Игра Стражей (гет)

Токио-3. Хикари.

— Алло, Синдзи-кун?

— Да.

— Это Хораки. Почему вас с Аянами не было сегодня в школе?

— По приказу командования — отдыхаем. Завтра — важные эксперименты, мы должны быть в форме.

— А про Айду и Судзухару не знаешь?

— Они — в госпитале.

— Что с ними?

— А ты не знаешь? Они выбрались из убежища, полюбоваться на битву. Вот и полюбовались. Теперь валяются в госпитале НЕРВ. У Тодзи-куна два ребра сломаны, у Кенске-куна — сотрясение мозга.

— А как бы их навестить?

— Сама ты не пройдешь. Пожалуй... Давай встретимся возле входа в Геофронт и мы тебя проведем. Заодно и свои дела порешаю.

— Хорошо. Во сколько встречаемся?

— Через полчаса успеешь?

— Да.

Спешно одеваюсь и выбегаю из дому. Тодзи, что же ты натворил? Что с тобой?

Синдзи и Рей ждут меня возле входа в Геофронт.

— Сюда. — Рей показывает мне на одну из дверей. За ней обнаруживается пост охраны. Синдзи подходит к охраннику.

— Это — Хораки Хикари. У Вас должен быть временный пропуск для нее.

— Так... Хораки... Вот он. — Охранник отдает мне пластиковую карточку. — Вам разрешен доступ в гражданскую зону и госпиталь. Смотрите, не забредайте в тактический комплекс.

— Спасибо.

Устраиваемся втроем на сиденьях канатной дороги и едем вглубь Геофронта.

— Синдзи-кун. — то, что Аянами способна начать разговор первой — потрясает меня. Обычно она только отвечает на прямые вопросы.

— Да?

— А что у тебя за дела? Нам же приказали отдыхать?

— Да так, бюрократические формальности. Так что, как доедем — отведи старосту в госпиталь, а я — к отцу. Только обязательно меня дождитесь.

— Хорошо.

Штаб НЕРВ. Синдзи.

Оставляю Рей со старостой и отправляюсь к отцу. Или, наверное, в данной ситуации правильнее будет сказать — к Командующему.

— Командующий Икари, я хотел бы знать, почему пилоту Аянами не присвоено звание?

— Она еще не принимала участия в боевых операциях.

— Она принимала участие в экспериментах с Евангелионом с риском для жизни. И получила при этом ранения. Это — вполне соответствует боевой операции.

— Хорошо. Если ты так считаешь — пиши представление на звание.

— А образец можно?

— Вот. — Отец передает мне представление...

Так... "В связи с выдающимися заслугами в испытаниях экспериментальной техники, проявленным мужеством, а так же полученными ранениями представить пилота Аянами Рей к следующему воинскому званию — младшего лейтенанта войск ООН". Число. Подпись.

— Вот, господин Командующий.

— Так. Хорошо. Держи — передашь Аянами. — Отец отдает мне нашивки младшего лейтенанта. Заранее подготовил. Интриган.

— Господин Командующий...

— Да?

— Где я могу найти капитана Мисато Кацураги?

— А тебе зачем? Ты сейчас должен отдыхать.

— Хочу выяснить, какие еще поощрения и привилегии должна была получить пилот Аянами и не получила вследствие проявленной мной некомпетентности. И исправить сложившуюся ситуацию.

— Она у себя в кабинете. Поздравляю, сын — ты становишься хорошим командиром.

— Да, какой там хороший — то, о чем надо было сразу подумать — вспомнил только через две недели...

— Но, все-таки вспомнил, и, главное — стремишься исправить допущенные ошибки. Не ошибается только тот, кто не делает вообще ничего.

— Спасибо, отец. — Покидаю кабинет Командующего Икари.

Госпиталь НЕРВ. Хикари.

После ухода Икари мы пошли в госпиталь. Аянами уверенно вела меня через настоящий лабиринт. И как она только тут ориентируется?

— Хораки, помоги мне, пожалуйста. — Меня захлестывает удивление. Да что это происходит с нашей Снежной Королевой?

— Конечно, Аянами, а что надо?

— Меня Синдзи-кун пригласил на свидание, а я не знаю, как себя вести в подобных ситуациях. Я вижу, что он делает для меня и понимаю, что тоже должна что-то для него сделать, но я не знаю, что именно...

— Прежде всего — переодеться. Школьная форма мало подходит для свиданий.

— Но... мне не во что...

— Значит, как выйдем отсюда — отправим Синдзи-куна куда-нибудь, а сами пойдем по магазинам. У тебя есть деньги?

— Должны быть... — Рей достает кредитку из кармана форменного платья. — Правда, я не знаю, сколько там: я никогда не пользовалась ей.

