Хрустальный дом (гет)

Вытряхивая одну коробку за другой, передвигая плечики на вешалках, Ирис с нервозным упоением копалась в новых, только что купленных вещах. Платье не годится (слишком легкомысленно!), костюм не годится (слишком строго, нет!), юбки — одни коротки, другие длинны, брюки отказывались сидеть, как надо. В общем, всё катастрофически двигалось к тому, что одеть нечего.

— Дорогая? — постучалась в дверь Элис. — На дорогах пробки, ты пока не слишком уверенно водишь машину. Может, лучше выйти пораньше?

Едва взгляну в лицо дочери, Элис тяжело вздохнула:

— Доченька, что-то не так?

— Я должна в школе произвести впечатление, а мне нечего одеть.

— Не может быть. Вы вчера с Катрин всё утро проторчали в магазинах. Да и с твоими внешними данными ты в любом наряде будешь великолепна.

— Великолепна? В этой школе для богачей наверняка все словно с видеоклипов сошли. А я?! У меня даже нормальной причёски нет! У себя в школе я была популярна, и здесь собираюсь добиться того же. Я с первого взгляда на себя хочу показать, чего я стою. А для этого нужно быть хорошо одетой, понимаешь?

— Ладно, — терпеливо вздохнула Элис. — Давай подберём тебе наряд вместе.

Спустя ещё час, перебрав гардероб по косточкам в сотый раз, было принято решение остановиться на универсальном варианте — светло-молочных брюках, водолазке, куртке и модных туфлях на удобном каблуке.

Ирис впервые садилась за руль одна, без инструктора, мамы или хотя бы Катрин. От последней толку было — чуть, но дружеский локоть всё равно не мешал. Эйфория от того, что отныне Ирис сама себе хозяйка и рулит как хочет перемешивалась с тенью страха где-нибудь напортачить.

Дорога была ровной, как стрела и гладкой, как скатерть. Мимо мелькали аккуратные домики, нарядно окаймленные зеленью.

К зданию школы вела широкая аллея с лавочками, клумбами и фонтанчиками. На ней толпился народ. Взгляд Ирис невольно выхватил фигуристую блондинку в чёрных очках от солнца в платье цвета морской волны. Оно было куда более облегающее и короткое чем то, что Ирис отвергла как легкомысленное.

Почти все места на парковке оказались заняты. Когда Ирис уже начала встраиваться в ряд, раздражённый звук клаксона заставил её резко затормозить. Со скрипом, вызывающим у любого нормального человека панику, рядом промчалась шикарная спортивная машина без верха, с лихой наглостью затормозив на облюбованном Ирис месте.

— Что б тебя! — сорвалось с губ.

Маневрировать между разметочными полосами и чужими бамперами с её-то опытом вождения было рискованно. Но вариантов не оставалось.

Наконец-то припарковавшись Ирис, бодрясь, вошла в школу.

Начать следовало с регистрации на новом месте.

* * *

— Сборная по плаванию, группа поддержки спортивной команды, обозреватель в школьной газете, театральная студия, школьный совет и в первой восьмерке по успеваемости? Хм-м! Вы почти круглая отличница.

Ознакомившись с её личным делом, директор улыбнулся:

— Ваши достижения впечатляют, мисс Оуэн. Я вовсе не хочу умолять ваших достоинств, но, поймите меня правильно, наша школа особенная. Здесь предъявляют высокие требования.

— Да, сэр, — кивнула Ирис.

— Если что-то случится, обращайтесь сразу ко мне.

— Конечно, сэр.

Прозвенел звонок, оповещая о начале занятий.

— Поторопитесь, или опоздаете на свой первый урок.

Директор протянул Ирис листок с расписанием.

На выходе в дверях она столкнулась с учительницей, чуть ли не волоком тащившей на себе парня в потёртых джинсах и кожаной косухе, разукрашенной вдоль и поперёк железными заклёпками.

Прическа у парня была примечательная. Впереди волосы сострижены чуть ли не под ноль, а сзади сбегают узкой дорожкой до лопаток. Кончики окрашены в цвет марганцовки.

Таких странных типов Ирис прежде видеть не доводилось. И меньше всего она ожидала увидеть нечто подобное в школе «предъявляющей высокие требования».

— Мистер Милано, — на повышенных нотах обратилась учительница к директору, — объясните этому молодому человеку ограничения на приём алкоголя на школьной территории. Я уже не говорю о ношении оружия и его применении.

Мистер Милано вежливо подтолкнул Ирис за порог кабинета. Дверь за её спиной плотно закрылась.

Первым уроком в расписании числилась биология.

Преподавал её чудаковатый полный господин с окладистой, курчавой бородой, кустистыми бровями и очками в роговой оправе.

