Make love, not war (джен)

1969 год

Том Реддл был настроен весьма решительно. Власть следовало брать одним ударом, стремительным, мощным, таким, чтобы никто не успел опомниться и принять меры. Пока что кружок его последователей — Вальпургиевых рыцарей — не воспринимали всерьез, и этим нужно было пользоваться.

Ибо кто же отдает власть просто так?

1970 год

Личность мага, присланного министром для переговоров, оказалась отлично известна Тому, и он даже сунул руку в карман, нащупав палочку, но вытаскивать не стал, так как понимал, что не ему тягаться с таким противником. Может, Альбусу Дамблдору и стукнуло уже почти сто лет, но Том перед ним чувствовал себя все тем же растерянным и ничего не умеющим сиротой из приюта.

— Я пришел с миром, — улыбаясь в бороду, сказал Альбус, садясь в кресло.

— Что?!

— Садись, садись, Том, не нужно нервничать. Министерство в курсе, какую силу ты набрал, и я лично уговорил министра уступить тебе пост — без лишних сражений, крови и смертей.

— Эм-м...

— Разумеется, в обмен тебе надо будет отказаться от... самых радикальных пунктов своей программы, скажем так, — с этими словами Дамблдор закинул конфетку в рот и хитро посмотрел на собеседника.

Том лихорадочно обдумывал услышанное предложение. Понятно было, на что намекает Дамблдор. Не трогать магглорожденных и магглов, и вообще обойтись без применения силы. Превосходство чистокровных магов над остальными — да что там, над всеми живыми существами! — было одним из основополагающих столпов программы Тома. Те, кто шел за ним, его основные помощники и последователи — маги старых родов, — могли и не понять такого финта ушами. Но мирная передача власти! Да, не будет смертей магглов, но не будет смертей и его сторонников! Не будет долгой войны, ибо Том до сих пор не был уверен в успехе первого удара по Министерству, а без него — только длительная, затяжная война на истощение.

Причем с Дамблдором, сейчас сидящим напротив и улыбающимся в бороду, в противниках.

— Я согласен, но мне нужны гарантии!

— Пожалуйста, — к удивлению Тома, Дамблдор поднялся. — Будьте любезны, мистер Реддл, выбить у меня из рук палочку.

— Экспеллиармус! — нарочито медленно произнес Том.

Но нет, Дамблдор даже не думал сопротивляться, и его палочка оказалась в руках Реддла.

— Это Старшая Палочка, если вы слышали о Дарах Смерти, — улыбнулся Альбус, снова садясь в кресло.

Конечно, Том слышал о Дарах и теперь изумленно смотрел на самую сильную палочку в мире. Его палочку, раз уж он формально победил Дамблдора.

— Я получил ее из рук побежденного мной Гриндевальда, — безмятежно сказал тот.

Том уловил намек. Да, владельца Старшей Палочки нельзя было победить в бою, но Дамблдор все же одолел Гриндевальда. И сделает то же самое с Томом, если тот отклонится от соглашения. Но все же... все же дело того стоило. В голове у Тома уже сложилась примерная концепция, как все это подать Рыцарям, нужно было лишь обдумать и отточить слова.

— Будем считать, что сделка заключена? — спросил Том.

— Разумеется, едва мы оба подпишем это, — из рукава мантии Дамблдора выскользнул свиток с магическим контрактом.

Это было лучше, чем Непреложный Обет, но хуже, чем просто словесные обещания, за невыполнение которых хотя бы не наказывала магия. С другой стороны, сам Дамблдор выступал гарантом соблюдения контракта, раз уж его подпись будет там стоять. Поэтому Том, поколебавшись секунду, призвал перо и решительно протянул руку к свитку.

1971 год, магическая Британия

— Министр, вот ваш чай! — провозгласил жизнерадостный голос Беллатрисы из-за двери.

Массивная створка мучительно медленно приоткрылась: Беллатриса толкала ее спиной и лишь потом развернулась к Тому лицом. Поднос с чашками едва ли не лежал на ее выпирающем животе, ибо Беллатриса была беременна.

