Вестеросская баллада (джен)

Его Светлость, маленький королевский засранец Джоффри, был повержен шайкой оборванных крестьянских детей, и это было хоть каким-то утешением в их странном путешествии. По правде сказать, Бронн вмешался далеко не сразу, сперва вдоволь насладившись зрелищем со стороны. И то сказать — не каждый день происходит свержение монарха, да ещё и таким благородным обществом. Но, в конце концов, пришлось прервать увлекательное представление: Джоффри был нужен ему относительно целым и невредимым, не тащить же юного короля к Роббу Старку на собственном горбу.

Накануне в трактире Бронн старательно пытался разузнать последние известия, но мало в этом преуспел. Слухи из столицы доходили один другого чудней. То Королевская Гавань была захвачена Станнисом, то Станнис был повержен и сгорел в колдовском зелёном пламени, то лорда Тайвина видели в двух дня конного пути от столицы, то Тайвин был съеден страшным чудищем-волком, не добравшись даже до Золотой дороги. Единственное, что можно было понять наверняка — в стране творился полный хаос, но это Бронну и так уже давно было ясно.

…Джоффри и его телохранитель продолжали свой путь лугами и перелесками, мимо полупустых деревень и брошенных полей, которые верно давали понять (но только не королю), что путники действительно едут на север-запад, в Речные Земли. Бронна удивляло, что Джоффри не выказывал не малейшего интереса к явным признакам близкой войны. Запах мокрых углей, крестьяне, прячущиеся при их появлении по углам, точно крысы, заколоченные трактиры — всё это волновало юного короля куда меньше, чем неудобное седло или отсутствие возможности ночевать каждый день под крышей. Несколько раз им приходилось проводить ночь в лесу, карауля по очереди, и Бронн отчётливо видел страх на красивом лице короля. Джоффри боялся волков — слова крестьянских детей, опрокинувших его в грязь, отчего-то запали мальчишке глубоко в душу. Сколько бы он ни пытался убедить Джоффри в том, что волки в здешних краях давно уже не появлялись, а если и появлялись, то редко, и разве что украдкой таскали овец, — всё было тщетно.

В одну из таких тревожных ночей, в половине дневного перехода до Каменной Септы, король и его телохранитель развели костёр в небольшой ложбине между тремя старыми, скрюченными дубами. Бронну удалось поймать в силки пару кроликов, которые сейчас поджаривались на самодельном вертеле. Джоффри сидел подле костра, облизываясь в предвкушении. В последнее время Бронн был даже доволен своим подопечным — тот большую часть пути молчал, научился не путаться в подоле, ел всё, что дают, и перестал выдумывать для наёмника грядущие кары. Вряд ли это можно было засчитать за попытку исправления — скорее всего у короля просто иссякла фантазия, но и на том спасибо.

— Неплохо, — с набитым ртом проворчал Джоффри. — Хотя вепри мне нравятся больше.

— Я слыхал, один из них убил вашего батюшку. Надо полагать, вы мстите?

— Нет. Просто люблю свинину. А батюшка мой был прескверным человеком, так что по этому вопросу у меня к вепрям претензий нет. Как-то раз, помню, такую затрещину мне отвесил, что выбил зуб. И за что?! Только за одну распоротую кошку. Я никогда не мог понять, почему отцу можно убивать вепрей и оленей, а мне нельзя даже кошку паршивую тронуть. Это несправедливо. Впрочем, тебе не понять, у тебя, небось, и отца-то вовсе не было.

— Почему это не было. Был. И, поверьте, бил меня так, что одним зубом я не отделался. Но это ещё ничего, вот мать поколачивала меня куда сильнее. Всё говорила — хочу, засранец, приличных людей из вас с сестрой сделать.

— По-твоему, я что, должен сейчас тебя жалеть? — с сомнением протянул король. — А что сестра? С тобой-то всё понятно.

— А сестра шлюхой стала. Вот такая вот печальная история. Есть, чем крыть?

— Мою сестру Мирцеллу отправили в Дорн. Там все женщины становятся шлюхами, это известно.

По молодости Бронну приходилось путешествовать по Дорну, и он вынужден был отметить, что Джоффри ошибается. А жаль.

— Сочувствую вашему горю, миледи. И предлагаю закончить с этим вечером воспоминаний. Я посторожу первым, — Бронн поднялся на ноги и отошёл отлить. За его спиной маленький засранец никак не унимался.

