Иной Хэллоуин (A Different Halloween) (гет)

Наблюдая, как на дне стакана закручивается дымящаяся жидкость, Барти чувствовал, что его душа рвётся на куски. А может, он просто выдаёт желаемое за действительное? В конце концов, признавать поражение — не в его правилах. Только не сейчас! Попутно он пытался примириться с тем, что недавно сотворил. Невероятно — всего лишь два разговора, а его мир перевернулся вверх тормашками!

Для начала Дамблдор потребовал беседы с глазу на глаз, и чтобы их не подслушали. Пришлось пригласить в свой кабинет. И едва за ними закрылась дверь, как разъярённый директор сразу же взял быка за рога. Он опять потребовал, чтобы Северуса Снейпа отдали ему на поруки, а про веритасерум и думать забыли. Снова выслушав, что Снейп — личный шпион Дамблдора, Крауч только отмахнулся. И вот тогда старик взорвал самую настоящую бомбу. Барти его слова накрепко врезались в память.

«Если мы придём к компромиссу, я готов подтвердить, что твой сын выполнял для тебя точно такую же задачу. Как, неужели ты не знал, что Бартемиус-младший — Пожиратель смерти?»

У Барти аж кулаки зачесались. Врезать бы старому ублюдку, чтобы стереть эту мерзкую ухмылку, а вместо этого приходится терпеть, пока тот поворачивает нож в ране.

«И конечно же, я поддержу тебя, когда ты выдвинешь свою кандидатуру на пост министра магии. Друзья ведь должны помогать друг другу. А утром я заберу моего мальчика. Так что время поговорить с сыном у тебя есть. В конце концов, мы обязаны позаботиться, чтобы наши истории совпадали».

У Крауча мозги отказывались соображать — какие уж тут истории! Теперь он ждёт не дождётся, чтобы вернуться домой и услышать из уст сына правду. А флакон с веритасерумом в кармане ему поможет.

* * *

Теперь Барти не сомневался: правда — штука красивая и страшная, поэтому относиться к ней следует осторожно. Особенно к такой. И хорошо бы об этом никто не узнал.

Итак, его сын не просто Пожиратель смерти — он последователь сумасшедшего Тёмного лорда, который отказывается верить, что его хозяин мёртв. А признание, что сын с нетерпением ждёт своего первого рейда, позволило его отцу решиться. Чарами памяти можно стереть конкретные события, но характер таким образом не изменить. Для этого понадобятся профессиональные целители и месяцы работы. К сожалению, о таком можно даже не мечтать. Поэтому остаётся только одно — Азкабан. А как только Визенгамот почует запах жареного, именно туда сын и отправится.

Барти попытался себя утешить, что поступает так не потому, что может рухнуть его карьера. Дело в том, что если сын сядет в тюрьму, это убьёт его больную мать. Нет, он не позволит! В конце концов, Виктория подарила ему лучшие годы своей жизни. Не хватало ещё, чтобы она горевала, пока её единственный сын гниёт в Азкабане. Вот ради этого он и готов бросить в сына Непростительное. К сожалению, на другие варианты времени категорически не хватает. Его буквально толкают под руку.

Да, жене это разобьёт сердце, но, по крайней мере, она не станет винить себя. А то ведь наверняка посчитает, что родила монстра. А чтобы облегчить боль, он для неё сделает что угодно. Есть и бонус — оборвётся поводок Дамблдора. И тогда трепещи, Северус Снейп!

Барти уже рассчитал, как поступит дальше. Вот почему перед ним стоял нетронутый стакан с огневиски — ему нужна ясная голова. В любой момент его могут вызвать через камин. А затем перед ним во весь рост встанет грандиозная задача — сообщить Виктории трагическую новость. И только потом он сможет себе позволить напиться до бесчувствия.

* * *

Том увидел, как из камина вышел знакомый молодой человек, и рука сама потянулась за стаканом. Знать предпочтения клиентов — его работа.

— Как обычно, Барти?

— Извини, не сегодня. Сильно тороплюсь.

Широкая плотоядная ухмылка бармена могла выглядеть и получше, если бы зубов хватало. А так оставшиеся зубы навевали мысли о клавиатуре пианино.

— Горячая штучка, да? Я знаю счастливицу?

Покачав головой, собеседник направился к выходу в магловский Лондон.

