Как пела иволга (гет)

Карвер заметил, что Адаар очень долго сверялась с картой, на которой он отметил маршрут. Нахмурившись, леди Инквизитор подняла голову и, распознав что-то на горизонте, сопоставила это с чертежом. Улыбнувшись, она обернулась к спутникам, едущим за ней. Карвер автоматически повторил ее жест. Сам он ехал за ней след-в-след, почти не поднимая на дорогу глаз и только убеждаясь, что круп ее лошади с груженной на него клеткой с почтовыми голубями не пропал из виду.

Позади на флегматичном тяжеловозе, которого сложно было заставить перейти с шага на какую бы то ни было еще поступь, держался второй кунари, здоровенный, как кусок гранита, отколовшийся от стены крепости. Хоук успел заметить, что Адаар была совсем не такой, как он. В ней, несмотря на ее крупный размер, была та легкая неуловимая изящность, свойственная женщинам. За ее доспехом сейчас тела было не разглядеть, но он помнил, что без него она была достаточно мягка. Карвер нахмурился от своих мыслей и поднял глаза вверх. Между двух ее темных рогов белые волосы были заплетены в две короткие косички. Он не представлял, как она выглядит с этой прической в бою.

По другую сторону кругами размашисто скакал смуглый тевинтерец в цветной мантии. Вцепившись в поводья, он не уставал вести беседу.

— Да стой же, кому говорят, — обратился он, очевидно, к своему коню. — Куда, куда.

Мерваад наконец взглянула на Карвера. Они оба улыбнулись, слушая, как маг переговаривается со своим транспортом.

— Ты вообще знаешь, кто на тебя сел? Нет? А я тебе сейчас скажу… да погоди же ты!..

— Он всегда такой смешной? — спросил Хоук-младший, косясь на проносящуюся процессию.

— В большинстве случаев я скорее грандиозный и великолепный, — успел выкрикнуть маг Дориан, пролетая мимо. — Смех это по части гномов.

Храмовник понимающе кивнул. Он вспомнил о Варрике. Встреча давно не видевшихся товарищей прошла тепло. Они обменялись новостями и известными подробностями о дальнейшей жизни их общих друзей.

Все думали, что с появлением ребенка Авелин осядет. И она осела, но ровно на один день — день родов. Что до рождения малыша, что после Валлен носилась по Киркволлу, словно фурия, и истребила, кажется, всю преступность. «Еще не хватало нашему ребенку ходить по одним улицам с бандитами», — такой фразой объяснила она свое рвение.

Неизвестно, что руководило Фенрисом, ведь беременным он не был, но тем не менее эльф взял на себя бдительную слежку за тем, чтобы в том месте границы, где он устроил свое гнездо, не проскочил ни один отряд венатори. В своей деятельности он преуспевал.

Карвер покривил бы душой, если бы сказал, что не рад тому, что Варрик не смог поехать с ними. Он испытал почти физическое облегчение, когда услышал отговорку гнома. Что-то, связанное с красным лириумом или около того. Нет, он любил его как друга (хотя он всегда был больше другом Уилда), ценил как опытного взломщика и стрелка, но все же… еще одним напоминанием о Киркволле было меньше. Еще одним напоминанием о том, что он второй было меньше. Это несло успокоение.

— Вы добрались до этой точки? — спросила леди Инквизитор, вынимая его из мыслей. — Дальше не пошли?

— Да. Не успели.

Хоук прищурился, осматривая местность. Это было лучшее место, где можно было устроить стоянку и набрать воды, — так решил Гэвид, ставя их палатку. Анаис согласилась с ним, ну и Карвер не стал спорить. Гэвид ориентировался лучше них.

— Он вряд ли уйдет далеко, — размышлял он. — Проклятый маг.

— Его зовут Клод, — напомнила Лаанис, помешивая их ужин в скромном котелке.

— Его зовут грязный маг крови, — фыркнул Гэвид. — Карв, что думаешь?

