Щеночек (джен)

На следующий день Гарри спустился в кабинет как только встал.

Получив палочку, он полночи не мог успокоиться, накладывая все известные чары подряд — от банального репаро на разбитую чернильницу до патронуса и сложных иллюзий, которые смутно помнил из учебников старших курсов. Едва восхитительное ощущение улеглось, и сознание немного прояснилось: — кто бы мог подумать, что он настолько скучал по волшебству! — Гарри был готов броситься на розыски друзей, и только здравый смысл, настойчиво твердивший голосом Гермионы, что сейчас спешить глупо, а с обещанной информацией все получится намного лучше, смог его удержать.

Наутро ужасно гудела голова, хотелось спать, но потрясающее чувство свободы, силы и жизни кружило голову. Гарри раздернул шторы и встал перед окном, подставив лицо теплым лучам летнего солнца, жмурясь и бездумно улыбаясь. Сейчас ему казалось, что все получится как-нибудь наладить, он встретится с Джинни, поможет близким, и все будет хорошо.

И только тоненький голосок на краю сознания упорно пищал, что при власти Волдеморта нормальным людям хорошо быть не может.

Яксли появился только ближе к вечеру. Гарри к этому времени уже настолько извелся, что едва не подпрыгнул ему навстречу.

— Лорд сказал дать мне доступ к Архиву, чтобы я мог узнать о своих друзьях, — выпалил он на одном дыхании.

— Добрый вечер, Поттер, — ответил тот с обычным равнодушием, но в уголках губ явственно читалась усмешка. — Пойдем.

Гарри с готовностью выскочил из-за стола.

— Куда?

— В Архив. Тебе нужно получить доступ и научиться с ним работать.

— И... где это?

— В подвале Министерства.

Они воспользовались камином и вскоре уже пересекали Атриум Министерства. Попадавшиеся по пути волшебники торопливо уступали дорогу и фальшиво улыбались. В лифте они оказались одни.

На девятом уровне Яксли свернул к лестнице, ведущей к залам суда, и Гарри пробрала дрожь. С этим местом были связаны отвратительные воспоминания. Голые каменные стены и крутые ступени дышали холодом. На середине пути Яксли остановился у крошечной неприметной дверцы и коснулся ее палочкой. Та с глухим лязгом отъехала внутрь и в сторону, открыв проход в толстой стене.

Гарри пришлось пригнуться, чтобы пройти. Дальше шел темный, узкий и извилистый коридор. При свете люмоса стало видно стены, которые сжимали с двух сторон, едва не касаясь плеч. Потолок совершенно терялся во мраке, отчего создавалось впечатление, что они идут ночью по узкому каменному ущелью.

В конце пути располагалась еще одна дверь, даже ниже и уже первой, так что не всякий человек смог бы пролезть. Яксли скользнул подобно змее, а Гарри неловко задел проем плечом и потерял равновесие, выяснив, что уровень пола за дверью намного ниже, чем в коридоре. Он ввалился внутрь, чуть не упав на колени.

Комната, в которую они попали, оказалась большой и круглой, похожей на дно колодца, стенами которого служил изгибавшийся книжный шкаф. Посередине стоял высокий деревянный столик, почти всю поверхность которого занимали желтая лампа и старая печатная машинка. Пахло пылью и бумагой — как в библиотеке.

— Это и есть Архив, да? — спросил Гарри, растерянно рассматривая спиралью уходившую наверх, во тьму, бесконечную полку, которую он сначала принял за обычный шкаф. Та была разделена на множество секций, доверху забитых свитками, которые хранилось за толстыми стеклами.

Яксли коснулся машинки волшебной палочкой, после чего в ней появился заправленный чистый лист.

— Да. Напечатай свое имя.

Гарри нерешительно приблизился. Агрегат был огромным и очень старым, должно быть ровесником Хогвартс экспрессу. Полустертые от долгого использования клавиши сидели на тоненьких металлических ножках.

— Поттер, если бы тебя хотели проклясть, выбрали бы способ проще, — заметил Яксли. Гарри уже достаточно давно с ним общался, чтобы уловить легкую насмешку в интонациях.

