Правила игры (гет)

Гермиона Грейнджер сжимается в комок на мягком ковре. По зеленому полю, украшенному витиеватым растительным орнаментом, скачут грациозные единороги, но она не замечает этого великолепия. Ей кажется, что боль поселилась в каждой клеточке ее тела. Только что закончился неизвестно какой по счету «Круциатус», Гермиона готова к новому пыточному изобретению своих мучителей, но они не спешат продолжать. Люди вокруг Грейнджер замерли, опустив палочки. С трепетом и благоговением они смотрят на Волан-де-Морта, который только что вернулся во главу стола и теперь стоит с поднятым бокалом гоблинского хрусталя, наполненным дорогим белым вином. Все Пожиратели Смерти готовы внимать своему господину.

Гермиона вжимается в мягкий ковер, надеясь на чудо, что про нее забудут. Она сорвала горло от крика, у нее больше нет сил, чтобы терпеть все эти пытки. Вот только не в ее власти это прекратить.

— Друзья мои! — начинает Волан-де-Морт. Пожиратели Смерти даже дыхание задерживают, чтобы не пропустить ни одного слова. — Я хочу поднять этот бокал за нас с вами. За нашу силу! Мы с вами преодолели огромный путь и теперь празднуем заслуженную победу. Впереди у нас еще более длинная дорога по строительству нового мира, такого, о котором мы всегда мечтали.

Змееподобный монстр делает театральную паузу. Гермиона не видит его за ногами окружающих ее Пожирателей Смерти, но слышит очень хорошо. «Говори! Говори! — бьется в ее мозгу. — Только говори! Пока ты говоришь, меня не пытают!»

— Самый сильный инстинкт человека — это инстинкт самосохранения. Он же — самый сильный инстинкт любого народа. Мы с вами поддались ему. Мы встали на тропу войны ради сохранения магического народа Британии, сохранения чистоты нашей волшебной крови от посягательства грязнокровок! И все же, хотя это был и простейший, и сильнейший из инстинктов, он не сделал нашу с вами миссию менее благородной. Теперь мы должны отстоять свое право решать будущее магической Британии. Наше право на жизнь! Жизнь — самое ценное, что есть у каждого. Ради жизни можно выдержать многое, можно даже пожертвовать принципами и сломать собственную личность. Ради жизни! Но мы с вами готовы ради нее же поднять флаг наших идеалов, уничтожить всю мерзкую грязнокровную накипь на нашем обществе, выстроить новую Магическую Британию. Ради этой цели, тоже жизни, только не собственной, а целого народа, можно пожертвовать всем. Так выпьем же друзья за нашу с вами новую жизнь!

Гермиона видит, как поднимаются руки Пожирателей Смерти, поднося к губам привлеченные магией со стола бокалы. Неужели это все? Неужели сейчас продолжится пытка? Сколько еще можно выдержать нечеловеческой боли? Грейнджер не знает ответа на этот вопрос, но надеется, что смерть скоро заберет ее из этого ада на земле. Одинокая слеза скатывается из уголка глаза и теряется в непослушных каштановых кудрях.

Однако пытка не возобновляется. Выпив под собственный тост, Волан-де-Морт снова говорит, но на этот раз без прежней напыщенности. Теперь он словно хочет показаться веселым. Это так не вяжется с образом кровожадного монстра, что Гермиона даже находит силы удивиться.

— А теперь я хотел бы поделиться с вами одной идеей! Она очень проста, но мне кажется, вы ее оцените.

«Конечно, оценят! — не без сарказма думает Грейнджер. — Если не оценят, ты их убьешь!»

— Раз самое ценное — жизнь, а мы сегодня празднуем, то я решил ни у кого жизни не отбирать, в качестве подарка на праздник. Но нам все же нужно наказать предателя и грязнокровку, которые оказались здесь. Я думаю, все поняли, что речь идет о Люциусе и нашей пленнице.

Гермиона снова сжимается. Ее окатывает ледяная волна ужаса. Значит, ее не убьют! Волан-де-Морт придумал что-то похуже смерти. В способностях его, несомненно больной, фантазии Грейнджер ничуть не сомневается.

— Я решил, что лучшим наказанием для Люциуса, который так кичится своим родом, и грязнокровки, презирающей нас, словно она выше и лучше, будет брак! Мы вспомним старые королевские традиции шутовских свадеб и поженим их! И свадьба будет настоящей. Пусть Люциус почувствует самым доступным ему образом, как низко он пал. Я хочу понаблюдать, что из этого получится, а убить наших жениха и невесту мы всегда успеем.

Кажется, даже Пожиратели Смерти не ожидали подобного от своего лидера. Они молча переглядываются, не решаясь высказать своего отношения. Гермиона с ужасом всхлипывает. Ее выдадут замуж за Люциуса Малфоя! Ради шутки сделают ее заложницей ненавистного человека, который сам ненавидит ее и презирает. Причинить боль, исковеркать чужую судьбу — какой «изысканный» юмор у Волан-де-Морта.

— Слышишь, Люциус, твоя невеста не горит желанием! — реагирует на Гермионин всхлип хозяин положения. — Ты настолько жалок, что тебя не хочет даже грязнокровка!

Гостиная взрывается смехом. Грейнджер не видит Люциуса Малфоя из-за спин других Пожирателей Смерти. Интересно, как долго он продержится, прежде чем убить магглорожденную жену? И где Нарцисса? Ведь ее новоиспеченный жених уже женат!