— Вот и узнаем.

— А что мне надо купить?

— ... — за перечислением всего нужного как раз доходим до 315 палаты, где и должны выздоравливать эти два клоуна...

Госпиталь НЕРВ. Кенске.

Лежать становится скучновато, но головная боль и головокружение мешают сосредоточиться на чем-либо. Жаль, что моя камера накрылась, искупавшись в жидкости, которой заполнена кабина пилота.

За дверью раздаются голоса.

— ... и еще, обязательно нужны сережки.

— Я не уверена, что мне хватит денег.

— Купим то, на что хватит.

Говорящие заходят, и я немедленно перестаю верить своим глазам: это Аянами и староста. До сих пор я не мог представить, что они могут обсуждать такие темы. Нет, понятно, что для любых других девочек — это нормально. Но староста и Аянами???

— Тодзи-кун, я — брежу?

— Кажется, нет. — В голосе Судзухары не слышно привычной уверенности.

— Ребята, что с вами? — Староста. Она еще удивляется...

— Да вот, пытаемся понять: то, что мы видим и слышим — это есть на самом деле, или у нас массовые галлюцинации.

— О чем это ты?

— Вы с Аянами обсуждаете шмотки... Раньше за вами такого не наблюдалась. Даже ты старалась отойти от остальных девочек, когда они погружались в столь увлекательные для них вещи. А про Аянами — вообще молчу.

— Так получилось. А теперь — староста присаживается на кровать Тодзи. Кто бы сомневался. Ее чувства к Судзухаре являются секретом разве что для самого Тодзи — рассказывайте, что с вами случилось?

— Мне захотелось увидеть битву: а то гражданским ничего не показывают — принимаю огонь на себя — и я вытащил Тодзи-куна наружу — посмотреть. Это было что-то! Жаль, только, камера — накрылась. А то какой фильм был бы!

— Кенске-тян, ты — идиот, кретин, болван! В следующий раз...

— Следующий бой я надеюсь увидеть из командного центра, а то и из кабины Евангелиона.

— ...— разогнавшаяся староста ударяется об мой ответ, как об стену. — Что ты имеешь в виду?

— Синдзи-кун, чтобы вытащить этих двоих — принял их в кабину. Там то они и заполучили травмы — кабина рассчитана на одного и им негде было закрепиться, так что в бою их швыряло по всей капсуле. И получилось так, что Синдзи-кун почувствовал помехи в управлении, которых, вообще говоря не должно было быть, а Айда-сан — увидел экраны, которых там нет, потому что они выводятся прямо в мозг пилота. Похоже, Айда-сан может пилотировать Евангелион. — Рей объясняет все очень кратко и точно. Но староста все равно застывает в глубоком удивлении.

— Так ты... станешь пилотом?

— Пока Евангелиона для меня все равно нет...

— Но тренировать тебя будут. Так что, насчет наблюдения за следующим боем прямо с мостика — ты, похоже, угадал. Если, конечно, ты к тому времени выздоровеешь.

— С мостика?

— Командный центр чем-то напоминает ходовой мостик боевого корабля, так что, с легкой руки Синдзи-куна название прижилось.

— А как он выглядит?

— Увидишь.

Пока я пытаюсь раскрутить Аянами на рассказ о мостике НЕРВ, проходит довольно много времени. Впрочем, время это оказывается потрачено впустую: Аянами уходит от вопросов или отмалчивается.

Под вежливый стук в дверь палаты проходит Синдзи. Он одет в черно-серебряную парадную форму со знаками различия младшего лейтенанта войск ООН. Таким мы его еще не видели.

— Здравствуйте. Пилот Аянами, смирно! — Рей выглядит очень удивленной, но послушно вытягивается в струнку. — За мужество, проявленное при испытаниях экспериментальной боевой техники, связанных с риском для жизни, Вам присваивается звание младшего лейтенанта войск ООН. Однако, при переводе из НЕРВ в другие подразделения ООН, Вам придется пройти переаттестацию на соответствие званию. — Синдзи протягивает Рей коробочку с нашивками младшего лейтенанта. — Поздравляю. — Пауза — На Ваш счет переведена компенсация, положенная Вам по ранению. Так же Вам надлежит явиться в отдел снабжения для получения положенного Вам вещевого довольствия.

— Синдзи-кун, ты что?

— Вольно. Ффух... — Синдзи расслабляется. — Устал я от этого официоза. А вроде всего ничего и сказал. В общем, Рей-тян, теперь ты тоже офицер НЕРВ.

— Так ты...