— С этим справились бы и домовики, — поморщился Том, взмахом палочки отбирая поднос.

— Для меня честь служить вам, мой Лорд! — с неприкрытым обожанием в голосе произнесла Беллатриса.

Честно говоря, ее фанатизм иногда пугал самого Тома, и временами ему казалось, что Беллатриса нападет на него и изнасилует прямо в кабинете. После провозглашения нового курса («Чистокровные — размножайтесь!») Беллатриса отдалась ему всей душой и телом. К счастью, отдалась пока что только с мужем, Рудольфом Лестрейнджем, но взгляды в сторону обожаемого министра она бросала более чем пламенные. Том в который раз подумал, что не стоило брать Беллатрису на должность помощницы и секретаря, и в который же раз привычно вздохнул, вспоминая, что больше и некого.

Ошибка, которую он допустил в самом начале своего правления, болезненная, вынужденная, но все же ошибка. Не было массовых казней, арестов и притеснения магглорожденных — контракт есть контракт. Но Том вычистил от них Министерство, безжалостно увольняя за малейшие промахи, наказывал, следуя букве закона и не переступая границ.

В итоге оставшиеся служащие тянули тройную нагрузку, и пришлось брать в Министерство не слишком компетентных, зато чистокровных магов и привлекать своих сторонников к делам бюрократическим. В результате за этот год Том вообще не отдыхал, крутился как белка в колесе, решая проблемы, и снова решая проблемы, и опять решая проблемы, по большей части вызванные им самим же, точнее его предыдущей подготовкой к взятию власти.

— Все же на восьмом месяце лучше быть дома, — покачал головой Том, делая глоток чая.

— Но я...

— Это приказ, Беллатриса, — твердо и настойчиво перебил он. — Есть, есть кому приносить мне бумаги и заваривать чай, а вот родить девочку... у тебя же будет девочка?

— Да, мой Лорд, — неуклюже поклонилась Беллатриса. — Но на одной я не остановлюсь! У меня будет много дочерей, и все они родят вам еще больше чистокровных магов!

— Это хорошо, — меланхолично отозвался Том.

Беллатриса ушла, а он, прихлебывая чай, тоскливо посмотрел на груды бумаг на столе.

Гоблины! Ну кто бы мог подумать, что эти коротышки будут доставлять столько бюрократической боли? В тот момент все казалось простым и естественным: он обещает гоблинам право использовать палочки, они поддерживают его связями, деньгами, артефактами. После победы в бой вступают его верные приспешники, и гоблинам остается только утереться или быть разбитыми в очередном безнадежном восстании.

Теперь же гоблины требуют выполнения обещания, силой их подавить не получится, разве что силой закона, но эти ушастые любители золота поднаторели в крючкотворстве. Однако же не может Том вот так взять и дать им палочки, не может! Банк «Гринготтс» — международный и подпадает под Статут, причем сами гоблины на этом и настояли три века назад. Казалось им, что так будет проще сладить с магами, и что в итоге? А в итоге получается, что все страны, принявшие Статут, должны разрешить гоблинам иметь палочки, тогда нарушения не будет. Разрешить только в Британии... ну, гоблины со всего мира, конечно, сбегутся сюда с деньгами и артефактами, но то будет тактический выигрыш. Вслед за гоблинами явятся боевые отряды магов из других стран и объяснят, что Статут нарушать нехорошо.

Вздохнув, Том отодвинул стопку бумаг от гоблинов в сторону, в самый дальний угол стола, посмотрел на остальные стопки и вершины и тяжело вздохнул. Великаны хотели расширить свою территорию, но в Министерстве катастрофически не хватало зачарователей. Накрыть кусок гор заклинаниями отталкивания, необнаружения, иллюзии пустоты и расширения пространства, причем так, чтобы хватило собравшимся со всей Европы великанам, хотя бы на пару поколений... чисто теоретически Том мог это сделать. Вывести в поле весь наличный состав Министерства на полгода, и тогда великаны будут довольны.

