Сонные сказки (джен)

— Готова ли ты сыграть? — у бога снов были темные глаза и три родинки над губой. И брови — тонкие и черные — презрительного изгиба. И вовсе он ими не двигает — просто так растут.

Готова ли? О нет, Дина была не готова. Дина устала пробираться сквозь эту переменчивую реальность. Пару часов назад она скакала на верблюде сквозь пустыню из голубых гладких песков. И небо было — в белую шелковую складку. Вот из барханов, разрывая их гладкую поверхность, оставляя висящие лохмотья песчаной ткани, выдрался зеленый пустынный змей. Заревел и к каравану ринулся — видно, голодный, а тут и завтрак, и обед, и ужин.

Караванщики разбежались, не желая подходить под струи его дыхания, что заставляли окаменеть, а Динка осталась, свалилась с верблюда, выбив из себя последний дух и отбив локоть, ребра, в общем — все, на что упала.

Упала и ощутила, как сминается под пальцами барханная гладь. Вскочила, толкнулась ногами от пружинящего песка, дернула ткань, и змей, потеряв опору под ногами, вместо того чтобы попасть по бегущим жертвам, врезался мордой в резко обтянутый тканным песком камень. И тут же, как и было должно, — вода стала водой, а Динка ушла с головой под нее. Нащупала под пальцами твердый мрамор, вынырнула и завизжала. Она не хотела оказаться в одной, пусть и просторной, ванне, кажется, это называется джакузи, с юношей. Да, была пена, пахло шоколадом и корицей, парниша весьма удивленно пучил на нее глаза, но факт оставался фактом — Динка была мокрая, а ОН был голый. С визгом Динка покинула воду и заметалась по ванной.

— Где тут дверь, — в исступлении простонала она, когда поняла, что оного объекта здесь нет.

— А тебе куда? — поинтересовался обитатель ванны.

— Хотя бы в соседнюю комнату.

Парнишка озадачился, кажется, данный вопрос его до этого не беспокоил.

— Подойдет? — минуту назад это был кафель, но вот это уже белая гладкая дверь с серебряной круглой ручкой.

Там, вопреки всем ожиданиям, была комната. С мебелью.

— Так подойдет? — Динка подскочила, уставившись на собеседника, что только что был в ванной, а теперь, выглаживая пальцами складки на тунике, сидел в кресле.

— Да, вполне, — выдавила она, — а ты?

— Я — Морфей, — произнес он, а Динка не могла оторвать взгляда от серебряных созвездий, что перемещались по лиловой ткани туники, — а ты что тут делаешь и как ткань сна нарушила?

— Я долго сплю, хочу проснуться, — что ему ответить Динка не знала, — разбуди меня.

— Исключено, проснуться ты можешь только сама.

— А если не могу?

— Значит, ничем не могу помочь.

— Мне говорили — можешь. Что ты даешь шанс выбраться из сна, что затянул.

— Теоретически, — если выиграешь у меня игру.

— Какую?

— Прятки, — казалось, что он издевается.

— Но где прятаться в одной комнате и ванной.

— Мой дом, дворец — это все, что ты вообразишь, — улыбнулся Морфей. — Если я найду тебя в твоих фантазиях — значит, ты проиграла, идет?

— А попыток?

— Ну, допустим четыре…

— А почему не три?

— Не люблю повторяться, — хмыкнул бог сновидений и король своей страны, — так что — идет?

—А фору дашь?

— Обязательно, — когда он ухмылялся, то чуть наклонял голову к левому плечу. Вроде бы мелочь, но он сразу становился слегка шаловливым. Дина тронула ручку двери.

Представила темные мрачные извилистые коридоры, где было множество ниш и гобеленов, и сама забралась в рыцарские латы. Пока он ищет в нишах — она нужное время и выждет.

Он шел по коридору, рассматривая каждый гобелен и портрет. Вот засмотрелся на танцующих драконов, а Динка затаилась, боясь дышать. Дзинь — латы зазвенели, когда Морфей постучал по забралу.

— Вылезай.

Следующим ее представлением стала анфилада комнат, затопленных светом из-за цветных витражей, с огромным количеством штор и шкафов, а она — затаилась за длиннющим плащом в прихожей.

— Бу, — ухмыляясь, Морфей отбросил плащ, и его глаза заблестели. Ему было весело — и этого было не скрыть.

«Это бесполезно, от него не спрятаться… Пока я одна…Одна ли?»

— А все, что я представлю, появится?

Морфей кивнул, и улыбка его стала шире. Дина нырнула в темные улочки, освященные фонарями, меж которыми ходили ряженные. Карнавал, карнавал смен обликов. Вот Дина — жокей, скачет верхом по ипподрому, но стоит ее лошади достичь финиша, и глаз цепляет Морфея среди зрителей. Она спешно выныривает с ипподрома и из жокея становится красоткой из кабаре — с грудью, затянутой в жесткий лиловый корсет, и в алой пышной оборчатой юбке, а волосы черными кудрями разлетаются по плечам. Вот она пляшет-танцует, и пианино в руках музыканта страдает, но выпускает из себя радостные энергичные ноты. И маски — белые, дивной красоты на каждом лице и на лице Дины — тоже.

Но стоило шагнуть в гримерку, и его руки опустились на плечи, обрывая последнюю нить, на которой держалось сердце.

— Почти, — шепчет он, и пальцы волнительно дрожат.

— Последняя попытка? — без сил спрашивает Дина, пока Морфей разглядывает черный цветок на крышке пудреницы.

— Не нужно, — пожимает плечами он, — я тебя проведу,

Она не понимает, почему Морфей нарушает собой же установленное правило, но идет за ним по тропе среди снов, и там в кошмарной ткани Динка видит, как оказалась в стране снов, видит, почему не может проснуться — потому что сон ее просто вечный, видит, что пока она тут — отец уже успел жениться. У его жены черные упругие кудри, белые зубы и смуглая кожа.

— Разве можно вернуться после смерти? — невпопад спрашивает она, и Морфей, оборачиваясь, хмурится. — Я могу сменить реальность, сделать эту сном. И ты останешься жива. Но только — эта часть бытия исчезнет.

— А она? — Динка подняла пальцем дрожащий кусочек реальности, в котором шоколадными ручками размахивала ее крохотная сестра.

— И она, — кратко ответил Морфей.

— Но разве менять реальность можно?

— Кто запретит богу? — этот кусок его пальцы подхватили весьма бережно, поднимая колышущийся мираж к глазам.

— Я хочу остаться, — Динка не ждала от себя такой фразы. Не ждал ее и Морфей. Но Динка не могла оборвать жизнь младшей сестренки. Не могла вычеркнуть ее из бытия.

Тяжелые ладони вновь опустились на ее плечи. И стало стыдно и горячо до слез глядеть в его глаза.

— Ты можешь остаться здесь, — тихо произнес он, и от его пальцев, что ловили освободившиеся слезы, становилось невыносимо, — я не ищу королевы, но мы могли бы играть в прятки.

А Дина-младшая вырастет и никому не расскажет, что ее сестра — княжна страны снов и создавала для нее самые прекрасные, самые чудесные сказки.