В этом была своя логика.

Гарри осторожно нажал на клавишу. Машинка проснулась и с сухим клацаньем ударила металлической литерой по бумаге, оставив на ней черную «Г». Он медленно набрал свое полное имя. Какое-то время ничего не происходило, затем машинка с громким лязгом перевела строку, застрекотала, дописав ниже «Ограниченный доступ. Выдан Корбаном Яксли» и выплюнула листок. Гарри растерянно взял его в руки.

— Что делать дальше?

— Возьми пергамент с собой. На нем защитные чары, он не помнется и не порвется, — ответил он и направился обратно.

— А как же... это? — неуверенно спросил Гарри, махнув рукой вокруг. — Разве вы не хотели научить меня работать с Архивом?

— Для этого нет необходимости здесь сидеть, — ответил Яксли, устало прикасаясь ко лбу. — Иди вперед, я все объясню по дороге.

Оказалось, что необходимости и в самом деле не было. Любой из хранившихся свитков можно было прочитать на листке, который он забрал. Для этого надо было написать заголовок, например «Декрет Министерства Магии №42». Чернила исчезали, до дрожи напоминая о дневнике Риддла, и появлялся текст, порой удлинняя пергамент до нужного размера. Чтобы лист вернулся в изначальный вид, достаточно было написать снизу «я закончил». Можно было получать список названий, написав сверху, например, «Законы о грязнокровках» и потом выбрать любой из них.

Яксли ушел, оставив его осваивать новые возможности, и Гарри, повинуясь неясному чувству, написал «Кингсли Бруствер». Когда он отложил перо, перед глазами все еще плясала строчка «Совершил побег 31 мая 1998г».

Тот самый день, когда он решился поговорить с Беллой о контрактах и обетах, сделав первый шаг на другую сторону.

* * *

Гарри стоял на углу Косого и Лютного переулков. Ночью прошел дождь, и от свежести раннего утра немели пальцы и мурашки бежали по коже. Редкие ранние прохожие кутались в мантии и торопливо шли мимо, избегая задерживать на нем взгляд. То ли место было такое, то ли его фигура, скрытая под черной мантией с капюшоном внушала какие-то опасения.

Гарри усмехнулся и сжал в кармане палочку. Ему постоянно хотелось ее касаться, проверять, что это правда — она снова цела и лежит на месте. Лорд умел награждать своих слуг. Любопытно, каким он был в шестидесятые, без вспышек ярости, без жажды чужой боли и подчинения, без игр живыми людьми и болезненной тяги к риску и театральщине. Хотя последняя была в нем всегда — не зря он выбирал предметы Основателей для крестражей. Возможно, было и все остальное, просто не так ярко выражено. Тем не менее, сейчас Гарри мог поверить в слова Руди — возможно Лорд и в самом деле мог увлечь людей. Даже мысль о том, что к нему кто-то шел за помощью больше не казалось абсурдной. В самом деле, к кому еще идти за помощью, если не к тому, кто может ее дать.

Витрины маленького книжного магазинчика были мутными от пыли и времени. Облезлую стену рядом с ними украшали плакаты, обещавшие награду за информацию о местонахождении сбежавших членов Ордена Феникса, кривовато наклеенные прямо поверх старых — с Пожирателями. Буквы на вывеске выцвели, так что едва можно было разобрать «Лавка Техути», а изображенная сбоку птица с длинным клювом выглядела даже старше самого дома. Она дергано переступала длинными ногами, топорщила облезлые перья и порой что-то сдавленно хрипела.

Гарри спустился на несколько ступенек и решительно толкнул тяжелую деревянную дверь. Приветственно звякнул колокольчик. Помещение после улицы показалось слишком темным. Навстречу выскочил знакомый силуэт с густой копной вьющихся волос. Гарри сбросил капюшон и впервые за долгое время искренне улыбнулся.

— Гермиона.

Та застыла в проходе между полками, а затем бросилась ему на шею.

— Гарри!

