы вы пожили в Хаддингтон-Мэноре, — увидев, что Вивьен собирается возразить, она бросила на подругу лукавый взгляд и продолжила: — Вив, я же сказала, что настаиваю. Этот дом слишком огромный для нас с Тео, да и тем более, он будет серым и унылым без Фредди и Иззи, — все дружно рассмеялись. — Продолжим. Тебе, Кевин, я дарю новую должность. Ты возглавишь особый отдел Скотленд-Ярда, который занимается наблюдением за лицами, осуществляющими контрразведку, — от этой новости все гости буквально ошалели, а Кевин даже раскрыл рот от удивления. — Максвелл сказал, что его знакомый, который занимал эту должность, ищет себе достойную замену из проверенных лиц. Ты хорошо служил на благо народа, теперь будешь служить на благо короны, — Николет и Теодор рассмеялись, смотря на лица своих гостей. — Далее, ты, Эд... Тебя я знаю давно, даже слишком, тебе я дарю возможность стать моим компаньоном. Когда-то мой отец доверился твоему отцу и предложил ему часть своего бизнеса, это был великолепный союз, который подарил этой стране многое, но лорд Карлайл не пожелал мириться с тем, что я стала во главе компании, а посему лишился части бизнеса. Я же хочу сделать то же, что и мой отец, довериться Карлайлу, я верю, что и наш деловой союз принесет нам пользу. Я не доверяю ни твоему отцу, ни Саймону с Томасом, твоим братьям, я доверяю тебе, Эд, — она замолчала, в комнате повисла тишина. — Что скажете?

— Это слишком щедро, Николет, — медленно проговорил Кевин.

— Я же сказала, что сейчас я в роли Санты, — смеясь, ответила она.

— Не переживай, Николет, они всем довольны, только не пришли в себя еще, — сказал Теодор.

— Спасибо, ты сделала для нас слишком много, — ответил Эдриан. — А мы ведь принесли вам такие скромные подарки.

Друзья вновь залились смехом и, продолжая обниматься и веселиться, стали распаковывать коробки. В эту минуту они все были счастливы, они были одной дружной семьей. Оставив обиды и отпустив прошлое, они ступили на дорожку, в конце которой их ждет светлое будущее.