Рассматривая ту же карту, что и сейчас, тогда храмовник пожал плечами. До ближайшей деревни, Брайтвигга, было слишком далеко, чтобы Клод смог добраться до нее, не делая перерыв. По левую сторону от них лежал глухой лес, кишащий волками. Туда бы маг в своем уме не сунулся.

На старом месте все еще остался песок, которым Карвер засыпал костер, уходя. Несколько клиньев для палаток, камень. Все, как он оставил пару дней назад.

— Привал! — зычно оповестил Бык.

С остановкой согласились все, кроме коня Дориана, носившего своего седока вокруг еще минут десять.

…

Каллен глубоко вдохнул и посмотрел на текст перед ним. Строчки прыгали перед глазами, как сумасшедшие, слова разбивались на буквы и кружились, не давая уловить значение фраз. Во всем виноват был свет. Военный советник пододвинул свечу ближе и для верности положил руку на бумагу, чтобы удержать смысл. Взгляд сполз с письма на ладонь. Ледяные пальцы тряслись и дрожали, словно было очень холодно. Но было жарко. Он только недавно стянул накидку, отбрасывая ее на стул. Успел улыбнуться, когда Хоук накинул ее на голые плечи и прошелся в своих полосатых подштанниках до окна и обратно.

Закрыв лицо ладонями, Каллен глубоко вдохнул.

Мысль о том, что в глубине его ящика, там, где не найдет никто, да и он сам только в крайнем случае, лежала склянка с несколькими глотками лириума, отупляла. Он слышал жужжание через толстую породу дерева, как тихий стон, звавший его. Певший негромкую песню о том, что все будет хорошо. Будет не так, как сейчас, когда кожа горела, а в желудке вращался еж. Когда неприятный пот омывал все его тело, а органы казались пустыми пузырями внутри.

— Каллен, Каллен, посмотри на меня.

Чужие руки отняли его ладони от лица, и перед ним ним оказались только глаза Хоука — синие, как проклятый лириум. Поющие свою песнь.

Уилд опустился перед ним на колени и встревожил светлые волосы нервным поглаживанием. Дрожь оставила на мгновения.

Бывший храмовник поджал губы, глядя, как тот целует тыльные стороны его рук, пальцы. Чувство невнятного стыда и волнения захлестнули, вычерпывая из головы мысли о потайной склянке с долгожданным успокоением.

— Хочешь, я прочитаю для тебя? — мягко спросил Хоук. — Это отчет.

— Я справлюсь сам.

Каллен похлопал его по щеке, возможно, чуть более резко, чем планировал, и вернулся к тексту.

— Двое магов крови были упущены, — нахмурился он, наконец совладав с буквами. — Присоединились к венатори? Здесь об этом ничего.

— Это были не просто маги крови, — Уилд фыркнул с едва заметным раздражением. Он, не прибегая к магии крови даже в самые тяжелые моменты своей жизни, всегда злился при упоминании ее. — Убийцы. Они повинны в смерти нескольких храмовников и магов. Их должны были усмирить, но начался мятеж, и они бежали.

— И их хватились спустя столько времени? — засомневался военный советник.

— Их — не хватились. Но есть некоторые подозрения.

Хоук поднялся и подошел к окну, закутываясь в мех.

— Один из моих друзей… тоже храмовник… писал мне о том, что в городе, где он служил, происходило что-то… из ряда вон.

— Над нами нависает дыра размером в полнеба, нечисть лезет изо всех щелей, а какой-то безумный магистр хочет сравнять этот мир с землей. По-моему, было бы странно, если бы где-то жизнь текла своим чередом.

— Хех, это да, — Уилд мягко улыбнулся ему, но улыбка была так печальна и мимолетна, что от нее стало еще хуже. — Это было похоже на то, что происходило в Киркволле. Когда… когда Квентин…

— Я помню, Хоук.

— Да, — мужчина сглотнул и отвернулся, чтобы тот не видел, как он до сих пор подавлен случившимся. — Пропадали люди. Над городом словно нависла туча. Самоубийства, нищета. Он такого не помнил даже в самые темные времена.