Он сдавленно засмеялся, не пытаясь, впрочем, избавиться от слишком крепких объятий. Та отстранилась сама — резко, но не выпуская из рук и расширенными глазами изучая его лицо.

— Неужели это ты? Ох, Гарри... — выдохнула она, увидев метку, больше не скрытую тенью капюшона. — Так это правда...

Радость отступила под напором реальности. Он осторожно высвободился и поднял воротник, закрывая шею.

— Ты не видела ее тогда? Да, правда.

— Это могла быть иллюзия... Тебе не надо было тогда идти одному, — с болью сказала она и зачастила: — Как ты смог выбраться? Сбежал? Тебе нужна помощь? Мы должны...

— Гермиона, успокойся, — мягко и тихо сказал он, положив ей руку на плечо. — Я в порядке.

— Но, Гарри... — начала она и запнулась, недоверчиво на него глядя.

Он внимательно смотрел ей в глаза. В груди ныло. Велико было искушение сказать правду — почти правду — о том, что Лорд поставил ему метку насильно, что у Дамблдора был план, что так было нужно, чтобы всех спасти. Но теперь он уже не чувствовал себя вправе так поступить. Не после всего, что произошло.

— Где мы можем поговорить?

Гермиона, словно опомнившись, огляделась и повела его за собой между стеллажами.

— В это время почти нет посетителей, но мистер Техути сейчас не выходит, и если вдруг... — извиняющимся тоном начала она.

Наверное, он как Пожиратель Смерти мог бы сейчас поговорить с хозяином и забрать Гермиону на пару часов или просто закрыть лавочку.

— Не переживай, — Гарри сжал ее холодную руку. — Я все понимаю.

Она провела мимо стеллажей, забитых подержанными книгами, к маленькому столику у окна. Вдоль стены стояло несколько таких — для покупателей, желавших получше ознакомиться с товаром перед покупкой. Холодный свет пробивался через мутноватое стекло с улицы. На лице Гермионы было написано беспокойство. Какое-то время они разглядывали друг друга молча. Она почти не изменилась. Та же самая девочка, с которой они делили одну палочку на двоих, по очереди носили медальон... Словно и не расставались. Вот только прежней близости он не чувствовал и не знал, как начать разговор.

— Гарри, я могу тебе как-нибудь помочь? — шепотом спросила Гермиона.

— Нет, — он покачал головой и натянуто улыбнулся. — Скорее я тебе.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она.

— Все-таки я теперь Пожиратель, — невесело усмехнулся он, — а ты гр... магглорожденная, так что у меня больше возможностей.

— Гарри! — воскликнула она. — Как ты можешь так говорить!

Гарри устало вздохнул и перевел взгляд на их все еще сплетенные пальцы. Руки Гермионы были испачканы чернилами, как у ребенка. Ей на самом деле повезло устроиться на приличную работу, да еще и близкую по духу. Интересно, это случайность или Лорд сдержал данное в Малфой-мэноре слово? Гарри был уже ни в чем не уверен. Разве что в том, что стоит побольше узнать о том, кто работает в комитете по трудоустройству, наверняка пригодится.

— Гарри! — Гермиона пылала от возмущения, но за ним был виден страх.

Он знал, что это будет нелегко. Всего несколько слов — и она отдернет руку, посмотрит на него с ужасом, и он навсегда потеряет близкого друга.

— Гермиона, — он снова попытался улыбнуться, но страх в ее глазах стал только сильнее. — Ты помнишь, как Снейп отдал мне воспоминания? В них кое-что было. Важное. В ночь убийства моих родителей Лорд...

— Не называй его так!

Гарри тяжело вздохнул и едва слышно сказал:

— Я его крестраж.

Пауза тянулась бесконечно. Гарри смотрел, как в шоке округляются глаза Гермионы, как она подносит руку ко рту, как морщит лоб и переводит взгляд куда-то в окно. Он не хотел ее торопить. Еще свежи были воспоминания о собственных чувствах, когда на него обрушилась правда, и он пошел на смерть. План тогда изначально был дурацкий — ведь Нагайна и сам Лорд все равно остались бы в живых, и ни у кого из волшебников не хватило бы мощи с ними разделаться. Разве что случайно. Неужели Дамблдор всерьез расчитывал на случайность? Или на удачу? Смешно. Или у него что-то стряслось с чувством юмора.

