Попытка номер два (джен)

Хогвартс…

Мало кто знал, что среди всех привлекающих к себе внимание посетителей штучек, вращающихся, выпускающих дым или издающих различные звуки, в кабинете директора школы чародейства и волшебства хранится истинное сокровище среди артефактов, дошедших из прошлого до наших дней. Внешне оно выглядело массивно, но при этом не могло похвастаться бросающимися в глаза украшениями — лишь множеством рун, отдающих скандинавскими корнями, которые были нанесены на него снаружи.

По легенде, этот артефакт был найден Основателями школы Хогвартс на том же самом месте, где они и решили её построить. И с тех пор данный артефакт передаётся по наследству каждому последующему директору, чтобы он мог посмотреть на действия своих предшественников, оставляющих, по традиции, свои воспоминания, в которых делились педагогическими наработками и опытом.

Не был исключением и текущий директор Альбус Дамблдор, пребывающий в настоящий момент в согнутом положении, полулёжа на столе, и погрузив лицо в большую каменную мис… чашу Омута памяти, в которой плавали белёсые светящиеся нити воспоминаний. Поза была не очень, а потому процесс просмотра воспоминаний протекал в сугубо интимной обстановке, дабы не компрометировать уважаемого в обществе человека.

Процесс просмотра тянулся уже довольно долго — настолько, что Фоукс, огненный феникс, успел спрятать голову по крыло и вполне себе уверенно отойти в мир грёз и сновидений. Однако вернуться обратно ему пришлось из-за громких стонов своего старого друга.

— Ох, моя спина… — простонал Дамблдор, осторожно распрямляясь и держась за поясницу.

Фоукс встревоженно курлыкнул, явно беспокоясь.

— Да, Фоукс, старость не радость, — ответил на его заботу директор.

— Курлык! — полыхнул хвостом феникс.

— Предлагаешь мне последовать твоему способу, и заняться самосожжением? — улыбнулся этому предложению старый волшебник.

Феникс издал согласную трель.

— Заманчиво, — задумался Альбус. — Особенно, когда погода меняется, и суставы ломить начинает. Жалко, что я не феникс и в пепле переродиться у меня не получится.

Птица теперь уже пропела нечто сочувствующее.

— Да, у каждого свои недостатки.

Фоукс на это возмущённо пискнул нечто эмоциональное, и повернулся к директору хвостом, как бы говоря, что у фениксов недостатков нет.

— Ох, — ещё раз выдохнул Альбус, заканчивая разминать затёкшую спину. — Надо будет к Поппи заглянуть за её чудодейственной мазью.

Закончив с разминкой, директор занял своё кресло, налил горячего чаю из заварника, зачарованного на поддержание температуры, придвинул поближе конфетницу с мармеладом, и стал размышлять над только что просмотренными воспоминаниями о Гарри Поттере и его друзьях.

К своему стыду, далеко не с первого просмотра он смог увидеть то, что не давало ему покоя уже больше полугода, вызывая чувство тревоги, будто он что-то забыл и не сделал, и которое не давало ему так просто расслабиться.

То, что он принимал за смущение из-за смены обстановки, то, что считал дружелюбием, то, что на первый взгляд выглядело робостью… оказалось забитостью, неуверенностью и страхом сделать что-то неправильно. И Альбус корил теперь себя за то, что прямо не спросил у Гарри об этом, когда беседовал с ним.

Мерлин, да мальчик практически открытым текстом сказал ему об этом, когда поинтересовался о том, что оставили ему родители! И он, старый дурак, тогда так ничего и не понял, подумав, что Гарри имеет в виду библиотеку Рода. Естественно, он сказал, что к наследию Рода Поттер сможет получить доступ только после эмансипации!

Неожиданно директор вспомнил ещё кое о чём, из-за чего кусок мармелада стал ему поперёк горла. Точнее, о ком — об одном мальчике, поступившем в Хогвартс почти полвека назад. Томе Риддле. Голубоглазый подросток тогда совершенно точно так же, как и Гарри, с восторгом смотрел на мир магии и волшебства, точно так же проявлял осторожность и плохо сходился с одноклассниками… и точно также не хотел возвращаться на лето обратно.

Прокашлявшись и смочив чаем запершившее горло, Альбус застыл в напряжённых раздумьях. И лишь машинальный перестук пальцев руки, которой он упёрся в столешницу, выдавал напряжённость размышлений директора. В тот раз он допустил ошибку, слишком занятый противостоянием с последователями своего бывшего товарища… Всего лишь каких-то семь лет, когда он недостаточно уделял внимания ученикам, и Том пошёл совсем не туда. А теперь и с Гарри…

Ладонь на столе застыла в неподвижности, чтобы в следующий момент легонько хлопнуть по дереву, ставя тем самым точку в размышлениях директора. Альбус кивнул своим мыслям — решение принято. Третьего Тёмного Лорда в этом столетии быть не должно.

