Волны (гет)

Пожалуй, впервые за последние лет десять Тони проводил в постели намного больше времени, чем в мастерской. Ну, не сказать, что именно в постели. Почти все другие горизонтальные (и не очень) поверхности в доме были использованы совсем не по прямому назначению. Он с самого начала дал девчонке понять, что она не должна делать ничего такого, что не было бы желанно ей самой. Его тяга к разнообразию могла подождать, да и потом, существовали вещи, которые Тони никогда не хотел бы с ней пробовать.

Темперамент у нее оказался воистину южный, а энтузиазма было не занимать: все новоприобретенные навыки немедленно применялись на практике и совершенствовались с каждым разом. Училась она быстро и даже после длинного дежурства порой была способна устроить ему настоящий марафон. Прежде Тони был уверен, что его энергии хватит на четверых, однако уже после недели в таком ритме начал в этом всерьез сомневаться. Раньше он всегда получал секс тогда, когда хотел, и ровно в тех количествах, которые ему были нужны. Необходимость постоянно считаться с нуждами и предпочтениями другого человека была для Тони в новинку, и осознание того, что его физические возможности (и, что греха таить, потребности) слегка изменились с годами, стало не слишком приятным открытием. Девчонка, кажется, об этом не догадывалась, зато Джарвис ехидно-услужливо подсунул ему статью в новостях о каком-то денежном мешке, умершем от инфаркта прямо в постели молоденькой любовницы. Тони поперхнулся кофе и поспешно погасил экран планшета, поймав удивленный взгляд девчонки.

Она переселилась в его спальню, хоть и не сразу. Поднявшись к себе вечером того же дня, он не увидел и следа ее присутствия.

— Джарвис? — позвал он.

— К вашим услугам, сэр, — немедленно отозвался дворецкий.

— Где сейчас мисс Орзатти?

— Она готовится ко сну в своей комнате.

Тони вздохнул, возведя очи горе.

— Спроси ее, какого дьявола она там делает.

Минут через пять раздался робкий стук в дверь, и после язвительного «Не заперто!» в дверном проеме показалась слегка взлохмаченная голова девчонки. Тони с улыбкой поманил ее к себе, похлопав ладонью по постели. Девчонка нерешительно переступила порог. Она была одета совершенно по-домашнему — в хлопковые шорты и просторную футболку, и он неожиданно нашел этот наряд милым. Под мышкой у нее была зажата подушка. Тони поднял бровь:

— Детка, я надеюсь, ты не захватила еще и плюшевого мишку? Втроем в этой кровати будет тесновато.

Девчонка издала смешок, ни капли не смутившись — видимо, подтекст этой фразы от нее ускользнул, — и забралась в постель, постаравшись занять как можно меньше места.

— На будущее: дополнительные подушки вон в том ящике, — Тони указал на встроенный комод напротив. — Там же можешь взять плед, если понадобится.

В ответ тихо фыркнули.

— Не думаю, что он будет нужен. Ты ведь не дашь мне замерзнуть? — вопрос был задан с самым невинным видом.

Тони на секунду опешил, а затем, усмехнувшись, притянул ее к себе.

— Ну уж об этом можешь не беспокоиться.

Проснувшись следующим утром Тони обнаружил, что ее нога обнимает его бедра, а шею и затылок овевает мерное дыхание. Одеяло, ставшее, по-видимому, предметом борьбы ночью, сбилось в изножье кровати, но все это вызвало только усмешку и ни капли привычного раздражения. Она проснулась несколько секунд спустя. Мгновение осталась неподвижной, а потом поцеловала его в шею и шепнула, что он теплый, как печка. Тони осторожно высвободился из ее объятий и повернулся на спину, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Еще бы, — буркнул он, садясь в постели и проводя ладонью по лицу, — что еще остается, когда пытаются отнять одеяло…

Девчонка, вспыхнув, пролепетала, что это было не нарочно. Впрочем, она искупила свою вину, принеся кофе в постель.

Тем же утром у нее состоялся откровенный разговор с бабушкой: та позвонила узнать, как идут дела. Рассказ внучки привел Шарлин в искреннее изумление.

— То есть ты хочешь сказать, — проговорила она, наконец, — что все это время вы не…

— Нет, — спокойно подтвердила девчонка. — Только сейчас.

— И он действительно не торопил тебя? — уточнила Шарлин с едва различимым подозрением в голосе.

— Ни капли, — улыбнулась Изабелла.

— Мальчик не всегда был жестоким и черствым, — задумчиво проговорила мадам Бьен. — Просто однажды в него попал осколок колдовского зеркала и сердце его оледенело…

— О чем ты говоришь? — в недоумении спросила девчонка.

Шарлин вздохнула нарочито горестно.

— Это же сказка о Снежной Королеве, я тебе читала ее в детстве. Неужели не помнишь?

— Конечно помню, — кивнула девчонка. — Но какое отношение…

— Самое прямое, — прервала ее бабушка. — Перечитай, найдешь для себя много полезного. У вас с ним ситуация наоборот, но все-таки весьма похоже. И тем не менее, сейчас будь крайне осторожна. Один неверный шаг и все может закончиться. Поттс ведет себя по-прежнему?

— Точно так же, — со вздохом кивнула девчонка. — Вид у нее кислый, хоть и старается это скрывать.

— Еще бы, — хмыкнула Шарлин. — Странно, что она еще не перешла в наступление. На твоем месте я бы ждала этого в любой момент.

— Обнадеживающе, — хмыкнула девчонка.

— Это жизнь, девочка моя, ничего не попишешь, — сказала Шарлин с ноткой ехидства. — И помни: победитель получает все. Поступать следует так…

Она вела себя на удивление скромно: ее косметика стыдливо занимала дальний угол на полочке в ванной (и была принесена только после того, как Тони отпустил язвительное замечание по поводу ее беготни между комнатами), вещи никогда не разбрасывались, а аккуратно складывались в специально отведенный для нее ящик комода. Тони отлично понимал, что она старается минимизировать вторжение в его личное пространство, и в глубине души был за это благодарен. Да, он позвал ее сам, но поведи она себя иначе, никто бы не поручился за его реакцию.