— И ты теперь... — напряженно начала Гермиона.

— Я не буду больше с ним воевать, — покачал головой Гарри.

Она не стала вырывать руку. Даже не отшатнулась. Просто отвернулась в сторону и прошептала:

— Тебе лучше уйти.

— Гермиона... — мягко начал он.

— Грязнокровка, Темный Лорд! — резкие слова хлестали словно пощечины. — Я сначала не обратила внимание... Ты уже говоришь как они, Гарри!

— Это всего лишь слова! — с досадой воскликнул он.

— А что дальше, начнешь пытать людей по приказу? Неужели ты не видишь, к чему это приведет?!

Гарри осекся, вспомнив о предстоящих уроках Круциатуса.

— Я... — голос Гермионы снова упал до шепота. — Не хочу тебя видеть. Не сейчас. Уходи.

Гарри медленно встал, надеясь, что она остановит его, хотя бы взглянет в лицо, скажет что-нибудь. Потом также медленно двинулся к выходу. Шаги становились все шире и быстрее, по ступенькам он взбежал бегом, вылетел на улицу, шумно вдыхая воздух — такой чистый и свежий после затхлого подвальчика.

За время короткого разговора людей на улице прибавилось. Впрочем, поведение осталось прежним — все спешили куда-то с серьезными сосредоточенными лицами, никто не прогуливался и не болтал, глядя по сторонам. Не было видно детей. От стены отделилась тень и скользнула к Гарри. Тот машинально сжал в кармане палочку. Приблизившийся человек был закутан в темную мантию, низко надвинутый капюшон которой скрывал лицо.

— Держите, мистер, вдруг пригодится. Никто ж не знает, как дело пойдет, верно я говорю? — прошептал он, сунул в руки Гарри маленький клочок пергамента и моментально исчез в Лютном.

На пергаменте кривоватым, но старательным почерком было выведено «Отличные волшебные палочки из Индии. Универсальные, подойдут любому! Всего пятнадцать галеонов за штуку. Для заказа отправьте совой деньги с этой запиской».

Гарри хмыкнул и аппарировал домой.

Не успел он перевести дыхание в своей комнате, как в нее ворвалась Белла.

— Вот ты где! Я тебя повсюду ищу.

— Зачем? — он сам удивился тому, как безжизненно прозвучал его голос.

Белла стремительно подошла ближе и дернула его за локоть, разворачивая к себе.

— Где ты был? — требовательно спросила она, жестко держа за руку твердыми и тонкими пальцами. Он не пытался вырваться, без особых эмоций отметив, что от этой хватки наверняка останутся синяки.

— Отвечай! — в ребра недвусмысленно уперся кончик палочки.

Гарри усмехнулся и посмотрел ей в лицо. Если бы Гермиона видела эту сцену, смогла бы его простить? Нет, наверняка нет. Ведь он сам решил встать на сторону Пожирателей. Сам обрек себя на эту компанию.

— Встречался с подругой, — с кривой улыбкой ответил он. — Лорд разрешил.

— Грязнокровкой? — уже спокойнее поинтересовалась Белла.

— Да.

Гарри попытался вывернуться, но безо всякого успеха.

— Она тебя обидела?

Он не выдержал и расхохотался. Смех шел откуда-то изнутри, сотрясая все тело, Гарри корчился и почти задыхался, но не мог остановиться, пока внезапно не услышал собственный всхлип. Он зажал себе рот и отчаянно зажмурился, борясь с крутившими живот судорогами. Белла уже успела убрать палочку и обнимала его, крепко прижимая к себе и тихо приговаривая.

— ... а еще есть чудесное проклятье, от которого под кожей начинают жить мелкие твари. Они безобидные, просто ползают, даже не причиняя особой боли, но рано или поздно жертва сама начинает раздирать себе все тело, пытаясь их оттуда достать. Хочешь, научу? Или сама прокляну эту грязнокровку, а ты сможешь насладиться тем, как она будет медленно сходить с ума...

