Проект «Хогвартс» (джен)

Корабль отбывал ровно в полдень. Багаж был уже давно собран, но в него поместились не все вещи: темно-синий мундир занял свое место в капсуле хранение — его он оставляет здесь. Возможно, однажды придет время, когда он вновь наденет форму, но более вероятно, что забытая капсула с никому не нужным мундиром так и останется пылиться в шкафу. Протокол предписывал сдать форму, но он давно послал ко всем чертям и протокол, и Устав.

Он ушёл, не попрощавшись, как многие разы до этого — тётке было безразлично, есть он вообще или нет. По сути, они всего лишь сосуществовали под одной крышей по воле случая, и роднее от этого не становились. Годовалым младенцем он потерял родителей, официально из-за непредвиденной магнитной бури. Волей судьбы или иных неизвестных сил и вопреки принятым среди обитателей Хогвартса традициям он был вручен под опеку маминой сестре — тетке Петунии, — жившей на орбитальной станции ТИС-4.

Настал день его возвращения в место, где он родился и лишился семьи, — Хогвартс. Небольшая и не слишком населенная планета, официально входящая в Федерацию Солярис, но ведущая изолированную политику. Проще было бы сказать, что Хогвартс не желал иметь никаких дел с Федерацией, а та отвечала взаимностью. Однако кое-какие торговые отношения поддерживались.

Из прибывшего за ним к входному шлюзу кэба донесся механический голос.

— Добрый день, вас обслуживает «Кингс-Кросс Корпорэйшн». Спасибо, что выбрали нас. Пожалуйста, введите маршрут и назовите свой ИН.

— Добрый, ВИКИ. Пункт назначения — космопорт. Идентификационный номер 31071981-Эйч-Пи.

— Идентификация. Приятного полета, мистер Поттер.

Провожая взглядом ставшие за долгие годы родными строения городка на станции, Гарри невольно провалился в воспоминания.

«Генерал в раздражении мерил шагами комнату.

— Ты хотя бы понимаешь, что натворил? После этого… Радуйся, что под трибунал не попал. Чем ты думал, мальчишка?

Генерал Аластор резко развернулся и пристально посмотрел на него. Глаза в глаза. В них не было разочарования, которое Гарри так боялся увидеть. Негодование, гнев и... гордость?

— Я не мог поступить иначе, — чёртов устав, чёртово командование; он никогда не выполнил бы подобный приказ. Ни за что.

Молчание затягивалось. Слова были излишни. Гарри набрал в лёгкие воздух, собираясь с силами, и нарушил эту тишину:

— Это «добровольная отставка» или разжалование?»

— Удачного дня, мистер Поттер, — кэб остановился на посадочной площадке.

Когда Гарри прибыл к терминалу «F», посадка уже началась. Терминальный робот просканировал его билет и отправил багаж в грузовой отсек.

— Внимание! До конца посадки на межпланетный рейс номер шестьсот восемьдесят семь «ТИС-четыре — Хогвартс» осталось десять минут. Внимание…

Он поднялся на борт. Даже с гипердвигателем четвертого поколения, которым стали оснащать все пассажирские суда, перелет будет долгим: от планеты Нью-Лондиниум, на орбите которой расположена ТИС-четыре, до Хогвартса примерно пять световых лет пути.

— Гарри Поттер, очень приятно, — он познакомился с другими четырьмя пассажирами. Среди них была только одна девушка.

— Гермиона Грейнджер, я аспирантка Федерального университета биоинженерии и генетики, лечу писать диссертацию под началом одного хогвартского светила наук, — улыбнулась она, когда Гарри ненавязчиво поинтересовался.

— О! И кто это, если не секрет? И в какой области?

— Хогвартс — изолированное государство, все публикации идут от имени местного университета. Увы, я пока не знаю, кто это. Но это ли важно? Главное, что он пишет — гениально! Какие просторы в генной инженерии он открывает. А его выкладки! Я зачитывала их до дыр, еще когда только-только начинала специализироваться во внутриклеточном вмешательстве. Ой, — Гермиона осеклась, — вам, наверное, это не интересно.

— Напротив, я нахожу эту область весьма занимательной, — заверил ее Гарри. — Думаю, что высокие технологии, которыми мы овладели, должны помогать излечивать болезни, продлевать жизнь, чтобы человечество продолжало открывать новые горизонты.

— Абсолютно с вами согласна. Жаль, что Федерация сравнительно недавно отбросила предрассудки гуманистов. Возводить в святыню бренное тело — это ли не препятствие к развитию человечества? Мы достигли таких высот в научной сфере: меняем миры, терраформируем планеты, создаем материю почти из ничего. И такое трепетное отношение к физической оболочке?

— Я не совсем это имел в виду, — хмуро начал он. — Подобные изменения хороши в особых ситуациях: воссоздание ампутированных ног, например. Когда я служил во флоте, таких случаев было много, и благодаря методикам шейперов и механистов мои товарищи смогли дальше продолжать наслаждаться жизнью.

— Вы военный?

— Был. Теперь в отставке, — удивительно, но слова дались ему легко. — Полная модификация без необходимости лишена смысла, потому как природа на генетическом уровне уже задала нам необходимые для жизни параметры.