— Места выбирайте обдуманно, — вещал он менторским тоном. — Сосед по парте будет вашим напарником.

Ирис решила занять предпоследнюю парту в конце ряда. И почти сразу же об этом пожалела. Парни за её спиной агрессивно выясняли отношения. Похожий на крысёнка пацанёнок в красном свитере трясся, как осиновый лист, пока второй, покрепче, заломив товарищу под партой руку так, что хруст слышался, угрожающе цедил:

— Семьдесят, Барри, семьдесят долларов. Иначе я тебе руку сломаю. Или, ещё лучше, из твоих яиц себе серёжки сделаю.

— Сани, отвали! — отчаянным писком отозвался Барри. — У меня нет денег!

Повернув голову, Ирис могла видеть, как Сани оскалился усмешкой гиены:

— Нет жалких десяти баксов, Барри? Да что ты?

-Нет, — заскулил пацанёнок. — Правда нет, Сани. Клянусь тебя... а-а! М-м-м…

Судя по звукам Сани перешёл от слов к действию.

— Сказал, гони деньги или сейчас сожрёшь собственный палец, — садистки пообещал неумолимый Сани.

— Не надо!

Многие в классе бросали косые взгляды в сторону конфликта. То, что учитель никак не реагировал на происходящее, было в высшей степени странно. Не мог же он ничего не замечать?

В прежней школе Ирис инцидент давно бы перешёл в плоскость с участием взрослых, и его участники были бы уже наказаны. А здесь учитель предпочитал не вмешиваться.

Не в силах дальше слушать эти стенания Барри, не привыкшая никого бояться, Ирис вмешалась:

— Я слышала, что нужно быть миллионером, чтобы ходить в эту школу, но не воспринимала это так буквально.

Сани уставился на Ирис, на мгновение забыв о пальцах несчастного Барри.

— Ты что-то сказала?

У Сани было смазливое, но неприятное лицо. Судя по смуглой коже и крупным чертам в нём чувствовалась примесь латинской крови.

— Разве не очевидно, что у Барри нет востребованной тобой суммы?

— Если у него нет денег, он найдёт свои яйца в тисках.

— А на своем законном месте они тебе что, спать мешают?

Ирис прикусила язык, заметив опасный огонь, вспыхнувший в чёрных глазах.

— Хочешь, я заплачу за него? — предложила она.

Сани глянул угрожающе, в упор, да так, что не робкого десятка Ирис стушевалась.

— Отвали.

Лицо у парня было раскрашено. Веки по линии роста ресниц подчеркнуты коричневым карандашом, на губах красная краска — не помада, больше похоже на грим. Наносилось явно не с косметической целью, напоминает угрожающей боевой татуаж древних племён.

К слову, татуировка у парня тоже была. Чуть ниже кадыка на шее красовался синий до черноты, искусно нарисованный скорпион с изогнутым в боевой стойке хвостом.

Перехватив взгляд Ирис Сани угрожающе поиграл бровями:

— Долго будешь таращиться? Я же тебе уже сказал: отвали.

— Господа! — наконец-то вмешался учитель. — Хотите присутствовать на моих уроках? Тогда вам придётся вести себя прилично.

В слегка дребезжащем голосе не хватало уверенности.

— Я тут занят делом, — лениво протянул Сани. — Пытаюсь стребовать со Скунса оставленный им должок.

— Только не на моем уроке, Сани! — вместо возмущения в голосе толстяка звучала мольба. -Только не на моём уроке.

— Ладно, не ссы.

За подобное обращение к учителю в Канаде из школы любого ученика исключили бы в два счёта. Воистину Америка страна демократичной толерантности.

И сатана тут правит бал.

Когда после урока Сани покинув класс Ирис вздохнула с облегчением. Ей не хотелось бы, чтобы он затаил злобу, решив свести с ней счёты.

— Девушка? Эй, девушка?

Обернувшись на голос Ирис встретилась взглядом с той самой блондинкой в платье цвета морской волны, которую заприметила ещё на парковке у школы.

Не совсем уверенная, что обращаются именно к ней, Ирис вопросительно приложила руку к груди, жестом спрашивая: «Это вы мне?».

Блондинка, улыбнувшись, кивнула:

— Я заняла место. Не хотите сесть со мной?

— Вы уверены, что ни с кем меня не перепутали? — на всякий случай уточнила Ирис. — Мы не знакомы. Я новенькая.

— Это и без пояснений понятно. Никто из стареньких не стал бы встревать в разборки Скорпионов. Себе дороже. Я — Фиби, а ты?

— Я Ирис.

Фиби какое-то время изучающе смотрела на новую знакомую, а потом неожиданно спросила:

— Ты глупая или крутая?

