Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Утром Северус проснулся очень рано — около восьми утра, и это при том, что последние два месяца редко поднимался раньше полудня — и чувствовал себя совершенно разбитым. Идея учить сегодня кого-либо чему-либо вызывала у него искреннее отвращение. Тем не менее он сумел вытащить себя из постели, не глядя в зеркало, наложить очищающие чары и направиться в Косую аллею. В это время на ней ещё не было толпы покупателей, да и магазинчики работали через один. Однако лавка Олливандера была открыта, и Северус, проверив маскировку, решительно толкнул дверцу.

Он не был здесь уже очень давно, с того момента, как после своего совершеннолетия приобрёл себе новую палочку. Но ничего не изменилось: такая же полутьма, такие же бесконечные деревянные стеллажи с сотнями узких коробочек. Мастер показался через несколько минут. Он вышел из своего закутка, тяжело шаркая ногами, и Северус невольно вспомнил, что перед ним ровесник Дамблдора.

— Здравствуйте, сэр. Не могу припомнить вас, — сказал Олливандер, в то время как его внимательные глаза осматривали посетителя. Северус поёжился под цепким и колючим взглядом.

— Здравствуйте, мистер Олливандер. Не думаю, что вам что-то скажет мое имя, — ответил Снейп, прекрасно понимая, что стоит ему вытащить палочку, как мастер его узнает.

Словно прочитав его мысли (что, разумеется, совершенно невозможно из-за мощного блока), старик спросил:

— Вы позволите взглянуть на вашу палочку?

Северус напрягся, но палочку достал, хотя и не отдал в руки.

— Любопытно, — пробормотал Олливандер, — вас многие похоронили, Северус Снейп.

— Сэр, я предпочёл бы и не оживать… в глазах многих, — с нажимом сказал Снейп. Он не хотел раскрывать себя, но ему нужна была помощь мастера. Или, по крайней мере, информация от него.

— Садитесь, мистер Снейп, в ногах мало правды. Вы пришли ко мне не за волшебной палочкой, не так ли?

Олливандер и сам присел на стул за конторкой.

Северус садиться не стал, прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди.

— Сэр, я знаю, что вы проявляете интерес к судьбе мисс Луны Лавгуд. Возможно, вы не знаете, но позавчера она попала в больницу св. Мунго с… нервным срывом. И мне кажется, вы знаете, чем он был вызван, — Северус говорил небыстро и достаточно спокойно, как если бы читал лекцию.

— По удивительному стечению обстоятельств я узнал, что по некоторым данным вы знаете что-то о том, как ей помочь.

Олливандер встал со своего стула, его пальцы нервно сжимались.

— Я был уверен, что девочке никто не поможет. Но если вы возьмётесь за неё, она станет великой волшебницей.

— Как именно мои… таланты могут ей помочь? Контакт с разумом эмпата способен выжечь легиллименту мозг!

— Только насильственный, — улыбнулся старик, — Если она пустит вас в свой разум, вы сможете помочь ей, научить пользоваться своими способностями. Я точно знаю… Именно так Геллерт научил Альбуса… — глаза Олливандера чуть помутнели, — Все удивлялись, когда узнали об их дружбе. Ходили ужасные слухи, кем их только не называли, даже мужеложцами. Альбус очень доверял Геллерту, вас это никогда не удивляло? На самом деле, наш первый Темный Лорд спас Альбуса от безумия, в его голове он чувствовал себя как дома. Альбус полностью доверял ему…

Северус плотнее сжал руки. Он не был уверен, что хочет слышать историю Дамблдора и Гриндевальда в исполнении ещё одного старика.

— У эмпатов основные силы просыпаются после совершеннолетия. Сами они не могут справиться с собой, мир чужих чувств и эмоций затягивает их. Геллерт научил Альбуса ставить искусственный блок, видеть обычным зрением, пользоваться эмпатией по желанию. Вопрос только один… Как он это сделал?