— О, так вы придерживаетесь умеренных взглядов.

— Именно. Слава кваркам, несчастья обошли меня стороной. И необходимости в модификации не возникало.

— Не могу похвастаться тем же, — она провела рукой по лицу. — Несчастный случай: мы синтезировали одно вещество. Левая половина лица обгорела до кости, а кожу восстанавливали по методикам шейперов — наращивали из моей собственной ДНК; а вот рука, — она продемонстрировала меняющую очертания ладонь, — из нанороботов: мои родители ведут небольшую практику по вживлению нанитов на Церере.

— Впечатляюще, — Гарри удивленно рассматривал нанороботов, которые в любую минуту могли стать и клинком, и обычной рукой.

— Согласитесь, что наниты на лице — жутко некрасиво, — она усмехнулась своим мыслям. — Если бы правительство до сих пор поддерживало гуманистов, мне и другим, попавшим в схожую ситуацию, потребовалось бы пройти весьма изматывающую бюрократическую процедуру.

— С этой точки зрения смена политического курса имеет свои положительные стороны.

— Однако ста лет недостаточно для того, чтобы накопить внушительную опытную базу данных. В этом вопросе Хогвартс продвинулся вперед благодаря подписанному три века назад Статуту Независимости.

— Это тот, на основании которого Диппету и его единомышленникам было гарантированно невмешательство и признание суверенитета за планетой?

— Да, это он. Профессор Диппет преподавал в нашем университете и был идейным утопистом. В те времена постгуманисты представляли меньшинство.

— Я слышал что-то об этом. Вроде бы были разногласия как раз в вопросе вмешательства в геном человека.

— Не только, Диппет был не просто постгуманистом, но и сторонником идей сверхмодерна. Хогвартс — это, по сути, экспериментальная база для воплощения социально-философского проекта.

— Разве сверхмодерн не был признан еще одной теоретической конструкцией? Современное общество…

— Современное общество последние шесть веков тянет за собой тяжким грузом пустышку, иллюзию, симулякр, — с надрывом выделяла слова Гермиона. — Постмодерн породил диндивидуальное самоопределение личности: утром с семьей — верующий фундаменталист, за обедом на работе — светский гуманист, в кругу друзей за ланчем — мультикультуралист; сегодня — бисексуал, завтра — полисексуал, а после — смена пола как перчаток на каждый день. Индивид мимикрирует под ожидания толпы, становясь еще одним винтиком в системе многоэтажного общества спектакля. Диппет не желал принимать это как данность, его слова, статьи, памфлеты разбивались о стену лицемерия, о двойные стандарты: апгрейд тела как декорация, фасад, как самоидентификационная аватарка для обезличенной массы — да, конечно, государство разрешало подобные применения научных открытий. Но вмешательство в геном, создание постчеловека как духовного, интеллектуального, так и физически здорового, в далекой перспективе бессмертного — категорически нет, как же, мы же — гуманисты, а это — чуть ли не первые шаги к дискриминации. Постмодерн прикрывается идеями модерна для того, чтобы остановить в конечном итоге модерн, создать иллюзию, что у нас и так все есть, что все достигнуто и дальше движения нет. Вот это, — она подняла свою руку, — всего лишь технология, и нам решать, как ее использовать: самосовершенствоваться или расставить в ряд все свои гаджеты в алфавитном порядке и говорить себе: «Вот, вот — высокие технологии, они будут готовить за меня еду, заботиться о моем теле и показывать всякие тесты на психологический возраст. Я могу одним касанием пальца заставить неживое идти, включить игру с эффектом присутствия и создавать миры в виртуальной реальности. А то, каким образом это происходит — неважно. Об этом должны думать специалисты. Главное, я овладел технологией, и значит я — бог». Поэтому профессор начал этот проект. Поэтому я улетаю туда. Возможно, и вы тоже ищете выход из этой ловушки разума.

Она замолчала, успокаиваясь. Ее проникновенная речь вытащила на свет все то, что кипело и в нем, но так и не нашло выхода вовне. Где-то на кромке сознания появилась та самая причина, из-за которой он охотно согласился на эту авантюру.

— Это очень похоже на мои мысли, только выразить их я никак не мог. Отбросить иллюзию достатка легко, но предложить жизнеспособную альтернативу — труднее. А воплотить эту мечту и защищать ее от прогнившей системы постмодерна…

— Да, но, защищая свою мечту, хогвартчане сами вынесли себе приговор: в закрытой системе энтропия возрастает, и в финале такое общество ждет крах. Если вторую и третью волну колонистов они встретили с распростертыми объятиями, то последующим требуется несколько поколений, чтобы стать полноправными гражданами этой утопии. Думаю, наши дети или, что более вероятно, наши внуки, станут частью проекта и будут дальше творить, изучать и совершенствоваться. Нам же остается лишь наблюдать со стороны, если только вы не потомок первых колонистов, — Гермиона развела руками и тихо вздохнула.

— По правде сказать, так и есть. Я надеюсь получить гражданство по упрощенной программе для возвращенцев, — признался Гарри и перехватил какой-то странный ее взгляд.