— Прости, — продолжает тем временем Волан-де-Морт, — что лишаю тебя законного траура по Нарциссе. Предательница не заслуживает почетных проводов. А древнему и благородному роду Малфоев, — он произносит это с противной издевкой, — нужны наследники, а то, боюсь, Драко не справится один с этой ношей.

Пожиратели Смерти снова гремят послушным хохотом. Они уже отошли от шока и снова готовы во всем поддерживать своего господина. Гермиона старается вжаться в толстый ковер. Вытканный единорог пытается проткнуть рогом ее руку, но у него, естественно, не выходит.

— Мой лорд! — слышит Грейнджер голос Люциуса Малфоя. Он непривычно дрожит и не растягивает слова. Видимо, шок срывает маску манер даже с такого человека. — Прошу, мой лорд, лучше смерть!

— Как? Ты совсем меня не слушал? — Волан-де-Морт мастерски разыгрывает разочарование доброго учителя невнимательностью ученика. — Я только что говорил о том, что жизнь — это самое ценное, ради нее можно пожертвовать всем, потому что, если есть жизнь, еще есть шанс добиться своей цели. Ты не согласен со мной, Люциус? Ты хочешь променять бесценную жизнь?

— Мой лорд, жизнь бесценна! Но я не могу быть мужем грязнокровки, это противоречит всему, во что я когда-либо верил!

— Ты сам разрушил все то, во что когда-либо верил, мой друг! Мы говорили о превосходстве волшебников, но ты лишился палочки и теперь все равно что маггл. Мы говорили о верности, но ты готов был предать меня сегодня. Мы говорили о наших идеалах, но сегодня ты не стал сражаться за них. Ты отбросил все, чему я учил тебя, так опустись же еще ниже, возьми в жены грязнокровку и сравняйся окончательно с ее подлой породой!

— Мой лорд! — почти скулит Люциус Малфой.

— Круцио! — гневно выкрикивает Волан-де-Морт. Гермиона слышит жуткий вопль. Да, главный монстр знает толк в пытках.

Грейнджер ловит себя на том, что ей больно не только физически. Ей больно от того, что человек предпочитает испытать ужасные муки и умереть, вместо того чтобы жениться на ней. Какова же должна быть сила его убежденности!

Тем временем Малфой затихает. Мантия шуршит по ковру с единорогами. Гермиона видит мыски черных ботинок у самого своего лица. Она знает, что Волан-де-Морт стоит прямо над ней, но боится поднять глаза. Нет, больше не смотреть в эти жуткие красные радужки, в черные вертикальные зрачки. У человека не должно быть таких глаз. Но ведь перед ней и не человек!

— А что думаешь ты, грязнокровка? Готова к свадьбе?

Грейнджер молчит. Язык прилип к небу. От ужаса она не может вымолвить ни слова.

— Ты потеряла дар речи от счастья? — насмехается Волан-де-Морт и пинает ее под ребра мыском ботинка. Гермиона издает протяжный стон от боли, но по-прежнему молчит. Все тело сводит судорогой страдания и страха. — Слышишь, Люциус? Твоя невеста онемела! Это ж какой подарок — жена, которая все время покорно молчит! Уверен, вы будете счастливы!

Пожиратели Смерти снова гогочут. Волан-де-Морт, должно быть, наслаждается произведенным эффектом. Он играет с людьми, как с куклами. И как только могут они сражаться за него? Чем может привлекать человек, который ломает чужие судьбы по воле собственной прихоти? Ведь это чудовище и вправду затеяло дикий фарс ради собственного веселья! И никто из них не может его остановить, хотя все понимают, что творится немыслимое. Конечно, Пожиратели Смерти не будут защищать грязнокровку, но ведь Люциус Малфой их друг, один из них! Почему они позволяют издеваться над ним? Ведь объединись они все сейчас, Волан-де-Морту не устоять одному против толпы сильных волшебников.

Гермиона видит, как ботинки темного колдуна удаляются обратно в сторону стола. Удивительно, что он не стал пытать ее за молчание. Может, решил, что с нее и так довольно? Ведь теперь над ней будет измываться Люциус! Так, как только захочет.

— Драко! — снова заговаривает Волан-де-Морт. — Что ты думаешь по поводу новой мачехи?

Гермиона приподнимает голову, стараясь рассмотреть в толпе Пожирателей Смерти своего бывшего однокурсника. Но его не видно. Хотелось бы посмотреть в его лицо, но Малфой отвечает откуда-то с другой стороны стола из-за чужих спин.

— Вы вольны делать, как считаете нужным, мой лорд. Мой отец предал вас, я не хочу иметь с ним ничего общего. Я ваш преданный слуга!

Грейнджер вздрагивает от этих холодных спокойных слов. Ведь Драко так гордился своим отцом, всегда подражал ему, повторял его слова как непреложную истину. А теперь он так просто от него отказался! Словно это совсем ничего для него не значит.

— Отрекаешься от родного отца? — в голосе Волан-де-Морта звучит насмешка, но Малфой-младший предпочитает не замечать ее.

— Да, мой лорд!

— Видишь, Люциус, ты противен даже собственному сыну! Я делаю тебе благодеяние этой свадьбой, так ты, всеми презираемый, будешь хоть не совсем одинок. Муж и жена — одна сатана, грязнокровка утешит тебя в твоем ничтожестве!

И снова взрыв хохота Пожирателей Смерти…