На практике же они страдали от стесненности, строчили жалобы (не иначе как при помощи гоблинов!), к счастью неправильно оформленные, и грозно трясли дубинами, пока не переходя к делу. Можно было расселить их в заповедниках, но вначале пришлось бы получить согласие кентавров. Человекокони, в свою очередь, требовали побольше просторных степей, но и леса хотели сохранить, уверяя, что они к ним привыкли и не могут бросить могилы предков.

Домовым эльфам Том ничего не обещал, но зато его сторонники и соратники хотели увеличения численности этих полезных домашних помощников. А как ее увеличить, если есть международные квоты? Хочешь больше эльфов — вкладывай в магический мир больше, а откуда брать ресурсы? Деньги на расширение — это гоблины, и смотри все ту же проблему с палочками для них. Магглорожденные теперь к нему и сами не пойдут, после той акции с Министерством. Родовой бизнес чистокровных семейств? Да, это выход, особенно в свете программы по увеличению численности чистокровных, но! Программа только начата, и помогать дети смогут только через полторы дюжины лет. Расширять родовой бизнес сейчас можно только путем увеличения численности домовых эльфов в мэнорах — собственно, поэтому приспешники и выдвигали такие требования. Но увеличить численность эльфов можно было только после расширения бизнеса, на каковое расширение требовались эльфы.

Замкнутый круг.

А эти нелепые претензии Франции по поводу конфликта с вейлами! Ему и так не хватает чистокровных магов — каждый трудится за троих! — а эти лягушатники требуют предоставить вейлам все права! Ну да, страсть и плодородие они повышают, а вот кровь очень даже разжижают. И куда их селить? Своим места не хватает! Хорошо, конечно, что чистокровные из Европы, особенно Германии, тоже тянутся в Британию, но на каждого из них приходится по пятерке совсем не чистокровных. И хорошо если просто людей, а то ведь...

Том опять тяжело вздохнул.

Контракт, подаривший ему власть, одновременно с этим сильно связал руки.

О, конечно, как министр он мог применять силу, но все же ее использование должно было оставаться в рамках законов. Сами эти законы очень сильно ограничивали в правах всех, кто не маг, и хотел бы Том, чтобы так и оставалось! Но увы, готовясь взять власть, он дал очень, очень много обещаний, рассчитывая разобраться с ними после победы, уже из кресла министра магии. В самом деле, захвати он магическую Британию силой, мог бы просто послать ту же Беллатрису в Гринготтс, и гоблины бы радостно заткнулись и спрятались, накрывшись ушами.

А теперь получалось, что и силу не применишь, и обещания надо выполнять.

Но как?

И в таких вот трудах, раздумьях и проблемах Том провел уже год. Год в вожделенной власти!

Том отодвинул в сторону пустую чашку и задумчиво посмотрел в сторону бумаг. Сколько раз он сбрасывал их со стола, сжигал, топтал, орал в ярости, хлестал заклинаниями стены и ломал ими же мебель? Со временем привык, равнодушно пробегал взглядом строки, ставил подписи.

Бумаги обладали какой-то своей, неведомой Тому магией, с которой он не знал, как бороться.

* * *

— Нам нужна идея, — заявил Том собравшимся Рыцарям Ближнего Круга, тем, кто поддерживал его еще двадцать лет назад, когда все только начиналось. — Попросту говоря, нам нужны деньги, нам нужно время и нам нужно выполнить данные мной обещания, позволившие мне занять это кресло. Лет через двадцать мы, чистокровные, задавим всех численностью и мощью интеллекта, тогда можно будет взяться и за Европу, но здесь и сейчас нужно что-то придумать, поэтому я вас и собрал. Высказывайтесь свободно.

Но все равно Долохов, Розье, Нотт и Мальсибер мялись, и тогда Том достал бутылку огневиски, налил всем и начал в вольной форме излагать свое видение проблемы. После второй бутылки разговор пошел уже свободный и непринужденный, без ежесекундных поминаний Лордов и министров.