— Ты скучный, наёмник. Вот с моим Псом мы всё время придумывали что-нибудь увлекательное, — Джоффри деликатно обсасывал косточку, — как-то раз, помню, он предложил мне убить лютоволка. Надо было соглашаться…— его капризный голос потонул в конском ржании. Бронн резко развернулся. Рыжуха точно обезумела, не замолкая ни на минуту и натягивая повод, за который она была привязана к ближайшему дубу. Ей истерично вторил мерин. Побледневший Джоффри вскочил, заголосив вместе с лошадьми.

...Они выходили из темноты бесшумными тенями — десяток крупных зверей с немигающим взглядом жёлтых глаз. Зверюга, ступавшая первой, поразила Бронна своими размерами — вдвое больше обычного волка, воплощённое убийство, скалящее пятидюймовые клыки.

— Лезь! — заорал наёмник, не узнавая собственного голоса. — Лезь на дерево!

Джоффри, всхлипывая, бросился к дубу, уцепился за нижнюю ветку и обессилено повис на ней, суча ногами по стволу. Выругавшись, Бронн в два широких прыжка оказался рядом с королем, и, обхватив его за тощую задницу, почти закинул Джоффри на сук, немедленно забравшись следом, а потом ещё на одну ветку, и ещё на одну, лишь бы повыше, подальше от серых тварей. Король, внезапно обретший невиданную доселе прыть, практически не отставал от Бронна, и вскоре они забрались на безопасную высоту.

Волки, собравшись под дубом кружком, уселись и вдохновенно завыли. Лошадей на поляне не было — видимо, убежали, оборвав недоуздки. Он не обольщался, что когда-нибудь встретится с ними снова. Жаль, Рыжуха была отличной лошадью.

— Ты говорил, здесь нет волков! — король Джоффри, первый своего имени, был белее мела и потерял один сапог. — Ты обманул меня!

— Я бы попросил прощения на коленях, миледи, но, боюсь, сейчас мне это несколько несподручно.

— Что мы будем делать? — засранца била крупная дрожь.

Если бы Бронн только знал.

— Можно поджигать шишки и бросать их в волков. Матушка когда-то рассказывала мне сказку про что-то подобное…

— Это дуб! — возмутился Джоффри. — У него нет шишек.

— Жаль, а такой хороший был план. Тогда вот мой совет, миледи — просто постарайтесь не упасть и ждите. Возможно, Боги смилостивятся над нами.

Волки просидели под деревом всю ночь, и ночь эта показалась Бронну бесконечной. Король, на удивление, держался хорошо, и даже немного развеселился, пытаясь отлить на волков прямо с ветки, но, не попав, приуныл вновь.

Едва небо на востоке посветлело, а между деревьями протянулись косматые полосы тумана, волки, как по команде, исчезли, ушли на северо-восток, куда-то туда, где по расчётам Бронна должно было находиться Божье Око и Харренхолл. Последнее, что слышал наёмник про Харренхолл, было то, что именно там засел Тайвин Ланнистер. Вот и прекрасно, может, волки его и сожрут. По правде говоря, Бронну бы очень хотелось, чтобы Старого Льва съели до того, как он успел породить Джейме с Серсеей, и, как следствие — Джоффри, но что толку грустить о несбывшемся.

Кое-как спустившись с дуба и пинками согнав оттуда короля, Бронн собрал раскиданные по поляне вещи и торжественно вручил Джоффри немного погрызенный сапог.

— Обоссали они его, что ли? — Джоффри брезгливо принюхался.

— Им просто понравилась ваша идея, миледи. Не воротите нос, с одним сапогом вы далеко не уйдёте.

— Мы уже идём? Нам ведь надо найти лошадей.

— Не стоит, миледи. Уж на что я не сентиментален, а как увижу, что осталось от Рыжухи — боюсь, не смогу сдержать слёз.

— Так мы что, пойдём пешком?

— По всему выходит, что так. Собирайтесь поживее, леди Джейни, нам ещё шагать и шагать.

Обиженно засопев, Джоффри натянул сапог, а затем выпрямился, всем своим видом выражая хмурую готовность идти дальше. В кустах запевали птицы, воздух теплел, и Бронн, ощупав кошель с золотом, почувствовал огромную жажду жить. В конце концов, всё могло закончиться гораздо хуже.