Улыбка дьявола (джен)

Ни Грач, ни Франсуа не могли поверить своим глазам. Капитан даже пару раз встряхнул головой, словно пытался прогнать видение, но змея от этого не исчезла. Подойдя чуть ближе, они смогли разглядеть и туловище, скрытое в густых зарослях. Змея была готова вытянуться в прыжке, широко распахнув пасть, в которой не хватало одного клыка — он валялся рядом в высокой траве.

— Боже мой… — Грач невольно перешел на полушепот. — Вы только посмотрите, Мементо!.. Она как живая! Как будто бы что-то охраняет от посторонних…

— Мы пойдем туда?.. — точно так же перейдя на шепот, поинтересовался Франсуа, указывая рукой за хвост змеи.

И тут же пожалел, что спросил. Ощущение мрачной, непостижимой тайны охватило его душу. Разум подсказывал, что не следует пытаться ее разгадать, но Грач, замотав снова гутру и взяв саблю, уже шагнул в заросли. Франсуа поспешил за ним, проклиная свой длинный язык. Конечно, они могут ничего и не найти... Может статься, змея не хранитель, а просто часть какого-то комплекса, и они удаляются оттуда…

Грач вдруг замедлил шаг, внимательно глядя вниз и рассматривая землю, уже спрятанную мраком ночи и обволакиваемую синеватыми клубами дымки.

— Смотрите, Мементо… это ведь дорога, — наконец произнес он, присев и разогнав рукой дымку. — Видите, как хорошо выложено?..

Кладка действительно была хорошей, даже пробившиеся между щелей растения не могли разрушить вымощенную тропинку. Камни были неплохо отшлифованы, были почти одинакового размера.

— Странное дело… — Грач прицокнул языком и продолжил идти. — Это уже что-то очень интересное, Мемен…

Заросли вдруг расступились, и взору предстала картина столь поразительная, что Франсуа удивленно ахнул, а Грач так и замер с открытым ртом, замолчав на полуслове. Вместо зеленых стен джунглей перед ними выросли каменные. Густые кроны больше не загораживали яркую луну, и развалины города в ее пепельно-серебристом свете стояли, подобно немым призракам прошлого. Массивные колоны обвивали лианы; колючие странные растения виднелись на высоких платформах строений; яркие птицы, казавшиеся в темноте землисто-серыми, обосновались в этих зарослях и с любопытством смотрели на незваных гостей своими большими глазами на выкате.

— Я слышал от коллег, что в Индии и Америке есть затерянные города… — Грач первым смог совладать с собой и нарушить протяжную звенящую тишину. — Но ничего подобного я не слышал про Африку… Сколько бы трудов и черновиков к последующим монографиям института Египта* я не читал, во всех них утверждают одно и то же: развитых цивилизаций, исключая египетскую, тут не было…

Город был прямым доказательствам обратного. Его внешний вид никак не мог ассоциироваться с древним Египтом, они не имели ничего общего. Медленно обойдя город сначала по периметру, а потом уже просто как придется, они то и дело натыкались на столь потрясающие находки, которые даже в голове не хотели укладываться. Полуразрушенные барельефы изображали удивительные истории, поражавшие своими сюжетами.

На одном барельефе одновременно изображена была свадьба и смерть. По крайней мере, так предположил Грач, указав на цветок в руках женщины и на венец на голове мужчины, перед которым она стояла. Единственное, что было непонятно, это почему на другом конце барельефа мужчина взмахом руки обрывает жизнь женщины.

— Смотрите, Грач! — Франсуа дернул его за рукав и указал на лежавший под ногами обломок барельефа. — Нам не придется задирать голову, чтобы рассмотреть эти каменные глыбы.

— Интересные линии, — констатировал Грач, приглядевшись повнимательнее. — Те, что по краям, похоже на геометрические изображения, а те, что под… погодите-ка, Мементо… — генштабист, побледнев, опустился на корточки перед обломком. — Посмотрите, Франсуа... Это же… это же вязь… это же надписи, Франсуа!

Грач был настолько поражен, что не мог скрыть ни охватившего его волнения, ни своих эмоций в целом. Он провел дрожащими пальцами по витиеватым иероглифам, словно хотел убедиться в их реальности. Франсуа присел рядом, ошеломленно рассматривая каждый завиток.

— Вначале было Слово, — генштабист оторвался от надписей и задумчиво прикусил губу. — Слово, выложенное на бумагу, это сильнее, чем просто слово. А слово, выложенное на камень, сильнее всего...