— Ты же знаешь — об этом джентльмен не распространяется.

Том продолжал мысленно улыбаться над их совместной остротой, когда с той стороны донёсся сильный шум. Он осторожно высунул голову в дверь. Похоже, какой-то несчастный столкнулся с автобусом и теперь лежит под колёсами. И даже отсюда видно, что ему уже ничем не помочь. Том в очередной раз поразился: как маглы могут строить такие опасные машины и ничего не сделать, чтобы те не сталкивались друг с другом или с кем-то ещё? Вон, Эрни Пранг вряд ли видит дальше собственного носа, однако «Ночной рыцарь» ещё ни разу не угодил в аварию.

Ворча себе под нос, Том вернулся за стойку. И далеко не сразу узнал, что оказался последним человеком, который разговаривал с Бартемиусом Краучем-младшим.

* * *

— Родди, да ладно тебе. Это мелкое дерьмо не придёт. Я же тебе говорила — у него кишка тонка. Все они сопляки.

В ответ на такое рвение Родольфус только головой покачал.

— Белла, дорогая, держи себя в руках. Скоро мы там будем. Попробуй посмаковать ожидание. Вот увидишь — как только мы окажемся на месте, тебе станет гораздо лучше.

Рабастан улыбнулся невестке и снова подумал, какую дикую штучку отхватил брат.

— Да, Белла, сама подумай. Даже если мальчишка в штаны наложит, для Лонгботтомов это лишняя цель. И если они в него бросят хоть одно проклятье, у нас уже больше шансов их прибить.

Однако Беллатрикс была не в настроении ждать.

— Для тех, кто нас ждёт в этом доме, троих Лейстрейнждей более чем достаточно. Предлагаю отправляться прямо сейчас. А с этим трусом потом разберёмся.

Чтобы убедиться, что её терпение на исходе, Родольфусу понадобился всего один взгляд. И всё равно придётся показать, кто тут командует.

— Полегче, дорогая. Мы дадим нашему юному другу ещё пять минут. Не появится — начинаем. А потом ты выплеснешь своё раздражение на тех, кто и впрямь достоин твоего гнева.

Белла кивнула. Хорошо, она подождёт, но только пять минут. И не больше. Хозяин якобы умер, но у неё есть вопросы. И она обязательно добьётся ответов. Кроме того, кто-то должен заплатить. Вот пусть это и будут Лонгботтомы.

* * *

Когда защита показала сработавший порт-ключ, Фрэнк и не думал беспокоиться. Во-первых, Тёмного лорда больше нет, а во-вторых, они ждут друзей. А вот Пожирателей смерти, которые ворвались в дом и с порога стали швыряться проклятьями, они точно не ждали. Алиса играла на полу с сыном, и Белатрикс сразу же ударила её Круцио. Дом огласили крики боли. Они буквально сводили Фрэнка с ума, но ему пришлось отбиваться от братьев Лейстрейндж. И жене на помощь не прийти, иначе его постигнет та же участь. К сожалению, враги были опытными бойцами, поэтому сдерживать их становилось всё сложнее. Проклятья так и летали.

Именно в этот момент появились их друзья и тут же начали действовать.

Активировавший порт-ключ Джеймс оказался единственным с палочкой в руке. И пусть другой рукой держал Гермиону, не колебался ни секунды. Его семье и друзьям ничего не будет угрожать, только если как можно скорее расправиться с этой троицей. Так что никаких оглушителей и предупреждений «Аврорат — сдать палочки!». Поэтому проклясть ближайшего Пожирателя в спину и бросить девочку отцу. К счастью, Дэн был готов.

Эмма стояла рядом с Сириусом и буквально вырвала Гарри у него из рук, позволяя ещё одному аврору вступить в схватку. А Ремус моментально начал трансфигурировать мебель в стены. Грейнджерам не надо было объяснять, что делать дальше — вскоре они сидели за стеной, закрывая собой детей. К ним быстро присоединились Лили и Дадли. Потом первая взмахнула палочкой, и к ней прилетел крестник. А дальше она взяла защиту на себя, развязав руки Ремусу.

