Весна в октябре (гет)

— Знаешь, Орочимару, я думала, что самое тупое, что встречала в жизни — это попытка Джирайи прижаться глазом к забору горячих источников и мерзко хихикать. Я даже не знала, что это он, снесла придурка вместе с забором. И что самое характерное, спасать его пришлось именно мне.

Орочимару обиженно окинул взглядом стопку бумаг с выкладками его нового великолепного дзюцу, которые Цунаде небрежно отбросила в сторону и отвернулся.

— Ну-ну, не дуйся, Хокаге-сама, — в голосе Сенджу звучало лишь слегка прикрытое удовлетворение. — твоё дзюцу и в самом деле идиотское.

— Поясни, — не оборачиваясь прошипел Орочимару.

— Хорошо. Ты надеешься таким образом достичь телесного бессмертия. Захватывать тела сильных противников, ставить на них свою проклятую печать, а затем, по мере старения тела, переходить к новому. Поглощая тела ты получаешь все знания, техники и кеккей-генкай жертвы. Верно?

— Совершенно.

— Идиотизм! Это чистый идиотизм на множестве уровней. Чтобы оставался доступ к техникам и знаниям, ты оставляешь в себе часть сознания жертвы.

— Не часть, целое сознание!

— Ещё хуже. Твоё дзюцу необратимо. Тебе придётся каждый раз искать новое тело. Впрочем, с твоей щепетильностью, это для тебя проблемой не будет. Но твои жертвы должны пережить установку проклятой метки и даже по предварительным расчётам, шанс на подобное не более одного к двадцати. Сильное тело с сильной чакрой — это сильный дух, а значит, процесс захвата будет протекать сложно. Даже если этот человек будет предан тебе до последнего вздоха, инстинкты не дадут ему безропотно сдаться. Процесс отторжения твоей чакры телом неизбежен. Я даю, при наилучшем исходе не более пяти лет. При смене тела ты неизбежно утратишь кеккей-генкай, то есть часть новых дзюцу тебе будет недоступна. Если некоторые геномы отвечают лишь за манипулирование комбинированной стихией и при некотором усердии ты можешь это повторить без нужного тела, то другие, типа твоих любимых додзюцу, утратятся навсегда.

— Я готов менять тело раз в пять лет.

— Хорошо, допустим. Ты готовишь, чтобы исключить случайности, как минимум три тела. Гибнет полсотни человек. Ты получаешь пять лет жизни с невыносимыми мучениями в конце этого периода. Берёшь новое тело. Как долго ты собираешься так продолжать?

— До бесконечности, полагаю?

— Неверный ответ! Орочимару, ты сильный шиноби. Ты умён и изобретателен. Но благодаря своему самомнению ты стал слишком самоуверен. Представь что у нас идеальная ситуация. Раз в пять лет ты меняешь тело, это преданные тебе шиноби, мечтающие пожертвовать собой, а не твои пленные. Что будет через пять смен тел? Через десять?

— Следующий Бог Шиноби, наверное?

— Идиот Шиноби! Человек, каждая секунда жизни которого уходит на то, чтобы не дать взорваться кибакуфуде у себя в животе! Десятку кибакуфуд! Даже если все эти души будут со временем подавляться, всё равно система пойдёт вразнос. Тебя просто разорвёт от внутреннего напряжения. Но это ещё не самое плохое.

— Что может быть хуже?

— Если человек, которого ты поглощаешь, будет духом сильнее тебя.

— Вряд ли я когда-либо встречу такого.

— Майто Дай. Или же его сын, например.

— Проклятье! Вынужден признать, в твоих словах есть доля истины.

— Дальше. Представь, что по воле обстоятельств ты оказываешься там, где нет подходящих тел. Носителей убили, либо же запечатали их метки. Поставить новую затруднительно, а вселиться в первого встречного ты не можешь, он не переживёт установку Проклятой Печати. Создавать слишком многих носителей нельзя — чересчур мелкое дробление сознания рано или поздно сведёт тебя с ума. Идиотский проект!

— Я работал над ним несколько лет!

— Совсем бесполезным его назвать нельзя. Твоё Рью но Каварими великолепно, единственный недостаток — если противник достаточно силён, чтобы с тобой справиться, есть большая вероятность, что он будет продолжать, пока у тебя не кончится чакра. Да и Проклятые Печати, как оружие последнего шанса, весьма неплохи. Не слишком хороши, но неплохи. Доработав их, ты можешь усилить наших шиноби.