— Мне почему-то казалось, что вы атеист, — Франсуа перевел на него взгляд. — Вы верите в Бога?

— Я верю в Случай, — Грач серьезно посмотрел на него. — А не Случай ли является Богом?.. Кстати, это не арабский, — он указал пальцем на надписи. — Я бы мог прочитать хоть что-нибудь, хотя мое знание языка оставляет желать лучшего… Пойдемте дальше… Потом, если будет время, мы вернемся сюда.

— Грач, мы же недалеко от Белого Нила, верно? — вдруг поинтересовался Франсуа, не отрываясь от барельефа.

— Не очень далеко, — согласился тот, пожав плечами. — Что такое?

— А помните, Нео сказала: «… Боги разожгли большой костёр в своём городе у берегов Белой Реки. В него должен был броситься тот, кто пожелал бы стать солнцем…». Посмотрите, тут костер на барельефе… И люди, собравшиеся вокруг него. И вот человек перед костром… У него даже лицо похоже на лицо Ракатере, который изображен на вазе, просто более четко проработанное.

— Мементо, вы же не хотите сказать, что город был построен… предками дикого ныне племени? Это же что-то невразумительное, — голос генштабиста неуверенно дрогнул. — Вы же понимаете, что…

— А вы понимаете? — Франсуа вдруг с жаром схватил его за руку. — Да прекратите вы судить лишь по сухим фактам. Что мешает предкам дикого племени быть высокоразвитой цивилизацией, которая потом вследствие какого-то катаклизма потеряла свое могущество и деградировала?!

Грач не нашелся, что ответить. Он был настолько смущен всеми их находками, что растерял все свое самообладание и все маски, которые и так стали бесполезными — капитан приловчился их срывать, причем в самый неподходящий момент, ставя Грача в неловкое положение. А Грач ох как не любил оказываться в ситуациях, ставивших под сомнения его убеждения.

— Если это тот город, — медленно произнес он, не глядя на Франсуа, — то Белый Нил совсем рядом… И мы на верном пути.

Франсуа удовлетворенно кивнул, улыбнувшись. Грач буркнул что-то малопонятное, выдернул свою руку и быстрыми шагами удалился в постройку, перед которой лежал полуразрушенный барельеф. Через некоторое время он окликнул Франсуа.

— Если хотим завтра выйти из джунглей, надо отдохнуть, — пояснил он, заметив недоумевающий взгляд своего спутника. — На востоке уже зеленеет. Здесь, за стенами, мы будем защищены от возможных диких зверей. А дожди, слава богу, еще не скоро.

— Как отсюда видно звезды… — Франсуа, запрокинув голову, устремил взгляд в небо. — Так близко и четко, словно до них можно дотянуться рукой… Вон скорпион, та звезда — Антарес, а это — Гиртаб**.

— Вы напоминаете мне сейчас Мирабель, — Грач бросил быстрый взгляд в ту сторону, куда ему указывали. — Он словно помешан на звездах.

— Но ведь они прекрасны, а отсюда так отчетливо видны, — Франсуа мечтательно вглядывался в далекие огни в небе. — Жаль только, что на самом деле до них миллионы километров.

— А вы опустите взгляд, увидите их у себя под ногами, — Грач рассматривал пол. — Видите, тут мозаика. Посередине солнце, а вокруг зодиакальные созвездия. Вот овен, а вот водолей.

Франсуа опустил взгляд и даже вскрикнул от неожиданности. Как же он не заметил, что стоит на каменной карте звездного неба? Грач, довольный, что отомстил ему за все неожиданные и каверзные вопросы, лег у стены и с наслаждением вытянул ноги, устроив их прямо поверх хвоста скорпиона. Франсуа, еще немного походив по комнате и рассмотрев все изображения получше, тоже лег, ежась. В джунглях и без того было прохладно, а ночью стало совсем холодно.

Но ни Грачу, ни Франсуа не спалось, хотя они оба смертельно устали. Древние громады давили на сердце, а Гипнос* * *

не спешил прилететь к ним на своих бесшумных мягких крыльях. Наверное, он даже не знал, где они, потому никак не приходил и не касался их век маковым цветком. Франсуа из-под ресниц смотрел на стены и узоры на них. Линии и геометрические фигуры причудливо переплетались, закруглялись, превращались в спирали и сложные орнаменты, обрамляя большую фигуру каменного человека, выдолбленного в стене. Приглядевшись, Франсуа заметил, что все линии выходят из диска, который держал этот человек у себя над головой. А через несколько секунд он узнал и лицо. Это был тот мужчина с барельефа со свадьбой, а возможно, это был Ракатере.