Выхватив палочку, Сириус тут же обрушил на кузину шквал проклятий. Вскоре ему на подмогу подоспел Ремус. Вне боя из вновь прибывших осталась только Лили. Но и она держалась настороже, готовясь отразить любое проклятье, которое полетит в сторону детей. И неважно, что у пары оставшихся Пожирателей нет на это времени. И пускай они слишком заняты — пытаются спасти свои жалкие жизни. Уворачиваясь от проклятий, та же Белла под натиском Сириуса и Ремуса отступала всё дальше и дальше.

Бродяга решил, что противница должна сосредоточиться исключительно на них. Кроме лежавшей на полу Алисы здесь четверо детей и двое маглов — и все беззащитны. Ну, сейчас ты у меня попрыгаешь!

— Привет, кузина. Снова взялась за старое? Кому теперь ботинки лижешь? Твоего дерьмового Волдеморта-то прибили!

— Да как ты смеешь произносить имя моего хозяина! Губы такого предателя крови недостойны этой чести!

Само собой, Сириус знал, чем задеть её побольнее. Конечно же, сработало. Так держать!

— Даже думать не хочу, чего касались твои губы. Никогда не думал, что Блэк станет рабом. Хотя… когда выходишь замуж за подонка, ниже падать уже некуда. Ну хотя бы Цисси пока держится, хоть и живёт с куском дерьма. И хвала Мерлину за Анди!

У Беллы осталось только одно желание — убить этого предателя, который позорит имя Блэков. И она настолько на нём сосредоточилась, что упустила из виду главную опасность. Про Алису все забыли, а она оказалась не настолько беспомощной, как посчитал Сириус. В конце концов, ей удалось достать палочку. Только вот руки здорово дрожали. Так ещё попадёшь не в эту тварь, а в кого-нибудь из друзей. Но Пожирательница всё ближе… ближе… ещё ближе… Вот она увернулась от заклинания Ремуса и оказалась совсем рядом. Пора! Алиса бросила взрывное, и луч угодил точно под левое колено. Оторванная нога улетела куда-то в сторону, а сумасшедшая сука с диким воплем рухнула на пол. Сириус тут же её оглушил, а потом бросился к Алисе и наколдовал щит. Ну а Ремус напал на последнего Пожирателя, который остался на ногах.

Как только его брат получил ударным в спину, Родольфусу стало ясно — дело дрянь. И уже через несколько мгновений на него здорово насели. Интуиция и здравый смысл просто вопили — аппарируй, но… здесь останутся не просто пара «коллег», а жена и брат. Это заставило повременить с бегством. Но когда тебя атакуют три сильных волшебника, промедление смерти подобно. От очередного проклятья Поттера он увернулся, но Лонгботтом с Люпином его всё-таки достали.

Стоило Родольфусу упасть, как Лили бросилась к пострадавшей подруге. А та не хотела терять сознание, пока не узнает, что с сыном, поэтому держалась из последних сил.

— Невилл, где мой Невилл? Где мой мальчик?

Лили попыталась её успокоить, но преуспела, только когда Эмма принесла Невилла. Алиса наконец-то успокоилась, а вот Эмма, наоборот, пришла в ужас.

— Что за магия делает с человеком такое?

Тем временем Лили устроила голову подруги у себя на коленях и стала гладить её по волосам.

— Самая тёмная магия. Это проклятье пыток. Когда оно попадает в человека, каждый нерв начинает посылать в мозг сигнал боли. От невероятной боли можно всего лишь за несколько минут сойти с ума, а если тебя пытают хотя бы десять минут — умрёшь. В нашем мире это проклятье называют Непростительным. А тот, кто его применит, заработает билет в один конец в тюрьму. Ты ведь заметила, что мы не торопимся исцелить эту суку, которая его наколдовала?

Тут подошёл Фрэнк, опустился на колени рядом с женой и забрал у Эммы Невилла.

— Извини, милая. Я всё пытался к тебе пробиться, но эти двое не давали.

Алиса подняла дрожавшую руку и по очереди погладила своих мальчиков по щеке.

— С нашим сыном всё в порядке, а остальное неважно. — Она повернула голову к незнакомке. — Спасибо, что позаботилась о нём.

Лили решила, что пора их представить друг другу.

— Эмма, это Алиса и Фрэнк Лонгботтомы. С их сыном Невиллом ты уже знакома. А вон за тем барьером, который наколдовал Ремус, её муж Дэн охраняет остальных детей. Да уж, не так я представляла ваше знакомство. К сожалению, мы живём в опасные времена.