— Ну да. Это и есть те "бюрократические формальности", которые я отправился улаживать. В конце концов, я же — твой командир, и должен проследить, чтобы мои подчиненные получили все плюшки, которые им полагаются. Кстати, Айда, тебя, судя по всему, тоже припишут к копью Омега, так что привыкай к мысли, что я — твой будущий командир. — Моя челюсть падает на пол. Прихожу в себя довольно долго.

Штаб НЕРВ. Синдзи.

— Каптерка находится в тактической зоне, так что, наверное, мы сейчас проводим Хораки на выход и двинем получать положенное имущество.

— Я подожду снаружи, а потом ты отнесешь вещи Аянами домой, а мы с ней — пойдем по магазинам. — Упс... кажется, я что-то пропустил.

— Это, конечно, хорошо — вещей у Рей-тян маловато. Но вы уверены, что вам не нужна будет помощь? Покупки там таскать, или еще что-нибудь?

— Уверены. Тебе этого видеть не следует.

— Почему это?

— Будет сюрприз.

— А... тогда хорошо.

Проводив старосту к выходу, двигаем к интенданту. Пока его помощник собирает вещи для Рей, я вяло переругиваюсь с главным по поводу положенного по Уставу личного оружия. Ничего большего, чем травматика выбить не удается. В принципе, я не в обиде. Ствол мне нужен разве что для демонстрации статуса: зачем мне в качестве оружия — пистолет, когда я сам себе РСЗО, а то и стратегический бомбардировщик? А то ведь прямой призыв Хаоса, или там, Прорыв Инферно — вполне себе ОМП. Но интендант этого не знает, и опасается доверить мне даже 22-й калибр. Смешно.

— Но вы же доверяете мне Евангелион? А ведь он — намного более мощное оружие, чем любой автомат, не говоря уже о пистолетах.

— Когда ты садишься в Еву — гражданских эвакуируют. Так что и не проси — боевого пистолета — не получишь. Бери травматический и успокойся на этом.

— Хорошо. Дайте два.

— Зачем тебе два? Хочешь по-македонски стрелять?

— Нет, второй — для младшего лейтенанта Аянами.

— Ну, ладно. Держи.

Отправляю девушек по магазинам, а сам, тяжело груженый полученной экипировкой — двигаюсь домой, нарушать приказ командования — вместо отдыха буду готовиться к аттестации на звание лейтенанта. Обрушиваюсь на диван и с головой погружаюсь в тонкости процесса организации марша.

Квартира Мисато. Синдзи.

Через некоторое время, когда районы сосредоточения окончательно слились в один, а оценка моих умственных способностей упала ниже уровня пола, я понял одну важную вещь: к сожалению, оценка — справедлива. И касалось это того простого факта, что я все равно не собираюсь командовать взводом, а для успешной аттестации мне достаточно поддерживать касательный контакт с Предвечным. С одной стороны, у него есть вся информация, в том числе и та, которую у меня будут спрашивать, с другой — такое мелкое жульничество должно понравиться Сокрушителю Законов. Так что, лучше потратить время и силы на действительно важные вещи.

Сообразив это, начал действовать: начертил пентаграмму, расставил свечи... Некоторую трудность представляло совмещение письменного стола в моей комнате с лабораторным в Замке. На самом деле, трудность была такая, что я серьезно обдумал мысль перенестись в Замок-над-Миром, и продолжать там. Это сулило немало преимуществ: ингредиенты под рукой, технику безопасности соблюдать проще (немаловажный момент), да и, в случае чего, есть у кого попросить помощи. Зачеркнуло эту замечательную идею простое соображение: если пройти в Замок напрямую, то мы с Рей окажемся в разных временных потоках (что для задуманного дела критично), а если через сон... Разбудят еще в особо ответственный момент... Нет, Стражи справятся с последствиями — и не с таким справлялись... Но лучше до такого не доводить.

Достаю из стола парные заготовки и начинаю читать наговор, одновременно усложняя графическое построение. С последним словом вся конструкция поднимается над поверхностью стола и замыкается вокруг заготовок, формируя поверхность сложной формы, расписанную светящимся узором.

Начинаю новый наговор, вплетая в построение нить, вытянутую из узора моей души, и понимаю, что замахнулся на нечто, практически невозможное: крылья, обычно пребывающие за гранью реальности становятся подозрительно материальными. Плескаю на узор пылающей кровью. Становится немного легче: крылья развоплощаются до призрачного состояния, но не исчезают.

Произношу еще несколько слов. Тяжесть наваливается снова: огня не хватает. Кисти рук облекаются в черные перчатки с серебряной насечкой. Эх, если бы я мог опереться на поддержку Серебра... С некоторым усилием выкидываю эту мысль из головы. Этого я не сделаю... С трудом выдерживаю чеканный ритм наговора, в глазах темнеет, слова плывут...