— Пристроить к Косому переулку Бордельный и грести деньги лопатой! — кричал Долохов, потрясая стаканом.

— Ты сам там работать будешь? — съязвил Розье.

— Нет-нет-нет, погоди, — остановил Антонина Том. — Отличная идея!

Он щелкнул пальцами, и трезвое Прытко Пишущее Перо занесло идею в список к остальным.

— Только назовем мы его... кварталом вейл! — глубокомысленно продолжил Реддл. — Под это дело я стрясу с гребанных французиков еще денег, да под низкий процент! На чем мы остановились?

— Бордели, — хмыкнул Мальсибер.

— Оборотни! — воздел палец кверху Том. — Туда мы пристроим вейл, оборотней и добро... добровольцев! Нам... нам нужны будут эльфы!

Он допил остатки виски из стакана и закусил, после чего продолжил:

— Парочку оставим для вида, а остальных — на работы в мэноры! Как ты там называл его, Антонин, а-а-а... секс-туризм! Под него мы пристроим оборотней...

— И кентавров, — заржал Долохов, — для богатых старушек!

— А зачем там оборотни? — удивился Нотт. — Они ж не могут нихрена, а в полнолуние так тем более! Не то чтобы я пробовал... просто Фенрир как-то жаловался!

— Тут... — Том задумался, приставив палец ко лбу. — Мы распустим слухи, вот! Для богатых дамочек! Скажем, что оборотни... настоящие животные в постели! Под это дело укрепим зельеварение с перс... с перс... в общем, потом мы этими оборотнями выебем всю Европу!

— Можно им мех на тело создавать — небольшая трансфигурация или искусственный клеить, — добавил Розье.

— Точно, и пошив специальной одежды, поддержим отечественного производителя трусов, — Том опять щелкнул пальцами. — Это для начала, а потом развернемся! Сделаем отдельную... отдельную секс-зону! Где-нибудь неподалеку от Лондона... небольшой городок, и чтобы лес рядом...

Палец Тома уперся в заботливо поданную карту, едва ее не проткнув.

— Литтл Уингинг! — громко прочитал Нотт.

— А будет Биг Факинг! — опять засмеялся Долохов.

— Так, деньги, эльфы, вейлы, французы, оборотни, — загибал пальцы Том. — Гоблины!

— Гоблины в борделях не пойдут, спроса не будет, — серьезно сказал Мальсибер.

— Гоблины хотят палочек! — провозгласил Том.

— Прямо как богатые дамочки, — захохотали Нотт и Долохов в унисон.

— Стоп-стоп-стоп, нам, конечно, надо поиметь гоблинов, но в метафорическом смысле, — вскинул руку Том.

— Тут возникает вопрос, — заметил Розье, — что важнее: Статут или обещания нашего Лорда?

Все задумались. Мальсибер достал и откупорил еще бутылку, Нотт подманил закуски.

— А может, их подставить? — предложил Нотт. — Запустить к ним в подземелья великанов и троллей, а самим под шумок... ап!

Том задумался. Идея выпустить василиска в Гринготтсе была очень заманчивой: решались три проблемы разом. Но он подписал контракт и обязался не решать проблемы силой без необходимости... заставить гоблинов восстать? Обвинить их в хранении темномагических артефактов?

— Нам пришлют новых гоблинов, — сказал Долохов, — раз банк международный.

— У нас много великанов, пускай присылают, — с пьяной небрежностью отмахнулся Нотт.

— Кстати, с великанами тоже надо что-то делать, — встрепенулся Том, выходя из раздумий о гоблинах. — И желательно мирно!

— Да уж, воевать с ними проблемно, — дернул головой Мальсибер. — Может, им вейл подкладывать?

— Птичек... жалко, — пустил слезу Долохов. — Они же лопнут!

— Вот великаны зачем сюда съехались? — спросил Нотт и тут же ответил: — Воевать, чтобы потом жить привольно, так? Может, пусть воюют?

— С кем? — отшатнулся Мальсибер.