Эмма потрясённо наблюдала, как сначала Пожирательницу смерти перенесли к подельникам, а потом всех троих связали магическими верёвками. Ну а Ремус наконец-то прижёг обрубок Беллатрикс (само собой, тоже магией).

Последние несколько минут стали для четы стоматологов настоящим откровением.

— Опасные времена? Да я и так тебе поверила. Можно было и без демонстраций обойтись.

Лили улыбнулась Эмме. К счастью, та слеплена из правильного теста.

Тут Фрэнка отвлёк Джеймс:

— Алису надо срочно в Мунго. За Невилла не беспокойтесь — пока она не вернётся домой, мы о нём позаботимся.

Подошёл Сириус и протянул хозяину дома клочок пергамента.

— Нашёл в кармане моей сумасшедшей кузины. Думаю, тебя заинтересует.

Фрэнк мгновенно узнал адрес, записанный рукой его матери.

— Таких пергаментов всего два. Второй моя мама сегодня отдала Рему.

Тот вынул из кармана свой. Один в один!

Тем временем Джеймс закончил обыскивать братьев Лейстрейндж, обернулся и тоже увидел в руках у друзей два клочка пергамента. Похоже, их опасения подтвердились.

— Можно я угадаю? Второй вы отдали Альбусу Дамблдору?

Обнимая жену и сына, Фрэнк только и сумел, что кивнуть. Только сейчас до него окончательно дошло, ЧТО едва не стряслось. А Эмма никак не могла взять в толк, чего такого особенного в этих бумажках. Но сейчас явно не время любопытствовать. Тем более, Дэн по-прежнему не выпускал детей из-за барьера, чтобы они не увидели этот кошмар. Комната буквально разгромлена, а из оторванной ноги натекла лужа крови. Понимая, что Фрэнку сейчас тяжело, Джеймс начал командовать сам:

— Фрэнк, давай Алису в больницу. О Невилле мы позаботимся. Я и Сириус доставим этих тварей в Министерство, а потом найдём твою мать. Увидитесь с ней в Мунго. Ну а Ремус с Лили переправят остальных обратно к Грейнджерам. Мы вернёмся, как только сможем.

Конечно же, Лили хотела забрать отсюда детей как можно скорее. Поэтому поцеловала мужа, а после забрала у Фрэнка Невилла. Алиса попыталась улыбнуться, но вышла болезненная гримаса.

— Позаботься о моём мальчике!

Ремус поднял с пола уже знакомую веревку и превратил её в порт-ключ до дома Грейнджеров. Эмма подхватила Дадли, а Дэн — Гермиону. Ну а Гарри и так настолько сильно в него вцепился, что в ближайшее время вряд ли отпустит. Убедившись, что Лили с Эммой крепко держатся за верёвку, Лунатик положил руку Дэну на плечо и активировал порт-ключ.

У оставшихся словно гора с плеч свалилась — теперь дети в безопасности. Сириус быстро наколдовал порт-ключ до Мунго и отправил туда Алису с Фрэнком. И только потом задал, пожалуй, самый важный вопрос:

— Каким образом у Пожирателей оказался адрес?

— Знаешь, они добыли бы его только в одном случае — если бы Дамблдор захотел. Только он никогда не признается. Старик может строить из себя сумасшедшего, но он далеко не дурак. И по какой-то причине поступает именно так. Возможно, только он видит смысл, но не сомневайся — причина есть.

Тут посреди разгрома Сириус заметил ногу Беллы.

— У моей матери есть троллья нога, которую используют как подставку для зонтов. Может, предложить ей в пару ногу любимой племянницы?

Адреналин постепенно уходил, поэтому и шутка вышла так себе.

— Не думаю, что Алиса захочет повесить её над камином. Так что забирай!

Чувствуя, как спадает напряжение боя, оба засмеялись.

— Знаешь, Бродяга, им здорово повезло, что мы появились. Алису уже вывели из строя. Ещё немного, и Фрэнк лежал бы рядом. Каких-то пять минут, и оказалось бы поздно!

Сириусу эта тема показалась слишком серьёзной. Тем более, он по-прежнему пребывал в шутливом настроении. Правда, получалось как-то мрачновато.

— Знаешь, Скакун, вряд ли в этом году нас с тобой ждут подарки на Рождество. С такой удачей, как в последние дни, мы будем счастливы просто до него дожить.