— Доработав? Какие изменения ты предлагаешь?

— В первую очередь, убрать из них твою Инь — сразу уменьшается смертность. Убрать нанесение через укус — скорость разворачивания печати неважна, а значит летальность снова уменьшится. Вместо сохранения твоего сознания, добавить консервацию излишков чакры пользователя и высвобождение по требованию — в этом случае человек не останется беспомощным после окончания срабатывания.

— Я хотел каким-то образом научиться создавать печатью сен-чакру и запасать её. Пока идей нет.

— Ох, Орочи-кун, неужели слава нашего Джирайи-тян тебе до сих пор не даёт покоя? А как же твоё желание найти Рьючидо? Ты же хотел стать первым змеиным сеннином.

— К сожалению, этот вариант пока что откладывается. Я слышал об одном клане, обладающим кеккей-генкаем связанным с сендзюцу, но это пока что слухи. Ладно, вернёмся к моему дзюцу.

— В лучшем случае твоё дзюцу сможет подарить пятьдесят лет жизни, причём к концу срока полноценной жизнью это не будет. А значит у тебя изначально неправильный подход.

— И какой же ты считаешь верным?

— Ну-ну, ты же в нашей команде вроде бы был гением? Предположи сам.

— Полагаю, я должен достичь если не физического бессмертия своего тела, то хотя бы вечной молодости. Решить проблему с пределом деления клеток, которая беспокоит тебя.

— Неплохо придумано, продолжай.

— Помочь с вечной молодостью тебе, полагаю.

— Этим ты получишь очень могущественного союзника.

— Доработать своё Рью но Каварими, чтобы замена могла совмещаться с пространственно-временной техникой. Доработать печать, чтобы она запасала чакру. Возможно, совместить пространственную технику с печатью. Если разработка техники нашего друга Хируко увенчается успехом, тогда научиться поглощать кеккей-генкаи.

— Мне не нравится направление, в котором идёт работа Хируко.

— Что ты имеешь в виду? По-моему, это очень перспективно.

— Вы оба опять не учитываете количество жертв, реакцию окружающих и этичность своих действий.

— Меня не интересует такая ерунда.

— А зря. Для получения генов человека, не нужно его тело, достаточно толики его крови или даже волоска.

— Просто кровь не сработает! Нужна работающая система чакры, нужны кейракукей и тенкецу, иначе всё бестолку!

— Для того, чтобы получить полностью рабочую систему чакры, убивать никого тоже не нужно. Ну же, Орочи-кун, тебе что, никакое дзюцу не приходит в голову?

— Каге Буншин.

— Совершенно верно. А какой лояльный шиноби не пожертвует капелькой крови и теневым клоном для своего Хокаге? Но это должен быть хороший Хокаге.

Орочимару задумался и начал нервно шагать от стены к стене в кабинете Цунаде. Идея напарницы была, безусловно, хороша. Пусть у неё было множество минусов, но все они, при некоторой доработке, могли превратиться в плюсы. Открывались огромные перспективы — получить теневого клона другого человека было не так уж и сложно, если бы не количество чакры, возрастающее по экспоненте. Получить образец ДНК было легче лёгкого. Владеющий фуиндзюцу умелый диверсант с хорошим количеством чакры мог заполучить геномы и клонов даже шиноби из враждебных деревень. Для разработки дзюцу не требовались сотни пленников, а значит изрядно облегчалась финансовая нагрузка. Проклятье, идея Цунаде была настолько хороша, что Орочимару даже стало досадно, как такое не пришло в голову ему самому. Этот единственный разговор почти покрывал все неудобства поста Хокаге. Единственная проблема, которую предстояло решить — это чакра. Количество чакры, требуемое на эксперименты, должно было быть колоссальным. Достаточным, чтобы удержать на месте биджу. И для этих целей подходили представители единственного клана.

Мысль воспользоваться услугами Нагато была отложена, на владельца Риннегана у Орочимару были другие планы. Сын Минато был пока слишком мал, но этот вариант был весьма перспективным. Поэтому, хоть сенсей и изъявил желание позаботиться об учёбе сына своего предшественника, но два учителя всегда лучше, чем один. Но этот вопрос предстояло отложить минимум на пять лет, а столько ждать Хокаге не собирался. Нужно больше Узумаки! Великому Узумаки Ичизоку предстояло занять своё место в Конохагакуре, благо прецедент с благополучным возвращением одного из членов уже был.

