За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Славий долго не мог заснуть, ворочаясь на кровати с бока на бок, но его беспокоили не нанесённые побои, а приходящие разные мысли и воспоминания. Он тоже, как и Русана, воспроизводил в памяти их первую встречу у постоялого двора и совместные приключения в лесу. Тогда он и помыслить не мог о том, что нескладный юноша, которого он вызвался спасти от преследователей, окажется прекрасной девушкой, да к тому же дочкой императора Севера. Но её высокое положение интересовало сироту в последнюю очередь, если бы она была обычной деревенской барышней, то он любил её ничуть не меньше. Он полюбил её сначала как друга, а уже потом как девушку. Но любила ли она его? Этим вопросом Славий стал задаваться в тот момент, когда увидел её на площади вместе с Юлием.

Ревность. Она ослепляла разум влюбленных, а когда её власть ослабевала и на первое место выходил рассудок, то всё становилось на свои места.

«Какой ей смысл притворятся, что она меня любит? И разве она могла так внезапно полюбить другого?» — эта мысль, которая пришла неожиданно в голову Славия, поставила в тупик его негативный настрой. Ответ пришел сразу: «Нет, не могла и нет никакого смысла». И вывод: «Русана любит меня, а всё это было лишь странным стечением обстоятельств или чьим-то продуманным планом».

— Я должен с ней поговорить, объяснится с глазу на глаз, — сказал сам себе Славий. — Меня во дворец не пустят, а вот Ратмир сможет туда незаметно пробраться. Напишу ей письмо, где предложу встретиться, и прикреплю его к ошейнику. Надеюсь, бедолага завтра оклемается… Если она отвергнет предложение, то между нами действительно всё кончено… Эх, Русана-Русана, зачем ты так растревожила мне душу?

В конце концов Славий стал засыпать и уже почти погрузился в сон, как внезапно его разбудил тихий стук в дверь.

«Кто там ещё? Диакон что ли вернулся?» — спросил он сам себя, присев и потерев сонные глаза.

Взглянув в полутьме на мирно спящего на коврике Ратмира, сирота перевёл взгляд на камин, мысленно создал огненное заклинание и поджёг в нём поленья. Комната осветилась ярким пламенем.

Поднявшись с кровати, Славий подошёл к двери, дёрнул за ручку и открыл её. Бросив взгляд на позднего гостя, юноша остолбенел — на пороге виновато опустив глаза стояла его Русана. Девушка выглядела превосходно: аккуратно причёсана, красиво накрашена, — очевидно, стараниями великой княгини, — и одета в красивое декольтированное тёмное платье с цветочным узором.

В свою очередь Славий был полной противоположностью притягательного вида княжны: взлохмаченный, с двухдневной щетиной, заплывшим глазом, разбитой губой, ссадиной на лбу и мелкими синяками на лице, и к тому же одетый в одни подштанники и короткую ночную рубашку.

Молодой человек желал этой встречи, хотел побеседовать с возлюбленной, но он не ожидал, что увидит её так скоро, поэтому вместо слов объяснений в нём снова проснулась обида.

— Зачем вы пришли? — резким тоном проговорил сирота и отвернулся лицом к камину, пристально глядя в огонь.

— Я хочу попросить прощения… — проговорила робко Русана, подняла глаза на возлюбленного и с ужасом увидела его избитое лицо. — Спаси Светомир! Что с тобой стряслось?! — воскликнула она, испугано вытаращив глаза. — Ты с кем-то дрался? Ратмир здесь… Неужели это ты прошлой ночью пытался проникнуть во дворец?

— Это ваш новый дружок со своими бугаями постарался, — ответил Славий с горькой улыбкой и отошел вглубь комнаты. — Правда, это было утром, а не ночью.

— Дружок? — переспросила княжна обиженным голосом и переступила через порог, готовая расплакаться. — Какой дружок, Славий? У меня никогда никого не было, кроме тебя! Если ты о Юлий, то это великий князь Георгий специально подослал его, чтобы нас с тобой поссорить. Всё было подстроено, ты понимаешь меня? Я знаю, что ты не виноват, ведь эта девушка специально накинулась к тебе на шею на моих глазах, а этот негодяй Юлий был приставлен Георгием проводить меня до площади и вмешался в нашу ссору. Они не хотят, чтобы ты становился членом царской семьи и считают, что царь сделал свой выбор на тебе из-за меня, из-за того, что я дочка императора и наследница… гори оно всё синим пламенем!