Джеймс только головой покачал. С пятнадцатилетнего возраста он был Сохатым, и вот теперь благодаря двухлетней девочке всё изменилось. А если посмотреть, как жена, Сириус и Ремус всякий раз бурно веселятся… нет, теперь не отвертишься.

— Давай этих троих в Министерство и побыстрее покончим с делами. Не успокоюсь, пока не вернёмся к Грейнджерам.

* * *

Крауч наконец-то дождался каминного вызова, только совсем по другому поводу.

— Барти, трое Лейстрейнджей напали на Лонгботтомов. К счастью, Фрэнк с Алисой ждали гостей, и те прибыли вовремя. Джеймс Поттер и Сириус Блэк справились.

Так, пора вспомнить, кто тут глава ДМП.

— Кто-нибудь из наших ранен? И в каком состоянии пленные?

— Алиса Лонгботтом в Мунго после Круцио. Остальные целы и невредимы. Кажется, там были сразу четверо детей, так что с Пожирателями не церемонились. Танцевать в эти выходные им точно не светит, но залить в них сыворотку правды это нам не помешает.

Для Крауча этого оказалось достаточно.

— Сейчас буду!

* * *

К Грейнджерам вернулась довольно-таки шумная компания. Впрочем, если есть четверо плачущих малышей, которые только что побывали на месте самой настоящей битвы, — ничего удивительного. Дэн сразу же сел на диван, а обнявшиеся Гарри с Гермионой устроились у него на коленях. Что же касается Эммы и Дадли, первым делом они направились на кухню — сейчас расстроенного мальчика утешит только еда. Ну а Лили сидела с крестником на коленях и разговаривала с ним самым успокаивающим голосом. Судя по тому, что он её обнял, а рыдания начали стихать, у неё получилось.

Тем временем Эмма с Дадли вернулись, прихватив мисочку с нарезанной дыней. Всего лишь один кусочек, и мистер Дурсль успокоился как по волшебству. И зачем нужны какие-то там слова? Эмма усадила вцепившегося в мисочку мальчика на колени Ремусу, а сама снова ушла на кухню. И вскоре вернулась с подносом, где стояли ещё три порции. И первым делом постаралась уговорить покушать Невилла.

— Привет, Невилл. Я Эмма. А вон там с Гарри моя маленькая девочка. Видишь, как Дадли быстро ест вкусную дыню? Хочешь тоже поесть?

Конечно же, Гермиона не забыла про манеры. Просто после предыдущего знакомства пропало желание. Зато Гарри слез с колен её отца, дотопал до нового мальчика и схватил его за руку. Тем более, он его вспомнил, пусть давно и не видел. Гарри попробовал взять пример с подруги, хотя навыков явно не хватало. Да и словарный запас подкачал. Впрочем, его это не смутило.

— Нев, Герми! Он Дад, сидеть?

Потом они с Гермионой помогли ему спуститься с колен Лили, и та наколдовала ещё один стульчик. А Эмма расставила мисочки на столе и помогла детям рассесться. Ну а потом присела рядом с Дадли и шепнула на ухо:

— Веди себя хорошо, и тётя Эм даст тебе ещё.

Дадли прекрасно знал слово «ещё», поэтому вёл себя идеально.

Итак, малыши заняты, поэтому Дэн решил прояснить ситуацию. Правда, адреналин никуда не делся, так что стоит вести себя поспокойней. Не хватало ещё снова детей напугать.

— Я так понимаю, эти трое — те самые террористы, о которых мы столько слышали? И один из них — родственник Сириуса?

Ремус кивнул.

— Да, это Пожиратели смерти. На самом деле — одни из главных фанатиков. А эта женщина — кузина Сириуса. Страшный человек! Представляете, ей доставляет удовольствие убивать и мучить!

У Эммы такое в голове не укладывалось. Да что ж это за люди такие!

— Трудно поверить, что они из одной семьи. Самые настоящие противоположности.

На этот раз ответила Лили:

— Наверно, потому что так и есть. Блэков всегда считали тёмной семьёй, и это никакой не каламбур. Почти все они верили, что чистокровные лучше остальных. А вон там за столиком сидит доказательство, что это полная чепуха. Невилл — маг чистокровней некуда, хотя Лонгботтомы, как и Поттеры — светлый род. Мой Гарри — полукровка, ваша дочь — маглорождённая, ну а Дадли — самый настоящий магл. Конечно же, дети об этом не догадываются. И даже задумываться не станут, если, конечно, их не научить.

