Бытие дома имени святого мученика Томаса Мора (джен)

Гермионе иногда казалось, что Министерство — по сути своеобразная помесь пылесоса с дементором. Уничтожить все хорошее в человеке, извратить все оставшееся и, естественно, получить максимальную выгоду из любой идеи — вот основная цель сотрудников Министерства.

После победы Гермиона начала работать в Подразделении существ. Она пошла туда сознательно, с целью помочь эльфам, хотела вывести школьную Г.А.В.Н.Э. на новый уровень.

Ее проект, плод долгих усилий и согласований, вынашиваемый больше пяти лет, кончился пшиком.

— Нам нравятся ваши идеи, — говорил МакАлистер, начальник Отдела магических популяций.

Но ему нравилось не то, что эльфы получили право на смену хозяина, право потребовать одежду. Нет, ему понравилась идея контроля со стороны Министерства за соблюдением прав эльфов. Раньше только силовики могли вламываться для проверок, а теперь и мирные маги из их отдела. Естественно, посещений удостаивались только богатые маги, те с кого можно получить отступные.

Когда шеф под большой стакан на фуршете по поводу очередной даты похвалил проект нового постановления, Гермионе стало страшно, и она принялась выяснять подковерные детали. Разъяснил, как ни странно, Артур, которого Гермиона всегда считала недалеким эскапистом.

— О чем проект, о минимальной оплате труда эльфов? Глупость же! Но МакАлистер продавит, да еще если ты Гарри попросишь. Он Добби не забыл, а в министерских интригах пока плохо разбирается.

— Почему глупость? Они же как рабы сейчас, а так у них будут деньги.

— Вот именно, деньги! Где, по-твоему, сейчас самые крупные колонии эльфов?

— В Хогвартсе, в Мунго и в Министерстве. В школе колония насчитывает порядка…

— Подожди. Верю, что ты знаешь количество, поименно их перечислять не надо. А теперь посчитай, сколько денег должна выплачивать школа в неделю на содержание колонии? А Мунго?

— Тысячу четыреста…

— Да подожди же, ты дослушай сначала. У Минервы лишних денег нет, у Дервента тоже. А ты хочешь, чтоб школа выплачивала сумму, равную двум-трем преподавательским ставкам, впустую.

— Но ведь эльфы…

— Гермиона, ты ставишь школу перед выбором: либо уволить трех учителей, либо избавиться от лишних эльфов.

— Лишних?

— Да, лишних. В Хогвартсе каждый может найти защиту. Сейчас у домовиков есть выбор: пойти в школу — или к вам в Бюро по распределению. Большинство предпочитает школу. Кто-то боится новых хозяев, кто-то считает, что они предадут старую семью, если попадут в Бюро. Не стоит недооценивать эльфов, у них тоже есть свои чувства, память.

Гермионе стало мучительно стыдно, дальше можно было не объяснять. Для директора Хогвартса важнее ученики и учителя, чем эльфы. Лишних денег школе не дадут, значит, придется выгонять, и в Мунго лишних денег нет. Вся это толпа достанется Бюро. Ни для кого не секрет, что просто так получить эльфа в Министерстве нельзя, стоимость такой услуги — от ста галеонов. Раньше прямо приносили в многочисленных кошельках, а теперь, после "победы над коррупцией", требовался взнос в один из многочисленных благотворительных фондов, которыми обросло Министерство. Коррупцию победили, а расценки только выросли. Выгода МакАлистера понятна, новый законопроект принесёт несколько сотен новых домовиков, которым больше не куда податься, а значит — несколько тысяч галеонов личного дохода. Стыдно.

После этого разговора Гермиона взяла отпуск по болезни и напросилась на кулуарный прием к Министру. Он чувства Гермионы понял и подписал перевод в ДМП.

Там слегка отпустило. Не было той давящей атмосферы погони за выгодой и безысходности. Коллектив был веселый, дела несложные. Мелкие нарушения Статута, проклятия на снижение удоя у коровы, подброшенный в окно боггарт, приманивание садовых гномов. Родился Хьюго. Хорошее было время. А потом, с опытом, стали давать дела посложнее, в основном с экономическим уклоном. Тогда Гермиона впервые и переступила через себя. Жаловался некий Функ на пожар на заводике по производству дымолетного порошка. В заключении об отказе в возбуждении дела Гермиона написала о конфликте чар вместо очевидного поджога.

Функ был одним из двух крупнейших поставщиков дымолетного порошка на рынок еще с дофаджеских времен. Собственно, он и оплатил основные расходы предвыборной кампании Фаджа на пару с Малфоем.

Вторым поставщиком были «Всевозможные волшебные вредилки»: на шутихах и блевательных завтраках много денег не сделаешь, вот Перси и постарался для семьи.

Ей тоже пришлось постараться после долгой бессонной ночи, где ее уговаривали в три рыжих головы закрыть дело. Закрыла. Это Гарри хорошо с блэковским наследством: может позволить себе быть честным.

Закрыла — и, как ни странно, ничего не изменилось. Те же люди вокруг, то же отношение. На нее не стали смотреть, как на прокаженную, все осталось по-прежнему. Перси еще обращался несколько раз. К тому моменту, как Роза пошла в школу, новый дом купили, в том числе и на ее деньги.