Больше Олливандер ничего внятного не сказал. Через пятнадцать минут Снейп покинул магазин волшебных палочек, а через сорок минут уже был дома. Было девять часов утра. Оставалось всего два часа до того, как он начнёт повторять сумасшедший эксперимент Гриндевальда — проникать в сознание эмпата с непонятными ему самому целями. «Это уже тянет на уровень «Гарри Поттер», — недовольно пробормотал Снейп, устало опускаясь в кресло в гостиной. Всего час, как он проснулся, а проклятая усталость уже снова им завладела.

Северус прикрыл глаза и Манящими чарами притянул к себе одеяло. К сожалению, даже оно не спасало его от ужасного, идущего изнутри холода. Казалось, что внутри него поселился маленький дементор, который вымораживал его душу, лишал его силы воли и способности действовать. Перед глазами мелькали потускневшие картинки прошлого, не воспоминания, а, скорее, чёрно-белые фотографии. Чаще всего на них присутствовали Лили, Тёмный Лорд, Дамблдор и Поттер. В общем-то, эти четыре имени легко описывали всю его жизнь. Конечно, были и приятели — тот же Люциус, о котором теперь ни слуху ни духу, Эйвери, погибший в Битве. Разумеется, Минерва — куда уж без дотошной кошки, к которой он питал смешанные чувства, что-то среднее между обидой и уважением. Ученики сливались в один сплошной поток лиц, из которых сложно было выделить кого-то. Вспоминались рыжие Уизли, не младшие, конечно, а старшие — талантливый Билл и сумасшедшие близнецы, которым, будь они на его факультете, он поставил бы пожизненное «Превосходно» с условием, что они никогда ничего не будут варить в школе, методичный, собранный Флинт — идеальный слизеринский староста и капитан команды. Из последнего выпуска — чудовище-Лонгботтом, крестник-чтоб-его-Драко и Поттер. Круг замыкался на Поттере. Этому мальчишке была подчинена жизнь Северуса последние семь лет. Семь лет он наблюдал бездарного, заносчивого… говоря откровенно, застенчивого и до отвращения скромного Поттера. Семь лет искал в нём хоть какие-то таланты, но тщетно. И вот этот Поттер вчера едва не разоблачил его. Перед глазами снова встали картинки вчерашнего дня. Северус прокручивал их снова и снова, пока часы не пробили одиннадцать.

Выйдя из дома, волшебник аппарировал ко входу в Дырявый котел.

Он был уверен, что рассеянная когтевранка опоздает, и ему придется её ждать, но ошибся. Она уже стояла возле маггловского магазина одежды, причём выглядела совершенно адекватно. То есть, на самом деле ярко-желтая юбка и сиреневая рубашка в оборках не были нормальными, но они были однозначно маггловскими и не вызывали ни у кого подозрений.

Правда, подойдя поближе, Северус увидел, что в ушах его новой ученицы болтаются длинные серьги, сделанные из пробок от сливочного пива, и отказался от определения «адекватная» в отношении этой девушки.

— Здравствуйте, профессор! — сказала она крайне жизнерадостно, — а меня выпустили из больницы!

Северус поморщился — он ненавидел пустые разговоры и высказывания, не несущие в себе смысловой нагрузки:

 — Я бы ни за что не догадался, — заметил он мрачно, — Пойдёмте, уйдём с дороги.

Они отошли в специально огороженное затемненное место и аппарировали к дверям дома Снейпа.

 — Добро пожаловать, — он сделал невнятный жест рукой и, проходя в дом первым, сообщил, — сюда вы должны будете аппарировать сами. Садитесь.

«Доверие, кретин!», — рявкнул он на себя и резко развернулся к Лавгуд. Та уже уселась в то самое кресло, в котором он отдыхал несколько минут назад, наклонилась вперед и сжала руки на коленках. В её глазах читалось любопытство и лёгкий страх.

