Плохой пенс (джен)

Это Ника насторожило.

— Да, малыш, мама — бух! А вот с папой незадача. Куда делся, а?

Он посмотрел на женщину. Она сказала, что в доме больше никого нет.

— Па-па... — малыш продолжал настаивать на своём и изо всех сил тянул ручонки к Нику.

— Так, погоди, приятель, — Ник озабоченно запустил пальцы в волосы, — давай попробуем твою матушку привести в чувство и выясним, где папа. Папы твоего здесь быть не должно.

Тут до него дошло, что с причёской что-то не так.

Волосы под пальцами ощущались как лохматые патлы. Ник, вообще не терпевший непорядка во внешности, слегка растерялся. Он точно помнил, что перед походом к «мосту в никуда»⁽¹⁾ сделал модную и стильную стрижку в одном из самых известных и дорогих салонов Лос-Анжелеса, и даже заметил, что на борту «двадцать девятого» эта стрижка произвела какое-то странное впечатление на Лорел, будто чем-то смутила её. Прошло всего... ну, самое большое, часа три по его внутреннему времени с того момента, как они с Лорел пытались облегчить страдания несчастной Дайны. Когда отросли такие лохмы?

Когда Ник чего-то не понимал и не мог объяснить, он начинал нервничать.

— Па-па... Га-и-и — к те-бе... — не унимался ребёнок, подскакивая в кроватке, как птенчик, пытающийся взлететь.

Неожиданно в комнате раздался неприятный звук: мышцы всём теле Балахона полностью расслабились и перестали удерживать внутри содержимое кишечника. Через секунду по комнате поплыло отвратительное зловонье.

— Фу, засранец... Что снаружи, что внутри — сплошная мерзость, — сморщился Ник, беря ребенка на руки. Впрочем, Балахон, что-то тихо мычащий в потолок, его мало занимал, а вот женщина — очень даже: она единственная могла бы объяснить, что произошло, где он находится, и в какое такое время его занесло. И где этот чертов папа. — Что будем, делать, а, малыш? — обратился Ник к мальчику. — Видишь, маме плохо, а про нашатырный спирт, ты, конечно, не в курсе.

Внизу громко хлопнула входная дверь, и раздался жуткий топот.

— Джеймс! Сохатый! Ты где? Что с вами? Где Лили и Гарри?! — завопил, судя по голосу, совсем молодой парень, и Ник догадался, что этот горлопан хорошо знаком с хозяевами дома, может быть, даже их друг.

Ключевая фраза — «может быть». Кто знает, что он за тип.

Он осторожно опустил в кроватку скуксившегося от огорчения малыша.

— Тихо, малыш, хорошо? Пока помолчи.

«Пожалуйста», — добавил он про себя и, подойдя на цыпочках к двери, приготовился к встрече.

«Женщину, стало быть, зовут Лили. А вот кто такой Джеймс? Почему эта Лили перед тем, как свалиться в обморок, заявила, что я — не Джеймс? А малыш назвал меня папой...» — он недоуменно взглянул на довольную мордашку мальчика.

Ник напрягся: очередная порция норадреналина уже дозревала в надпочечниках, чтобы выплеснуться в нужный момент и заставить тело действовать как должно.

Меж тем топот, громыхание и ор внизу не прекращались. Похоже, «друг семьи» носился, как угорелый, по всему первому этажу и заглядывал в каждый угол.

— Сохатый? Сохатый! — голос парня дрожал от напряжения и тревоги. — Где ты? Почему твоя палочка валяется на диване?

«Какой-то дебил, — раздраженно подумал Ник, — или притворяется дебилом. Но рано или поздно он потащится наверх. Надо бы этого вонючку, — Ник бросил гадливый взгляд в сторону Балахона, — на всякий случай прикрыть, чтоб не отсвечивал. Или завалить чем-нибудь».

Он огляделся в поисках подходящего барахла.

— Прости, дуче, но полежи-ка пока под балдахином. Как Ленин в мавзолее, — процедил Ник сквозь зубы и накинул первую попавшуюся тряпку — какое-то покрывало — на парализованного обгадившегося Балахона. — Так надо.

Через минуту место, где лежал пускающий слюни Балахон, напоминало кучу тряпья. Малыш Гарри весело улыбался, разглядывая чудо-сооружение, наверное, предвкушал какую-то интересную игру.

Придурковатый парень, громко звавший какого-то неведомого Сохатого, отсутствующего Джеймса, Лили и Гарри, уже вовсю топал по лестнице. Ник подскочил к распахнутой двери, встал слева и сгруппировался.

