Моменты (джен)

Ник вздрогнул и проснулся, с трудом разлепив глаза.

Так и есть, лапа Джуди опять плюхнулась на его морду. Он аккуратно переложил её себе на грудь и взглянул на крольчиху, сопящую рядом в неестественной позе. Словно спринтер, которого удар хватил прямо на беговой дорожке, но он отчаянно старается хотя бы подушечками лап коснуться финишной черты. Что ж, если Ник — черта, то бегун определённо её коснулся.

Спать с Джуди в одной постели сложно и весьма болезненно. Даже несмотря на полгода совместной жизни, лис всё равно каждую ночь пробуждается от толчков, пинков и барахтаний разной степени силы. Неугомонная крольчиха что днём, что ночью одинакова. Хоть к генератору её подключай — пусть выработанная энергия идёт во благо.

Ник вздохнул.

Зато милая его морковка — что днём, что ночью. А самое приятное, что его. Ради такого и просыпаться не жалко.

Веки вновь стали тяжелыми, и лис почти заснул, улыбаясь слегка.

Спустя четыре минуты прозвенит будильник.

Румяный бочок — чуть пористый и золотистый. Его аппетитные округлости мерно обнимает шоколадный поток, застывая глянцевыми ручейками. Крохотные сахарные шарики сыплются сверху, словно разноцветный снегопад, и замирают навек в шоколадной лаве.

Аромат дразнит ноздри. Сдобный и пряный — тесто; густой и тягучий — глазурь; сладкий и нежный — посыпка. Всё смешивается воедино и врывается упоительным вихрем. Врывается в тебя самого, затуманивая разум, и ты не можешь более сдерживаться…

— Сэр, но пончики ещё не остыли!

Ярмарка выпечки — рай на земле.

— Застряли мы крепко, надо вызывать эвакуатор, — подвела итог Джуди и вытащила из кармана телефон.

Спустя полминуты обернулась к Нику: он стоял рядом, облокотившись на машину и скрестив на груди лапы. Нахальная морда раскаяние не выражала.

— Напомни, каким образом ты получил ученические права? — съязвила крольчиха, надеясь пробудить хоть каплю совести у нерадивого водителя.

— Очень просто — я умею договариваться.

— Пфф, в академии твое умение вешать лапшу на уши точно бы не сработало. Я скорее поверю в то, что ты на коленях умолял, лишь бы выпуститься.

Левый лисий глаз дёрнулся едва заметно — Джуди явно угадала. Но добивать друга не стала, в конце концов, она сама вызвалась помочь ему на практике. Правда, за три занятия успеха они так и не добились: Ник косячил напропалую и не подлежал обучению в принципе. Иногда крольчихе казалось, что он издевается.

Но Джуди Хоппс сдаваться не привыкла.

— Ладно, закругляемся, — выдохнула она. Лис, улыбаясь, сделал то же самое с явным облегчением и сверкающей в глазах надеждой.

— Продолжим в следующую субботу!

Надежда потухла, как и улыбка.

— На сегодня это всё, оставайтесь с нами на Первом Новостном.

— Доброй ночи, Зверополис.

— Снято!

Питер Лосини поправил галстук привычным движением, отпил ромашкового чаю из кружки и покосился на Фиби. За последние дни напарница совсем осунулась — и без того сдержанная и скромная, сейчас она казалась не снежным барсом, а притихшим нашкодившим котёнком. Питер знал, что тому виной. Весь город на ушах стоял, готовый взорваться в любую минуту, тема одичания витала в воздухе, даже если её не обсуждали вслух. Хищники буквально за пару недель стали изгоями. Конечно, не все травоядные были настроены против них радикально — Питер уж точно не был, оттого и печалило его поведение Фиби. Почему она закрывается и стыдится, разве он давал для этого повод?

— Послушай, Фибс, — она обернулась, и во взгляде он прочёл беспокойство. — Ты сейчас не занята? — спросил Питер непринуждённо. Она отрицательно помотала головой.

— Отлично, пошли ужинать. Знаю я здесь местечко неподалёку с самой лучшей пиццей на свете. Любишь пиццу, коллега? — подмигнул он, улыбаясь.

Пиццу Фиби любила.

