Camerado (гет)

Гермиона проскользнула на скамейку за гриффиндорский стол. Она села между Джинни, которая уставилась потухшим взглядом на свою чашку чая, и Гарри, который размазывал джем по куску тоста и выглядел более жизнерадостным, нежели прошлой ночью.

— Доброе утро, — поприветствовала Гермиона друзей. Джинни что-то бессвязно пробубнила в ответ. Рон, который сидел по другую сторону от Гарри, лишь помахал ей рукой, потому что он полностью забил рот яйцами и сосисками. Она мысленно вздохнула; он вёл себя так, словно вчера ничего не произошло. Конечно, не так много и произошло, но...

— Доброе утро! — произнёс Гарри, жуя тост. — Где ты была? Мы спросили Парвати, но она сказала, что когда проснулась, тебя уже не было.

— М-м, да... — Гермиона бросила взгляд на учительский стол, но профессор Снейп ещё не пришёл. Она с запозданием подумала о том, что не спросила у него, может ли она рассказать Рону и Гарри об их уроках.

Ладно, раз Гарри и так, в конечном счете, всё узнает, то и Рон тоже должен быть в курсе, решила она.

— Я встречалась с профессором Снейпом, — вполголоса произнесла она.

Гарри прищурил глаза.

— Со Снейпом? — громко спросил он. — Зачем?

— Тише! Вон профессор Снейп. И я не могу тебе рассказать... — увидев, что он открыл рот, чтобы возразить, она поспешно добавила: — Не здесь. Позже.

Гарри жёстко на неё посмотрел и пожал плечами.

— Хорошо, — он потянулся к чайнику. — Тебе налить?

— Да, давай, — она вдохнула приятный аромат чая и осторожно сделала маленький глоток, чтобы не обжечь язык. Её волнение уже начало проходить, вместо него навалилась усталость. — Что у тебя первым? У меня древние руны.

Гарри ухмыльнулся.

— Окно, — ответил он. Рон, радостно соглашаясь, закивал и быстро проглотил кусок сосиски.

— И потом ещё много свободного времени, — торжествующе добавил он.

Гермиона тихо цокнула языком:

— Окна на шестом курсе включаются в расписание не просто так, — сказала она. — Держу пари, в этом году вас завалят домашними заданиями.

Гарри закатил глаза.

— Сегодня первый день! — запротестовал он. — Неужели ты не можешь дать нам насладиться им хотя бы немного? Кроме того, в этом году я капитан команды. Поэтому большинство свободного времени я буду посвящать тренировкам, — зрачки его глаз, спрятанные за очками, чуть подрагивали от такой перспективы.

Гермиона слегка улыбнулась. Безучастность Гарри сменилась ликованием всего за десять часов, а всё из-за такой глупой игры, как квиддич. Но если он приносит ему радость, то…

— Превосходно, — произнесла она, намазывая маслом тост. — Это значит, что игры в этом году будут действительно интересными.

Гарри с сомнением посмотрел на неё, но она лишь вновь улыбнулась. Рон так же глядел на неё в упор, тост в его руке был совершенно забыт и мог вот-вот упасть.

— С каких это пор тебя волнует квиддич? — спросил он.

Гермиона пожала плечами.

— Не слишком волнует, на самом деле. Но я думаю, что если игра поднимает Гарри настроение, то это стоит того, чтобы сходить поболеть за него, — она кивнула в сторону Гарри.

Гарри рассмеялся.

— Большое спасибо, Гермиона.

Она откусила кусочек тоста и вновь улыбнулась, испытующе посмотрев на Рона. Тот вернулся к еде и деловито кромсал сосиску. Но прежде чем завтрак закончился, она несколько раз поймала на себе его взгляд, и каждый раз кончики его ушей краснели, как ей показалось, от удовольствия.

Хотя ей теперь придется следить за квиддичем, это стоило того, чтобы он так на нее смотрел, решила она.

* * *

Древние руны были очень увлекательным предметом. Гермиона не могла понять, почему у неё не получается заинтересовать им друзей. Класс в этом году был ещё меньше, чем раньше, и она обнаружила, что наслаждается быстрым обменом версиями переводов между учениками и профессором Бабблинг, которая поощряла свободное высказывание своих мыслей.