Он отрицательно помотал головой, не доверяя своему голосу.

— Не хочешь? Тогда можно отдать ее нашим целителям. Им постоянно нужен новый материал для исследований...

— Вы используете людей для опытов? — запинаясь, спросил Гарри, высвобождаясь из объятий.

— Только магглов и грязнокровок, — отмахнулась Белла. — Хоть какая-то от них польза.

В нем начал подниматься гнев.

— Хоть какая-то польза? Гермиона была лучшей волшебницей на курсе! Я не знаю никого настолько умного, начитанного, преданного, доброго... — голос сорвался, и он замолчал, переводя дыхание.

Белла скривила губы с сожалением и каким-то сочувствием, словно он был неразумным ребенком, не понимавшим элементарных вещей.

— Щеночек, она грязнокровка, ее родители — магглы, — последнее слово она сказала с таким презрением и отвращением, словно речь шла о мерзких червях.

— Они все равно остаются людьми! — возмущенно ответил Гарри. — А она — талантливая волшебница, получше многих чистокровных!

— Не пори чушь! Она из отбросов общества. Ее воспитывали эти грязные животные, ничего не знающие о нашем мире!

— Меня тоже! — в запале крикнул Гарри. — Я до Хогвартса жил у магглов.

Белла мгновенно успокоилась, вся ярость и ненависть исчезли, словно снятые заклятьем.

— Поэтому ты и не можешь это понять, щеночек, — печально сказала она, проведя рукой по его щеке. Гарри отшатнулся. — Если бы ты вырос в магическом мире, как того заслуживал по праву рождения, то думал бы совсем по-другому.

— Рон вырос здесь, а он тоже так думает! — не желал он сдаваться. — И Невилл тоже! В Ордене было много чистокровных волшебников.

— Предатели, — презрительно бросила Белла.

— Они никого не предавали!

— Они предали интересы чистокровных! Традиции, знания, накопленные поколениями! — ее лицо исказилось, в словах и фигуре сквозила бешеная ярость. — Хочешь знать, чего на самом деле хотели вступившие в него люди?

— Победить Волдеморта, — прямо и твердо сказал Гарри, глядя в полные безумия глаза.

— Я про то, чего они хотели после победы, — резко ответила она, затем растянула полные губы в похабной ухмылке и подмигнула. — Знаешь, победителей всегда ждет награда. После падения Лорда Дамблдор обрел огромное влияние. Посадили кого надо, протолкнули нужные законы...

— Он хотел только хорошего, — голос Гарри задрожал от наплыва эмоций. — Пусть он и не всегда был прав, но хотел добра!

— Мы все хотели только хорошего, — отрезала Белла.

— Мне плевать, чего вы хотели, — сорвался на крик Гарри. — Вы все мне отвратительны! Я никогда вас не прощу и не буду поддерживать ваши мерзкие идеи и все остальное! Не смейте приходить и говорить все это и делать вид... — последние слова он говорил сбивчивым шепотом.

— Как хочешь, Потти, — Белла стремительно развернулась и направилась к выходу. — Завтра в шесть тебя будет ждать Амикус. В Хогвартс попадешь через камин, тебе нужен кабинет Темных Искусств.

Хлопнула дверь. Гарри разжал кулаки и глубоко вдохнул.

Пора было платить по счетам. Сегодняшний день грозил стать худшим с того момента, как он оказался на стороне врагов. Бывших врагов. Гермиона как всегда была права — дальше он будет пытать людей по приказу.

* * *

До обеда он не выходил из комнаты. Адреналин схлынул, оставив звенящую голову и усталость. Снова и снова он складывал головоломку, пытаясь примирить эмоции, желания и реальность. Постепенно нарастало горькое понимание того, что выхода из этого лабиринта нет. Никакого, даже самого неприятного. В сущности, последним он уже воспользовался и теперь пытался понять, ошибся ли, поставив шанс помочь друзьям выше принципов, выше памяти погибших.