Они оба много работали. Ситуация на заводе стабилизировалась, но все еще требовала внимания. У девчонки продолжались дежурства (но, слава Богу, она не проводила в госпитале больше суток, чему Тони был несказанно рад, хоть ни за что бы в этом не признался). Он и сам почти прекратил засиживаться в мастерской дольше пяти-восьми часов. И не сказать, чтобы работа увлекала меньше. Просто мысль о возвращении в спальню отныне вызывала почти пугающий энтузиазм. Ему нравилось само присутствие девчонки, нравилось то, как она листала вкладки на планшете, приникнув головой к его плечу, и как одна ее рука, забравшись под футболку, гладила его живот. Немного прохладные кончики пальцев вызывали приятные мурашки. В один из вечеров он с удивлением заметил, что она читала «Снежную королеву» на французском. Девчонка пояснила, что вспоминает детство, и Тони, усмехнувшись, вызвался присоединиться. Нельзя сказать, чтобы у него было желание вспоминать собственные детские годы, но Тони решил, что языковая практика не помешает в любом случае. Читали они с примерно одинаковой скоростью, так что висевшая прямо перед ними голограмма с текстом вполне годилась для обоих. И чем дальше продвигалось чтение, тем задумчивей он становился. Заметив это, она спросила, что случилось. Тони провел ладонью по лицу, а затем покачал головой.

— Ничего. Просто сейчас понимаю, что эти сказки были написаны для взрослых.

— Так и есть, — улыбнулась девчонка. — Но для детей они тоже годятся. Тебе ведь их читали?

Тони вмиг помрачнел, вспомнив одинокие часы в детской. Она немедленно все поняла.

— Я могу почитать вслух, если хочешь, — осторожно предложила девчонка.

— Валяй, — после секундного раздумья бросил он, поудобнее устраиваясь на подушках и прикрывая уставшие глаза.

Ее голос оказался мелодичным, а интонации мягкими. Тони заснул на том месте, где Кай пытается сложить из льдинок слово «вечность».

Роуди, с которым он встретился на следующий день, вдруг заметил, что Тони стал намного лучше выглядеть, и едко поинтресовался, не изобрел ли его друг эликсир молодости. Тони привычно отшутился, пока что не желая посвящать полковника в подробности своей личной жизни. Пусть все идет своим чередом, там будет видно.

Сам он, однако же, не разделял оптимизма Роуди. Тем самым утром Тони отчего-то непривычно долго вглядывался в зеркало. Отражение не показывало ничего радужного: зачатки седины, морщины, едва заметные мешки под глазами и серый цвет лица, хотя он неплохо выспался. Вдобавок ко всему на щеке красовался след от подушки. М-да, еще лет десять назад он мог не спать ночь, а после работать весь день и совершенно не выглядеть усталым. Тони вздохнул и отвел взгляд от зеркала. «Что ты можешь ей дать?» — мелькнула мысль. — «Деньги… Самому-то не смешно? Она встретит кого-то моложе, и что тогда?». Когда он вернулся в комнату, девчонка все еще спала. Ее темные волосы в беспорядке разметались по подушке. Упругая гладкая кожа, еле заметный румянец на щеках. При звуке шагов она приоткрыла глаза и, заметив Тони, улыбнулась ему. Его сердце отчего-то сжалось.

В свободное время девчонка делала задания на сентябрь. Однажды он застал ее за решением задачи по физике.

— Зачем тебе это? — удивился Тони. — У вас же вроде химия в почете.

Она кивнула.

— Так и есть, но если хочешь научиться делать ультразвук, без физики не обойтись. Я взяла работу на лето и, видимо, не рассчитала сил. Сдавать в конце августа, а я только начала, — вздохнула она.

Тони с любопытством заглянул в экран ее компьютера.

— Две ошибки, — сказал он спустя пару секунд.

Она подскочила на стуле.

— Но где? — растерянно спросила девчонка.

— Перечитай теорию и поймешь.

Заметив, как она погрустнела, он добавил:

— Ошибки слишком простые, такие надо находить самостоятельно. Решишь задачу правильно — с меня урок серфинга, — и улыбнулся, заметив, как у нее загорелись глаза.

— Ты меня научишь? Правда?!

Ее восторг вызывал у Тони улыбку.

— Конечно. Но сначала исправь ошибки.

Полчаса спустя она позвала его взглянуть на решение.

— Вот теперь верно, — произнес Тони, опять улыбнувшись. — Можно еще так и так, — и быстро набросал еще два варианта.

Все это вместе заняло не более минуты. Девчонка смотрела на него одновременно восхищенно и чуточку лукаво. Поймав этот взгляд, Тони мгновенно понял ее намерения.

— Детка, я тебе весь учебник за час прорешаю, — усмехнулся он. — Только подумай, это ли тебе нужно.

Она опустила глаза.

— Ну что? — через несколько мгновений поинтересовался Тони. — Избавить от тяжкой ноши? — и протянул руку, чтобы взять учебник.

Девчонка как будто очнулась.

— Нет, — поспешно выдавила она и отодвинула книгу подальше.

Ее испуг был таким искренним, что у Тони вырвался тихий смешок.

— Если что-то будет непонятно, спрашивай.

Следующий час она беззастенчиво мучила его вопросами, а потом, наконец, сказала:

— Знаешь, у тебя отлично получается объяснять материал. Просто, но в то же время не скучно. Ты никогда не думал о преподавании?

Тони закатил глаза и вздохнул.

— Я иногда читаю лекции в MIT. Редко, несколько раз в год — на большее нет времени. Так что хватит отвлекаться, у тебя на сегодня еще три задачи.