В целом, это было отличное занятие для начала семестра, несмотря на гору домашних заданий, которыми их загрузила профессор Бабблинг.

Гермиона взглянула на свое расписание и вздохнула. Следующей была защита, а после опоздания на встречу этим утром и последовавших оживлённых столкновений в коридорах, она ждала встречи со Снейпом ещё меньше, чем обычно. Вспоминая сумасшедшую беготню по коридорам несколькими часами ранее, она ускорила шаг, чтобы не опоздать хоть на этот раз.

Конечно же, к двери класса защиты от тёмных искусств она пришла самой первой. Она стояла в коридоре, хмуро глядя на закрытую дверь. Обычно эта дверь была открыта, когда до урока оставалось несколько минут. Снейп же держал учеников на расстоянии, пока встреча с ними не становилась неизбежной.

Несколько других учеников прошли по коридору. Она посмотрела на Драко Малфоя и его дружков и тут же пожалела об этом. Малфой скользнул по ней пренебрежительным взглядом и презрительно хмыкнул.

— Да уж, лето не пошло тебе на пользу, Грейнджер, — сказал он и ухмыльнулся, когда другие слизеринцы заржали.

— Отвали, Малфой, — пробормотала она, краснея и ненавидя себя за то, что её взволновало, кто и что говорит о её внешности.

— Но грязнокровки никогда не славились привлекательностью, — сказал он, скрещивая руки на груди.

Вдруг в коридоре появились Гарри и Рон.

— Заткнись, Малфой, или ты пожалеешь об этом, — сказал Гарри низким, грозным и леденящим душу голосом.

— Не смей её так называть! — крикнул Рон.

Малфой сжал в руке палочку, но потом взглянул на дверь класса защиты и пожал плечами.

— Даже если я не буду об этом говорить, это всё равно останется правдой, — сказал он и демонстративно отвернулся.

Гермиона отвела палочку Рона прежде, чем он успел произнести какое-нибудь проклятье.

— Нет! — прошипела она. — Нападать со спины глупо и подло.

— Мерзкий змеёныш, — пробормотал Рон, опуская палочку.

— Не обращай на них внимания, — сказала она, положив руку на плечо Гарри в попытке отвлечь его от группы слизеринцев. — Я всегда могу снова ударить его, если он начнёт слишком меня доставать.

Эти слова вызвали у Гарри улыбку. Он спрятал палочку обратно в рукав, покосившись на гору книг, которые она несла.

Она сморщила нос.

— У меня столько домашней работы по древним рунам, — сказала она. — Эссе на пятнадцать дюймов, два перевода, а ещё я должна прочитать всё это до среды, — она с тревогой вспомнила о том, что завтра вечером у нее первый урок Окклюменции. Как же ей всё успеть?

— Безобразие, — зевнул Рон.

— Подожди ещё, — расстроенно ответила она. — Готова поспорить, Снейп задаст нам не меньше.

— Профессор Снейп, — поддел её Гарри. — Ведь так?

Она только успела шутливо показать ему язык, как вдруг дверь класса распахнулась, и показался их профессор, взгляд тёмных глаз которого заскользил с одного студента на другого.

— Заходите, — скомандовал он.

Гермиона поплелась за Гарри и Роном, вытянув шею в отчаянной попытке рассмотреть всё, что она пропустила в то утро, желая как можно быстрее добраться до кабинета в конце класса. Снейп сделал комнату тёмной, как подземелье, и Гермиона вздрогнула, увидев на стенах картины с жертвами разных проклятий.

— Вам не кажется, что это уже немного перебор? — пробормотал Рон.

— Слишком драматично, — шепнула она в ответ, вынимая учебник и кладя ладони поверх обложки.

Заняв своё место перед классом, Снейп стал разглядывать каждого по очереди, желая увидеть реакцию на новые ужасающие декорации. Гермиона заметила, что на неё он не посмотрел ни разу.

— Тёмные искусства, — заговорил он, — многочисленны, разнообразны, переменчивы и вечны. Борьба с ними подобна схватке с многоголовым монстром. Каждый раз, когда вы отсекаете ему голову, на её месте вырастает другая, ещё озлобленнее и умнее прежней. Вы воюете с чем-то нестабильным, постоянно мутирующим и неразрушимым.