Ирис насмешливо ухмыльнулась:

— А есть разница?

— Крутых тут до фига, с мозгами у многих большие проблемы. Каждый адекватный человек на счету. Я сама недавно в Эллинже, но могу с уверенностью сказать: местная публика — это нечто. Ненормальный город. И ненормальная школа.

— Здесь много богатеньких знаменитостей. Они много о себе мнят?

— Знаменитости тут сидят тихо, как мышки. А вот от ссор с Сани Баккетом тебе лучше воздержаться.

— Вы все сидели и просто позволяли избивать этому Баккету, кем бы он там ни был, несчастного тощего доходягу. Никто слова поперёк не сказал, включая учителя. Да что с вами, ребята? Вам так жалко семидесяти долларов?

— Сани — он из банды Скорпионов.

Фиби сказала это так, словно всё уже объяснила.

— Понятия о них не имею, — призналась Ирис.

— Скорпионы — банда чокнутого сыночка Рея Кинга.

— И о таком не слышала.

— Услышишь, — безрадостно заверила её Фиби.

— Может быть обрисуешь ситуацию? Хотя бы вкратце?

— Я уже сказала, Скорпионы — свита Кинговского сыночка. Ты его ещё увидишь. Он учится вместе с нами, но осчастливливает школу присутствием крайне редко, демонстрируя, что у него есть дела поважнее учёбы.

— И какой он, этот Царь Скорпионов? — усмехнулась Ирис.

— По сравнению с ним Сани добрая милая дворняга, — ответила Фиби. — Будь осторожна, Ирис Оуэн. С лёгкой руки Сани Скорпионы могут заточить на тебя зуб. Один неверный шаг — и ты пропала.

— Спасибо за предупреждение

— На здоровье, — кивнула Фиби.

После физики в расписании Ирис стояла литература. Её преподавали в соседнем корпусе, значащемся на схеме, как корпус В.

От корпуса к корпусу вела потрескавшаяся асфальтовая дорожка. Внутренние дворы разделяла сетка рабицы. «Как в тюрьме», — подумала Ирис перед тем, как завернуть за угол, за которым её ждал сюрприз.

Сани Баккет и ещё трое ребят стояли и, не таясь, курили прямо на газоне.

Заметив Ирис Сани легко, одним прыжком перепрыгнул невысокий металлический заборчик и преступил ей дорогу, грубо схватив за руку.

— Эй, красавица, постой!

Ирис с вызовом глянула на раскрашенное как у проститутки лицо, пытаясь стряхнуть удерживающую её руку.

Она повторила брошенную им утром фразу:

— Отвали.

— Отвалить? Ну нет! Всегда хотел знать, на что годятся заносчивые смазливые мордашки вроде твоей. И тут такой шикарный случай.

Сани грубо облапил Ирис, не обращая внимания на её возмущение и попытки высвободиться. Сильным толчком в плечо швырнул её к стене, зажав в угол между стеной и забором.

-— Что ты делаешь?! — возмутилась Ирис. — Оставь меня в покое!

— Оставь меня в покое, — глумливо передразнил он Сани, наваливаясь сверху, как медведь.

Ирис извивалась, выдиралась, кусалась, лягалась, но, к её ужасу, усилия не приводили ни к чему. Хуже того, они приводили к обратному эффекту — Сани только больше распалялся. Он был силён, как бык.

Никогда раньше не попадавшая с такой переплёт Ирис понятия не имела, что мужчины настолько сильнее женщины.

Ярость отступила, уступив место дикому ужасу и отвращению. Да он же сейчас изнасилует её прямо в школьных кустах, в нескольких метрах от директорского кабинета!

Стыд какой! Какое унижение! Она же этого просто не перенесёт!

Помощь подоспела так же внезапно и неожиданно, как случилось нападение. Что-то тяжелое промелькнуло со свистом, отбрасывая Сани от Ирис. Послышались глухие, тяжёлые, резкие звуки ударов.

Трое друзей Сани рванулись ему на помощь. Обернувшись на звук приближающихся шагов, нежданный избавитель открыл насильнику Ирис спину и Сани, не мешкая, попытался схватить противника. Но тот, ловко воспользовавшись неожиданно предоставленный опорой, оторвал ноги от земли и со всего маха каблуками заехал в лицо подоспевшим на помощь своему товарищу, отшвыривая их от себя.

Резко отведя локоть назад внезапный защитник Ирис зарядил Сани по рёбрам, заставляя его с кряхтение согнуться пополам.

Всё происходило так быстро, что Ирис не сразу поняла — её спаситель вовсе не парень. Это девушка.

— Сандра?

Хрипло выдохнул Сани, с трудом пытаясь разогнуться.