— Да не с нами, не с нами. Берем... нет, заказываем у гоблинов доспехи и оружие. Пока коротышки делают, великанам объясняем, что их новый дом нуждается в деньгах и защите. Отряд пятиметровых наемников в броне готов! Торгуем им от имени Министерства, в Британию идут деньги, а великаны торчат за границей! Если кто-то подумает на нас голос повысить... великаны его отлюбят!

— Все же они туповаты, — заметил Розье.

— Раз пришли под наши знамена, то не совсем! — парировал Долохов.

— У нас всегда готовый боевой отряд, — перечислял Нотт, — послушный нам и приносящий деньги. Если гоблины чего захотят стребовать с великанов... ну, пускай требуют! Можно даже не вмешиваться!

— Не-не-не, Статут, мать его и отца, драных пикси! — закричал Том. — На нас же и свалят, нам придется одной рукой держать раз... раз... злых гоблинов за штаны, а другой — великанов!

— Ав... Ав... — икнул Нотт.

— Опять Фенрира вспомнил, — громко прошептал Долохов.

— Авроры!!! — заорал Нотт возмущенно.

Дверь в кабинет вынесло одновременным ударом четырех заклинаний. Том и его приспешники, смущенно покашливая и не глядя друг на друга, прятали палочки.

— Авроры, говорю, нам на что? — вопросил Нотт.

— Залюби Фенрир твоих авроров! — проворчал Долохов, хлеща виски из горла бутылки.

— Не авроры, а Стражи Любви! Надо их переименовать, раз уж у нас секс-туризм намечается! — воскликнул Мальсибер. — И с Дамблдора помощь стрясти, он же все про Силу Любви толковал? Пусть кует кадры в Хогвартсе, бородатый хитрюга!

— В жопу Дамблдора, — пробормотал Нотт.

— Точно, именно так и сказал Гриндевальд, а потом еще и сделать попробовал, — заметил Розье, пытавшийся раскурить длинный леденец. — Сами знаете, чем все закончилось.

Том нервно передернул плечами.

— Так, Стражи Любви — это хорошо, но! — он поднял вверх оба указательных пальца. — Без Дамблдора! И мы отклонились от гоблинов!

— В жопу гоблинов, — пробормотал Нотт, роняя голову на стол.

— Слабак, — сообщил Долохов упавшему телу, после чего понюхал рукав мантии. — Но все же он прав, Том. В жопу гоблинов.

— За ними Статут, — напомнил Розье.

— И под ними, и над ними, и перед ними, — отмахнулся Долохов. — Насрать.

— Как?

— Быстро и неумолимо, как еще. Смотри, за кого мы боремся?

— За чистокровных, — заметил Том.

— Вот. А какая-то ушастая мелкая гнида не дает нам денег, разве это дело? Нет. Министерство пусть издаст указ, что чистокровные могут брать у гоблинов займы. Под минимальный процент. А гарантом выступит Министерство и лично Том, — с пьяной рассудительностью медленно проговорил Антонин.

— И в чем подвох?

— Чего хотят гоблины, точнее, чего им не хватает? Власти и легитимности с палочками. Мы поманим их властью — займы будем брать только мы. В смысле, Рыцари Вальбурги. И в залог поставим наши посты, власть... да чего мелочиться?! Министерство поставим!

— Что?!

— Воровать — так миллион, трахать — так королеву, — зло хохотнул Долохов. — Ну что, Том? Мы не можем тронуть их, значит, надо сделать так, чтобы гоблины сами нам несли деньги, роняя монетки по дороге!

— За такое нас другие страны за яйца подвесят, — протрезвел Том.

— Если узнают.

— Нет, Антонин, так не пойдет. Это обоюдоострое оружие, — Реддл собирался покачать головой, но вовремя остановился. — Такое можно было обещать, когда мы готовились взять власть. Такое можно было бы обещать, если бы началась война. Но сейчас? Нет. Но знаешь, ты прав.

— В чем? — удивился Долохов.