Ну а те, о ком сейчас речь, сидели за столиком, ели дыню и щебетали так, как способны только дети в этом возрасте. И понятия не имели, что оказались в центре внимания. Глядя на них, у взрослых сердце таяло.

Дэн изо всех сил старался держать себя в узде.

— Дети чем-то отличаются? Это абсурдно, ужасно… честно говоря, назвал бы по-другому, но здесь дети. Это всё равно, если бы люди задирали нос, потому что у них определённая группа крови. Какая чушь!

В ответ на такую аналогию Лили не могла не усмехнуться.

— На самом деле, в твоей идее гораздо больше смысла. По крайней мере, группу крови можно определить. А вот в случае с Дадли кроме того, что у него нет магии, ни одно обследование не покажет разницу между ним и ребёнком с любым статусом крови. А если дети — маги, тем более. Только вот Пожиратели смерти почему-то считают, что три ребёнка за тем столиком не имеют права жить. На самом деле — все четверо, поскольку Лонгботтомов они называют предателями крови.

Дэн никак не мог уяснить, что это за общество такое, если там считают, что его дочь не имеет права на жизнь.

— С тех пор, как люди стали ходить на двух ногах, они постоянно сражаются — за веру, за землю, за лучшего партнёра, в конце концов. Наверняка наивно полагать, что у ведьм и колдунов по-другому, но кровь? Неужели нельзя придумать чего-нибудь посерьёзней — за что и впрямь стоит бороться?

Тут Эмма кое-что вспомнила.

— А что это за листок был? И почему он так важен? Честно говоря, так и не поняла.

Ремус достал клочок пергамента и протянул Дэну.

— Попробуй переписать.

Последний ничуть не сомневался, что его разыгрывают. Правда, ровно до тех пор, пока не понял, что у него ничего не выходит. Как он ни старался, ручка упорно выводила иной адрес.

Полюбовавшись на его терзания, Люпин пояснил:

— Скопировать этот адрес может только Хранитель. А у тебя даже произнести не выйдет. Вот почему этот клочок так важен — без него Лонгботтомов не найти.

Лили согласно кивнула.

— Похоже, мать Фрэнка сделала их только два. И второй отдала Дамблдору. Готова прозакладывать свою жизнь — она обязательно потребует у старика объяснений, каким образом адрес оказался у трёх самых страшных Пожирателей смерти. Выбирая Хранителя, мы совершили серьёзную ошибку, но Алиса-то с Фрэнком нет. И ни у кого не возникнет даже крупицы сомнений — Августа Лонгботтом скорее умрёт, чем предаст свою семью.

Послышался хлопок аппарации, и у Лили с Ремусом палочки словно сами прыгнули в руки.

— Дорогая, это я! — раздался из гостиной голос Джеймса. Все моментально успокоились. Он вошёл в комнату, поцеловал жену и устроился рядом с детьми.

— На случай, если нагрянут Пожиратели, Сириус остался в Мунго. Барти прислал пару авроров, но Алисе и Фрэнку с Сириусом спокойней. Кажется, Августа даже надеется, что туда заявится ещё пара-тройка Пожирателей, и собирается вытереть ими пол. Я уж думал, придётся связать эту валькирию, когда Сириус продемонстрировал пергамент, который забрал у Беллатрикс. Убедившись, что семья в порядке, она собиралась отправиться прямиком в Хогвартс. Только когда Фрэнк сказал, что они с Алисой просят её остаться, она передумала. Хотя сдаётся мне, это лишь отсрочит неизбежное.

— Алиса долго пробудет в больнице? — поинтересовалась Эмма.

— До завтра. В крайнем случае — до послезавтра. Надеюсь, ты не против, если Невилл останется здесь?

Хозяйка дома сообразила, что её вопрос могли истолковать превратно, поэтому поспешила успокоить новых друзей:

— Нисколько. У нас он всегда желанный гость. Надеюсь только, когда придёт время знакомиться с Майей и Мэри, мы не очутимся на поле боя.

Дети аж есть и болтать перестали и дружно уставились на хохочущих взрослых. Эти взрослые — такие странные существа!