— Гарри! — только и успел выкрикнуть парень, видимо, сразу же заметил малыша в кроватке. Через секунду он уже лежал на полу с заломанными назад руками, припечатанный физиономией к старому ковру.

— У-у-у... — промычал он что-то невразумительное, в то время как Ник, прижимая его коленом к полу, отбирал ещё одну палку.

«Черт! Черт! Колено! Я не чувствую диска! Оно целое!»

Отнятая палка — целёхонькая — улетела в угол, а черноволосая голова молодого визитёра оказалась в стальном захвате пальцев Ника.

— Так, уважаемый, сейчас я приподниму вашу физиономию над полом и позволю вам говорить. Обещайте, что не будете орать, рыпаться и пытаться вырваться. В противном случае я сверну вам шею без сожаления. Один уже пытался быть невежливым с дамой, за что и поплатился. Всё поняли? Если да, постучите, что ли, ногой по полу.

Через секунду раздался нетерпеливый стук ботинка о пол.

— Хорошо, сейчас вы скажете, кто вы, зачем здесь и ответите еще на кое-какие мои вопросы.

Ник оттянул голову парня за волосы назад и ослабил болезненный захват около кадыка.

— Ну, я жду...

— Со-о-о-хатый... — с трудом прохрипел парень. — Ты-ы-ы-ы... спя-я-я-ятил? Мне-е-е-е больно-о-о...

— Какой еще сохатый? Имя твоё как? — спросил Ник и ослабил захват ещё немного.

— Джеймс... — хрип бедняги был полон изумления. — Ты... ты... — он кое-как кашлянул. — Совсем сбрендил. Я ж думал, что...

— Что? — Ник был неумолим. — Что думал?

Парень затих и задрожал.

— Что с Лили? Она... это?..

— Леди в обмороке. Я даже восхищен ею: не всякая на её месте продержалась бы молодцом так долго. Ладно, продолжаем разговор! Имя? Спрашиваю в последний раз, потом сверну шею и переломаю руки и ноги.

— Джеймс! Ты что? Это же я — Сириус! Ты, что, совсем ослеп? Я, конечно, знал, что зрение у тебя не очень, но не думал, что настолько...

— Си-и... — пролепетал малыш и весело засмеялся.

Ребенок, похоже, знал парня и очень хорошо к нему относился. Это настроило Ника благожелательно, и он ослабил давление на спину еще немного.

— Теперь слушай сюда, Сириус... Кто тебя таким именем наградил? Я не знаю, почему вы все — ты, вот эта прелестная мадам в обмороке, один наглый урод и даже малыш — принимаете меня за какого-то Джеймса, но очень хочу разобраться в этом. А ещё хотелось бы понять, что тут происходит, в каком месте я оказался, какой сейчас год и день. Буду вежливым и представлюсь: Николас Хоупвелл. Будем считать, что я — механик её королевского величества, — Ник решил воспользоваться глупой отмазкой, которую придумал в самолёте для Брайана Энгла во время пилотирования до мёртвого Бангора. — Пока это всё, что тебе следует обо мне знать, но, вполне возможно, я расскажу подробно о том, что со мной случилось. Конечно, если будет время, и я сочту это нужным. Сейчас я тебя отпущу, а ты, не взбрыкивая и не горлопаня, встанешь передо мной и ответишь на мои вопросы. Предупреждаю, со мной шутки плохи.

Ник отпустил парня и сделал шаг назад.

Парень, назвавшийся Сириусом, медленно поднялся; тяжело дыша и всё еще кашляя, он кое-как уселся на пол и опустил голову.

— Будем говорить или как? Если «как», от души тебе сочувствую: это последняя минута, когда ты чувствуешь свои руки и ноги.

— Джеймс... Черт! Как же так?.. Ты точно не Джеймс... Куда он делся? — он закрыл лицо руками.

— Я и сам хотел бы разобраться в этом, — спокойно ответил Ник.

— Зачем ты вырвал мою палочку? — хрипло спросил Сириус.

— Затем, что очень уж она мне не понравилась: я не знаю, что это и как вы применяете её в качестве оружия. Продемонстрировать не позволю — не доверяю, скажу лишь, что один недоумок недавно пробовал махать этой херовиной и, скорей всего, очень пожалел об этом. Он угрожал вот этой прелестной леди в обмороке. И малышу. Не терплю, когда так обращаются с женщинами и детьми.