— В том, что играть надо по-крупному, — важно ответил Том. — Если гоблины зажимают деньги, то о реформах не может быть и речи, так? Банк международный, другие страны нам тоже если что и дадут, то не за просто так. Можно, например, заложить Хогвартс, те же французы нам всех своих лягушек и вина за него отдадут.

— Это ты к чему, Том?

— Кто дал нам власть? Нет, кто вручил нам власть, почти насильно? Дамблдор. Чего он хотел? Чтобы его любимых магглов не обижали. Вот пусть теперь и крутит уши коротышкам в банке, а иначе все вернется в прежнее состояние... только теперь мы уже будем во власти, — зло рассмеялся тот.

— Выкрутить Дамблдору бороду? Это дело, — засмеялся Мальсибер.

— Это полдела, — решительным взмахом руки Том сбросил со стола в угол пустую бутылку. — Что наш Великий Светлый скажет?

— Известно что — усюсю, магглы-магглы, Сила Любви, — скривился Розье.

— Вот! — кулак Тома с силой врезался в стол. — Нам нужно разобраться с магглорожденными, причем с помощью Силы Любви! Тогда Дамблдор ничего не сможет сделать, даже поможет нам!

— Том, ты настоящий политик!!! — восхищенно вскричал Розье, вскакивая. — Недаром мы пошли за тобой!

— Нам нужно, — начал загибать заплетающиеся пальцы Том, — чтобы магглорожденные сидели смирно, работали, платили, поддерживали нас и при этом не разевали свои грязные рты на то, что принадлежит чистокровным. И на нашу власть тоже!

— О, я знаю! — оживился Долохов и деловито пояснил: — Есть у меня в отделе один молодой специалист, чистокровный, разумеется, но помешанный на магглах! Артур Грызун, нет... Артур Уизли! Даже свадьбу с дочкой Прюэттов устроил в маггловском стиле — убежали от родни и тайком поженились в какой-то жопе Британии.

— Магглов любит? — нахмурился Том, возясь с открытием очередной бутылки.

Та, как нарочно, не хотела открываться и показывала язык из-под пробки.

— Жену любит, — хохотнул Антонин, — и хочет десять детей.

— Наш человек, — удовлетворенно кивнул Мальсибер.

— Не совсем наш, — строго поправил его Розье. — Зачем ему магглы при чистокровной жене? Что за нездоровые наклонности?

— И что? Предлагается нам выходить на ночную охоту и трахать магглорожденных, что ли? — злобно спросил Том, после чего, яростно заорав, запустил бутылку в воздух.

— А это идея, видел я тут одну цыпочку из выпускниц... — оживился Мальсибер.

Бутылка с грохотом разлетелась, и, пытаясь приманить жидкость в стаканы, Лорд заорал:

— Акцио огневиски!

Слышно было, как с грохотом бьются о стены слетающиеся со всего особняка Ноттов бутылки. Парочка самых догадливых влетела в окно, и Долохов перехватил одну, после чего ловко разлил по стаканам.

— Пора заканчивать, — проворчал Том, — уже не совещание, а пьянка началась!

— Только дорасскажу идею, — заверил Долохов. — В общем, у магглов сейчас целое движение, как у гоблинов в средние века. Хиппи или хэппи называются, не помню уже. Проповедуют ненасилие, свободу, призывают всех — зацени, Том! — заниматься любовью, а не войной, и любят покурить, причем совсем не табачок.

— Ага, — осклабился Том.

— Ага, — кивнул Долохов.

— А у Нотта и Эйвери как раз в поместьях поля шотландской красноголовки, — Розье задумчиво пнул мирно храпящего под столом хозяина особняка.

— Тут еще надо палку не перегнуть, — заметил Том. — Мне не нужна страна ебущихся наркоманов. Но мне нравится. Особенно если не ограничиваться нашей Британией и щедро поделиться с Европой! Вот уж не думал, что когда-нибудь скажу это, но... за любовь!

— За любовь! — поддержали его остальные.