Утром следующего дня Пеппер, приехав, как обычно, к восьми утра, не обнаружила в доме ни души. Спросив у Джарвиса о местонахождении Тони, она получила совет посмотреть в окно. Они выходили из моря, оба в костюмах для серфинга. Старк что-то говорил ей, и она смеялась. Потом он поправил мокрую прядь, спадавшую ей на лицо, и поцеловал в губы — коротко и мягко. Так не целуют одноразовую девку. Так не целуют даже постоянную любовницу формата «только секс». Иллюзий больше быть не могло. Пеппер зажмурилась и стиснула зубы с такой силой, что едва не услышала скрежет. Она открыла глаза только услышав за спиной смех и приближающиеся шаги и, привычно нацепив на лицо вежливо-доброжелательную маску (кто бы знал, как тяжело ей это далось), повернулась к дверям. Они вошли в гостиную в обнимку, улыбающиеся, как будто излучающие свет. Прежде девчонка непременно смутилась бы, но сегодня безмятежная улыбка не покинула ее губ, а на лице не отразилось даже тени дискомфорта. Она весело поздоровалась с Пеппер, и та выдавила ответное приветствие, сумев не показать эмоций.

— Дай мне минут сорок, Пеп, — улыбнулся Тони. — Душ и завтрак. Потом кое-кто отправится делать задание, — добавил он, покосившись на девчонку, — а мы займемся документами. Можешь пока подняться в кабинет и подготовить бумаги.

Девчонка усмехнулась и сказала, что такими темпами сдаст часть работы раньше срока, а потом шутливо упрекнула Тони в отсутствии гостеприимства: он ведь не удосужился предложить Пеппер позавтракать с ними. Помощница поспешила отказаться: наблюдать эту идиллию было тошно. Впрочем, у нее появилась идея…

Девчонка мирно решала очередную задачу, когда перед ней вдруг материализовался электронный экран и в комнату ворвались звуки вечеринки — громкая музыка, смех, звон бокалов. Судя по всему, это была запись камер наблюдения. Гостиная была заполнена обезумевшей пестрой толпой, разгоряченной алкоголем. Кто-то пытался танцевать, едва удерживаясь на ногах; кто-то обжимался, совершенно не стесняясь окружающих, а кое-кто забавы ради швырял бутылки виски в противоположный угол комнаты. Потом девчонка заметила Тони. Таким пьяным она не видела его никогда. Если подумать, ей вообще ни разу не довелось застать Старка в состоянии опьянения. И в этом зрелище не было ничего приятного. На нем висли две смеющиеся девицы. Глаза их подозрительно блестели, а лица были белыми, как мел: то ли героин, то ли на ЛСД, если не все вместе. То, что началось дальше, заставило ее зажмуриться, но тут экран исчез, оставив в комнате звенящую тишину, которую нарушил механический голос дворецкого:

— Прошу прощения, мисс Орзатти. С моими протоколами что-то произошло, запись включилась самопроизвольно. Я прослежу, чтобы этого не повторилось.

— Ничего страшного, Джарвис, — выдавила девчонка несколько секунд спустя.

Ее трясло, и мысли в голове проносились со скоростью звука. Она вновь крепко зажмурилась, сжав виски пальцами. Да уж… Именно об этом говорила Бьянка, а она по глупости ее не послушала.

— Джарвис? — позвала она сдавленным голосом. — Когда была сделана запись?

— Два года назад, — бесстрастно ответил дворецкий.

Два года. Значит до Афганистана. До истории с Железным человеком. В памяти всплыл голос Шарлин: «Рано или поздно его прошлое даст о себе знать. Ничего не попишешь: что было, то было». Девчонка сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. И когда Старк заглянул в библиотеку час спустя, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь, она улыбнулась ему как обычно.

Доктора Ву она поймала в ординаторской во время ланча и попросила посмотреть пару исследований. Он оторвался от газеты, и его непроницаемые черные глаза, похожие на два кусочка оникса, смерили ее раздраженным взглядом. Тогда она шепнула: «Прошу вас». Вздохнув, он махнул рукой и приказал подождать в кабинете. Долго ждать не пришлось.

— Пол? Возраст? — сухо бросил доктор Ву, разворачивая кардиограмму.

— Мужчина. Сорок один, — быстро ответила она.

Он молча кивнул и принялся смотреть бумаги, при этом на его лице ничего не отразилось. Впрочем, девчонка, как и все окружающие, давно уже бросила попытки прочитать его эмоции: они были попросту бесполезны.

— Данные эхокардиографии устарели, — сказал он, наконец. — Свежее исследование есть?

Девчонка покачала головой:

— Нет. Иначе показала бы.

Ее собеседник нахмурился.

— Понятно. Холтер?

Она скорбно закатила глаза.

— Разве что под дулом пистолета.

Тут девчонка с удивлением заметила, как на этом суровом лице мелькнул проблеск усмешки.

— Алкоголь? — коротко спросил он.

Она со вздохом кивнула.

— Сейчас уже меньше, но…

— Наркотики?

— В прошлом.

— Курение?

— Сигары. Очень редко.

— Это еще хуже сигарет, — пробормотал доктор Ву и потер лоб рукой.

Потом поднял глаза и совершенно бесстрастно спросил:

— Сами-то что думаете?

Девчонка вздохнула: этот человек умудрялся из любой ситуации устроить экзамен. Она изложила свои предположения. Доктор Ву кивнул.

— Проще говоря, это инфаркт. Не сейчас, но через пару лет точно. По-хорошему, надо бы прооперировать, пока не зашло слишком далеко. Заодно и шрапнель извлечем.

При этих словах поникшие плечи девчонки вздрогнули и она вскинула голову:

— Откуда вы знаете?!

Он невозмутимо пожал плечами.

— В госпиталь вы приезжаете из Малибу, хотя куда удобней было бы жить в Лос Анджелесе. Кроме того, делаете невероятные успехи в физике (профессор Андерсон мне рассказала), ну и вот эта ваша просьба. Я способен сложить два и два. Это ваше личное дело, — резко прервал он ее попытку заговорить. — Но будет крайне жаль, если оставите профессию. Потому что вы способны помогать людям. Две четверти студентов курса — нет, а вот вы — да. Но не ждите от меня поблажек из-за этой вашей… ситуации. Свободны.

Кабинет она покинула в весьма смятенных чувствах.