Гермиона поежилась, глядя на то, как он по очереди указывает на картины и поясняет, действие какого проклятия каждая иллюстрирует. Уже сейчас она могла сказать, что уроки защиты со Снейпом были совершенно не похожи на уроки с любым из прежних учителей, даже с Барти Краучем-младшим. Снейп говорил о тёмных искусствах так, будто он был с ними близко знаком, как о бывшем любовнике, причинившим ему боль и оставившим саднящую рану, но по которому он все же тосковал. В его голосе были ласка и горечь, он звучал невыносимо печально.

Весь остаток урока она быстро конспектировала лекцию, а затем практиковала невербальные щитовые чары в паре с Невиллом. Снейп кружил по аудитории, как огромная чёрная кошка, одних учеников равнодушно поправляя, других глумливо критикуя. То, что он не стоял над душой, как бывало раньше на зельях, было облегчением, но, с другой стороны, теперь ему и не нужно было следить за тем, чтобы Невилл не взорвал котел или не натворил еще чего-нибудь. После занятий в отряде Дамблдора с Гарри Невилл освоился со многими заклинаниями, даже сумел наслать на неё невербальный сглаз, да так, что, чуть не сшиб Гермиону с ног. Она наложила щитовые чары как раз вовремя. Больше года она занималась невербальной магией самостоятельно, так что на этом занятии по защите она была достаточно уверена в себе.

— Отличная демонстрация заклинания, Невилл, — сказала она, улыбаясь и поправляя одежду. Она окинула взглядом класс. Снейп склонился над Драко, словно шепча что-то тому в приватном порядке. Гермиона нахмурилась, но вновь переключила внимание на своего напарника.

То, что ей удалось покинуть класс, ни разу не став объектом для критики Снейпа, было огромным утешением.

* * *

Позднее этим вечером Гермиона склонялась над своей домашней работой за библиотечным столом, пытаясь писать самым мелким почерком, чтобы уместить все, что она хотела выразить, в разрешенные пятнадцать дюймов. Кроме этой работы по древним рунам, были еще и заданные Снейпом четырнадцать дюймов по невербальным заклинаниям и четыре главы, которые велела прочитать профессор МакГонагалл.

Легкий шлепок по плечу заставил ее вскрикнуть, и, обернувшись, она увидела стоящих позади нее Гарри и Рона.

— Вы напугали меня! — она слегка повернулась на своем сиденье, чтобы взглянуть на них. Рон с готовностью обошел стол и сел в кресло напротив нее; Гарри устроился на корточках около стола, опираясь на него плечом.

— Мерлин, Гермиона, — сказал Рон, окидывая взглядом книгу и разложенный на столе пергамент, — прошел всего лишь один день; расслабься немного.

— У меня нет времени на отдых, — сказала она, безропотно отложив перо, думая, что отвяжутся они еще не скоро. — Я бы хотела покончить с заданиями сегодня; завтра у меня на них не будет времени.

Это привлекло внимание Гарри.

— Почему не будет?

Гермиона оглядела библиотеку — нет ли поблизости людей? — и низко наклонилась над столом так, чтобы её голова оказалась вровень с его.

— У меня завтра занятие с профессором Снейпом, — прошептала она. — Завтра вечером, после ужина.

Гарри нахмурился.

— С кем? — переспросил он.

Она на секунду задумалась — нужно было правильно подобрать слова, не то Гарри мог разозлиться не только на Снейпа, но и на нее.

— Официальная версия — дополнительные занятия по защите, — осторожно начала она. — Но на самом деле, я попросила его помочь мне с кое-чем важным.

— С чем? — спросил Рон, пододвинувшись ближе.

Она вновь запнулась, но решила, раз они всё равно были гриффиндорцами, можно сказать как есть.

— Он будет учить меня окклюменции, — произнесла она, незаметно наблюдая за реакцией обоих парней на это заявление.

Рон слегка нахмурился в замешательстве, но ничего не сказал. Гарри впился в неё взглядом. Его глаза пылали таким же бешенством, с каким смотрел на класс этим утром профессор Снейп.

— Почему ты хочешь проводить дополнительное время с этим гадом и давать ему лезть в твоё сознание? — требовательно спросил он. С каждым словом его голос звучал всё громче и громче.

— Говори тише! — прошипела Гермиона.

Гарри открыл рот, чтобы что-то сказать, но она покачала головой.