В первый момент Ирис показалось, что её новая знакомая просто ужас какай страшная. И только потом до неё дошло, что на самом-то деле девушка красива настолько, что мозг фиксирует это как аномалию.

Завораживающий контраст составляли чёрные глаза и золотые косы, уложенные ракушкой вокруг головы. Цвет волос было чистейшим, без примеси пепла. Сияние тёплое, как чистая капля янтаря, искрящаяся в солнечных лучах. Структура волос тяжёлая. Такими обычно бывают локоны испанок и итальянок. Было видно, что здесь не работали ни парикмахер, ни стилист — такой цвет достался Сандре от природы. При этом кожа девушки выглядела бескровно-белой, как у тех, кто большую часть времени проводит под землёй.

Сандра была странно одета. Ирис никогда бы не поверила, если бы не видела, что такое можно носить не в кино, а в реальной жизни, да ещё в школу. С ног до головы фигуру обливал чёрный, блестящий, будто покрытый лаком, комбинезон. Украшением ему служили уже ставшие почти привычными металлические штыри, куда более уместные на кастетах, чем на женской одежде.

На любом другом подобное одеяние смотрелось бы кричаще и глупо, как будто девочка по вызову сбежала из борделя прямо вовремя садомазохистских игр. Но Сандра выглядела опасной: холодной и равнодушно-жестокой, как нож.

Лишь взглянув на появившуюся девушку Сани обмяк в поддерживающих руках товарищей.

— Сандра? Что ты здесь делаешь?

— Мешаю вам совершить очередную глупость.

Голос у Сандры был интригующе низкий, с бархатной хрипотцой.

— Эта сучка осмелилась вмешаться в наши дела! Я требовал законный долг со Скунса, а она полезла, куда её не просят.

— Она новенькая. Просто не знает правил, — возразила Сандра.

— Не знание законов не освобождает от ответственности. И это не я сказал. Так написано в юридическом кодексе.

— Ты что, идиот, Сани? — презрительно фыркнула девушка. — Согласно этому самому кодексу за изнасилование тебе бы лет пять и впаяли. Ты же не думаешь, что подобное просто так сошло бы тебе с рук?

— Кто посмеет тронуть Скорпиона? Копы не захотят связываться с Энжелом.

— Нет, ты не идиот, — покачала головой Сандра.

Парень довольно осклабился.

— Ты полный законченный дебил. Разве отец не велел всем вам залечь на дно и не высовываться?

— Энжел…

— Не Энжел контролирует отца, а отец — Энжела. Если вы, дешёвые ублюдки, перейдёте черту, папочка выкосит вас всех, словно сорную траву. И твоему Энжелу ещё повезёт, если не с него начнут.

— Она права, — буркнул черноволосый парень с серёжкой в ушах.

— Какое дело Кингу до наших школьных разборок? — набычился Сани.

Сандра скрестила руки на груди:

— Ты знаешь, кто эта девушка? Нет? А ведь прежде чем набрасываться на людей, нужно хотя бы разобраться, кто есть кто. Она одна из наследниц Элленджатов, придурок. Нужно быть глупцом, чтобы такое игнорировать. Я уже не говорю о моральной стороне вопроса. Вам, животным, объяснять, что хорошо, что плохо смысла нет. Примите как аксиому: нельзя.

— Мы поняли друг друга, Сандра, — подвёл черту под разговором Сани. — Больше такого не повторится.

Парни ушли, оставив Ирис и Сандру наедине.

— Наверное, мне следует поблагодарить тебя? — обратилась Ирис к своей спасительнице.

Сандра смерила её внимательный взглядом и ничего не ответила.

— Кстати, состояние Элленджайтов наследую не я, а моя кузина, — Ирис оправила одежду и прическу. — Откуда тебе вообще известно, кто я такая?

Сандра склонила голову к правому плечу:

— Элленджайты наши общие предки.

— Выходит, мы с тобой родственники? — захлопала ресницами Ирис.

— Очень-очень дальние. В колене эдак пятом или шестом.

— Но даже такого дальнего родства оказалось достаточно, чтобы ты сегодня вмешалась? Если бы этого не случилось, мне бы пришлось… даже думать об этом не хочется!

— В следующий раз постарайся держаться подальше от неприятностей. Хотя, если ты сумеешь последовать моему совету, ты не Элленджайт. Приключения у нас в крови.

Ирис недоверчиво хмыкнула, вспомнив Катрин. Вот кто с этим словом ну никак не сочетался. А ведь именно Катрин, а не Ирис или Сандра, названа наследницей легата.

— Ты храбрая, — высказала Сандре своё восхищение Ирис. — Я бы, наверное, так не смогла.