Девчонка опять пела и снова песню Шуберта. На этот раз «Гретхен за прялкой». Яркая, эмоциональная музыка, не говоря уже про текст. Тони, сидя в мастерской, неотрывно смотрел в монитор, показывавший происходящее в гостиной. Взгляд у нее был мечтательным, а лицо умиротворенным. Эмоции в голосе усиливались по мере того, как музыка достигала кульминации: «и в поцелуе с ним умереть». «Она тебя любит, — мысль возникла из ниоткуда, словно гром среди ясного неба. — Тебя вообще хоть когда-нибудь кто-то любил?» — добавил безжалостный голос. Тони закрыл глаза, сжав переносицу пальцами. Когда он открыл их снова, музыка уже смолкла. Рука сама потянулась к кнопке интеркома.

— Детка?

— Да, Энтони? — улыбнулась она.

То мечтательное выражение еще не покинуло ее глаз. И Тони выпалил на одном вдохе:

— Ты за меня выйдешь?

В первое мгновение в ее взгляде мелькнул шок, но секундой позже лицо осветила улыбка, и она ровно и твердо сказала:

— Конечно же, да.

Тони бегом поднялся в гостиную. Девчонка ждала его на пороге лестницы, и он заключил ее в объятия.

* * *

Он сжимал ее в объятиях словно в последний раз. В ушах звучал голос Инсена: «Вы человек, у которого есть все. И ничего». Тогда Тони лишь усмехнулся, привычно скрывшись в панцире сарказма, но правда в том, что подлинный смысл этих слов пришел к нему только сейчас. Вот в это самое мгновение. Они размыкают объятия спустя несколько минут. Он смотрел на девчонку — в ее глазах горел восторг, а губы улыбались, — и решительно произнес, прежде чем она успела заговорить:

— Ну что, Вегас?

Значение сказанного дошло до нее спустя секунду, и девчонка отрицательно покачала головой.

— Энтони, я не гражданка США. Нам в Нью-Йорк, в итальянское консульство.

Он поднял бровь.

— Ведь есть еще и консульство в Лос Анджелесе.

— Да, — согласилась она, — но там в нашем случае помочь не смогут. Завязки есть только в Нью Йорке.

Тони раздумывал с полминуты, а потом дал команду Джарвису передать распоряжение о подготовке самолета к вылету.

— Бери только самое необходимое, остальное можно докупить потом, — напутствовал он девчонку перед тем, как она поднялась наверх собрать вещи.

За время ее отсутствия Тони успел сделать несколько звонков, и первый из них — Пеппер.

— Отменяй все мои встречи и мероприятия на три ближайшие недели, все к черту. Да-да, и это тоже идет к дьяволу. Никаких вопросов, так надо. И никаких контактов с прессой без моего прямого указания. Это ясно?

Второй номер он набирал с легким беспокойством на душе, но трубку взяли быстро.

— Тони, друг мой, — весело произнес голос с сильным арабским акцентом. — Давненько ты не объявлялся.

Губы Тони сложились в улыбку:

— Вот поэтому и звоню. Приютишь у себя недельки на две?

— О чем разговор, — охотно согласился голос. — Только одно условие: никакого алкоголя на борту твоего самолета. Это не обсуждается, Тони. В прошлый раз…

— Я буду паинькой, — заверил Старк с усмешкой. — Можешь не беспокоиться. Да, еще одна маленькая просьба: размести в резиденции. Мне нужна железобетонная защита от папарацци.

— В восточном крыле места достаточно, найдем тебе угол. Кстати, а с чего вдруг такая секретность?

— Прилечу — все сам поймешь.

Когда он положил трубку, к нему обратился Джарвис:

— Сэр, возможно, вам стоит посмотреть эксклюзивную коллекцию Тиффани.

— За каким чертом?.. — недоуменно спросил Тони, а затем хлопнул себя по лбу. — Джарвис, я осел. А вот ты молодчина!

Девчонка позвонила в госпиталь и взяла накопившиеся две недели отпуска, затем попросила Марию подменить ее на случай более долгого отсутствия, ловко увернувшись от посыпавшихся было вопросов. Потом набрала номер консульства и спросила синьору Джерарди.

Машина летела по трассе на предельно допустимой скорости — чем раньше они прибудут в аэропорт, тем лучше. За рулем был Хэппи. Тони сейчас было совсем не до того, чтобы следить за дорогой. Девчонка очевидно нервничала, хоть и пыталась этого не демонстрировать. Ее руки, лежащие на коленях, то и дело сжимались в кулаки, а лицо походило на застывшую маску. Тони накрыл ее напряженную кисть своей ладонью, совсем как в тот первый вечер, и почувствовал, как она немного расслабилась. Свободной рукой он нажал кнопку, и между водительским и пассажирскими сиденьями выросла плотная перегородка. С этого момента Хэппи не услышит ни слова из их разговора.

— Беллс? — тихо позвал он, и ее взгляд наконец-то оторвался от океанской глади, проносящейся за окном, и обратился к Тони. Тревога, притаившаяся на дне ее глаз, заставила его забыть все приготовленные ранее слова и сказать. — Еще не поздно повернуть назад. В конце-концов, мы можем прогуляться по Нью-Йорку и…

— Нет-нет, дело не в этом, — почти испуганно и торопливо сказала девчонка. — Это просто волнение. Сложно объяснить…

Тони слегка нахмурился, а потом произнес вполголоса, взглянув ей прямо в глаза:

— Я в курсе того, что ты видела запись. И я действительно пойму, если решишь передумать.

При этих словах у нее перехватило дыхание, и несколько секунд она смотрела на него в замешательстве, не в силах найти слов для ответа.

— Цветочек, — добавил Тони мягко. — Если у тебя есть вопросы, самое время задать их сейчас. А в том, что они есть, не сомневаюсь.

В течение нескольких мгновений девчонка хранила молчание, глядя на их соединенные руки, затем, наконец, подняла взгляд и осторожно произнесла:

— То есть ты хочешь, чтобы я сказала все прямо…

Тони кивнул.

— Как на исповеди, — и подарил ей ободряющую улыбку, от чего морщинки в углах глаз стали еще более заметны.

В горле у нее встал ком, но она быстро овладела собой.