— Потому, что я считаю, что мне необходимо этому научиться, — резко ответила она. — Я думаю, что все мы должны этим овладеть. Никто из нас не может предотвратить абсолютно всё... — она серьёзно взглянула на Гарри, наблюдая, как бешенство в его глазах сменяется настороженностью. — Профессор Снейп может научить меня, а я научу вас обоих.

— Почему он? — спросил Гарри. — Он ненавидит всех нас.

Она закатила глаза.

— Действительно, почему? Как много окклюментов в нашей школе ты знаешь? Или во всей Британии, если уж на то пошло? В соответствии со "Львами легилименции" сэра Роберта Седжвика, волшебники и волшебницы, владеющие окклюменцией или легилименцией, встречаются очень редко. Конечно, всегда есть хороший шанс, что некоторые окклюменты не афишируют свои умения, так что в действительности их больше, чем по официальным данным, но…

— Дамблдор — окклюмент, — прервал её Гарри. — Почему не с ним?

Гермиона приподняла брови. Она давно поняла, что Гарри не подозревал, что его встречи с директором особенные и являются исключением из правил.

— Я почти никогда не оставалась с профессором Дамблдором один на один, — произнесла она. — И тем более, он в этом году даёт тебе дополнительные занятия. Ты действительно думаешь, что у него будет на меня время?

Гарри нахмурился.

— Ну, может быть, и нет, — согласился Гарри. — Но мне всё равно не нравится, что Снейп будет копаться у тебя в голове.

Гермиона еле удержалась, чтобы машинально не ответить, что легилименция это не то, что маглы называют "чтением мыслей". Что в действительности при легилименции задействовано гораздо больше органов чувств. Он что, вообще не обращал внимания на профессора Снейпа на их занятиях? Вместо этого она улыбнулась:

— Мне тоже, — честно призналась она. — Но я надеюсь, что мы с ним придём к какому-то компромиссу насчёт этого.

Рон фыркнул.

— Компромисс? Со Снейпом?

Она рассердилась.

— Ну, после всего, что произошло с Гарри, он захочет, — Гарри никогда не говорил им полностью, что происходило у них во время занятий со Снейпом. Только то, что он видел некоторые воспоминания Снейпа и что они были неприятные. Гермиона не могла представить, чтобы Снейп допустил бы подобное ещё раз, но уже с ней. Она так же не представляла, чтобы он действительно интересовался подробностями её жизни.

— Всё будет прекрасно, — успокаивающе произнесла она. — А сейчас кыш! Я должна закончить работу, а то скоро отбой.

* * *

В подземельях Северус сидел, утонув в кресле, перед огнем в своих апартаментах, поигрывая бокалом с налитым на один палец Огденским. Несмотря на начало сентября, в его комнатах чувствовалась стылость, и ему было приятно сидеть перед камином с ярко горящим пламенем. Хотя его класс находился теперь выше, Северус не согласился сменить место своего обитания; прежде всего, он до сих пор являлся деканом Слизерина и должен был быть ближе к своим подопечным.

Отбой для учеников давно миновал, и Северус знал, что ему уже пора в постель. Головная боль, начавшаяся с утра, только лишь усиливалась в течение дня и теперь пронизывала его голову подобно кинжалу, как раз где-то в области глаз. Он не стал призывать обезболивающее зелье — они уже давно перестали действовать.

Он выпил виски одним долгим глотком и поставил бокал на стол рядом со своим локтем, потом откинулся в кресле и уставился на огонь. Как получилось, что этот год пролетает так по-царски. Сперва Темный Лорд настоял, чтобы к Северусу приставили Петтигрю, чье присутствие в течение нескольких месяцев вообще довело Снейпа до полного бешенства. Затем Нарцисса с ее возмутительным требованием. В танцующем пламени ему привиделись безумные глаза Беллатрисы, глядящие пристально и подозрительно, как тогда, когда она пришла к нему домой со своей сестрой.

А теперь это. Он раздражённо расчесал пятерней волосы. Грейнджер. У нее здравая логика, но, как обычно, она бросилась в центр событий, не удосужившись подумать о последствиях. По его мнению, если бы только задумалась, она должна была бы осознать, что вытребованные ею уроки обнажат перед ним всю её жизнь, все мысли и эмоции. Не говоря уже о том, что могла увидеть она, если окажется таким же одаренным легилементом, как и Поттер.

