Якорь (джен)

Эйрел обходил залу приемов по кругу с любезным выражением на лице, подходя к одному человеку за другим из своего списка: с одними надо было поздороваться и пожать руку, других — обаять, на третьих — произвести впечатление решительным видом и умением вести переговоры. Он держал в руке бокал, но там была всего лишь подкрашенная водичка; сегодня он не рискнул даже пригубить спиртное, поскольку достаточно знал собственную слабость, чтобы осознавать: стоит ему выпить одну порцию, и он не остановится, пока в конце концов не заставит заткнуться мучительный вопль в своем мозгу и не заглушит ужас полным забвением.

Девять дней. Грегор пропал девять дней назад, и до сих пор никто не обнаружил ни малейшего его следа. В тот же день, как это произошло, они отослали обратно на Барраяр того мичмана, ссылаясь на императорское нездоровье, а Эйрел остался продолжать переговоры так, словно ничего не произошло. Продолжать и втайне надзирать за ходом поисков, обходящих один купол за другим. Раньше Эйрел считал, что худшая неприятность его жизни уже случилась с ним на Комарре, но нынешний раз прошлому точно не уступал.

Каким-то образом ему удалось пережить этот прием, сделать все, что необходимо и не уступить позиций. Его физиономия оставалась спокойной, а осанка — сильной и решительной до того самого момента, как он достиг спасительного убежища — коридора в отведенных лично ему комнатах. Там он застыл, совершенно выдохшись. Желудок горел огнем, в голове пульсировала боль, и все тело было так вымотано ужасом и усталостью, что он ни шага больше сделать не мог. Все, о чем он мог думать: Грегор пропал. У них больше нет императора.

На сегодняшний вечер осталось одно последнее дело. Едва он успел это подумать, как услышал шаги Саймона Иллиана и с усталой надеждой обернулся к нему. Но видок у Саймона был не лучший, чем самочувствие самого Эйрела: осунувшийся и измотанный. Когда Эйрел взглянул на него, он покачал головой, и это движение с лихвой заменяло все содержание его последнего доклада.

Иллиан поспешил к нему.

— Тебе нужно показаться медику, — настойчиво заговорил он, взял Эйрела за обе руки. — Выглядишь ужасно.

Эйрел позволил себе опереться на Саймона, и так вместе они прошли через гостиную. Саймон развернул его к диванчику.

— И что я этому медику скажу? Что я почти сошел с ума из-за того, что пропал Грегор? Нет, врачей мне не нужно. Мне нужны хорошие новости.

Саймон поморщился и остался стоять.

— Их у меня нет, — его голос был тверд и ровен.

Эйрел глубоко вздохнул.

— Извини. Я знаю, что ты делаешь все возможное. Я просто...

— Я понимаю. — Повинуясь усталому жесту Эйрела, Саймон присел на диван рядом с ним. — За последние три часа никаких новостей. Ни с Эскобара, ни с одной из скачковых станций, ни из дома.

"Ничего". Это слово болью пульсировало у него в голове.

— Жаль, что Корделии здесь нет, — сказал Эйрел, хотя намеревался произнести что-то другое.

— Можно послать за нею, — ответил Саймон мягко. — До Комарры всего пять дней на скоростном курьере.

— Нет-нет. Я знаю, что она нужна нам там, где она сейчас, чтобы поддерживать видимость. Или мы будем контролировать ситуацию, или будет только хуже.

На самом деле, хуже еще станет. Вопрос, когда именно. Он перевел дыхание и попросил:

— Лучше доскажи мне свой доклад до конца.

— А там больше ничего и нет. Нигде ни единого признака Грегора. В Ступице Хеджена до сих пор неспокойно, но тамошние волнения начались задолго до нынешних событий и пока что заметно не продвинулись, и я не вижу никакой связи между ними и пропажей Грегора. Единственная хорошая, если можно так сказать, новость в том, что утечки данных пока не произошло никуда: ни на Барраяр, ни в галактику. Ты держишь ситуацию в руках.

— Но как долго еще мы сможем это делать? — Эйрел знал, что это прозвучало отчаянно, но именно отчаявшимся он сейчас себя чувствовал, и Саймон был единственным, кому он мог довериться. — Сколько? — Он с силой потер ладонями лицо и прикрыл глаза.

Саймон не ответил, а лишь положил ладони ему на плечи.

— Мы можем просто иметь дело с одним часом за раз. Переживи один час. Потом следующий, и следующий, и так пока мы его не отыщем, — на этом гипотетическом "пока" голос Саймона не дрогнул, но руки дернулись, выдавая его. Он постарался скрыть это, проведя ладонями по плечам Эйрела, развернул его вполоборота спиной к себе и начал успокаивающе разминать мышцы сверху вниз. Его хватка была крепкой, теплой и уверенной. Эйрел откинулся назад в его руках, и на несколько мгновений всеобъемлющее напряжение в его теле отступило, перестали ныть желудок, голова и сердце, и он вспомнил — пусть издалека — на что похож покой.