1978 год, Магическая Британия

Глава Департамента Магглорожденных, левая рука министра Реддла, влиятельный, молодой и красивый Артур Уизли катил сдвоенную коляску по берегу Магической Темзы, или Мемзы, как ее уже прозвали остряки. После окончательного переезда Веселого Переулка в Литтл Вейлинг в Косом Переулке освободилось место, и, идя навстречу пожеланиям магов, министр Реддл устроил там реку, точнее замыкающийся сам в себя водный круг с множеством каналов. После поездки по Каналу Желаний, собственно, Молли и забеременела близнецами, сейчас мирно спящими в коляске, не обращая внимания на весеннюю сырость и ветер вокруг.

— А вот и я! — провозгласила Молли из-за спины.

Артур обернулся, и улыбка сползла с его губ.

— Что это? — спросил он, указывая на фигуру с пакетами.

— Упырь! — гордо провозгласила Молли. — Свеженький, с пражским клеймом на левой ягодице...

— Что?!!

— Дрессированный и заклятый на подчинение! Может выть каждый час вместо часов, охранять дом, таскать вещи, драить полы и даже играть с детьми, если купить специальную упыриную насадку на морду!

— Молли, ну зачем нам упырь? — тоскливо спросил Артур, уже заранее зная ответ.

— Дорогой, ты же не абы кто, и живем мы не в какой-то норе, а в роскошном мэноре! У нас должна быть изюминка, и это будет упырь! Таких больше не делают, я узнавала, а остальная партия была перебита на таможенном складе под Лондоном месяц назад. Какой-то дурак-хиппи успел пробраться вглубь сквозь два кольца охраны и открыть им клетку с криком «Вы свободны!».

Артур поморщился и тяжело вздохнул. С последствиями «Бойни на таможне» до сих пор разбирались, и жена его, в сущности, купила ворованную живую нежить. О, конечно, упырь сам убежал куда-то, его подобрали и продали в темном переулке «богатенькой тетке».

— Молли...

— Да брось, Арти! Разве не Яксли ведет расследование со стороны Стражей Любви? Выпьете вечерком, все равно же все упыри числятся погибшими, так?

— Так, — вздохнул Артур.

Мимо прошли двое молодых хиппи. Парень в яркой мантии и с гитарой за спиной раскуривал «леденец счастья», потом протянул его спутнице, которая была в широкой расписной рубахе и драных штанах. Словно почувствовав взгляд Артура, она обернулась, тряхнув копной рыжих волос, и уставилась на него зелеными глазами, после чего фыркнула и развернулась, взяв «леденец».

— Северус, мы не опоздаем так? — спросила она парня с гитарой.

— Только тот свободен, кто никуда не торопится, — распевно отозвался Северус.

— Ты на меня смотри, а не на драные штаны! — повысила голос Молли.

— Моллипусенька, ну солнышко мое, ну зачем тебе этот упырь? — жалобно спросил Артур.

— У Малфоев — павлины, у Лестрейнджей — медведи, а у нас упырь будет! — припечатала Молли.

Артур лишь вздохнул, признавая поражение. Состязание Молли и Беллатрисы продолжалось уже пятый год, грозя перейти в открытую войну. Программа министра «Чистокровные — размножайтесь!» по-прежнему действовала, и Молли с Беллатрисой рожали словно наперегонки. О да, Британия за эти годы стала неизмеримо богаче, фактически превратилась в первую страну Европы, и Артур поднялся выше, и платили ему хорошо, чрезмерно хорошо даже, так что Уизли были богаты как никогда.

Но не в деньгах счастье, а в детях!

— Да, Моллипусенька, — ответил Артур, мысленно прикидывая, что упыря можно держать на чердаке: зачаровать стены на звуконепроницаемость, ну и еще найти охранника детям, но такого, чтобы Молли не возмущалась.

Артур задумался и тут же прищелкнул пальцами, разбудив близнецов, которые захныкали было, но передумали и уснули. Две недели назад, на свадьбе Малфоев, он видел младшего Блэка, Сириуса, и тот тайком просил подыскать ему работу, чтобы не видеться с собственной семейкой.

В конце концов, Чарли любит животных, а Молли давно хотела завести собаку.