Правила игры (гет)

Волан-де-Морт останавливается только в хозяйском кабинете, который Родольфус ему предоставил, и захлопывает за собой дверь, но Гермиона успевает проскользнуть внутрь. Повелитель тяжело рушится в кресло и закрывает лицо руками. Сейчас он не выглядит таким грозным и властным, как в зале, здесь, вдали от людских глаз, нет величественного Темного Лорда, а есть просто уставший старый человек, который только что узнал плохую новость.

Гермиона подходит и крепко обнимает его, так же, как совсем недавно, в период их опалы, обнимала уставшего от разочарований Люциуса. Иногда ей кажется, что она ответственна за чувства сразу двух мужчин, и самое странное, что миссис Малфой не видит в этом ничего неправильного, мисс Грейнджер, конечно, увидела бы.

Волан-де-Морт прижимает голову к ее груди и замирает, успокаивая нервы и переваривая информацию.

‒ Он был из ближнего круга, ‒ глухо произносит он в Гермионину мантию. ‒ Старый соратник, слишком горячий, но беззаветно преданный. Я помню Антонина совсем мальчишкой, еще учеником Дурмстранга. Его привел ко мне Каркаров, как талантливого и жаждущего славы. Я всегда умел пользоваться его тщеславием. Но теперь его нет…

‒ Он до конца сражался за ваше дело, ‒ как ни странно, Гермиона вовсе не испытывает ненависти к Долохову. Его смерть принесла неприятный осадок. Все они в опасности, пока сопротивление еще существует.

‒ Он был верен, а настоящая, искренняя верность, замешанная на уважении, а не на страхе — редкость, ‒ произносит Волан-де-Морт, он уже взял себя в руки и теперь смотрит на собеседницу со спокойным и печальным выражением лица.

‒ Мой Лорд, когда сопротивление будет уничтожено? ‒ Гермиона отходит от Повелителя и разжигает огонь в камине. В кабинете сыро и холодно, как и во всем особняке Лестрейнджей.

‒ Я не знаю, я не пророк, но мы все делаем для этого. Мне самому хочется покончить с этой проблемой, тогда у меня останется больше времени на исследования. Я хочу поехать в Перу, познакомиться с магией индейцев, когда наведу порядок в Англии. Поедешь со мной? Думаю, твоего ребенка к тому времени можно будет уже оставить на какое-то время.

‒ Возможно. ‒ Гермиона понимает, что надолго оставлять новорожденного без матери — не лучшая идея и что Люциус будет страшно ревновать, если она согласится на путешествие в Перу. Но это открывает огромные перспективы для исследований, и безумно интересно окунуться в незнакомый и самобытный мир. Гермиона не знает, найдет ли в себе силы отказаться от такого заманчивого предложения, когда оно перестанет быть вариантом на будущее, а станет конкретным действием, вполне реальным.

‒ У тебя есть время подумать, но это обещает быть очень интересным приключением, ‒ не настаивает Волан-де-Морт. ‒ Я многое почерпнул для себя, когда путешествовал в молодости, теперь хотелось бы снова этим заняться. Силы есть.

Гермиона только задумчиво кивает. Она все еще думает о мертвом Долохове. Есть что-то неправильное в том, что в мире, где правят Пожиратели Смерти, кто-то убивает самых известных из них. Конечно, терроризм существует давно, а сопротивленцы сейчас именно террористы, но все-таки убийство Антонина Роном никак не вяжется в голове у Гермионы с миром господства Темного Лорда.

Она уходит из кабинета Повелителя все еще задумчивая. Заниматься зельями сегодня больше не хочется, поэтому отправляется домой. Душа требует тишины и покоя, отдыха от сильной нервной встряски. Гермиона долго просто лежит на кровати, машинально поглаживая живот, в котором ерзает от беспокойства ее маленький непоседа. Ему тоже неуютно, когда маме тревожно. Сон незаметно накрывает теплым покрывалом их обоих.

Просыпается Гермиона о того, что в комнату входит Люциус. Она садится, с трудом стряхивая с себя дремоту.

‒ Прости, что разбудил. ‒ Малфой выглядит усталым и подавленным.

‒ Долохов был твоим другом? ‒ спрашивает Гермиона, понимая, что сейчас у всех на уме только это убийство.