— И это упускали из внимания?

— Да.

Маг облизал губы, скрещивая руки на груди. Ему потребовалось некоторое время, чтобы вновь взглянуть на Каллена.

— Пока не были найдены трое храмовников. Вот это взволновало власти. Трубили об этом, кажется, везде.

— И они?..

— Они не были убиты магией, как можно было подумать, — он погладил себя по плечу. — Но у них были вскрыты артерии, и их тела были полностью обескровлены. То же произошло и в Круге, когда они бежали.

От последнего вдоха горло зачесалось.

…

Карвер сложил тяжелые части доспеха, прикрывая их тканным полотном, и закончил свое облачение. Теплая накидка спасала от холода приближающейся ночи, а льняные рубашка и штаны были довольно удобными для сна и проведения вечера.

Вздохнув, он поправил волосы и вышел на улицу.

Костер мало-помалу разгорался. Кунари сторожил котел, сбрасывая в воду пласты крольчатины. Шкурку только что разделанного зверька он бросил на камень, рядом с которым расположился маг Дориан. Тот возмущенно фыркнул, поднял свою сумку и перенес на другую сторону от кострища, усаживаясь на нее.

Леди Инквизитора видно не было. Должно быть, она переодевалась в своей палатке. У нее, в отличие от них троих, она была личная, и пока храмовник вынужден был делить пространство с эксцентричным тевинтерцем и рогатым не особо приятно пахнущим субъектом, она, должно быть, наслаждалась тишиной, спокойствием и одиночеством. Хорошо быть главным, подумал мужчина и шагнул к огню.

— Маленький Хоук, иди сюда.

Возможно, кунари не имел в виду ничего такого, просто прикинув его размер относительно своего, но почти детское возмущение зашевелилось в груди Карвера, заставляя сжимать кулаки.

— Я не маленький.

— В любом случае. Иди.

Бык хлопнул по месту рядом, мотнув рогом в его сторону.

Вздохнув, Хоук повиновался. Там должно быть теплее.

Ему показалось, кунари изучал его боком глаза, пока размешивал мясо в котле, но когда он взглянул на него, тот как ни в чем ни бывало смотрел вперед.

— Храмовник, значит, да? — спросил он, медленно проговаривая слова.

Говорил он почти медленно, четко, низко. Да и двигался с его габаритами неторопливо. Вряд ли он был способен на резкие действенные маневры в бою, подумал Карвер.

— Вам будет о чем поговорить с магом, — заметил он, переводя взгляд на стряхивающего пыль с мантии Дориана.

Тевинтерец поджал губы, щурясь, от чего его усы смешно зашевелились. Бык ухмыльнулся, показывая на него концом половника.

— У меня нет ничего общего с храмовниками, — недовольно выдал он.

— Нет, ну да, но он, — кунари повел плечом в сторону Карвера, — хорошенький мальчик, нет?

Хоук понадеялся, что не покраснел, и нахмурился в который раз, отворачиваясь. Не то чтобы его интересовал кто-то из присутствующих, да и просто кто-то с волосами на лице, но ему никогда не говорили, что он… хорошенький. Как будто были люди, от которых он хотел бы это услышать.

Однажды была Мерриль. Она улыбалась и закрывала ладонями лицо, когда он смотрел на нее. Но и он был слишком молод и глуп, и ей нравилось просто играть. А еще рядом всегда был другой Хоук. Более красивый. Более сильный. Более востребованный. Всегда более. Как на фоне него что-то разглядеть.

К его облегчению, он почти ничего не почувствовал от этих мыслей. Раньше они бы его взбесили. Заставили найти укромное место и тупо бить кулаком в стену, ненавидя его и больше — себя. Но сейчас это ушло.

— Или тебя кто-то уже ждет в Скайхолде? Поэтому ты игнорируешь его присутствие?

— Что ты плетешь? — фыркнул Дориан. — Если это опять твои извращенские фантазии про меня и кузнеца, то оставь их на ночь.