Закрыв лицо ладонями, девушка разрыдалась.

Славий простоял неподвижно около минуты, дрожа от волнения и подступившего к горлу кома. На его глазах тоже выступили слёзы. Он не мог смотреть и слышать, как плачет его возлюбленная. Внутри него шла мучительная борьба.

— Прости, я зря сюда пришла, — сказала княжна и, не переставая рыдать, направилась к двери.

Слёзы растопили сердце молодого человека. В этот момент чувство любви пересилило гордость и обиду. Ревность была побеждена, душевная скорбь отступила. Славий сдал шаг и остановил Русану, взяв её за локоть. Затем он притянул возлюбленную к себе и ласково обнял, прижав её голову к своей груди.

— Прошу, не плачь, — прошептал он, нежно поглаживая её по волосам и спине.

— Ты прощаешь меня? — спросила княжна, всхлипывая. — Я тебе больше не чужая?

— Мне не за что тебя прощать, Русана. Раз нас пытались поссорить и всё подстроили, то пусть они молят о пощаде, а не ты. Взгляни на меня.

Подняв к себе лицо девушки, сирота заулыбался, увидев, как у неё от слёз растеклась по лицу косметика.

— Зачем это тебе? — спросил он, мягко вытирая пальцами тушь с век возлюбленной. — Ты прекрасна и без всего этого.

— Великая княгиня Мария накрасила мне лицо и дала мне это платье, — ответила княжна, перестав плакать и шмыгая носом. — Она сказала, что так будут подчеркнуты мои внешние достоинства.

— Русана, я тебе люблю и ты для меня самая-самая, какой бы ты не была.

— А я тебя! Ты самый лучший, Славий! — девушка обняла сироту за шею и поцеловала его в губы, но затем одёрнула голову, решив, что может навредить его заживающей разбитой губе. — Тебе не больно?

— Нет, всё пустяки, — ответил молодой человек, поглаживая княжне шею. — Боль ничто по сравнению с тем приятным чувством, что я ощущаю, когда ты меня целуешь.

— Бедный, как же тебе досталось, — проговорила с жалостью Русана, дотрагиваясь до лица возлюбленного.

— Пустяки, в деревне я ещё не так по морде получал, особенно если пьяного кузнеца унимать возьмёшься, а в приюте вообще дрались почти каждый день. Так что мне не привыкать. Правда, спину и рёбра мне в этот раз хорошо отделали, старались.

— Ты снова шутишь. Я так рада этому. Хочешь, я тебя полечу?

— Как? — спросил Славий, как и прежде, ласковым влюблённым взглядом глядя на княжну.

— Я слышала, что от синяков помогает сок картофеля. Здесь он есть где-нибудь?

— Ну, внизу на кухне точно есть, но… — сказал с улыбкой сирота, польщённый заботой.

— Я сейчас вернусь, — быстро промолвила Русана и спешно выбежала в коридор.

Спустившись вниз, княжна застала на рабочем месте Лавра Самойловича, который ещё не отошел от встречи с ней и, очевидно, от волнения выпел горячительного. Выглянув тогда за дверь, он сразу узнал её при свете фонаря, так как бывал раньше в Борейграде и удостоен чести видеть императорскую семью.

Она попросила его дать ей разрезанный картофель.

— Ваше высочество, просите всё что пожелаете! — воскликнул хозяин гостиницы, лопоча, слово опьянённый. — Сейчас я принесу, принесу.

— Тише, прошу вас, — умоляла девушка, приставив палец к губам. — Вы разбудите других гостей.

— Но почему? — удивился толстяк. — Такая честь для меня! В моей гостинице сама…

— Никто не должен знать, что я здесь, поэтому молчите… я приказываю.

— Хорошо, ваше высочество, я повинуюсь. Да, я гражданин Беловодской республики, но не повиноваться вам, дочери Даянов, я не имею права.

Выскочив на кухню, Лавр Самойлович пробыл там несколько минут, гремя посудой, а затем вернулся, держа в одной руке небольшую корзину, полную картофелин, а в другой столовый нож. Спрашивать, зачем девушке всё это нужно, он не стал.

— Это слишком много, — произнесла Русана, тем не менее взяв корзину и нож, — но всё равно спасибо вам.

— Обращайтесь, ваше высочество, я исполню всё. Как я был шокирован, когда увидел вас на улице. Ваша шубка в целости и сохранности в гардеробе.

— Пожалуйста, ложитесь спать… И не мешайте нам.