— Знаешь, зрелище было не из приятных, — призналась девчонка со вздохом. — Я понятия не имела об этой твоей стороне. Слышала много, конечно, — добавила она прежде, чем Тони успел возразить, — но все-таки…

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — закончил за нее Старк с усмешкой.

— Да уж, — согласилась девчонка, и ее гладкий лоб пересекла вертикальная морщинка.

— Что, когнитивный диссонанс возник? — уточнил Старк слегка ехидным тоном.

Она кивнула, усмехнувшись, и Тони снова обрел серьезность.

— Не буду кормить тебя пошлыми сказками в стиле «я изменился и стал совершенно другим человеком», — проговорил он, наконец. — Это тоже часть меня, и эта часть никуда не делась, — девчонка отвела взгляд, и он добавил. — Знаешь, всю свою жизнь я бежал вот от этого, — он чуть крепче сжал ее пальцы в своих. — Бежал, как черт от ладана. Но сейчас я действительно этого хочу. Хочу, чтобы у нас получилось.

Девчонка, кивнув, опустила глаза. Она молчала, наверное, с минуту, и эта тишина была почти что осязаема. Идеальных людей не бывает, как всегда любила повторять Шарлин. Злое остроумие, направленное против окружающих как острие клинка (и зачастую — против самого себя), непомерное самомнение, упрямство, достойное лучшего применения, трудоголизм, проблемы с алкоголем, самоубийственные эксперименты… На ум пришел вечер знакомства и почему-то заодно вчерашний, когда он заставил ее проговаривать вслух определения и формулы во время… Кхм. Закон Фарадея она не забудет до старости.

Девчонка, наконец, произнесла, вздохнув:

— Мне все-таки слишком нравится физика. Я прямо звезды вижу каждый раз во время занятия, — прибавила она с легкой усмешкой и показала ему язык. — Электромагнитная индукция — это нечто.

Тони не смог сдержать смеха. Солнце играло в его волосах, придавая им золотистый оттенок и скрывая намечающуюся седину. Отсмеявшись, он устроил ее голову на своем плече и запустил пальцы в густые упругие кудри.

— Один-ноль, детка. Магнитостатика окажется не хуже, обещаю, — шепнул он ей на ухо, а потом вполголоса прибавил. — Кстати, я говорил тебе, чтоб ты не смела стричься?

Девчонка отрицательно покачала головой и спрятала лицо на его плече, скрыв довольную улыбку.

Одна из подчиненных Франчески Джерарди встретила их у служебного входа и не задала лишних вопросов. Еще бы. Франческа с Бьянкой были на ножах. Все документы были подготовлены, и оставалось только расписаться. Все это вместе заняло пять минут от силы, и вот уже свидетельство у них на руках.

— И это все? — как-то ошарашенно спросил Тони, пробегая глазами бумагу.

Он всегда представлял себе брак как нечто сложное, серьезное и громоздкое, а оказалось, что всего-то пара документов, две подписи — и дело сделано.

— Да, — подтвердила сотрудница консульства. — Я даже достала для вас справку о семейном положении, так что дополнительно ничего предоставлять не требуется.

— Благодарю вас, — искренне сказала девчонка, пожимая ей руку.

О мелочах Тони вспомнил лишь сев в машину.

— Черт, чуть не забыл!

Он извлек из кармана бархатную коробочку, открыл ее, и у девчонки вырвался вздох восхищения. Кольца были платиновыми, и предназначенное для невесты состояло из двух частей. Старинная англосаксонская традиция: первое кольцо носят в знак помолвки, а второе надевают во время свадебной церемонии. Очень изящный дизайн: переплетение четких линий, бриллиант среднего размера, но необычайно искусной огранки. Тони взял ее левую руку в свою и аккуратно надел на безымянный палец обе сияющие половинки. Размер, по счастью, подошел идеально. Пару секунд он любовался своей работой (кольцо прекрасно смотрелось на ее тоненьких пальцах) и мысленно похвалил свой вкус: огромные камни здесь были бы явно лишними. Его собственное кольцо было массивнее и проще. Когда прохладный ободок скользнул по его коже, Тони, наконец, отчетливо осознал свершившийся факт и убедил себя, что вовсе не слышал противного звука, с которым захлопывается ловушка. Она погладила его ладонь и мягко спросила:

— Куда мы теперь?

— На Лонг-Айленд, — уверенно ответил Тони. — Возвращаться в Малибу нет смысла.

Она молча кивнула. Когда машина остановилась около внушительного особняка послевоенной постройки, девчонка подняла брови.

— Бог мой, это ведь?..

— Да, — кивнул он, отпирая парадную дверь и делая приглашающий жест. — Входите, миссис Старк!

При этих словах в ее взгляде мелькнула растерянность: она тоже еще не до конца успела осмыслить произошедшее.

— Это теперь твой новый титул, привыкай, — шутливо сказал Тони, чтобы как-то разрядить обстановку, и мягко подтолкнул ее к порогу.

Они вошли в полутемную прихожую, Тони включил свет. Девчонка с любопытством осмотрелась. Мебель закрыта серой тканью, кое-где виднеются клубы пыли, и все же ясно, что обстановка здесь роскошная: об этом говорят лепнина на потолке, узорный паркет и великолепная люстра. На второй этаж ведет дубовая лестница с резными перилами. Хэппи молча направился наверх, неся их чемоданы. Тони положил руки ей на плечи и мягко развернул лицом к себе.

— Голодна? — поинтересовался он, прерывая затянувшееся молчание.

Она кивнула.

— Да, немного.

Кухня явно была сделана с расчетом на приличное количество обслуги: размером с гостиную в доме среднего класса, с двумя большими плитами и множеством шкафов и полок по периметру. В нишах стояли два холодильника. Стол в центре комнаты, очевидно, предназначался для нарезки и чистки продуктов. Широкая столешница из нержавеющей стали, сбоку которой располагались ящики для кухонных приборов. На столе стоял большой пакет с логотипом Masa.

— Уж прости за обстановку, — небрежно сказал Тони, доставая из пакета бережно упакованные тарелки и пододвигая к столу пару табуреток. — В столовой все в пыли. Я не был в этом доме больше двадцати лет, так что придется потерпеть неудобства.