— Ага-а, — Бык отклонился назад, поглядывая на него с озорством. — Не кузнеца… но кого-то другого, это очевидно.

— Отвали.

— Я же узнаю.

Выдохнув, Карвер обрадовался, что внимание перешло от него к другим пустячным вопросам, расправил плечи и посмотрел вперед. И весьма вовремя.

Низко нагнув голову, чтобы не задеть рогами полотно, леди Инквизитор вышла из палатки на улицу.

Заметив, что все трое с подачи Хоука уставились на нее, она неловко кашлянула и осмотрела свою рубашку на случай, если вдруг забыла застегнуть пуговицы, или та задралась, или испачкалась. Или что еще с ней могло случиться.

И Карвер улыбнулся. Она была живой.

Он не раз слышал о Вестнице, женщине-кунари, подобной звезде, что принесла свет в темные времена, прикосновение Андрасте. Ее имя произносили шепотом и те, кто восхищался ей, и те, кто боялись. К тому времени, как Инквизиция окрепла, и не осталось никого, кому не было бы известно имя Мерваад Адаар, ее фигура обросла больше слухами, чем правдой.

Говорили, что она выше самой высокой горы.

Говорили, что ее меч не в силах поднять трое взрослых мужчин.

Говорили, что огонь в ее руке выжигает небеса.

Она оказалась выше него меньше, чем на голову.

А ее меч он вполне мог поднять один. Он был обычным, ничего сверхъестественного. Простой меч без изысков и узоров с удобной рукоятью под две руки. Похожий немного на его меч.

Карвер не мог точно сказать об огне в ее руке. Через перчатки он видел лишь небольшое зеленое пятнышко.

Также он не мог сказать ничего о том, что она убивает врагов одним взглядом, и такие шепотки тоже ходили. Леди Инквизитор казалась простой. Без вычурности и пафоса, которым грешил его брат. Даже сейчас она одета была в обыкновенную холщовую приталенную рубаху и штаны из стершейся кожи. А вот сапоги ее, украшенные камнями, блестели. Он загляделся на них, а когда отвлекся, Адаар уже была рядом.

Откашлявшись, храмовник посмотрел в котел. Второй кунари посмеялся чему-то своему, глядя на него, и вернулся к готовке.

— Какие у нас дальше планы? — спросила Мерваад, закладывая руки за спину.

— Если мы выйдем на рассвете и будем держаться восточнее, то доберемся до Брайтвигга уже к полудню, — сообщил Карвер.

— Ну хорошо, — она села по другую сторону от Быка и потянула воздух носом. — М-м-м, когда будет готово?

— Кролику нужно время, — протянул тот, зачерпывая половником немного бульона.

Подув на него и опробовав, кунари сложил губы и одобрительно кивнул. Следующая доза досталась Мерваад. Забыв остудить по его примеру, она быстро сглотнула горячий суп и распахнула рот, маша на него руками.

— Я сожгла язык, — оповестила она, свесив его наружу.

— Поэтому всему нужно время, — резонно заметил Бык и закрыл котелок крышкой.

Уперев руки в колени, он грузно поднялся и пошкандыбал к сумке с вещами. Вероятно, за посудой.

Когда он встал с бревна, между Карвером и Адаар не осталось преград. Осознав, что все еще сидит с открытым ртом, демонстрируя все, что в нем находится, леди Инквизитор быстро захлопнула его и смято улыбнулась.

— Думаю, нечестно, что ты знаешь обо мне так много, а я о тебе почти ничего, — заметила она, сглаживая паузу.

— Много? — переспросил Хоук. — Вы… ты ничего не рассказывала.

— Ну. Я — да, — она поправила рубашку, удобно усаживаясь. — Обычно все все знают. Да тут и без того все понятно. Кунари, женщина.

Мерваад сделала жест рукой, которому ее научила Жозефина, — несколько малых дуг по длине своего торса, — представление себя.