— Грач, да у них тут культ солнца! — воскликнул он удивленно. — Ракатере тут повсюду. На каждом здании!

— Мой дорогой Мементо, я боюсь, у них тут был не добрый культ солнца, а культ крови, — голос Грача был сонным и слабым, он уже успел задремать. — Все тут об этом говорит… И барельефы, и миф, который рассказывала Нео… Спите уже, черт вас раздери.

Франсуа замолчал и устремил взгляд в небо. Далекие холодные огни звезд мерцали на черном безграничном пространстве и заставляли чувствовать себя невероятно маленьким по сравнению с ними. «А что, — думал он, положив под голову руки и не моргая всматриваясь ввысь, — если у них уже были имена, прежде чем был сотворен человек?.. Что, если те названия, которые мы дали им, такие же нелепые псевдонимы, как Мементо или Грач?.. А что если эти люди, которые построили город, тоже давали им имена… Что, если человек напрасно считает себя целым, на самом деле является лишь частью… Частью от части этой сокрушительной силы…». Мысли путались и заплетались. Ему грезилось, что звезды в небе начали танцевать медленный, величественный танец Вселенной; танец, который невозможно понять и который влияет на все в жизни людей. Сквозь странное полузабытье ему слышались голоса давно ушедших людей, он силился их понять, но не мог, как не пытался. А затем все вокруг погрузилось в полнейшую темноту.

Столь же внезапно она рассеялась. Сквозь еще не слетевшую дремоту Франсуа слышал, как Грач ходил по помещению. Шаги генштабиста были почти бесшумные, широкие, мягкие и быстрые, и капитан даже подумал, что они совсем не подходят Грачу по характеру. Такая походка была свойственна людям страстным и по натуре горячим, а у человека столь циничного и язвительного походка должна быть резкая, жесткая, как и душа… Шаги приблизились, и Франсуа, сам не зная отчего, захотел отвернуться.

Стоило ему попытаться перевернуться на бок, как он тут же почувствовал, что Грач довольно грубо схватил его за плечи.

— Я еще сплю, — недовольно протянул он, дернув плечом. — Дайте мне досмотреть сон.

— Я вас сейчас столкну вниз, если будете дергаться, — фыркнул в ответ генштабист. Франсуа испуганно вздрогнул и попытался вывернуться из его крепкой хватки, но Грач удержал его. — Не двигайтесь, а то мы действительно улетим вниз, но уже вместе, и сломаем себе шеи. Это будет досадным недоразумением.

Франсуа, наконец, проснулся окончательно и недоумевающее уставился на него. Грач одним лишь взглядом показал ему за спину. Оказалось, Франсуа неудачно выбрал место для ночлега. Он лег у разваленной стены, не заметив, что совсем рядом с ней провал в полу, ведущий в нижнее помещение.

— Мирабель прав в одной вещи: хороший генштабист — это живой генштабист, — усмехнулся Грач, когда Франсуа осторожно поднялся и отошел подальше.

— Я даже не думал, что здесь есть подземное помещение…

— Я тоже, — просто отозвался Грач, пожав плечами. — Давайте будем честны, мы не думали даже о том, что тут есть город. Утром, когда я еще не открыл глаз, я даже думал, что все это мне приснилось в бреду усталости.

Город при свете дня не казался таким зловещим и таинственным. Теперь очертания фигур на барельефах и статуи не были исполнены мистического духа, это были обыкновенные каменные глыбы, правда, прекрасно выполненные. Дневной свет не только смыл с города загадочность, но и раскрыл некоторые его особенности, добавившие новых загадок.

Камни во всех постройках были так хорошо подогнаны друг под друга, что между ними невозможно было вставить тонкое лезвие стилета. Грач чуть не сломал его у самой рукоятки, пытаясь вдвинуть в щель. Франсуа пораженно смотрел на огромные блоки неправильной формы, стоявшие, однако, как влитые.

— Грач, смотрите… Мне кажется, или эта стена симметрична этой? — вдруг поинтересовался он.

Грач окинул взглядом обе стены и медленно кивнул. Блоки были словно зеркальным отражением друг друга. Франсуа внутренне содрогнулся, представив, сколько же времени ушло на постройку этого города. Наверное, прошел не один век, прежде чем он был закончен…

Грач предложил обойти город еще раз, но поодиночке, осмотреть его, а потом отправиться искать выход. Франсуа не стал возражать. Он был не прочь побыть один и поразмышлять. Грач своим присутствием сковывал не только его язык, но и мысли. Но побыть одному долго не удалось.