* * *

Лондон.

Боб Шеффилд был одним из тех, кого все вокруг называют неудачником по жизни. И нет, он не был глубоко несчастным человеком, сердце которого было разбито вдребезги из-за того, что его бросила девушка, хотя она его действительно бросила, также он не был разочарован в жизни из-за того, что почти ни одно из его начинаний не выгорело, как, впрочем, он не находился в состоянии бешенства, когда всё окружающее вызывает ярость и желание взять в руки обрез, чтобы наносить добро и причинять справедливость. Просто он был флегматиком, и стоически переносил все кочки и ухабы, встречаемые им по жизни. При этом, когда он вечерами в пабе отдыхал от очередного дня за бокалом светлого, Боб находил в себе силы шутить, что его жизнь напоминает своей колеёй хорошую грунтовку, и было бы гораздо хуже, если бы подобные ямы ему начали встречаться в асфальте.

Очередное утро после уик-энда началось с того, что он проспал на работу. Банальность, если бы причина не крылась в промолчавшем будильнике. У вас когда-нибудь заклинивало новый будильник? Нет? А вот для Боба Шеффилда это давно уже было банальностью, из-за которой он уже давно не покупал электронные — те умирали гораздо быстрее.

В общем, Боб проспал, а потому, придя на работу на три с половиной часа позже, был морально готов к продолжению. Выйдя из здания закусочной уже совершенно свободным человеком, он посмотрел на голубое небо, кусок которого без единого облачка виднелся в просвете улицы, улыбнулся, и пошёл в сторону парка.

Неторопливо, так как спешить сегодня ему уже было ни к чему, а вот подумать было надо.

Да, продумывать планы — это единственное, что ему хорошо удавалось.

Расположившись на одной из скамеек, установленных вдоль берега маленького пруда, Боб меланхолично рассматривал окружающих, продолжая в очередной раз осмысливать свою жизнь и почему ему так в ней не везёт. Ведь, в конце концов, тогда, в роддоме, ему же повезло, когда его вынесли одним из первых, подальше от начавшегося одновременно с его рождением пожара?

Грустно вздохнув, так и не придя ни к какому новому решению, мужчина достал из бумажного пакета сандвич с зеленью и ветчиной, предусмотрительно захваченный из кухни кафешки до его личного визита к работодателю, и с кислой миной начал жевать, запивая колой всё из того же пакета.

Он пока ещё не знал, что зря задержался до самого вечера в парке, и что его очередное испытание стоит у него за спиной и пристально его рассматривает тёмными глазами, машинально накручивая на пальцы один из локонов своих пышных волос.

* * *

После обработки дружков Дадли, которые всё же запомнили, как оный уходил в сторону парка с Поттером, Гермиона отпустила вконец заклёванного и присмиревшего Избранного, а сама решила пройтись пешком да поразмышлять в спокойной обстановке. Мысли у неё в голове крутились банальные и сугубо меркантильные. Точнее, одна мысль, а всё остальное было её следствием.

Какого риддла она возится с мелкими воришками, договаривается с барыгами, обрабатывает бобби, действует окольными путями, когда чёртов Поттер берёт и просто колдует направо и налево?

Вот девочка и ходила по парку с отсутствующим видом, прикидывая уже нечто посерьёзнее, чем игры с подростковыми бандами. Пока не наткнулась на кое-что интересное. Точнее, кое-кого.

Молодой парень в таком же задумчивом состоянии, как у неё, сидел на лавочке, установленной на берегу пруда, и машинальными движениями подкармливал местных водоплавающих. На первый взгляд ничего необычного, но, если взглянуть вооружённым взглядом… или подключив отсутствующие у магглов чувства, то сразу становилось понятно, что наткнулась она на решение обдумываемой задачи.

Решение пока ещё не подозревало о своём будущем, продолжая кидать кусочки хлебобулочного изделия в сторону вечно голодных пернатых, как и о том, что простым своим существованием очень неприятно щёлкнуло по носу одну особу, считавшую себя самой умной в местном пруду. Гермиона же, машинально портившая себе причёску, предвкушающе улыбнулась, отбросив в сторону досаду на себя за то, что стала жертвой жизненных взглядов, привитых памятью Тёмного Лорда, и заблуждений магов в целом.

И как это она забыла о сквибах?