Девчонка пожала плечами:

— Не смертельно.

Они в молчании принялись за еду. Оба чувствовали себя несколько неуютно, и Тони наконец произнес просто, чтобы прервать неловкую паузу:

— Хорошо, что ничего не остыло. Микроволновки здесь сроду не бывало.

Эта ремарка заставила ее улыбнуться.

— Еще бы. Это ведь дом твоих родителей.

Он кивнул.

— Да, самый первый. Когда мне исполнилось шесть, мы переехали в имение под Нью-Йорком. Я его продал впоследствии, как раз перед строительством в Малибу. И этот дом хотел продать, но отчего-то передумал. Тем не менее, после смерти отца я ни разу сюда не возвращался. Никому не придет в голову искать меня здесь.

— Журналисты, — произнесла она с пониманием и нахмурилась.

В прессе, без сомнений, будет твориться форменное безумие. И начнется оно, скорее всего, уже завтра с утра, так что меры предосторожности придутся очень кстати.

Старк усмехнулся.

— Именно. Нам стоит передохнуть перед бурей, а Ритц для этого сейчас не место.

Девчонка с улыбкой кивнула.

— Умно. Ты все спланировал, — констатировала она, подцепляя вилкой лист салата.

Старк взглянул на нее чуть-чуть насмешливо:

— Еще бы. Детка, я же гений, в конце-концов.

У нее вырывался тихий смешок, а Тони следом добавил:

— Завтра к пяти утра нам нужно быть в аэропорту. Так что доедай и пойдем наверх: гостевые спальни все-таки успели привести в порядок.

Одним из многих качеств, которые нравились ему в Беллс (Тони все еще не мог привыкнуть даже в мыслях называть ее своей женой) была ее манера воздерживаться от ненужных вопросов. Открыв дверь комнаты, предназначавшейся для них, девчонка на мгновение останавилась на пороге: интерьер впечатлял. Мебель эбенового дерева, огромная кровать под балдахином, светильники из хрусталя и бронзы, бархатные портьеры на окнах. Старомодная, тяжеловесная роскошь, словно в фамильных особняках европейской аристократии. Ничего общего с футуристическим минимализмом дома в Малибу.

— Теперь понимаешь, почему я отсюда сбежал? — хмыкнул Старк у нее за спиной.

Она улыбнулась, взглянув на него через плечо:

— Это ты еще не был в доме моей бабушки. Там все примерно так же.

«Только вкуса куда больше», — подумала девчонка про себя.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся в ответ Тони. — Семья Бьен разбогатела в веке восемнадцатом, по-моему?

Она кивнула.

— Верно. Производство начало приносить значительный доход примерно с тысяча семьсот семидесятых. А откуда…

— Беллс, — смеется он, — ей-богу, ты меня недооцениваешь. Разве я мог не покопаться в твоей генеалогии, учитывая обстоятельства?

Она верно истолковала шутку и рассмеялась в ответ.

Девчонка первым делом выключила верхний свет и задернула портьеры: не стоит привлекать излишнее внимание к давно заброшенному дому. Потом быстро извлекла из чемоданов необходимые вещи, мимоходом уточннив, какую футболку достать для него, и вздохнула, увидев, насколько сильно она измялась. Еще бы. В чемодан несчастную тряпку запихнули комом. Футболка была синей. Он всегда носил только темные цвета, оттенки серого, синего и черного. Любовь к тяжелой музыке, тут все ясно. Хотя ему, пожалуй, пошло бы что-то яркое… Костюмы у него были прекрасного покроя, но очень скучных и классических расцветок — чувствовалась рука Поттс. При этой мысли девчонка ощутила во рту кислый привкус.

Для человека, которому всю жизнь чемоданы распаковывали горничные, она управлялась на редкость хорошо. Тони вдруг пришло на ум, что сам он не в состоянии даже постель заправить без посторонней помощи.

— Ты прелесть, — произнес он вслух прежде, чем успел остановить себя.

Она оглянулась с недоумением, но в следующий миг улыбнулась.

— Рада, что ты так считаешь, — поддразнила девчонка. — Мнение менять уже поздновато.

Настала очередь Тони смеяться.

Постель, застеленная шелковым бельем, была огромна как поле для гольфа и жутко холодна. Они лежали лицом друг к другу, и ни один из них не мог уснуть. Комнату освещали лишь отсветы уличных фонарей, пробивающиеся сквозь щель между портьерами. Вздохнув, Тони повернулся на спину и произнес, глядя в потолок:

— Никогда не думал, что проведу свою брачную ночь в этом доме. Вообще одно время хотелось сравнять эти стены с землей.

— Зато сейчас они сослужили хорошую службу, — тихо заметила девчонка.

— И то правда, — отстранено согласился Тони. — Странно, но я даже дискомфорта почти не ощущаю, находясь здесь. — И продолжил, чуть поежившись. — Черт, всегда терпеть не мог шелковые простыни. Холодные и скользкие, как лягушачья кожа.

Девчонка, кажется, искренне удивилась.

— Но в Малибу…

Тони фыркнул.

— Должен же я держать марку, — не без яда протянул он.

И не стал добавлять, что девочки-модели ожидают увидеть на постели шелк, а не скучный египетский хлопок. Н-да, не слишком подходящая тема для разговора между новобрачными… Будто вынырнув из своих мыслей, Тони спросил:

— Ты в порядке? — и с этими словами Тони вновь повернулся к девчонке, легко провел по ее щеке кончиками пальцев.

Она накрыла его ладонь своей, и он ощутил прохладное прикосновение металлического ободка: ни один из них не снял кольца. Тони кожей чувствовал ее дрожь. Господи, ну какая тут к черту ловушка, что он себе придумал?.. В груди разлилось тепло, и он притянул ее к себе, легко коснувшись лба губами.

— Мы справимся, — тихо и уверенно проговорил Тони вполголоса.