— Всё сделаю, ваше высочество, сейчас упаду и усну, как вы пожелали.

Больше не слушая болтовню хозяина гостиницы, княжна поднялась обратно в комнату Славия и заперла за собой дверь. Сирота сидел на стуле у камина, а забинтованный Ратмир также безмятежно спал у его ног.

— Лекарь пришел, — шутливо произнесла девушка и присела с корзиной на другой стул рядом с ним.

— Многовато для лечения, — сказал Славий, взял пару картофелин и бросил их в тлеющие угли в глубине горящего камина. — Можем заодно и поесть. Полагаю, ты ещё никогда не пробовала печёную в костре картошку? Жаль, что мы тогда не прихватили её на постоялом дворе, так бы уже поджарили в лесу.

— Нет, никогда, — с улыбкой завертела головой девушка.

— Тогда попробуешь минут через пятнадцать.

— Больной, мне казалось, что мы договорились лечиться.

— Естественно, госпожа лекарша, я весь в вашей власти.

Смеясь, они присели ближе друг другу. Разрезав один клубень на две половины, Русана стала аккуратно медленно водить одной долькой по лицу возлюбленного, смазывая его синяки картофельным соком. Не спуская глаз с княжны, Славий замер и затаил дыхание во время этой очень романтичной процедуры. Так незаметно пролетели пятнадцать минут.

— Ну и как? — спросила Русана, казалось, не оставив места на лице сироты, которое не было бы измазано картофелем. — Тебе легче? Болит меньше?

— Да, любовь моя, — ответил молодой человек, нежно поцеловав девушке пальцы и по-прежнему не сводя с неё взгляда.

Княжна вновь хотела обнять его, но тут они вместе вспомнили про картофель. Взяв кочергу, Славий аккуратно, чтобы не затушить огонь, достал из углей два поджаренных клубня и, быстро почистив их, подал один возлюбленной, а другой оставил себе.

— Ммм… как вкусно, — с неподдельным восхищением проговорила Русана, попробовав печёный в углях картофель. — Да, такое вряд ли встретишь в дворцовых столовых. Знала бы, то делала бы так прямо в своих покоях.

Быстро доев печённые картофелины, влюблённые взялись за руки и снова приблизились друг к другу. Их ссора, обиды и ревности — всё было забыто. Никто и ничто не могло помещать им сидеть друг против друга и наслаждаться совместным времяпровождением.

— Тебе, наверное, нужно возвращаться во дворец? — спросил Славий с сожалением, спустя пару минут их сладостного молчания.

— Нет, любимый, в эту ночь я тебя не покину, — ответила завороженно Русана. — Тем более, что я ещё не завершила твоё лечение, — вдруг добавила она, вновь перейдя на весёлый игривый тон.

— Разве? — удивился сирота, заулыбавшись.

— Неужели ты подумал, что я вылечу только лицо и забуду про всё остальное? — спросила княжна и на её лице засияла заигрывающая улыбка. — Снимай рубашку и ложись на кровать. Нужно протереть все твои синяки.

— Если вы отвернётесь, госпожа лекарь, — со смущением произнёс молодой человек, расстёгивая верхние пуговицы.

— Неужели вы стесняйтесь меня больной? — вновь игриво произнесла девушка.

Но улыбка моментально сошла с лица Русаны, когда Славий снял с себя рубашку, показав гигантские синяки на рёбрах и груди.

— Какой ужас! — изумлённо проговорила она. — Чем они тебя били?

— Сапогами со стальными шипами на подошвах, — ответил сирота и лёг на кровать, как она ему велела.

— Это не люди, а звери какие-то, — сказала княжна и на её глазах вновь проступили слёзы. — Мне так жаль тебя.

Она присела на кровать рядом с возлюбленным и ещё одной половинкой сырого картофеля стала обводить его синяку на теле.

— Нет, Русана, — сказал Славий, покачав головой, — звери никогда не нападают с целью унизить кого-нибудь — так поступают только люди, эльфы и другие разумные расы. Впрочем, я сам виноват: решил вздуть этого Юлия, да не рассчитал, что я один, а у него несколько крепких подручных.

— Прошу, больше никогда так не делай, — умоляюще произнесла девушка.

— Как?

— Не рискуй собой. Ты очень дорог мне. Моё сердце не выдержит, если с тобой что-нибудь случится.

— Мне очень приятно, что ты обо мне беспокоишься, Русана, но я ведь мужчина и риск — это моё второе я. Хотя ради тебя я готов отказаться и от этого.