— Я действительно не трусиха, но в данном конкретном случае ничем не рисковала. Энжел мой брат-близнец. Если с моей головы упадёт хоть волосок по их вине, он со своих Скорпионов шкуру живьём спустит. В прямом смысле слова.

— Всё равно — спасибо тебе.

— Благодарность принимается, — без тени улыбки кивнула Сандра. — Ещё увидимся.

— Увидимся, — кивнула Ирис в ответ.

Какое-то время она заинтригованно глядеть Сандре вслед. Какая она высокая! Но фигура как у сумермодели, без малейшего изъяна в пропорциях.

Интересно узнать, какой он, брат-близнец Сандры, сын неведомого Рея Кинга. Такой же красавчик, как его сестра?

* * *

Школа, «предъявляющая повышенные требования», не уставала удивлять. Порядки, царящие здесь, человека неподготовленного могли повергнуть в шок.

С первых же дней у Ирис создалось впечатление, что учителя ситуацию не контролируют. Положа руку на сердце, их в этом винить было нельзя. Ответственность несла коррумпированная администрация школы. Это она покрывала царящее вокруг беззаконие.

К распоясавшимся деткам срочно требовалось принять меры. Но на радикальные шаги родители этих деток идти не хотели. В результате проблемы замалчивались, скандалы — заминались, золотая верхушка росла в убеждении своей полнейшей безнаказанности.

Единственной ценностью в этом обществе представлялись собственные желания. Круг интересов замыкался на бесконечных развлечениях, наркотиках и сексе.

До поступления в эту школу Ирис считала себя человеком придерживающемся умеренно прогрессивных взглядов. Проучившись тут всего две недели она уже была готова пикетировать с плакатом в руках, выступая за минимальную толерантность.

Обилие половой активности вокруг зашкаливало. Ирис будто попало в королевство кривых зеркал, где всё простое воспринималось сложным, привычные ценности выглядели смешными, а пошлое и противоестественное преподносилось как канон.

Никогда прежде не доводилось ей видеть столько сговорчивых девчонок. Нигде раньше она не сталкивалась с гомосексуалистами воочию. Секс в раздевалке, секс в туалете, секс в свободном от занятий классе, секс прямо в коридоре. Секс-секс-секс. От него тошнило. Его было слишком много.

Но и эти разнузданные богатенькие детки знали, что такое страх. Они боялись — боялись до икоты головорезов из банды Скорпионов, отморозков похлеще них самих.

Теперь-то Ирис понимала, что в тот первый день повела себя как дура, влезая в осиное гнездо, не разобравшись с правилами. У неё были все шансы оказаться размазанной по асфальту тонким слоем.

Так бы и произошло, если бы не Сандра Кинг.

Сказать, что брат Сандры был популярен в школе значило ничего не сказать. Его именем, словно курящимися благовониями, было пропитано всё вокруг. Его образ витал в перешептываниях девчонок, в негласном подчинении, царящем на мужской половине.

Как известно, свита играет короля, и местная свита играла его на отлично. Ирис было очень любопытно поглядеть на этого Царя Скорпионов.

Случай вскоре представился.

* * *

Биология и математика прошли без происшествий, а на истории по четвергам всегда были контрольные тесты.

Преподавателя, импозантного мужчину в летах, одноклассники характеризовали как старого индюка, помешенного на событийных датах. Из общих стенаний Ирис заключила, что у учителя, человека старой закалки, были твёрдые принципы. Он старался обучить даже такой образчик заскорузлой необразованности, что достался ему в ученики.

Последние сопротивлялись всеми силами души, но всё равно были вынуждены подчиняться. Итоговой аттестации даже их родители отменить не могли, а от оценки зависело будущее.

История и литература были любимыми предметами Ирис. Она без труда ответила на вопросы и, сдав тесты, получила разрешение покинуть класс.

Приняв решение пойти в читальный зал и подготовиться к следующему занятию, чтобы не таскать с собой сумку Ирис собиралась оставить её в личном отсеке. Она как раз заворачивала в коридор с металлическими шкафами-сейфами, когда заметила учитель физкультуры.

Тот тащил на вытянутой руке бедолагу Барри-Скунса, пребывающего под таким кайфом, что едва на ногах держался.

— Какой номер у твоего шкафчика?

— М-м-м… — Скунс согнулся пополам. — Бу-а-а!

Рвотные массы фонтаном полились на пол.

Разъярённый преподаватель с перекосившимся от отвращения лицом отшвырнул парня от себя, толкнув на металлические шкафы.

— Который твой?!

Скунс, с трудом удержавшись на ногах, все же воинственно задрал подбородок:

— Не имеете права. Это частная собственность!

— Открывай НЕМЕДЛЕННО!!!