— Орочимару, прекращай! Ты пачкаешь стены и потолок! — вырвал его из раздумий голос Цунаде.

Саннин осмотрелся и хмыкнул. Его «прогулка раздумий» не заканчивалась на полу, сейчас он свисал вверх ногами с потолочной балки. Орочимару рухнул с потолка и легко приземлился на ноги.

— Цунаде-тян, ты мне очень помогла и я хочу тебе помочь в ответ. Чего бы ты хотела?

— Включения ирьёниндзюцу в обязательную программу Академии.

— Это будет сложно. У маленьких засранцев не так уж много времени.

— Выкинуть ненужные предметы. Ты знаешь, что будущие куноичи до сих пор изучают икебану?

— Икебану? Вроде бы это помогает в инфильтрации, прикинуться гражданской девушкой.

— Но ведь это чушь! Любой сенсор увидит, что это куноичи! Да и как часто шиноби регулярных сил проводили инфильтрационные миссии?

— Ты права, ими занимается Анбу.

— ... и Корень! Я удивлена, что Данзо до сих пор остался на своём посту после той выходки в Аме. Или же, зная тебя, до сих пор жив.

— Он пока что полезен. Мы с ним поговорили, он мне привычно соврал, что будет подчиняться. Я привычно не поверил. Но мы говорим не о Данзо. Ты права, многие предметы Академии слегка устарели, а некоторые можно излагать и в более сокращённой форме. Базовая подготовка ирьёнина позволит сократить смертность среди наших шиноби, а если ты придумаешь, как заинтересовать маленьких ублюдков, то базовой может и не ограничиться.

— Чем лучше у шиноби контроль, тем лучше он как ирьёнин. Но верно и обратное. Чем лучше ирьёнин, тем лучше контроль. А чем лучше контроль — тем лучше шиноби. Если начинать упражнения на контроль с первого курса, то можно добиться многого.

— Твои предложения?

— Хождение по деревьям. Малолетние засранцы просто из кожи будут лезть, чтобы освоить такую крутую вещь.

— Если по стенам Конохи будут бегать толпы маленьких говнюков, жители меня освежуют.

— Не стоит драматизировать, Орочи-кун, — рассмеялась Цунаде. — В академии преподают Хенге! Если и есть дзюцу, способное в руках ребёнка довести любого взрослого до самоубийства, то это оно.

— Ку-ку-ку, или до убийства. Помнишь, как наша Джирайя-тян не удержала контроль в женских банях?

— Сенсея не зря зовут Богом Шиноби. Я бы лучше вышла ещё раз против Ханзо, чем против той рычащей толпы. Это при том, что я тоже женщина.

— Ладно, я принял твою точку зрения. Учебный план Академии будет пересмотрен, базовое ирьёниндзюцу с расширенными факультативами и основы фуиндзюцу будут добавлены. Но я хочу сделать тебе ещё один подарок.

— Подарок? Орочимару, из твоих уст это звучит очень подозрительно.

— Ты ознакомилась с результатами эксперимента по добавлению ДНК твоего дедушки?

— Это омерзительно. Ты убил шесть десятков детей! Я до сих пор удивляюсь, что имею дело с тобой.

— Напоминаю: у тебя просто нет выхода. Так вот. Оказывается, один из субъектов выжил и сбежал. Его подобрал и тренирует Данзо. Старый ублюдок мне ничего не сказал, но у меня есть свои источники.

— К чему ты ведёшь, Орочимару?

— К тому, дорогая, что если кто-то гарантированно выживет после эксперимента, так это ты.

— Я прекрасно живу и без Мокутона.

— О, не сомневаюсь. Ты не знаешь маленького нюанса. Того, что я открыл, исследуя клетки Хаширамы-сама. Его ДНК не имеют предела деления.

— Серьёзно? Но ведь дедушка...

— Никогда не выглядел на свои почти пять десятков? Был всегда в расцвете сил?

— Ты прав. Но есть ещё одна неразрешимая проблема.

— О, Цунаде-тян, не беспокойся. Вопрос чакры я попробую решить.