 — Лавгуд, — начал он, понимая, что будет непросто, — я сегодня говорил с вашим другом, мистером Олливандером. Он подтвердил мои подозрения и подсказал, как вам помочь.

В нескольких словах Северус описал проблему, подчеркнул, что если она не научится управлять своими способностями, то дальнейшую жизнь проведёт в отдельной палате в Мунго.

 — Сэр, — осторожно спросила Лавгуд, — но раньше этого не было, я имею в виду… припадков.

 — Это появилось после совершеннолетия, верно? — спросил Северус, и девушка подтвердила его слова, — Боюсь, дальше будет хуже. Я скажу вам прямо: наши занятия могут быть опасны, в первую очередь, для меня. Однако если со мной что-то произойдет, помогать вам будет некому. Поэтому я собираюсь быть предельно осторожным. Для начала вам придется научиться приёмам окклюменции, хотя практически вам они не понадобятся, ваш природный блок способен уничтожить любого, кто попытается вас прочесть. Однако это нужно, — Северус прервался и спросил, — как вы считаете, зачем?

Вид Лавгуд был несколько неземным, но она ответила чуть нараспев:

 — Чтобы не навредить вам, это во-первых, и чтобы понимать, что происходит у меня в голове, это во-вторых.

 — А в-третьих?

 — Я не знаю, сэр, — казалось, она совершенно не была опечалена своим незнанием.

— Это самое распространённое выражение среди моих студентов, — сообщил Северус, прислоняясь к стене, — окклюменция поможет вам очищать сознание ото всех мыслей, в том числе и от чужих эмоций. Это ясно?

Лавгуд кивнула, а Северус поморщился. За год он подзабыл, чем именно его раздражала именно эта студентка. Она слушала его с совершенно отсутствующим видом. Когда она варила зелья, Северусу всё время хотелось просто оттащить её от котла, хотя никаких эксцессов никогда не случалось. Но задумчивый, мечтательный взгляд в пустоту просто убивал. Складывалось ощущение, что Лавгуд находится в своем мире, а в реальный заглядывает лишь изредка. Конечно, она раздражала его в разы меньше любимчиков, но в десятку фаворитов входила. И сейчас, когда от его лекции зависело её здоровье, она смотрела в пустоту и слегка улыбалась.

— Лавгуд! — повысил он голос.

Девушка подняла на него глаза и сообщила:

 — Я вас слушаю, профессор. Но у вас в стене кто-то живёт. Я знаю, что не стоит отвлекаться, но…

Северус закатил глаза и медленно спросил:

 — Кто живёт?

Лавгуд пожала плечами и радостно сообщила, что таких ещё не встречала.

 — Мы будем заниматься или рассматривать предположительно существующих обитателей моих стен?

 — Простите, профессор.

Северус вернулся к лекции, однако теперь чувствовал себя слегка неуютно. Почти наверняка девушка несет чушь, а если нет… Это самое «если нет» преследовало его, когда он рассказывал о разнице чувств и мыслей, не оставляло, когда он рассказывал об очищении сознания, медитации и обязательных упражнениях перед сном.

Первое занятие закончилось, Северус отпустил Лавгуд, велев прийти к нему через день в одиннадцать, а сам остался один на один с тем, кто жил в стене. И ему стало страшно.

Весь день он провел, занимаясь какой-то ерундой, но страх не отпускал. В его сознании существо в стене трансформировалось в настоящего монстра. Казалось, стоит ему заснуть, как монстр уничтожит его. Вспомнился шорох в течение прошлой ночи.

Северус остановился возле зеркала и уткнулся взглядом в собственное отражение. Его волосы были растрёпаны, глаза горели нездоровым блеском. Собирая в кулак всё своё мужество, он заставил себя собраться. Ничего нет. Никакого монстра в стене не существует, это просто фантазия. Постепенно паника начала сходить на нет. Не чувствуя в себе сил поесть, Северус упал на постель и провалился в чёрный тяжёлый сон.