Габариты у физкультурника были немаленькие. Стероиды, наверное, жрал горстями. А Скунс не был бы Скунсом, если бы не имел привычки трусливо поджимать хвост перед превосходящими силами противника. Трясущимися руками он вставил ключ в замок и отворил дверцу.

С того места, где стояла Ирис, содержимое шкафчика рассмотреть было невозможно, но по довольному лицу учителя было видно — он нашёл то, что искал.

— Продажа наркотиков — серьёзное преступление.

Скунс содрогнулся:

— Я не продаю. Употребляю сам.

Учитель почти по-дружески похлопал ученика по плечу:

— Знаю, Барри, знаю. И сейчас я тебя отучу, сынок, от этой дурной привычки.

Его рука выскользнула из шкафчика и затолкала содержимое ладони Скунсу в рот. Парень забился в безжалостных руках, но физрук продолжал зажимать ему рот ладонью, не давая выплюнуть отраву.

— Нет!!! — заверещала Ирис. — Что вы делаете?! Прекратите!!!

От неожиданности учитель дёрнулся и выпустил Скунса из рук.

Воспользовавшись моментом Барри, встав на четвереньки, пытался выплюнуть изо рта всю ту дрянь, что в него запихали. Он начал задыхаться и хрипеть, хватаясь рукой за горло.

— Помоги ему! — сорвалось с губ Ирис.

Но тут же осеклась. Учитель угрожающе наступал на неё. Взгляд у амбала был совсем как у маньяка — совершенно невменяемый.

— Дотронься до неё, приятель. Давай. Только дай мне повод.

При звуках зазвучавшего голоса физрук застыл.

Ирис не сомневалась, на этот раз точно он — Царь Скорпионов.

Энджел был такой же высокий, как и его сестра. Но никаких кожаных курток, заклепок-кастетов — презентабельный молодой человек из приличного общества, носящий двубортное серое пальто, в вырезе поднятого стойкой-воротником которого светилась белоснежная рубашка.

Барри-Скунса крючило. Глаза у него закатились, тело свело судорогой как в эпилептическом припадке.

— Уходи, Картерис. Разберёмся позже, — холодно бросил Кинг.

Физрук послушался беспрекословно.

Энджел подошёл к Скунсу и опустился рядом с ним на колено. Положил парню ладонь на лоб, будто проверяя — нет ли жара? Видимых чудес не происходило, но судороги, сотрясающие тело Барри, постепенно начали стихать. Руки и ноги больше не дёргались как в беспорядочном танце. Глаза перестали закатываться, мало по малу принимая осмысленное выражение.

— Спасибо, Энджел.

Блондин помог Скунсу подняться с пола.

— Я думал мне конец, — всхлипывал Барри, цепляясь за своего спасителя, словно маленький ребёнок. — Этот псих законченный впихал меня доз десять, не меньше!

— Забудь, Барри. Всё хорошо.

— Забыть?! Он чуть не убил меня! Энджел, он…

— Не следовало приходить под кайфом за занятия. Тебе повезло, что я оказался рядом. А сейчас — просто иди домой, ладно? И не делай больше глупостей. С Картересом я разберусь, но чуть позже.

Голос у Энджела был приятный, но не имел ничего общего с бархатистыми баритонами, которые так нравились Ирис. Тональность была скорее ближе к сладкому тенору.

— Спасибо, Энджел, — ещё раз повторил Барри перед тем, как уйти.

— На здоровье.

Энджел повернулся, провожая взглядом незадачливого Скунса. Давая Ирис возможность себя разглядеть.

Так же, как и в случае с его сестрой, бросался контраст между золотом волос, пергаментно-белоснежной кожей и чёрными агатовыми глазами. Худосочным не назовёшь, но всё же не качок. Фигура как у воздушного акробата. Высокий лоб, узкое аристократическое лицо заканчивающееся квадратным, четко очерченным подбородком. Скулы высокие, глаза — глубоко посаженные, миндалевидные, в лисий прищур. Близко над ними тонкие, вразлёт, стрелы бровей. Губы твердые, спокойно сомкнутые, уголки не опущенные и не приподнятые — ровные. Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.

— Значит, ты и есть новенькая? — повернувшись, Энджел в свой черёд внимательно обвёл девушку взглядом. — Ты — Ирис Оуэн? Я Энджел Кинг. Будем знакомы.

Выдержать взгляд чёрных бархатистых глаз и не отвести взгляд было нелегко.

— Раз уж у тебя нет урока, может быть, прогуляемся? — предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. — Идём?

Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье, увлекали за собой.

Черный ягуар завёлся с пол-оборота, и они влились в общий поток автомобилей на улицах.

Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроек из ряда в ряд.

— Куда мы едем? -спросила Ирис.