— Я никогда раньше не видел женщин-кунари, — сказал Карвер, чтобы ее описание не прошло зазря. — Только мужчин. Не в очень приятных обстоятельствах. Я был в Киркволле, когда там случилось… ну, то, что случилось.

— И как? Каково первое впечатление?

— Ну. Ты… высокая. У тебя… рога. Такие. Крючки.

Бык сзади глухо засмеялся.

— Хм, — Адаар потрогала свой рог. — Они очень удобные. Если бы у меня были длинные волосы, их можно было бы обматывать вокруг них и сушить. Они теплые. Вот с рогами Быка такое не провернешь.

— Если бы у меня были длинные волосы, я бы думал скорее о том, как это приспособить для того, чтобы душить ими, чем сушить их. А пока это невозможно, я предпочитаю бритву.

— Вы хорошие приятели, да? — осторожно спросил Карвер, смотря то на него, вернувшегося к котлу, то к ней, подобравшей ноги под себя.

Они вели себя как друзья, вот что заметил храмовник. Прикасались друг к другу, шутили о чем-то, что понимали только они двое. Иногда, проходя мимо, она задевала его рог своим, и они смеялись. Карвер не видел еще кунари в Скайхолде, пока был там недолгое время. Он подумал, что должно быть, эта уникальность среди остальных была именно тем, что сближало их намного теснее, чем любых других товарищей. Не приходилось объяснять что-то очевидное. Нагибаться для бесед. А, может, им просто было комфортно рядом.

Хоук впервые задумался, а могло ли их связывать нечто большее. Это не было его делом, но мысль показалась странно уместной. Если этот кунари был единственным самцом ее рода, не было ли логичным предположить, что… о, Создатель, ему не нравилось об этом думать.

— Невыносимо хорошие, — хмыкнул Бык, размахивая половником. — Как бы ни была замечательна ее спина, глаз на ней нет. И для этого нужен я.

— Ну не только же для этого, — укорила его Инквизитор. — Еще ты хорошо плетешь косички.

— Ой, заткнись.

Может быть, они и не походили на профессионалов. Но с ними было забавно.

Карвер впервые за многое время — и определенно впервые с момента пропажи Гэвида и Лаанис, — почувствовал себя легко. Ощущение опасности и подкарауливающей смерти за углом едва ли покидало его с тех пор, как… он уже и не помнил. Наверное, это постоянно было с ним. Когда они бегали с семьей от Ордена, переезжая с места на места, все больше и больше в глушь, когда он покидал Лотеринг, уходя в Остагар сражаться за своего короля, когда оказался в трущобах Киркволла, гнилых, как лежалая рыба. Всегда рядом был Уилд, самая большая задница, которую только можно представить, самодовольный и беспринципный, сующий свой нос и руки всюду, куда те дотягивались. Иногда Карверу казалось, что у него трое родителей. Но ушел отец, следом и мать. Да и брат потерялся в тумане войны и восстаний. Осадок горечи сошел, осталась спокойная уверенность в своих ногах и кулаках. Зависел он теперь от себя. И ему это нравилось.

— Ну хорошо, может быть, расскажешь теперь что-нибудь про себя? — вдруг перебил веселье Дориан. — У меня нет большого желания в очередной раз слушать про похождения этих двоих.

— Да мы блистательны!

— Да, но я никогда не думал, что встречу в Ферелдене больше рогатых, чем где бы то ни было еще.

— Это ты не был в Киркволле, когда там была заварушка, — заметил Карвер.

— О, с этого момента поподробнее.

— Да рассказывать особо-то и нечего…

— Если не возражаете, я бы попросил минутку внимания.

Повесив половник на крючок над костром почти бесшумно, Бык медленно повел плечами и прислушался.

Хоук едва успел подумать о том, что происходит, когда кунари уже нащупал свою секиру, подпирающую палатку рядом. Маг вытянул свой извилистый посох из-под ног. Да и Адаар не тянула.

Из-за кустов послышался посторонний звук. Тяжелый шлепок, будто не влажная земля принимала чей-то шаг, но выпускала что-то из себя. Что-то, что было совсем рядом.