— Мементо! Я нашел! — раздался вдруг крик генштабиста. — Нашел!.. Нечто очень… интересное…

Франсуа бросился к нему со всех ног. Грач стоял на камне и указывал куда-то вниз. Вид у него был такой, будто он только что открыл новый материк. Франсуа глянул, куда он указывал, и даже вначале возмутился: Грач показывал ему на кучу навоза. Это было, как показалось офицеру, совершенно неуместной шуткой. Навоз он мог и в лагере рассматривать. А затем он вдруг понял, что это действительно нечто очень важное, ведь у них у самих лошадей здесь не было. Они же оставили их у оазиса.

Когда они спустились вниз, то обнаружили не только навоз, но еще и свежее пепелище. Рядом с еще теплым пеплом костра виднелись следы копыт, лошадей было трое. Грач с торжествующим видом поднял с земли пуговицу.

— Арабская, — заметил он. — Как жаль, что в эту ночь я спал, словно убитый!.. Первый раз в жизни позволил себе такое и упустил возможность.

— У вас, однако, есть профессиональное чутье, — обронил в ответ Франсуа. — Вы же сказали, что мы едем сюда искать улики. Вот мы их и нашли…

— Только благодаря этому чутью до сих пор жив. Если бы я вчера не дал бы слабину и не сказал бы, что потерял дорогу, я бы мог сказать, что именно сюда мы и шли, — Грач впервые за все их знакомство улыбнулся по-настоящему. — Однако я, дурак, не учел этого… чтобы очистить совесть, давайте еще раз осмотрим стоянку, а потом пойдем по конским следам. Где протиснется тонконогий арабский скакун, там человек обязательно пройдет.

Осмотр стоянки был и в самом деле просто для очистки совести. Ничего нового они не нашли, но сам факт того, что кто-то приезжает на лошадях в заброшенный город, о котором никто ничего не знает, наталкивал на мысли. Вполне может быть, что приезжавшие были теми, кто убивал рабочих и агентов. Эта мысль не давала покоя ни Грачу, ни Франсуа, оттого по конским следам они почти бежали, лишь пару раз перебросившись общими фразами.

И все же, когда вдруг джунгли расступились и перед ними широкой мутно-беловатой лентой раскинулся Нил, оба они замерли, тяжело дыша. Горячий ветер ударил в лицо, и после прохлады джунглей даже закружилась голова. Солнце уже было в зените. Полдень нужно было переждать, ведь идти по такой жаре было безрассудным.

До лагеря Грач и Франсуа добрались лишь к вечеру. На небе уже зажглись первые звезды, виднелся едва различимый полный диск луны. К ним навстречу выбежала Интизар, она замерла в нескольких шагах от Франсуа, дрожа всем телом. Глаза ее выражали странное чувство, нечто между испугом и радостью. Следом за ней вышел Мирабель, кутавшийся в тонкий длинный халат темно-синего цвета, расшитый золотыми цветами.

— А, вот и виновники нашей паники, — протянул он с усмешкой. — Мы уж собирались ехать за вами.

— Особенно, когда ваши лошади прискакали без сбруи и ездоков, — тихо добавила Интизар, оправляя свою юбку. — Где же вы пропадали?..

— О том, где мы пропадали, расскажем позже, — оборвал ее Грач. — Мне сейчас говорить хочется меньше всего.

— Что же вы намерены делать сейчас? — ядовито поинтересовался у него коллега.

— Лично я намереваюсь принять ванну и лечь спать. Думаю, Мементо поддержит меня в этом. Как только мы отдохнем, мы расскажем, что нашли.

— Боюсь, спать вы сегодня не будете, — из дома вышел Виктор. Он был неожиданно мрачен и суров. — Спать теперь просто некогда. Шерли при смерти.

Примечание к части

* — (фр. Institut d'Égypte), учрежден в 1798 году Наполеоном. Институт занимался изучением привезенных из египетских походов вещей, положил начало масштабному спасению и изучению наследия древнего Египта.

** — историческое название звезды Каппа Скорпиона (κ Sco / κ Scorpii). Если Ангел не ошибается, относится только к Каппе Скорпиона А. Является переменной звездой в данном созвездии.

* * *

— (др.гр. буквально — "сон"). Бог сна и сновидений в греческой мифологии, сын богини Никты (Ночи), младший брат бога смерти Танатоса.