Аккуратные фасады корпусов, ровно подстриженные газоны. Полигоны и тренировочные залы, оснащённые по последнему слову техники, бассейн и аллея, по которой наверняка очень здорово бегать.

Джуди ласково гладила лапкой брошюру академии, затасканную настолько, что сгибы стали белыми, а уголки растрепались.

Довольные морды выпускников в новёхонькой полицейской форме и со сверкающими значками. Курсанты на лекционных занятиях, внимающие преподавателю у кафедры.

Джуди всматривалась в фотографии, словно мысли этих зверей пыталась прочесть: что они чувствовали, обучаясь в академии, нравилось ли им, какова их дальнейшая судьба? Добились ли они чего желали?

В таблице — программы обучения, перечень необходимых документов, стипендии. И, конечно, вступительные испытания.

У Джуди сердце бешено колотилось — поскорее бы сдать экзамены, пройти все собеседования и наконец поступить. Как же она будет счастлива! Как же ей там будет хорошо! Сразу несколько ступеней разом до мечты всей жизни.

Джуди постарается. Все силы выжмет, всю себя отдаст...

— Мисс Хоппс, не витайте в облаках. Повторяю: в каком году была создана первая коалиция травоядных?

Она быстро спрятала буклет в парту и оттарабанила верный ответ.

Джуди верила: всё возможно.

— Молодцы, зверята, мы отлично поработали сегодня. Давайте похлопаем сами себе. Весёлых всем праздников и до встречи через две недели.

Гидеон в числе первых ринулся к выходу из кабинета, но выдра-психолог попросила его задержаться. Он даже немного струхнул, но виду не подал — главное, чтобы на дополнительные занятия не оставила.

— Как дела дома? — спросила она, когда все ушли.

Он стушевался на секунду, но быстро отчеканил:

— Всё в порядке, миссис Стюарт, — и почесал затылок. — Можно я пойду? Друзья ждут, ну вы понимаете.

Однако психолог ещё помучила его вопросами, напомнив напоследок, как они в группе тренировались беседовать с родителями. Ага, если бы это помогало. Гидеон лишь вежливо кивнул, попрощавшись, и уже спустя минуту шёл сквозь снегопад по пустынной улице.

Задние лапы подмерзали, но Гидеон не торопился. Стоит только зайти на порог дома, как он сразу поймёт, приехал отец в этом году или нет. И лучше бы не приезжал. Предатель.

Он ведь даже не знает, что Гидеон уже полгода как ходит в эту дурацкую группу для «трудных подростков», не знает, что мама чертовски устает, вкалывая по две смены на ферме, а денег всё равно не хватает. Он просто придёт, чтобы успокоить совесть, всучит пару бесполезных подарков и уберётся к своей настоящей семье.

Пусть лучше не приезжает совсем. Они вдвоём уж как-нибудь справятся.

Гидеон со всей силы пнул снеговик, стоявший на обочине, и тот рассыпался на рыхлые белые куски. Рядом заревел какой-то сопляк.

Он глазам своим не верил, смотря на веер купюр в лапах. Такая куча денег — и так просто! У него и за полгода столько карманных бы не набралось, а теперь... можно мороженого купить, хоть целое ведро, и сушеных сверчков, и голубику, и всё что захочешь! Можно завтра прогулять школу и весь день кататься на каруселях в парке, а еще можно добавить накопленное и купить наконец приставку.

От обилия вариантов аж голова закружилась, но Ник вовремя опомнился. Спрятал деньги в рюкзак, пока никто не заметил, и вышел с территории школы, слишком часто оглядываясь по сторонам.

Он до сих пор боялся, что его поймают: вдруг одноклассники не сдержат слово и все напишут на «A», а миссис Гэзел поймет, что это он рылся в её столе и списал правильные ответы, вдруг чьи-то родители узнают про деньги...

А если мама узнает?

Ник остановился как вкопанный прямо посреди улицы. Об этом он не подумал.

* * *

Миссис Уайлд тепло улыбнулась, снова взглянув на маргаритки, и отправилась на работу. Ник её сегодня так внезапно обрадовал — приволок с самого утра её любимые цветы и любимые конфеты. Просто так, без всякого повода. И ведь копил, наверное, не одну неделю, и в школу побежал чуть ли не вприпрыжку — улыбка до ушей, будто в предвкушении.

Золотой у неё ребенок.