— Что?! — ор Сириуса оглушил Ника. — Здесь был этот... Был! Все-таки Питер…

— Не был, — Ник усмехнулся. — Он и сейчас здесь. И что за Питер?

— Ка-ка-ка... — заикаясь, пролепетал Сириус, выпучив глаза. Вопрос про Питера он проигнорировал.

— Да, это он обосрался. Чуешь, какая вонь? Господин в черном балахоне, — не знаю, как зовут этого красавца, он не представился, — едва не прикончил мадам и малыша; она умоляла его не трогать Гарри, просила убить вместо ребенка, но... Словом, теперь он овощ, то есть полностью парализован, не может двигать руками, ногами, удерживать в себе говно и ссаньё. Чудо, что он ещё дышит, по идее мышцы диафрагмы через какое-то время тоже должны отключиться от периферии. Хотя не знаю, может, уже скопытился, надо бы взглянуть...

— Как ты с ним справился? — наконец, выговорил Сириус.

— Секрет фирмы. Если ты друг семьи, может, поможешь привести леди в чувство?

— Я не верю! Не верю! — судя по всему, на Лили этому Сириусу было наплевать.

— Не хочешь — не верь, — пожал Ник плечами. Потом спросил: — Почему?

— Потому что невозможно осилить одного из самых могущественных волшебников современности голыми руками, без палочки! — проорал Сириус, брызгая слюнями.

— Закрой хлебало! — Ник подобрался. — Я слов на ветер не бросаю. Могу доказать и показать эту образину. Кстати, тут где-то и обломки его палки валяются... Стоп! — последние слова Сириуса с приличным запозданием догнали сознание Ника. — Ты сказал — волшебников? Ты что употреблял? Тебе Санта-Клаус еще не мерещится? На оленях?

— Я тоже могу доказать. И показать. Только палочки нет. Я не знаю, куда ты её забросил.

Малыш Гарри, несколько минут наблюдавший за бранящимися между собой дяденьками, начал всхлипывать.

— Гарри! Малыш... — Сириус ринулся к ребенку, но тотчас был перехвачен Ником за шиворот кожаной куртки.

— Куда? Еще шаг к ребенку, и я тебе руки переломаю.

— Пусти, псих... Я его крестный отец! — взбеленился Сириус. — А ты, если не веришь в волшебство, спустись вниз. Там на диване в гостиной валяется палочка Джеймса. Принеси её сам, если мне не доверяешь. Я, знаешь, тоже хотел бы узнать, как ты принял облик моего лучшего друга и устроил тут погром.

— Облик друга?.. — Ник понемногу начал догадываться, почему у него цела правая рука, не ощущается тефлоновый диск в колене, на голове вместо стильной модельной стрижки — отросшие лохмы, а главное — почему малыш Гарри простодушно назвал его папой. — Вон оно что... — протянул он задумчиво. — Ладно. Нужно сперва привести в чувство миссис... Как там её фамилия?

— Поттер. Миссис Лили Поттер.

— Что? — Ник похолодел. — Как ты сказал?

— Я сказал — Поттер. Моего лучшего друга зовут Джеймс Поттер. Место, где мы находимся — дом в Годриковой впадине, на Юго-западе Англии. Это Лили — жена Джеймса, — Сириус коротко кивнул в сторону лежащей у кроватки женщины, — и сын Гарри. А теперь, если не возражаешь, я бы взглянул на того, кто... В общем, на этого... в черном балахоне, как ты выразился. Я тоже не привык верить на слово неизвестно кому, и неважно, что этот неизвестно кто — вылитый Джеймс.

Но Ник уже не слушал болтовню Сириуса. Он стоял, опершись рукой о стену, и чувствовал, как понемногу сходит с ума.

«Значит, там, под Бейрутом, я сам себя от грузовика с взрывчаткой оттащил? Я же был там сам по себе, как Ник Хоупвелл...»

Он хорошо помнил фамилию своего спасителя. В госпитале командир рассказал ему, как один парень из Иностранного Легиона, совсем молодой, рискуя жизнью, каким-то чудом вытащил его буквально из огненного ада. После этого происшествия геройский легионер сразу исчез, и у Ника не было возможности даже просто пожать ему руку.

Звали его Джеймс Поттер.

1) Ник перед тем, как отправиться из Лос-Анжелеса в Бостон на очередное задание, был в походе в Сан-Габриэле

( https://ru.wikipedia.org/wiki/Сан-Гейбриел_(хребет)

Вернуться к тексту