* * *

— Иноичи, Фу, рад что вы ко мне заглянули.

— Мы явились сразу же, как получили вызов, Хокаге-сама, — бесстрастно ответил Фу Яманака. Иноичи кивнул в знак подтверждения.

— Вы знаете о посольстве из Кумогакуре, приезжающем завтра для заключения мирного договора?

Оба шиноби кивнули.

— Несмотря на то, что прекращение боевых действий нам обоюдно выгодно, но для него маловато предпосылок.

— Может они тоже устали от войны и истощены? — спросил Иноичи.

— Возможно, — не стал возражать Хокаге. — Сарутоби-сенсей просто в восторге.

— Но не вы, — предположил Фу.

— Нет, мне идея тоже нравится, это позволит высвободить немало сил и средств. Но я не обладаю верой в людей моего учителя. Может я веду себя глупо, но членам вашего клана предстоит ещё раз послужить деревне. Круглосуточное наблюдение за шиноби делегации. Используйте ваши хидзюцу, чтобы оставаться незамеченными. В случае инцидентов, тревогу не подымать, сразу же сообщать мне. Выполнять.

— Слушаюсь, Хокаге-сама! — хором сказали шиноби и развернулись уйти.

— Фу, задержись, — приказал Хокаге.

Иноичи коротко кивнул и вышел за дверь.

— Как твой Хокаге я даю тебе длительную миссию. Ты остаёшься членом Корня, но будешь подчиняться лично мне. Я знаю, что у тебя под языком, поэтому рапортов не требую. В определённый момент у тебя будет возможность послужить деревне. Свободен.

* * *

Лишь узкий серп луны освещал ночную Коноху. Тёмная фигура с лицом, полностью закрытым платком, быстро и бесшумно перемещалась по улицам. Добежав до ограждения храмового квартала Хьюг неизвестный шиноби перемахнул через высокий забор и скрылся внутри двора.

Сидящий на ветке ворон дёрнул головой, удивлённо оглянулся, каркнул, и с видом «что я забыл в этой дыре?» взмахнул крыльями и скрылся в ночном небе. Звуки вновь утихли и пропали движения. Только стрекотали вездесущие цикады и шелестели листья окружающих деревьев.

Через некоторое время тот же неизвестный шиноби спрыгнул с клановой ограды с неясным белым грузом под мышкой. Быстрыми тихими шагами он мчался в тени забора, пока какой-то стрекочущий звук не насторожил его. Мгновенно развернувшись, он выхватил кунай.

Вспыхнул свет переносных прожекторов, высветивший множество белых масок Анбу. Некоторые из них сжимали в руках портативные кинокамеры, тщательно документируя процесс захвата.

— Я прошу прощения, что прерываю вашу прогулку, шиноби-сама, — раздался издевательский голос. — но вам слишком неудобно нести малышку Хьюга. Мои Анбу вам помогут.

Фигура в маске и с рукоятью меча за плечом возникла рядом с диверсантом. Тот опустил голову и передал маленькую девочку в руки представителя Конохи.

— Снимите, пожалуйста вашу маску, уважаемый незнакомец, — продолжал тот же голос. — Вы сами отлично понимаете ваше положение, так что давайте обойдёмся без глупых выходок.

Тот кратко склонил голову и потянулся к платку на своём лице.

— Подонок! Что ты сделал с моей дочерью? — прорычал гневный голос, и рослый силуэт в белых одеяниях метнулся к противнику, вытянув вперёд руку.

— Дотон: Дорьюхеки! — раздался выкрик того же невидимого собеседника.

Перед диверсантом выросла каменная стена, на которую и пришёлся удар мужчины в белом. Во все стороны брызнули осколки камня и стена осыпалась крупными булыжниками.

— Ку-ку-ку, Хиаши-сама! Вы знаете, что только что чуть не начали новую войну?

— Хокаге-сама? — удивлённо воскликнул Хиаши Хьюга. — Что здесь происходит?

— Давайте побеседуем чуть позже, — усмехнулся вышедший на свет мужчина в красной квадратной шляпе. — У меня к вам лично и к вашему клану есть серьёзные претензии.

— Да, Хокаге-сама.

Но Орочимару уже вновь повернулся к диверсанту.

— Так на чём же мы остановились? Прошу вас, незнакомец-сан, снимите пожалуйста вашу маску.