Снова заулыбавшись, Русана отложила в сторону картофель и прильнула к возлюбленному, положив голову ему на грудь.

— Как я рада, что мы помирились, — упоённо прошептала она, слушая биение сердца юношу. — Знаешь, как мне было больно, когда я увидела тебя с той девушкой, во мне всё перевернулось и я потеряла интерес к жизни. Даже сейчас, когда я знаю правду, мне тяжело об этом вспоминать.

— Как ты могла подумать, что я могу быть с другой? — спросил Славий.

— Ну, просто она была красивее меня: у неё яркое лицо, большая грудь, привлекательные формы и такие волосы… А что я? Я маленькая и выгляжу, как обычная анкалитская простушка.

— Русана! — с лёгким упрёком произнёс сирота, приподнялся, заставив возлюбленную снова сесть, и взял её за плечи, ласково глядя в глаза. — Ты к себе несправедлива. Для меня ты самая прекрасная девушка на свете, мой нежный анкалитский цветок! Ты лучшее, что случилось в моей жизни и я не перестаю благодарить Светомира за то, что встретил тебя тогда у постоялого двора, милый друг Росий, дотронулся до твоего сапога и впервые поймал взгляд твоих чудесных карих глаз. И ты очень красивая! Мне всё в тебе нравится. Твои веснушки, твоя очаровательная улыбка. Но больше всего меня привлекает твоя доброта, женственность и немного детский характер.

Девушка была растрогана от стольких похвал, обняла его за шею и прильнула в долгом поцелуе.

— Но я уже не ребёнок, — прошептала княжна, когда они остановились, чтобы вдохнуть воздуха. На её лице вновь засияла пленительная улыбка, она сняла с себя сапожки и начала медленно расшнуровывать платье.

— Что ты задумала? — спросил Славий, заулыбавшись игриво.

— То, о чём мечтала все эти месяцы, — завороженно проговорила Русана, вытащила шпильки из своей причёски и элегантным движением головы распустила до плеч рыжевато-русые волосы, красиво обрамляющие её лицо.

— А вот такой я тебя ещё не знал, — произнёс молодой человек. — Ты уверена в этом?

— Уверена, как никогда, Славий, — ответила девушка, сняв с себя корсаж. — Я не хочу упускать ни одного момента. Мы и так потеряли два дня из-за ссоры. Вдруг завтра прибудут люди моей матери и увезут меня в Борейград, тогда мы можем увидеться очень нескоро.

— Хорошо, Русана, — ласково прошептал Славий и нежно обхватил возлюбленную, коснувшись губами её губ.

Небольшая робость прошла и молодой человек стал действовать смелее, беря инициативу на себя. Не выпуская княжну из объятий, несколькими быстрыми движениями он почти полностью раздел её. Затем, прильнув к ней ближе и коснувшись торсом её груди, он осыпал её шею и плечи поцелуями, вдыхая аромат её тела.

Буквально отвлекшись на секунду, влюблённые заметили, что Ратмир проснулся и с любопытством смотрит на них, повернув на бок голову.

— Эй, отвернись, — строго сказал сирота, и пёс послушно отвёл морду в сторону камина.

Русана звонко засмеялась, присела на краю кровати и сняла оставшиеся на ней тёплые гетры, оголив свои красивые длинные ноги. Затем княжна снова оказалась в ласковых руках Славия, который поцеловал её, аккуратно перекинул через себя и с нежностью положил на спину, рассыпав её волосы по подушке. Девушка закрыла глаза в сладостном предвкушении, снова обняла возлюбленного за шею и слилась с ним в поцелуе. У влюблённых всё это было впервые, они действовали неумело, но со страстью, любовью и счастьем в каждом движении.

Лавр Самойлович не спал почти всю ночь, находясь на своём посту с фужером коньяка. Он с довольной улыбкой слушал срывающийся с губ сладостные стоны важной гостьи, проходящие сквозь тонкие стены гостиницы. Ближе к рассвету парочка на втором этаже затихла, а хозяин гостиницы, захмелев от выпитого, заснул сидя на своём стуле, свесил голову и храпел.

Когда первый лучи солнца стали заглядывать в окна, дверь гостиницы со скрипом внезапно отворилась и на пороге показалась чья-то тень. Ворвавшаяся в помещение струя морозного воздуха разбудила Лавра Самойловича. Он просунулся, заморгал глазами и затряс головой, а затем поднял глаза и испуганно вскрикнул, увидев нового гостя.