Он взглянул на свой пустой бокал, нахмурился, а затем плеснул себе виски ещё на два пальца. Напиток приятно обжег горло, и Северус почувствовал покалывание в затылке и плечах — знак того, что он пьян. Пожалуй, не стоило пропускать ужин.

Встав, он стянул с себя мантию и небрежно перекинул ее через спинку кресла, на котором только что сидел. Его сюртук, рубашка, брюки и носки полетели туда же. Завтра их выстирают и выгладят домовые эльфы. Ботинки же он поставил возле одной из высоких книжных полок, которые занимали почти все стены. Он натянул ночную рубашку и дополз до постели, аккуратно устроив свою палочку под подушкой, чтобы в случае чего ее было удобно выхватить. Потом он улегся на спину, разглядывая темно-зеленый балдахин и медленно выполняя мысленные упражнения по закрытию сознания от проникновения в ночное время, и, наконец, заснул.

Однако сон не шел этой ночью, пока рассвет не начал окрашивать дегтярно-черный горизонт тусклым серебром, хотя Северус и отодвинул мысли на задворки сознания, а на поверхность выставил зрительные образы. И когда он заснул, ему приснилось, что он укутан покрывалом шелковых рыжих волос; что пара огромных, зеленых, как весенняя листва, глаз смотрит в его глаза, тая в уголках усмешку. Он во сне открыл рот, пытаясь спросить что-то, но и мысли, и слова забылись, когда маленький розовый ротик начал пролагать путь от его подбородка вниз к шее, мягко, как лепесток, щекоча его кожу. Ротик двигался медленно, лениво, полностью раскрываясь, чтобы поцеловать округлость его плеча и сжимаясь, когда он пробирался по его груди, чтобы мягко сжать соски. Он прошелся по его животу, бокам, а затем остановился. Посмотрев вниз на свое тело, Северус во сне обнаружил, что снова глядит в эти глаза, теперь мрачные, почти сердитые. Они наблюдали за ним целую минуту, прежде чем рот снова начал осыпать его поцелуями, уже не легкими, а страстно-грубыми. Северус во сне понял, что может двигаться, но с усилием; он дотянулся до женщины, склонившейся над ним, пытаясь прижать ее к себе, ощущая вместе с тем, что каждый нерв его тела сосредоточился у его собственного рта, отчаянно требовавшего прикоснуться своими губами к ее. Она не сопротивлялась, по сути, но и никак не уступала, целуя его всюду, да, даже низ его живота; этот маленький ротик растягивался, приспосабливаясь к нему, но все было не то, если все, что он хотел — это прижать ее, чтобы как следует поцеловать. Когда эти шелковые волосы рассыпались вокруг него, его охватила эйфория; теперь он чувствовал себя пойманным, ощущая в груди холодок паники, в то время как женщина продолжала ласкать его.

Когда он проснулся менее, чем через два часа после того, как отключился, ему показалось, что это был вовсе не сон.

* * *

День прошел в мареве усталости, с которой Северус свыкся за те последние пять лет, прошедшие с тех пор, как Темный Лорд поселился в виде паразита в голове Квирелла. Он опустошил за завтраком четыре чашки крепкого черного кофе и, когда вёл уроки, чувствовал поочередно то усталость, то раздражение, так что, когда подошло время обеда, он пребывал в ужасно скверном настроении. Пока они ели жаркое из ягнёнка с жареным картофелем, Минерва заговорила с ним, но он слушал её лишь краем уха. Северус механически отрезал и жевал кусочки мяса, то и дело посматривая на гриффиндорский стол, где мисс Грейнджер сидела вместе с Поттером, Уизли и Невиллом Лонгботтомом. Трое парней увлеклись оживленной беседой — губы Северуса скривились, когда он увидел, как с вилки Уизли, которой он возбужденно размахивал, соскользнула картофелина и, пролетев через стол, упала прямо в кубок с тыквенным соком Криви-младшего — между тем мисс Грейнждер, отодвинув тарелку в сторону, склонилась над огромной книгой. Пальцем одной руки она водила по книге, а пальцами другой вцепилась в свои густые волосы, очевидно борясь с разочарованием. Он понадеялся, что, поглощенная чтением своей книги, она забудет об их договоренности, что дало бы ему возможность отменить их уроки. Но в следующее мгновение он увидел, что она подняла голову и оглядела Большой зал, в котором ученики потихоньку заканчивали ужинать и отправлялись спать — или же проказничать, о чем Северус предпочитал не думать. Она посмотрела на преподавательский стол и поймала его взгляд прежде, чем он успел отвернуться, слегка улыбнулась ему, потом нагнулась и прошептала что-то на ухо Уизли. Рыжий помрачнел, но кивнул. Тогда она собрала свои книги и невероятно быстро покинула Большой зал; у него не оставалось выбора, кроме как вытереть рот, отложить салфетку и самому уйти через выход для преподавателей позади зала.