‒ Нет, он иностранец и ниже меня по положению. Но мы были хорошо знакомы и не раз сражались плечом к плечу. Он один из ближнего круга!

‒ Да, его убийство — чудовищно.

Люциус садится на кровать и крепко обнимает Гермиону. Сейчас им как никогда хочется быть рядом и чувствовать поддержку друг друга в мире, который враждебен, опасен.

‒ Знаешь, ‒ серьезно начинает Малфой, и Гермиона поднимает на него глаза. ‒ Я думаю, что тебе лучше уехать отсюда. У нас есть вилла в Южной Италии, там очень красиво, и море недалеко. Там ты будешь в безопасности, да и переживания вредны для ребенка, а морской воздух пойдет на пользу. Там сопротивленцы до тебя не доберутся.

Гермиона задумывается. С одной стороны, она никогда не была в Италии, но все время мечтала побывать, и это отличная возможность. Да и им с малышом действительно будет намного безопаснее вдали отсюда. Но с другой стороны, она не может себе представить неизвестности, ведь Люциус не будет ей сообщать никаких местных новостей, чтобы не тревожить. Да и оказаться одной, вдалеке от мужа и от Темного Лорда, хотя в последнем Гермиона не захотела бы себе признаться, тоже будет очень тяжело.

‒ Обдумай это, пожалуйста, ‒ чувствуя ее колебания, предлагает Люциус. ‒ Мне бы очень хотелось, чтобы вы оба были в безопасности, ‒ и он кладет руку на довольно большой живот Гермионы.

Она лишь пожимает плечами, погружаясь в раздумья. Интересно, а отпустит ли ее Волан-де-Морт в Италию, если она попросит? Что ему будет ценнее: ее безопасность или ее присутствие? Вопрос, ответ на который невозможно предсказать.

Гермиона долго обдумывает, поворачивает ситуацию под разными углами и все равно никак не может принять решение.

‒ Если боишься скуки, то думаю, Астория с радостью с тобой поедет. Ей неуютно здесь. И вы сможете получше узнать друг друга, ‒ уговаривает жену Люциус.

Поездка с Асторией наказанием не выглядит. Гермионе наоборот хочется поближе сойтись с невесткой. И это сняло бы скуку, хоть Тори и гораздо более ограниченна, чем она сама. Но все-таки живой собеседник.

Несмотря на это, Гермиона продолжает сомневаться. Люциус говорит с Асторией и подсылает ее к жене, чтобы та попробовала уговорить, но маневр не удается. Гермиона вежлива, но страх неизвестности и разлуки с мужем слишком пугает ее. Как она может прятаться на безопасном расстоянии, когда он здесь рискует жизнью?

Мысли мечутся в голове, не находя решения, словно они разом потеряли чувство направления. Даже выписывание «за» и «против» не спасает.

Гермиона наконец решается посоветоваться с Адаминной. Свекровь уже не раз доказывала свою житейскую мудрость и крайнюю полезность в решении проблем. Найти ее по домашним портретам всегда сложно, поэтому приходится потратить на это пару дней. Встречаются они в библиотеке, у собственного портрета покойной миссис Малфой.

‒ Мне надо с вами посоветоваться, ‒ с места в карьер начинает Гермиона.

‒ О том, что мой сын решил тебя отослать? ‒ проявляет осведомленность Адаминна.

‒ Да. Как вы думаете, мне стоит ехать?

‒ А ты сама как думаешь?

‒ Я не знаю! ‒ с искренней мукой в голосе восклицает Гермиона.

‒ Я бы на твоем месте не поехала. Когда происходит что-то интересное, хочется быть в центре событий, а не у черта на рогах. Безопасность — это, конечно, хорошо, но какова цена жизни без «перчинки» экстрима?

‒ А ребенок?

‒ Милая, от судьбы не уйдешь. Если ребенку суждено родиться и жить, он родится и выживет в любом месте, а если на роду написано помереть, то помрет и в Италии. Так что какая разница?

Фатализм Адаминны окончательно убеждает Гермиону. Если разницы нет, то покидать Люциуса она ни за что не хочет!

‒ Спасибо, ‒ благодарно кивает она свекрови.