* * *

Барти заранее ёжился от страха: рассказать матери, что она лишилась ребёнка, — всегда нелёгкая задача. А если эта мать — твоя жена, и ты сам подстроил смерть собственного сына… не придумали ещё таких слов, чтобы описать его чувства. Правда, некий плацдарм для своей истории он уже подготовил.

Плюс с его подачи департамент правопорядка будет настолько занят, что дело сына быстро затеряется среди аналогичных. А учитывая, что аресты пойдут направо и налево, это несложно. И тогда в глазах всех, чьё мнение имеет значение, выдуманная история быстро станет фактом.

Первыми начали допрашивать братьев Лейстрейндж. И те сразу же назвали в числе Пожирателей смерти Барти Крауча-младшего. Поэтому глава ДМП со спокойной душой выписал ордер на его арест. А меньше чем через час ему доложили, что его сын мёртв. И маглы квалифицировали этот случай как самоубийство. В ожидании бури подчинённые затаили дыхание. Выдержав паузу, Барти заговорил:

— Похоже, мой сын, как и многие молодые люди до него, совершил серьёзную ошибку, о которой глубоко пожалел. И вместо первого нападения в качестве Пожирателя смерти решил свести счёты с жизнью. По нашим сведениям, за его деятельность в рядах Пожирателей смерти на данный момент ему грозило, скорее всего, несколько месяцев Азкабана. Несколько месяцев — и можно жить дальше. А взамен он лежит в магловском морге.

Наконец-то его эмоции прорвались через бесстрастную маску.

— У меня ощущение, что я подвёл собственного сына. Когда ему понадобилась помощь, он не стал обращаться ко мне. А сейчас мне придётся вернуться домой и сообщить его матери, что сына у неё больше нет. Пожалуйста, продолжайте арестовывать тех, на кого указали Лейстрейнджи. А как только позволят целители, мы сразу же зальём в Снейпа и Беллатрикс сыворотку правды. Я вернусь завтра.

С этими словами он покинул департамент. И знал совершенно точно — слишком уж серьёзных людей они собираются арестовать, так что по поводу его сына останутся всего лишь несколько сухих строчек в отчёте.

Уже через несколько минут Барти оказался дома. И первым делом направился в спальню.

— Извини, дорогая, у меня плохие новости…

* * *

У Альбуса в Министерстве хватало друзей, поэтому про «охоту» на Пожирателей смерти он узнал быстро. Пытаясь предотвратить серьёзный ущерб, который грозит их обществу, он уже готовился шагнуть в камин, чтобы перенестись в Министерство, но тут узнал, какая судьба постигла Барти Крауча-младшего. И только когда пара надёжных источников подтвердила трагедию, директор в это поверил.

Его гнев не знал границ. Дошло до того, что он едва не разгромил собственный кабинет. Впрочем, неудивительно: Альбус считал, что у него всё под контролем, а внезапно оказался у разбитого корыта. Конечно он знал, что старший Крауч может вести себя как безжалостный ублюдок, но ЭТО?! Даже слов нет! Нет ни единого шанса, что юный Барти взял да и решил свести счёты с жизнью. Наверняка отец «помог». Мало того, старший Крауч небось обвиняет Альбуса Дамблдора — мол, вынудил. Ну а потом, используя Северуса, обязательно попытается взять реванш.

И нет никаких сомнений, что как только Северуса допросят с сывороткой правды, этому самому Альбусу Дамблдору сильно повезёт, если он отвертится от поцелуя дементора и «всего лишь» отделается Азкабаном. Нет, придётся пойти по пути Барти — ради высшего блага пожертвовать дорогим человеком. К сожалению, молодого человека, известного как Северус Снейп, прежде чем он придёт в себя, настигнет сердечный приступ с летальным исходом. И случится это прямо сегодня.

Из-за этого «крестового похода» в Министерстве всё бурлит, поэтому он легко проскользнёт невидимкой и бросит малоизвестное заклинание, которое остановит сердце зельевара. И нет, он не свернёт на тёмную дорожку, ведь его собственное сердце уже разрывается от горя. Тут уж никакие чары не нужны. А до тех пор, пока он с печалью и сожалением оплакивает последствия собственных решений, его душе ничего не угрожает. А он непременно поплачет.