Диверсант неохотно стянул платок, открыв забинтованную голову с протектором Кумогакуре, закрывающим один глаз, и суровое лицо с небольшой бородкой.

— Ку-ку-ку, неужели наши союзники из Кумогакуре решили предать нас, пока даже не успели высохнуть на чернила соглашении о альянсе? Или может это личная инициатива одного из его подчинённых, который решил предать свою деревню?

— Райкаге-сама ничего не знает! — воскликнул диверсант.

— Ку-ку-ку, несомненно. Впрочем, вопрос вашего наказания — не моя забота. Соглашение подписано, а с вами будет разбираться ваш каге. А теперь позвольте моим ребятам сопроводить вас обратно в апартаменты. Коноха — безопасная деревня, но такой глухой ночью всякое бывает.

Дипломат кивнул и последовал вслед за шиноби в белой маске.

Погасли прожектора, исчезли Анбу, а Хиаши Хьюга со своей дочерью на руках скрылся в глубинах кланового подворья.

* * *

— Доброе утро, Хиаши-сама! Надеюсь, вам спалось хорошо?

— Спасибо, Хокаге-сама. Вы хотели меня видеть?

Очевидно, настроение Хиаши было настолько отвратительным, что это пробивалось даже через обычную бесстрастную маску у него на лице.

— Совершенно верно. Я хочу поговорить о последствиях ваших действий. О том, что бы случилось, не вмешайся я вовремя. Как бы обернулось дело, будь я чуть более доверчивым человеком, оставившим дипломатов без круглосуточного присмотра.

Хиаши молчал. Он отлично понимал всю глубину пропасти, в которую благодаря ему едва не сорвалась деревня.

— Скажите, Хиаши-сама, тот удар что вы хотели нанести похитителю, должен был отключить тенкецу и парализовать, или же разил насмерть?

— Вы и сами отлично знаете, Хокаге-сама. Насмерть.

— Итак. Конохагакуре но Сато принимает дипломатическую миссию. Они подписывают соглашение об альянсе, но не проходит и пары дней, как главу делегации убивают шиноби Конохи. При этом утверждая, что глава похитил наследницу одного из кланов, а его пытался остановить её отец. Клан славится способностью парализовать человека одним касанием, но всё равно «якобы похититель» мёртв. Что бы в итоге получилось?

— Война.

— Совершенно верно, война. И огромный урон репутации деревни, что обязательно сказалось бы на количестве заказов. По сути, Кумо пыталась провести беспроигрышную комбинацию. В случае удачного похищения, у них был бы носитель Бьякугана. В случае гибели дипломата, у них был бы повод потребовать у нас ретрибуции или же сохранить статус кво до подписания соглашения, с огромным ущербом для нашей репутации. Если же похититель был бы схвачен и обезврежен, всё что мы могли бы сделать — это выслать дипломатическую миссию обратно в Кумо. Единственный вариант, при котором Коноха получила бы преимущество — тщательное документирование захвата похитителя, пойманного с поличным. Ваш поступок едва не сделал эту запись бессмысленной и даже опасной для нас.

— Я готов понести наказание.

— Не сомневаюсь. Но мне не нужна ваша жизнь.

— Что вы предлагаете, Хокаге-сама?

— О, это вам очень понравится. После попытки похищения дочери, глава клана Хьюга осознаёт пагубность клановой политики. Он устраняет деление клана на ветви, снимает со всех членов Проклятую Печать. А чтобы у последующих поколений не возникло искушения вернуться к былым порядкам, он передаёт ключ от «Птицы в Клетке» своему Хокаге.

— Наши традиции не позволят! Бьякуган — слишком ценная добыча для вражеских шиноби, чтобы оставлять его незапечатанным!

— Ку-ку-ку, Хиаши-сама. Вы знаете, мне как-то наплевать на ваши традиции. Шаринган Учиха — не менее, а то и более ценен, чем ваше додзюцу. Но ни один Учиха не носит на лбу джуин.

— Они работают в полицейских силах внутри деревни!

— Да? Команда Шисуи, одного из моих лучших шиноби, работает в поле. В команде Четвёртого был Учиха. Кагами Учиха был одним из напарников нашего Данзо-сана, Итачи Учиха окончил Академию в 7 лет и тоже работает в обычной команде. Это навскидку.