Она кивнула и потянулась к нему с поцелуем. Девчонка целовалась именно так, как он любил: горячо и настойчиво, порой пуская в ход зубки — совсем чуть-чуть, не кусая, а дразня. Она вообще все делала так, как нравилось Тони, подходила, словно пошитый по мерке костюм. Еще бы, он ведь сам ее учил… Но сейчас настроя не было совсем. «Дожил! — немедленно поднял голову гадкий голосок в его мыслях. — Уже готов прямо сказать ей, что устал, перенервничал и вообще вам спать осталось часа четыре. Позорище!». «Пошел ты», — зло огрызнулся Тони.

Девчонка вдруг отстранилась.

— Собираешься заснуть прямо в процессе? — с сарказмом спросила она.

— Ого, да у тебя прорезался характер! — едко восхитился Старк.

— Научилась плохому, — хмыкнули в ответ, едва заметно поведя плечом.

— Почему это сразу плохому? — ухмыльнулся он. — Как по мне, весьма ценное качество.

— Потому что как раз в твоем исполнении легкая ирония превращается в дубину, утыканную ржавыми гвоздями, — вздохнула девчонка.

Он предпочел сменить тему:

— Кстати о Малибу. Могу убрать зеркало на потолке, если тебя оно смущает, — самым невинным тоном предложил он. — Раньше как-то об этом не подумал, уж извини.

Ее глаза блеснули, а ответная улыбка не была лишена дерзости.

— Зачем же? Меня все вполне устраивает, — протянула девчонка, и в ее голосе был откровенный вызов. — Хотя простыни можем сменить на льняные. Не то, чтоб я была фанаткой шелка.

— В пансионе заставляли спать на мешковине? — поддел Тони.

— А то как же, — в свою очередь, ухмыльнулась она. — В Великий пост так вообще обязательно. Еще и на деревянной скамье без матраса для воспитания духа. Так что из нас двоих роскошью испорчен только ты.

Усталость Тони как рукой сняло.

— Я тебе сейчас продемонстрирую, насколько я испорчен, — протянул он тем низким голосом, который всегда прогонял по ее позвоночнику волну приятных мурашек.

Тело девчонки непроизвольно подалось вперед.

— Я и так в курсе всех твоих пороков, — выдохнула она.

Тони издал смешок, целуя ее шею и плечо:

— Детка, ты не знаешь даже половины.

— Одну-то половину точно знаю, — возразила она с дерзкой ухмылкой, тут же перешедшей в рваный вздох. — А о второй догадываюсь.

Старк закатил глаза и заставил ее замолчать поцелуем.

В четыре утра Хэппи их едва добудился.

В то утро Тони сделал очередное открытие: оставленная без утреннего кофе Беллс становилась похожа на встрепанного и крайне рассерженного воробья. Со своей обычной наглой непосредственностью сообщив ей об этом, Старк немедленно узнал, что сам он точь-в-точь самец совы хохлатой, а красные глаза отлично дополняют образ. За этой милой перепалкой они и скоротали дорогу в аэропорт.

Немногим позже колонка объявлений о свадьбах и помолвках Нью Йорк Таймс пополнилась коротенькой заметкой: «Мистер Энтони Э. Старк и мисс Изабелла С. Орзатти сочетались браком вчера, десятого августа…»

Распорядок дня Бьянки Орзатти уже много лет был подчинен безжалостно точному графику: подъем в полшестого утра, кофе и быстрые углеводы; теннисный матч или пробежка, затем белковый завтрак, парикмахер, визажист и отъезд в офис. Она приезжала без двадцати девять, утреннее совещание начиналось в восемь пятьдесят (и горе опоздавшим). Потом круговорот встреч, в котором час дня оказывался непременно свободен: обедать она предпочитала дома и требовала того же от семьи. Звонок раздался без пятнадцати два. Все как раз поднялись из-за стола, и вскоре ей нужно было отбыть в аэропорт, вылет в Женеву был назначен на четыре. Звонил Джон Мердок, один из самых могущественных медиамагнатов планеты: ему принадлежали центральные газеты Британии, США и Австралии. Странно: в Нью Йорке сейчас раннее утро, а Джон отнюдь не жаворонок, в отличие от нее самой.

— О свет очей моих, — ехидно сказала она по-английски, — что вас заставило продрать глаза в такую рань?

— Кто как не вы, о лучезарная, — ответили сварливым тоном.

— Ах, горе мне! — в притворном страхе воскликнула Бьянка. — Да не падет ваш гнев на мою бедную голову…

— На вашу точно нет, — успокоил ее сварливый голос, — а вот моего главного редактора чаша сия уже не миновала. Стервец разбудил меня в семь тридцать и с дрожью в голосе прочел заметку. Ее для публикации прислали как раз сегодня утром.

— Что за заметка? — в голосе Бьянки немедленно мелькнула настороженность.

— Да вот…

Перед ее глазами немедленно возник голографический экран, показывающий входящие сообщения личной почты, и первое из них открылось, автоматически чуть увеличив текст.

— Ну, как тебе? — ядовито поинтересовался Мердок примерно через полминуты, по-видимому, устав ждать реакции. — Я решил, что ты должна это увидеть.

— Выпиши своему чертову редактору премию, — выдохнула Бьянка, не отрывая глаз от голограммы. — Да побольше.

— Непременно, — хмыкнули в ответ. — Так мне ее публиковать?

Бьянка закрыла глаза. Сильвано и Алессандро молча наблюдали эту сцену, последний что-то быстро печатал на планшете.

— Публикуй, — твердо сказала она наконец. — Но я тебя прошу: попридержи своих ребят хотя бы на пару недель.

— Так это правда, — констатировал Мердок задумчивым тоном. — Но когда? Как?..

— Пока сама не знаю, — обреченно произнесла Бьянка.

— И ты просишь меня помочь этому ублюдку? — сказали вдруг с оттенком злобы.

— Не ему, Джон, — жестко возразила Бьянка. — Мне. А ты мне еще должен за тот фарс с английской газетенкой… Я весьма неплохо прикрыла твою задницу.

— Британское правительство меня все равно поимело, — буркнул Мердок.

— На жалкие сто миллионов фунтов? — рассмеялась она. — Брось, это гроши. И я обещаю, что дам тебе заработать на этом милом скандальчике, только чуть позже. Мне нужно время на передышку.