Когда он добрался до своего класса, то не удивился, увидев, что мисс Грейнджер уже стоит в коридоре и изучает висящие на стенах картины. Северус с облегчением отметил, что картины на этот раз пустовали; сплетни разлетались благодаря портретам быстрее, чем через студентов.

— Мисс Грейнджер, — сказал он. Её испуг доставил ему удовольствие. — Я рад видеть, что вы смогли прийти вовремя и не потеряться.

— Да, сэр, — ответила она, крепко прижимая к груди сумку.

— Тогда заходите, — сказал он. — У меня есть дела поважнее, чем проверять знание контрзаклятий у всезнайки из Гриффиндора.

Она посмотрела на него, но ничего не сказала. Он открыл дверь, вытянув руку в насмешливо-приглашающем жесте; она прошмыгнула внутрь, не глядя на него.

Уже внутри Северус закрыл при помощи палочки двери, прошел к учительскому столу, и, скрестив руки, свесил над ними свой нос. Она нерешительно стояла за партой первого ряда, выглядя до странности маленькой и взъерошенной в измятой за день студенческой мантии; ее глаза были такими же покрасневшими от усталости, как, наверное, и у него. Северус вдруг подумал, что, возможно, и ей не давали заснуть их предстоящие частные уроки, но тотчас прогнал эту мысль. Без сомнения, она не выспалась из-за того, что нарушала по ночам школьные правила с Поттером и Уизли или писала домашние работы на двадцать дюймов длиннее, чем задано.

— Садитесь, — произнес он, презрительно заметив, что она выбрала свое обычное место. Он сразу почувствовал себя уверенно. Стоя около своего стола в начале помещения, он получал подобие власти над ней, когда она глядела на него, стеснённая рядами узких парт. Он задумчиво прикоснулся кончиками пальцев ко рту, затем сказал: — Окклюменция — это полезное умение, которому редко обучают. Поэтому окклюменцию выгодно изучать именно из-за её редкости. По-настоящему разбираются в ней немногие; еще меньше тех, кто использует ее. А значит, если вы освоите ее, то сможете скрывать информацию от любого, кто попробует ее из вас выудить.

Тут девушка вскинула руку вверх, совсем как раньше, когда она была первокурсницей. Она с исступлением строчила на куске пергамента; как ей удалось заполнить четверть страницы той малой толикой информации, которую он успел дать, Северус понять не мог.

— Да? — прервался он.

Она опустила руку.

— Сэр, я не поняла: если кто-то силен в легилименции, разве он не узнает, что я использую против него окклюменцию? Он облокотился на стол и потер переносицу.

— Нет, — протянул он. — Окклюменция и легилименция, конечно же, родственные дисциплины; однако не все, что есть в окклюменции, свойственно легилименции, и наоборот. — Он снова выпрямился и начал ходить по классу, по своему обыкновению. — В каждой дисциплине необходимы разные умения. Легилимент должен быть достаточно безжалостным, чтобы пробиться и пребывать в чужом сознании. Окклюмент должен быть дисциплинирован и способен разделять свои мысли и эмоции, но, — он поднял палец, — он не может полностью отсечь себя самого. Он должен, выражаясь магловским языком, познать самого себя, иначе он не распознает то, что необходимо подавить. Большинство волшебников не обладают качествами, необходимыми для того, чтобы преуспеть в обеих областях.

Она сосредоточенно вглядывалась в него, и Северус, прочистив горло, вдруг почувствовал себя неуютно под ее пристальным взором. Он отметил, что она смотрела на него так же, как на зельеварении, особенно когда он объяснял теорию самых сложных зелий; но теперь от ее взгляда его не отвлекали двадцать других учеников.