Когда к Хьюго прилетела сова с приглашением в школу, Гермионе предложили повышение. На новой должности было хорошо; она придумала себе оправдание, что вся эта чернуха — временно, снизу сложно добиться перемен, а значит, нужно расти, чтоб получить возможность исправить ситуацию сверху. Ведь она еще сможет помочь, у нее выйдет построить новое Министерство, нужно только занять должность повыше.

Ситуация в Мире Магии была сложная: Шеклболт часто болел, всем разумным магам было понятно, что скоро будут новые выборы.

Основными противниками на министерской арене были Бэзил Огден, заслуженный ветеран Министерства, переживший четырех министров, и Перси Уизли — представитель новой волны, возникшей с приходом Шеклболта. Ситуация была неоднозначная, на стороне Огдена были опыт, многочисленные связи, но Уизли поддерживали больше людей, занимавших важные посты.

Гермиона, естественно, делала ставку на Перси. Теперь не он подходил с предложениями, а Гермиона бежала со своими идеями к будущему Министру Магии.

Кризис, как всегда, случился неожиданно: Кингсли умер. Заседание Визенгамота проходило тяжело, но результат стал понятен еще до окончания голосования — Огден набрал большинство голосов. Кворум сорвал лично Перси с помощью Нуги-кровь-из-носа, ввиду обнаружения «неизвестного проклятия» у одного из кандидатов; Гермиона как секретарь объявила перерыв на неделю, надеясь, что это станет спасительной отсрочкой, и они смогут перетянуть голоса на себя.

Нужен был прорыв, компромат или другая грязная игра. Но вот с этим было сложно. Тогда Гермиона решила рискнуть ради достижения собственных целей и всеобщего блага.

После битвы у Хогвартса дементоры не вернулись в Азкабан, большинство из них уничтожили авроры, часть пряталась в Запретном лесу, и официально считалось, что на службе Министерства не осталось ни одного. Но это была не совсем правда: троих дементоров заперли в подвалах Министерства, они коллективно исполняли функции Макнейра — бывшего палача.

Гермиона в силу должности обладала доступом к ним и знала, как с ними можно было договориться.

Отдав необходимые приказы, Гермиона поднялась к себе. Ждать пришлось недолго — всего три часа.

Переместившись камином в Мунго, Гермиона нашла обеспокоенного вышагивающего Огдена у палаты на третьем этаже.

— Здравствуйте.

— Уизли? Вы тут зачем?

— Я пока еще заместитель директора ДМП.

— Вот именно — пока. Что у вас творится? На детей средь бела дня нападают дементоры!

— Мое назначение я буду обговаривать с новым Министром — Персивалем Уизли, а не с вами. А пока подпишите.

— Что подписать? Вы бредите?

— Отказ от своего участия в выборах.

— С чего бы это?

— Вы, мистер Огден, хороший маг, но не умеете думать на перспективу.

— Какую?

— Простую: у вас внук и внучка. Внучка здесь, а внук, Патрик Огден, сейчас на занятиях в Хогвартсе. По расписанию Хагридовский УЗМС рядом с Запретным лесом. А Запретный лес — очень опасное место, там скрылось много дементоров, вроде тех, что напали на вашу внучку. Вы же не хотите потерять Патрика?

— Что? Это вы все устроили? — Огден отшатнулся, поднял полные ненависти глаза на Гермиону и потянулся за палочкой.

— Патрик, мистер Огден, ваш внук Патрик, — произнесла Гермиона и поняла, что старик сломался.

— Хорошо, Уизли. Вы выиграли, давайте бумагу. А теперь убирайтесь отсюда.

Гермиона развернулась на каблуках и пошла к выходу. Дело сделано.

— Уизли, а мальчишку Поттера за что?

— Какого еще мальчишку Поттера?

— Того самого, что гулял вместе с Оливией, храброго мальчика, душу которого высосали дементоры? Что вы скажете его отцу Гарри Поттеру?

* * *

Утром Хьюго Уизли, студент школы Хогвартс, открыл дверь родительского дома. Вечеринка по случаю получения диплома была шикарной, омрачало ее только одно: отсутствие лучшего друга Альбуса Северуса Поттера. Он еще неделю назад отпросился из школы, чтоб сходить на свидание со своей подругой Оливией, и до сих пор не вернулся, видимо, загулял. Даже вечеринку пропустил, влюбленный дурак.

Дома был странный запах, словно что-то испортилось.

«Мама, наверное, опять пробовала еду готовить», — подумал Хьюго. Гермиона за все прожитые года так и не могла похвастаться приличными навыками в приготовлении пищи.

Отец писал, что собрался за Канал, в командировку, будет только через три дня.

— Мама, ты где?— спросил Хьюго и обомлел, увидев мать.

Гермиона Уизли даже не раскачивалась, она висела под потолком на веревке, зацепленной за крюк люстры. Она была одета в старую школьную форму с эмблемой факультета Гриффиндор, а на зеркале красной краской было выведено: «Гарри, Рон и Гермиона — друзья навек».