— Заметано, — вздохнули на том конце провода. — Вечно ты мной крутишь как тебе угодно.

— Уж такова твоя горькая доля, — она издала сдавленный смешок.

— Кстати, поздравляю, — едко прибавил ее собеседник. — Ты теперь до конца жизни не соскучишься.

— Ну, это мы посмотрим, — хмыкнула она.

— Между прочим, у меня для тебя небольшой подарок. Берег для особого случая, но раз такое дело... Одна маленькая птичка нашептала мне, что у Старк Индастриз дыра в бюджете, и какая! Пятьсот миллионов, ни много ни мало.

Обычно непроницаемое лицо Бьянки чуть дрогнуло.

— У тебя есть доказательства?

— У меня есть экземпляр их бухгалтерской отчетности за последний квартал. За подписью Старка, с печатью, все чин чинарем.

— Почему же твои верные вассалы до сих пор об этом не трубят? — жестко спросила его собеседница.

В ответ раздался тихий смех.

— Я все же не настолько алчен. Надеялся, ты лично захочешь предать это гласности, а потом купить его с потрохами. Ты, или Маск, или Гейтс...

— Теперь придется точно мне, похоже, — выдохнула Бьянка, и в ее голосе скользнула злость. — Дашь взглянуть на бумажку?

— Скан вышлю хоть сейчас, оригинал пусть заберет кто-нибудь из твоих людей.

— Организуем. Что ты за это хочешь?

— Всего-то испортить жизнь твоему новоиспеченному зятьку, не больше.

— О, за этим дело не станет, — уверила его Бьянка, усмехнувшись, и положила трубку.

Гостиную накрыло молчание, продлившееся, впрочем, едва ли пять секунд.

— Старк не идиот, — протянула Бьянка, ни к кому не обращаясь. — Опубликовав такое, он должен был уже убраться из страны, чтобы не попасть в центр медиа-скандала. Рози!

— Да, синьора? — тут же отозвался прохладный женский голос.

Искусственный интеллект в этом доме носил слащаво-кухонною кличку, в противовес жестковатым мужским именам, какими часто награждали бесплотных слуг. Бьянка находила такой контраст забавным.

— Личный самолет Старка покидал пределы США?

— Вылет из аэропорта Кеннеди сегодня, в шесть тридцать по местному времени, — невозмутимо сообщила Рози.

— Аэропорт назначения?

На этот раз Рози опередил Сандро, спокойно сказавший:

— «Король Халид». Они направились в Эр-Рияд.

Задремав в зале ожидания, она проснулась уже в небе над Атлантикой. Протерла глаза, потянулась — здесь был на редкость удобный диван, но для полноценной кровати явно не хватало места. Лайнер Бьянки был куда роскошнее и больше, что уж говорить. Немного доработанная модель Боинга 737 не шла ни в какое сравнение со своим собратом 747-8, этим крылатым дворцом, вмещавшим две спальни, гостиную, несколько конференц-залов, гараж и бассейн. В этом смысле Старк, чью страсть к позерству и транжирству полоскали в прессе на все лады, оказался куда скромнее ее собственной семьи. Бывают в жизни чудеса…

Тони она обнаружила в соседнем отсеке салона, мирно читавшим новости на планшете.

— О, суслик объявился, — с усмешкой сказал он, подняв взгляд. — Вышла из спячки?

— Тебе бы тоже не мешало впасть в нее на часок, а то глаза еще краснее стали, — буркнула она, плюхнувшись в соседнее кресло. — Тут кофе дают?

— Естественно, — подтвердил Старк и слегка толкнул ее в плечо. — Втяни иголки, дикобраз.

— И у кого тут из нас кожа нежная? — поддразнила она, целуя его в щеку, и краем глаза поймала неприязненный взгляд стюардессы.

Бортпроводницы были на подбор: высокие стройняшки со смазливыми личиками и фальшивыми улыбками. Смотрели они на нее как на врага государства, когда думали, что их взгляды никто не заметит. Что-то тут не то... Она даже догадывается, что именно, и впервые за все время ощущает легкий укол ревности.

Тони про себя решает, что надо бы уволить этих девок к чертовой матери, чтобы глаза не мозолили. К тому же, Беллс явно напряжена и иголки убирать не собирается, а проверять, имеются и у нее клыки, он пока что не готов. Тем более, что им есть что обсудить. Она прерывает молчание как раз перед тем, как он успевает начать разговор:

— Может быть расскажешь, куда мы все-таки летим? — попросила она, делая глоток эспрессо.

— В гости к моему приятелю, — ответил Тони. — Побудем у него пару недель, пока не уляжется основная шумиха. Это единственное место, где нас не достанет западная пресса.

— И кто же этот твой приятель? — спросила девчонка с искренним любопытством.

— Наследный принц Саудовской Аравии, — небрежно сказал он.

— Али ибн Салман Аль-Сауд? — уточнила она без капли удивления.

— Он самый, — согласился Тони. — Поэтому тебе стоит знать местные правила этикета. У них там с этим строго…

Брови девчонки слегка поднялись, и она взглянула на него с усмешкой.

— Энтони, наш концерн уже семь лет как официальный поставщик автомобилей королевскому двору. Бьянка летает туда с визитом дважды в год, так что вряд ли ты расскажешь мне что-нибудь новое. Кстати, меня представили принцу два года назад во время его официального визита в Рим. Формально мы знакомы, только вряд ли он меня помнит.

Тони присвистнул:

— Всегда был в курсе, что мир тесен, но чтобы настолько…

— Увы, — дернула плечом девчонка. — Вы с ним познакомились в MIT?

За следующий час они успели обсудить всех общих знакомых.

Бьянка набрала номер Шарлин уже в самолете.

— Довольны? — зло выпалила она. — Это ведь вы подтолкнули ее к этому, я знаю.

— Смени тон, — был ледяной ответ. — Не допускаешь мысли, что она может сама принять решение?

— Конечно, допускаю, — процедила Бьянка. — Только решение это не из лучших.

— Соглашусь, — раздался тяжкий вздох на том конце провода. — Она просто ребенок, а он глупец. И Боже помоги нам всем распутать этот узел.