Неужели правильнее было остаться на Гриммо, огрызаться на Пожирателей, плевать в лицо Волдеморту? Сколько бы он протянул, совершенно бесполезный, но не сдавшийся? К чему бы это привело?

Гарри неподвижно лежал на кровати, пытаясь понять, когда же все пошло наперекосяк, как все могло испортиться до такой степени.

Раньше — когда был жив Дамблдор, когда он сам был другим, у него всегда была надежда. Она дала силы отказать Квиреллу, броситься на василиска, противостоять Волдеморту... Даже если бы он погиб, она бы все равно осталась — верой во что-то, чему нет названия, может в то, что ему на смену придет кто-то другой. Посмотрев воспоминания Снейпа, Гарри удалось собрать ее остатки, чтобы сделать правильный шаг, как он думал, последний.

Оказалось — первый.

А потом вся вера просто растворилась в том, что он узнал. Медленно, но безвозвратно. Оказалось, что они очень плохо укладываются в одной голове: знания и вера. Дамблдор был прав, всегда до последнего скрывая от него правду.

Гарри хотел бы заплакать, но глаза оставались совершенно сухими. Тело казалось таким тяжелым, что сложно даже поднять руку или глубоко вздохнуть.

В любом случае, он не отступится и сделает все, что сможет. Пусть даже друзья считают его предателем. Пусть не поймут, что на самом деле он выбрал — борьбу, предпочел ее пустому существованию.

А предал он только одно — надежду.

В дверь постучали. Несколько секунд Гарри позволил себе мечтать, как сейчас промолчит, а потом и вовсе исчезнет, растворится в стенах дома, так что его никто никогда не найдет.

Стук стал настойчивее.

— Войдите, — крикнул он в легком недоумении.

До сих пор в его комнату вламывались безо всяких расшаркиваний, правда случалось это крайне редко и не без причины. Оказалось, что это был Яксли. Войдя в комнату, он окинул ее быстрым цепким взглядом и остановил его на Гарри.

— Почему вы не в кабинете, Поттер? — сухо спросил он.

— Боитесь, что без дня моих утешений британцы поднимут восстание? — грубо перебил его Гарри, с трудом удерживая новый приступ истерического смеха. Если сейчас еще Яксли начнет его утешать, конец света все-таки наступит. Тот лишь презрительно скривил губы.

— Вынужден напомнить, что на вас лежат определенные обязательства, — холодно сказал он. — И если вы не знакомы с понятием ответственности, мне придется заставить вас их выполнять. Жду вас в кабинете.

Гарри вспомнил, как отчаянно уговаривал спасти невесту Симуса, обещая приложить все силы к работе. Пожиратель выполнил свою часть сделки, а он...

— Подождите!

— Что еще, Поттер? — голос Яксли звучал почти равнодушно. Тем, что скрывалось за этим «почти» можно было бы резать камни.

— Вы... вы тоже считаете магглов тупыми животными? — тихо спросил Гарри.

— Нет, — сухо ответил тот.

— Но Белла сказала...

— Беллатрикс провела тринадцать лет в Азкабане, общаясь исключительно с дементорами. Да и до него она не отличалась особой рассудительностью.

— Тогда почему вы пошли за таким... — возбужденно начал Гарри.

— Мы, Поттер, пошли за сильнейшим политиком, который мог привести страну к расцвету. А таким он стал благодаря Спасителю Магической Британии.

Они какое-то время буравили друг друга тяжелыми взглядами, затем Гарри отвел глаза в сторону. Должно быть, не только для него все испортилось в какой-то момент.

Понимать в чем-то Пожирателя оказалось горько и смешно.

— Может, вы отчасти правы, но он начал... сходить с ума гораздо раньше, — тихо сказал Гарри, борясь с желанием рассказать про крестражи. — Я сейчас приду.

Яксли кивнул и молча вышел.

Гарри тяжело вздохнул и подошел к окну.

Посмотрел за него невидящим взглядом и со злостью ударил рукой по стеклу, которое в ответ жалобно хрустнуло, покрываясь сетью трещин.