Руки Саймона стали двигаться медленнее, сбились с ритма, и Эйрел с чувством вины осознал, что тот устал не меньше и все равно сейчас вливает в него что может из своих истощенных сил. Он знал, что Саймон продолжит, пока не выжмет себя досуха. С огромным усилием он повернулся и посмотрел Саймону в лицо, и в мгновенном, не до конца замаскированном проблеске отчаяния в глазах Иллиана понял, что угадал.

— Я знаю, если кто и может отыскать его, так это ты, — сказал Эйрел со всем спокойным самообладанием в голосе, какое смог собрать, хоть его было и не слишком много. — Все хорошо, Саймон. Спасибо тебе. Иди поспи, если сможешь.

Саймон не двинулся с места, словно у него на это не было сил, и только ответил:

— Вряд ли я смогу. А принимать ничего не рискну, вдруг что-то внезапно случится и положение изменится.

То же самое правило, разумеется, было применимо к самому Эйрелу.

— Тогда останься, будем не спать вместе.

Когда он был мальчиком, отец вколотил в него одну науку: хороший офицер должен первым делом позаботиться о своей лошади, потом о своих людях, и лишь потом — о себе самом. Лошадей тут нет. Он протянул руку к Саймону и привлек его ближе, положил ладонь ему на затылок. Саймон не возражал, и это сказало Эйрелу все, что он хотел услышать.

— Твоя очередь, — заявил он. Это почти так же здорово успокаивало: касаться другого, вместо того, чтобы чувствовать чужое прикосновение. Весь мир сузился до незагорелого загривка Саймона, когда пальцы Эйрела прошлись по его шее и зарылись в волосы — теперь он держал голову Саймона в ладонях, прощупывая пальцами узлы напряжения и заставляя их распуститься. Саймон резко втянул воздух — непривычно, не сдерживаясь, потом тихо фыркнул и просто лег всем весом в его руки, и Эйрел вдруг понял, что тот практически засыпает. Он едва заметно улыбнулся и откинулся спиной в угол дивана и притянул Саймона к себе, слушая, как тот тот дышит.

Кажется, прошло сколько-то времени — наверное, Эйрел тоже задремал, потому что он дернулся, просыпаясь, от звонка комм-линка и от от го, что чей-то локоть с силой врезался ему в живот.

— Прости-прости... — Саймон тоже резко перешел от сна к бодрствованию, нащупывая наручный комм и вскакивая на ноги. — Да? Иллиан слушает. Да. Да!

Услышав его тон, Эйрел и сам моментально сел ровно.

— Перешлите мне подробности прямо сейчас. Да. Отличная работа, майор. Продолжайте дальше. Отлично. Благодарю.

Саймон смотрел на него во в упор, глаза у него были расширены.

— Есть, Эйрел! У нас есть подтвержденное видеоопознание. Он сейчас на джексонианской скачковой станции в Ступице Хеджена, не поверишь, под арестом за бродяжничество. Но шестнадцать часов назад он был жив и в относительной безопасности. И не чьим-либо пленником, если не считать задержание джексонианскими властями. Жив, и мы знаем, где он. В эту минуту мне пересылают полные данные.

На целую минуту Эйрел застыл, как громом пораженный. Потом он взлетел на ноги, забыв об усталости во всем теле, и расцеловал Саймона в обе щеки, в губы, по-настоящему, сжал, не сдерживаясь, в медвежьих объятиях — от облегчения. Саймон рассмеялся усталым охрипшим голосом и ответил на его поцелуй.

— Ты сделал это, Саймон. Совершил чудо, — Эйрел оглянулся — гостиная казалась ему восхитительной и вся сияла красками. — Твои уже люди делают все, чтобы его вернуть, я верно понял? Ну да, конечно, делают.

Комм-пульт звякнул, и оба, спотыкаясь, бросились к нему. Эйрел подождал, пока Саймон один раз промотал все сообщение на повышенной скорости, а затем они оба заново его просмотрели, уже в нормальном для Эйрела темпе, особо задерживаясь на изображении Грегора под арестом. Тот был грязен, взъерошен и потрепан, но это был несомненно он. Живой, ура, живой. Эйрел был готов и комм-пульт расцеловать.

— Что ж, — подытожил Саймон через некоторое время, — мои люди сейчас делают все, чтобы добраться до него как можно более осторожно и аккуратно. Подкрепление уже выслано. Если ситуация не изменится радикально, отсюда этой ночью мы ничего больше предпринять не можем.

Эйрел понимающе кивнул и развернул Саймона лицом к себе.

— В таком случае, я могу сделать еще одну вещь. Свободен, Саймон. Иди и поспи нормально, в настоящей кровати, а не на этой раскладушке, которую ты поставил у себя в кабинете.

Лицо Саймона все еще расплывалось в облегченной и счастливой улыбке.

— Только если вы сделаете то же самое, сэр.

— Да, — согласился Эйрел. — Наверное, теперь я сумею отдохнуть.