Она снова подняла руку, на этот раз нерешительно, и он рявкнул:

— Ради Цирцеи, девочка, мы не в классе! Просто задавайте ваши вопросы; вы выглядите как дурочка.

Она покраснела.

— Извините, профессор. Вы сказали, что немногие волшебники и волшебницы обладают обоими дарованиями, — она замолкла, явно подбирая слова, чтобы сформулировать свой вопрос.

Северус, однако, был не в том расположении духа, чтобы ждать.

— Я знаю, что я сказал, мисс Грейнджер

— Что ж. Э-э. Могли бы вы сказать мне, сколько легилиментов и окклюментов среди Пожирателей Смерти? Ну, это от них же Гарри и всем остальным нужно что-то скрывать. Полезно знать, кто именно владеет легилименцией и кто умеет определять, использует ли человек окклюменцию.

Северус побарабанил указательным пальцем по губам.

— Если вы будете прилежно учиться, никто не сможет разузнать, что вы освоили окклюменцию, — сказал он нетерпеливо. — Базовое использование окклюменции включает техники визуализации... — она открыла рот, чтобы сказать что-то, но он продолжил, — которые мы обсудим позднее — простой блок на мысли и эмоции от вторжения. Более продвинутая окклюменция может подавлять одни мысли и воспоминания и не трогать другие, менее опасные. Таким образом, легилименту покажется, будто все мысли окклюмента на виду и в свободном доступе, — он взглянул на нее и увидел, что она снова делает заметки. — Из Пожирателей Смерти ... оба Лестрейнджа — превосходные легилименты, а Беллатриса — окклюмент. Люциус Малфой владеет и тем, и другим, хотя Нарцисса Малфой использует всего лишь базовые основы окклюменции и не обладает свойствами характера, необходимыми для изучения легилименции, — он приостановился, на секунду задумавшись, не рассказать ли ей о своих подозрениях насчет того, что Драко недавно обучился окклюменции, но потом решил, что не стоит. — Об остальных, — продолжил он, — я не могу сказать — только некоторым известно, что я легилимент, и никому не ведомо, что я еще и окклюмент. Все Пожиратели Смерти, а особенно слизеринцы, рассказывают о своих способностях только тогда, когда могут извлечь из этого какую-то выгоду.

Она снова уставилась на него.

— Не имеет значения, что Темный Лорд является одним из сильнейших легилиментов, которых я встречал, так как он никогда не стремился изучить окклюменцию, — Северус сжал кулаки и посмотрел на свои побледневшие пальцы.

— Волде — э — Сами-Знаете-Кто не владеет окклюменцией? — спросила она скептически. — Почему?

Лицо Северуса закаменело.

— Можно предположить, мисс Грейнджер, судя по его грандиозным демонстрациям грубой силы, что Темный Лорд не видит... надобности в изящных искусствах.

— Я хочу научиться легилименции, а также окклюменции, — неожиданно слетело у нее с губ, и Северус недоверчиво посмотрел на девушку

— Вы действительно безжалостны, мисс Грейнджер? — спросил он тогда, нарочно понизив голос до опасного рокота. — Вы действительно способны взглянуть в сознание Пожирателя Смерти без отвращения к тому, что там скрыто? — он глумливо усмехнулся. — Я полагаю, вы считаете, что можете начать с моего разума. Что сможете разузнать мои тайны. И использовать это знание против меня.

— Нет, я... — она сжалась в явном ужасе.

— Я согласился обучить вас одной вещи, и только одной, мисс Грейнджер, — прервал он ее. — Я не вижу смысла обучать самую невыносимо любознательную девушку способности извлекать из людей информацию, — он сжал губы, его тело напряглось до боли в мышцах. — Идите, — сказал он. — Мы начнем ваши занятия окклюменцией через два дня. Но уходите немедленно, мисс Грейнджер, или я сниму все баллы, которые заработал ваш факультет за последние два дня.

Девочка застыла.

— Убирайтесь! — крикнул он, громко хлопнув обеими руками по крышке стола. — Идите и чтобы я никогда, повторяю, никогда не слышал о том, что вы хотите изучать легилименцию.

Она убежала.