— На Набережную. Это одно из самых красивых мест в городе. Погода сегодня приятная. Прогуляемся? Или ты настаиваешь на кафетерии?

Ирис не настаивала.

Городской парк был большой, ухоженный, весь в ярких клумбах. В воздухе держался сладкий, с привкусом тления, запах петуний. Деревья вокруг были старые, вековые. В их тени укрывались лавки, напоминающие большие диваны с деревянными, закруглёнными кверху, спинками. У каждой скамьи стояли мусорные урны, а в самом парке чисто, нигде ни соринки, если не считать первые упавшие на траву листья.

Между газонами вились асфальтовые дорожки, по ним чинно прохаживались отдыхающие граждане и голуби. В укромной зелени прятались киоски с мороженым, соками и сладкой водой. Энджел купил им по стаканчику фруктового щербета.

— Здесь очень красиво, — поделилась своими впечатления Ирис. — Эллинж по своим размерам уступает городу, в котором я жила раньше, но он такой необычный. Свой колорит, свой уклад. Переезжая с места на место понимаешь, что у каждого места будто есть своя душа.

— Ты часто путешествуешь? — откликнулся Энджел.

— Реже, чем мне хотелось бы.

Энджел в ответ невыразительно пожал плечами и Ирис поняла, что развивать эту тему он не собирается.

— Ну, и что ты думаешь о нашем городе, Ирис?

— Что думаю? У меня сложилось впечатление, что город очень аристократичный, стильный, но… где-то в нём есть очень злая червоточина.

Энджел усмехнулся:

— Меня бы ты охарактеризовала так же?

— Для того, чтобы давать характеристики, я тебя слишком мало знаю. Но первое впечатление такое, отрицать не стану.

По каменной лестнице они спустились к реке.

Не слишком широкая, почти без движения серая лента воды пролегала между двумя берегами. Вдоль правого тянулись кафетерии, лодочные причалы и лавочки. Левый густо покрывала растительность. Парк там так загустел, что напоминал лес.

С берега на берег вели красивые подвесные мосты. Под ними, у каменных столбов свай, плавали стаи разжиревших уток. Граждане, предаваясь медитации над водной гладью, частенько сопровождали процесс пожертвованиями в виде кусочков хлеба, что и составляло секрет утиного благополучия.

Ирис с Энджелом прогуливались по широкой тротуарной дорожке, прямой, как стрела. Вдоль тротуара тянулись лавочки, укрытые зеленью. Чем-то они напоминали театральные ложи, только ниши закрывали не рулоны ткани, а густые заросли можжевельника и вьющихся растений.

— Присядем? — предложил Энджел.

Следуя за ним, Ирис вошла в зелёный грот. Здесь приятно пахло хвоей и не слишком приятно — мокрой землёй. У каменной основы скамьи стояли оставленные предыдущим посетителем металлические банки из-под дешёвых алкогольных коктейлей.

— До нас здесь побывали свинки, — усмехнулась Ирис, осторожно усаживаясь на деревянные бруски скамьи.

Когда Энджел опустился рядом, её охватило противоречивое чувство, словно бы сразу стало и тепло, и холодно.

Свет, пробиваясь сквозь зелёный можжевеловый полог, окрашивал его золотистые волосы в необычный оттенок. На лицо ложились солнечные блики. Ирис будто окутало облаком дорогого мужского парфюма. Хотелось закрыть глаза и вдыхать в себя этот аромат, вдыхать бесконечно. До скончания времён.

— Сандра Кинг твоя сестра? — решила Ирис нарушить тяготившее её молчание.

— Мы близнецы.

— Когда мы разговаривали, она сказала, что мы с вами родственники?

Лицо Энджела приняло скучающее выражение:

— Мы потомки Элленджайтов. Как и вы, если тебя это интересует.

— Я слышала, у мужчин в нашем роду есть особенные способности. Судя по тому авторитету, который ты имеешь в школе, кое-что сохранилось до сих пор?

— Самую интересную фамильную особенность унаследовала твоя кузина. Всё остальное гораздо менее приятно, уж поверь мне на слово.

— И всё же? Что это за особенности такие? В нашей семье всегда об этом говорили намёками, как о чём-то неприличном.

— Некоторые вещи легче показать, чем рассказать. Думаю, тебе пока этим заморачиваться не стоит.

— Всё так сложно?

— В первый момент шокирует. Правда, потом большинство людей подсаживается, как на наркотик. Почти всем нравится.

— Даже предположить не могу, о чём ты сейчас. Признайся, что просто говоришь ерунду? Хочешь меня заинтриговать?

В смехе Энджела слышались язвительные нотки:

— Разве ты и так не заинтригована?

Ирис замерла, когда Энджел обнял её за талию.