— Мы не Учиха!

— Знаете, ваша печать как защита Бьякугана — смехотворна. Только глупость и зашоренность заставила похитителя выбрать вашу дочь, а не, к примеру, племянника.

— У Нейджи Бьякуган запечатан, это бы ничего не дало!

— Ку-ку-ку-ку. Я же сказал, глупость и зашоренность. У вашего брата родился прекрасный талантливый сын, с замечательным Бьякуганом. Если бы похититель выбрал его и доставил в Кумо, где бы ему рассказали, что он свободен, что некому подвергнуть его пыточному дзюцу, был бы огромный шанс вырастить его преданным шиноби Кумогакуре. Обеспечить его любым количеством красоток, а впоследствии получить не один Бьякуган, а любое необходимое количество. Женщина может родить только ограниченное количество детей. Мужчину это не касается. В итоге у Кумогакуре есть сильный шиноби с Бьякуганом, и вместо максимум десятка детей — чуть ли не сотни. Получить не слепую, изнурённую постоянными родами девушку, а счастливого и бодрого парня, который с энтузиазмом будет сбегать на миссии, чтобы отдохнуть от всех своих жён.

Хиаши молчал, склонив голову. Картина была слишком похожа на реальность.

— Традиции клана нерушимы, — наконец, сказал он. — Хокаге не вмешивается во внутренние дела клана, это было гарантировано Шодай Хокаге при основании деревни.

— Что ж. Позвольте я опишу варианты развития ситуации. Мои Анбу окружают ваш клан и уничтожают всех представителей Главной Ветви. При соответствующей разъяснительной работе, клан сохраняется, но ваша милая джуин уходит в прошлое в естественном порядке.

— Вам не позволят главы других кланов!

— Хиаши-сама, вы немножко не понимаете. Я не Шодай. Я не Йондайме. Я не мой сенсей. Мне гораздо проще перебить ваш клан, включая женщин и детей, чем терпеть этот нарыв внутри нашей деревни. Но такие меры и не понадобятся. Итак, я продолжу?

Хиаши коротко кивнул.

— Я обращаюсь ко всем членам клана Хьюга. Предлагаю членам Побочной Ветви выбрать своего главу и организовать новый клан. Вопрос разделения решить открытым голосованием членов клана. Заметьте, всех членов клана. В этом случае, любая атака, любое дзюцу применяемое к шиноби Конохи будет считаться нападением. Как полагаете, это сработает?

Хиаши молчал, опустив голову.

— А есть ещё один вариант. Потрясённый похищением дочери, глава клана Хьюга решает отменить порочную практику рабовладения. Он, при полной поддержке Хокаге, проводит слияние ветвей. Сам лично убеждает, либо же вынуждает членов Главной ветви принять новую реальность. Глава самолично снимает все джуин, обнимает своего брата и племянника. Он неимоверно усиливает клан, всем членам которого теперь доступен полный репертуар хидзюцу. Становится самым великим и почитаемым главой своего клана, при недовольстве горстки надменных ублюдков. Хокаге, при поддержке которого произошли эти события, вместо обычной неприязни обретает сильную поддержку членов клана. Так какая из трёх картин наиболее близка вашему сердцу? Меня устраивает любой вариант.

В этот день имя Хиаши Хьюга было вписано в клановую летопись, как величайшего главы за всю известную историю клана. Но почему-то от этого обстоятельства он не испытывал ни малейшей радости. Как и от того, что члены клана стали считать величайшим Хокаге Годайме, а не Йондайме, как это было раньше.

* * *

Шикаку Нара был в ужасе. Ёшино, прогуливаясь с маленьким Шикой по улице, столкнулась с обычным для деревни зрелищем — очередным безумным соревнованием Какаши Хатаке и самопровозглашенного Зелёного Зверя Конохи. Шикамару был в восторге, глаза его горели восхищением. Он сказал маме, что «зелёный дядя пылает юностью» и что хочет вырасти похожим на него.

Но не это было причиной кошмаров Шикаку. Вернувшись домой, его сынок взял мамину кастрюлю и ножницы, а через некоторое время его голову вместо волос, аккуратно собранных в пучок на макушке, украшала неровная причёска «под горшок».

И кунаем, провёрнутым в сердце разбитого горем отца, было сожаление сына о том, что у него «слишком тонкие брови».