‒ В этом разница между тобой и Асторией, ‒ улыбается величавая женщина на портрете. ‒ В тебе кровь кипит, а в ней еле течет. Ты вся горишь, пылаешь, не можешь без дела, без впечатлений, а ей все лениво и все скучно. Может, это один из признаков вырождения аристократии?

‒ Я не знаю. Мне всегда казалось, что это просто характер такой, ‒ пожимает плечами Гермиона. Разбираться в психологии Астории ей сейчас не хочется. Однако стоит ей выйти из библиотеки, как она сталкивается с невесткой лицом к лицу.

‒ Так что ты решила насчет Италии? ‒ нетерпеливо спрашивает та.

‒ Я не поеду, в такое время надо быть дома и поддерживать своих, помогать им. Если хочешь, поезжай одна.

Астория только корчит недовольную гримаску.

‒ Глупая ты! Чем мы можем помочь мужчинам? Только путаемся у них под ногами. А в Италии сейчас тепло. Можно подышать морем, посмотреть древности, пройтись по магазинам, наесться вкусностей до отвала… Это ж отличный отпуск! И для малышей полезно, ‒ Тори нежно поглаживает живот, в котором развивается младенец, месяца на три младше, чем Гермионин.

‒ Может быть, просто сейчас самое главное — это борьба с сопротивлением, а не отдых. Мы должны вернуть Англии мир.

Астория лишь пожимает плечами и уходит. Все-таки они из разных миров и никогда не поймут друг друга до конца. Разное воспитание дало настолько разный менталитет, что теперь обе миссис Малфой словно инопланетянки друг для друга.

‒ Я не поеду в Италию, ‒ сообщает Гермиона Люциусу вечером.

‒ Я так и предполагал, но надеялся, что ты все же согласишься, ‒ вздыхает Малфой. ‒ Я очень беспокоюсь о твоей безопасности.

‒ Не стоит. Я взрослая девочка и сама могу о себе позаботиться, у меня же есть волшебная палочка, ‒ и Гермиона даже демонстрирует ее в подтверждение своих слов.

‒ Я понимаю, но у Долохова тоже была палочка, и он был сильным волшебником, ‒ Люциус продолжает беспокоиться, на лбу залегает складка, всегда достоверно показывающая его обеспокоенность.

‒ Сопротивление меня не убьет, я была их другом, они сначала попытаются вернуть меня на свою сторону, и вы успеете меня спасти за это время, ‒ не очень уверенно рассуждает Гермиона, надеясь, что ей не придется проверять теплоту дружеских чувств Рона Уизли. После всех рассказов о нем, старый школьный друг предстает маньяком похлеще самого Волан-де-Морта.

‒ Мы не знаем, что у них в головах, ‒ недоверчиво тянет Люциус.

‒ Я уверена, что нам не придется этого проверять, ‒ беспечно заявляет Гермиона, даже не представляя, насколько она заблуждается.

Гермиона решает даже не говорить Волан-де-Морту о том, что Люциус просил ее уехать, но каким-то своим способом Темный Лорд все равно об этом узнает.

‒ Я рад, что ты решила остаться, ‒ говорит он как-то, когда Гермиона заходит к нему за очередной книгой. Работать в лаборатории ей тяжеловато, и она возобновила обучение у Повелителя, чем оба очень довольны.

‒ Я не захотела покинуть самый центр событий, ‒ пожимает плечами Гермиона, в голове отмечая, что ее присутствие для Волан-де-Морта важнее ее безопасности.

‒ Да, это твой характер! Все время испытывать судьбу на прочность и лезть на рожон. Но это в тебе и подкупает, Шляпа была совершенно права, отправив тебя в Гриффиндор.

‒ Она предлагала мне выбрать между Гриффиндором и Когтевраном, ‒ сообщает Гермиона, не зная, зачем Темному Лорду может потребоваться эта информация.

‒ Это закономерно, ты достаточно умна для Когтеврана. А почему выбрала Гриффиндор?

‒ В одиннадцать лет я считала, что храбрость заслуживает большего уважения, чем ум, ‒ говорит Гермиона и сама смеется над своей детской наивностью. Теперь-то она понимает, что безрассудная храбрость даже больше вредна, чем отчаянная трусость.

‒ Ты была милым ребенком, я в этом уверен, ‒ улыбается Повелитель, и в его глазах Гермиона видит нежную отеческую привязанность.