Его лицо было так близко, но даже с такого расстояния на нём не было заметно пор. Гладкая, как шёлк, кожа. И чёрные-чёрные глаза в загибающихся, словно у девчонки, ресницах. Золотистые завитки волос ангельским нимбом окружали голову.

— Что ты делаешь? — спросила она, отчего-то шёпотом.

— Собираюсь тебя поцеловать.

— Я совсем тебя не знаю.

Горькая усмешка скользнула по его твёрдым губам.

— Когда узнаешь, целовать точно не захочешь. Так что потороплюсь воспользоваться моментом.

Наверное, на её месте были тысячи девчонок? И с каждой он вёл себя подобным же образом?

И всё же Ирис позволила не сопротивлялась, когда Энджел притянул её к себе и коснулся губами её губ. Лёгкая щекотка от поцелуя словно током потекла по телу.

Ирис целовалась и раньше. Но никогда прежде прикосновение чужих губ не вызывало в ней таких волшебных ощущений. Словно все нервные окончания сосредоточились у рта и, впитывая в себе свет, передавали его артериям и венам. Голова кружилась. Губы Энджела были твёрдыми и чуткими, пахли полынью и можжевельником.

Они целовались до тех пор, пока голова не пошла кругом.

Когда Ирис отстранилась солнечный свет казался нестерпимо ярким. Он бил по глазам так, что хотелось зажмуриться.

— Кажется, одну особенность Элленджайтов ты только что продемонстрировал во всей красе? — попыталась она за шуткой скрыть охватившее её смятение. — Мужчины из рода Элленджайтов целуются просто божественно.

— Спасибо, — склонил Энджел голову в шутовском благодарственном поклоне. — Семейные предания также гласят, что женщины нашего рода всегда для нас будут привлекательнее других. У тебя красивые глаза, Ирис. Никогда не видел, чтобы у кого-то они были такого цвета — фиалковые, — он завёл прядь волос за ухо. — Когда ты так на меня смотришь, так и хочется поцеловать тебя снова.

— Что удерживает?

Рука, лежавшая на её талии, сжала стан чуть сильнее, словно предупреждая — провоцировать ненужно.

— Ты сейчас видишь меня с парадного фасада, но стоит лишь открыть двери и всё будет совсем иначе. Я не из хороших парней, Фиалка.

— Серьёзно?

— Ещё как.

— Жаль, — вздохнула Ирис. — Такой, как сейчас, ты мне нравишься.

Они продолжали сидеть рядом, плечом к плечу. Ирис чувствовала тепло удерживающей её руки и со сладким недоумением понимала — ей было хорошо с ним рядом. Хорошо млеть от поцелуев, хорошо сидеть и молчать. Как будто она знала Энджела когда-то очень давно, но потеряла. А вот теперь нашла. Душа и ликовала, и замирала от сладкого ужаса.

— Чем ответишь на моё предложение сходить сегодня вечером в Асторию? — спросил Энджел.

— Что это за заведение?

— Хочешь узнать на что подписываешься, сказа «да»?

На этот раз губы Энджела растянулись в усмешке горькой, даже немного злой:

— Астория одна из главных достопримечательностей города. На сегодняшний день туда можно попасть только по приглашению и по протекции действующих членов клуба. Случайных людей нет.

— И чем там занимаются все эти неслучайные люди?

— В светлое время суток в Астории открыт ресторан высшего класса. Блюд такого качества нет больше нигде. Ну, а по ночам это элитный бордель с обширным спектром услуг.

— У меня что, вид девушки, которую можно после первого поцелуя в бордель приглашать?!

— Сегодня там будет представление, красноречиво демонстрирующее наши…хм-м… фамильные возможности, которыми ты так интересуешься.

— Что-то мне подсказывает, представление будет далёким от классической драматизации?

— Но это будет и не дешёвый стриптиз.

Безумием было выслушивать подобное предложение. Ещё большим безумием было на него соглашаться.

— Ну, что скажешь, Фиалка?

— В какое время случится это феерическое бордельное шоу?

— В полночь, разумеется, — заговорщицки ухмыльнулся Энджел. — В час, когда по традиции восстает нечистая сила.

— В полночь? -нахмурилась Ирис. — Ты, возможно, будешь смеяться, но мама меня не пустит.

— Ты станешь возмущаться, но предлагаю ей ничего об этом не говорить.

Идти неизвестно куда? Неведомо с кем? Непонятно для чего? Никому словом не обмолвившись? Оторвут голову — концов не найдёшь. Безумие в чистом виде.

— Ну что? — спросил Энджел. — Идёшь со мной или нет?

И Ирис поняла: если скажет «нет», то нескоро его увидит.

Грехи наши тяжки! Особенно когда мы влюблены.

— Иду, — ответила она.