Плохой пенс (джен)

— Эй!.. Как там тебя? — присвистнул Сириус. — Ты чего окосел? Обычное имя, обычная фамилия. Ты, давай, не изображай тут кладбищенскую статую, покажи того, кто угрожал Лили с Гарри.

— Слушай... — Ник вздрогнул, словно пришёл в себя. — Ты, случаем, не в курсе, что означает слово «ава»?

Тут уже пришла очередь Сириуса содрогнуться.

— В курсе. Так начинается Убивающее заклятие — Авада Кедавра. Оно относится к Непростительным, то есть за его использование можно угодить в Азкабан. Это тюрьма, — пояснил он. — Для того, чтобы убить, обязательно нужна палочка. По виду Авада Кедавра — ярко-зеленый луч. Убивает мгновенно и безболезненно, никаких следов на теле не оставляет...

— Так, хватит мне сказки рассказывать. Всю эту сказочную чушь я в гробу видел. Приведи Лили в чувство.

Сириус устало опёрся на перильца кроватки Гарри. Малыш успокоился и уже чем-то сосредоточенно занимался в кроватке — то ли теребил какую-то плюшевую игрушку, то ли пытался расстегнуть пуговицы на пижамке.

— Слушай, куда ты закинул мою палочку? Давай, докажу, если не веришь, — предложил Сириус, оглядываясь по сторонам. — Я все равно… могу это только с палочкой. Попробовать, — тише добавил он.

— Нет уж. Вдруг вы ею обучены владеть, как берсерки мечами... Ещё воткнешь в глаз. Впрочем, я в любом случае среагирую быстрее.

— Тогда чего боишься?

— Я не боюсь, я осторожен. Я всегда осторожен с тем, чего не знаю или не понимаю.

Тут послышался стон Лили.

— Гарри... Гарри...

Ник и Сириус одновременно бросились к ней.

— Лили! Я здесь! Как ты? — Сириус осторожно поднял её и усадил около кроватки. Ник присел рядом на корточки.

Лили взглянула на него и заплакала.

— Лили, ты что? Успокойся... — Сириус неловко приобнял её и прижал к себе. — Главное, ты жива, и Гарри тоже. Питер… Петтигрю здесь был?

Лили помотала головой.

— Неужели ошибся?.. — непонятно сказал Сириус. — Черт с ним… или он тоже уже…

— Сириус... Сириус... — Лили снова задрожала и перевела взгляд на Ника. — Это не Джеймс...

— Я знаю, Лили. Он сказал, что его зовут Николас. А еще он сказал, что здесь был... этот...

Лили затрясло. Она уже не плакала — рыдала в голос. Сириус кое-как пытался утешить бедняжку, но видно, его тоже, как и Ника, тихо раздражали обильные слёзы, проливавшиеся водопадами из женских глаз. Наконец Ник, для которого история становилась всё запутаннее, решил прекратить женскую истерику привычным способом.

— Так, миссис Поттер! Хватит реветь, нужно думать, что делать дальше. Вытрите слезы, сопли и объясните толково, что произошло. Почему этот урод решил расправиться с вашим ребенком? Как он собирался это сделать?

— Э-э-это всё... пророчество... — всхлипнула она.

Ник поднялся и снова запустил пальцы в волосы.

— Так, теперь и вы принялись чушь городить?

— Чушь?.. — Лили Поттер едва не задохнулась от возмущения. — Жизнь моего ребенка — это чушь?

— Жизнь ребенка — не чушь, а вот то, что вы тут на пару с этим смазливым хлыщом плетете — чушь несусветная! Он про какое-то волшебство городит, а теперь и вы туда же — пророчество!

Сириус усмехнулся.

— Лили, похоже, он был магглом. Он не верит, что магия существует.

— Конечно, не верю. Фантастику люблю, перечитал всё что можно. Фокусников видел в цирке. Хм... — Тут Ник неожиданно замолк, а после прибавил тихо, почти неслышно: — И лангольеров...

— Ха и ещё раз ха! — скривился Сириус. — Я вот тоже не верю, что он расправился голыми руками с тем самым...

— Сириус, он не сочиняет, — прошептала Лили. — Я сама видела, правда, мало что успела разглядеть — всё случилось за доли секунды. Ой, — она зажала нос пальцами. — А почему здесь так отвратительно пахнет? Гарри!.. Я совсем про него забыла! Его нужно переодеть!..

— Гарри тут не при делах, — хмыкнул Ник. — Просто пугало в балахоне обделалось по полной программе, как я и предсказывал.

Лили с трудом поднялась и наклонилась над кроваткой.

— Ма! — пискнул малыш и оживленно загугукал, оказавшись в материнских объятиях.

— Гарри, сыночек! — Лили целовала пухлые щечки ребенка, по-младенчески сдобные ручки, зарывалась носом в черные волосики, пахнущие молоком. — Я уже думала, что всё — больше никогда не увижу тебя, сокровище моё... Что оставляю совсем одного на этом свете, Пусть даже на мгновение... Я бы не пережила, если б он убил тебя на моих глазах...

Гарри что-то радостно лопотал и жмурился от удовольствия.

Из-под импровизированного нагромождения посреди комнаты послышалось слабое кряхтенье.

— Ну, давай мой убогий друг, покажемся публике, — пробормотал Ник, принимаясь раскидывать тряпки и покрывала. — Вот он, любуйся.

Сириус на четвереньках подполз к неподвижному Балахону и едва не подавился. Зрелище было неописуемым: самый одиозный и могущественный волшебник выглядел беспомощнее новорожденного; у него уже даже челюсти не ворочались, язык не шевелился, оставалось только мычать.

— Жопа Мерлина! — пораженно воскликнул Сириус. — Неужели вот это дерьмо держало в страхе всю магическую Британию? Прости, Лили, но другого слова не подберу.

— Теперь твоя очередь доказать мне, что магия существует. Только хочу предупредить: если вдруг решишь выкинуть какое-нибудь коленце, я сделаю с тобой то же самое, что с ним... — Ник мотнул головой в сторону Балахона.

— Ты же сам выкинул мою палочку, что я покажу без неё? Лили, может, лучше ты?..

Лили взглянула на Сириуса как на умалишенного.

— Нет, Блэк, — покачала она головой. — Я тоже не помню, где оставила свою палочку. Наверное, в гостиной. Я ринулась наверх с Гарри, когда... он появился. Джеймс кричал, что задержит его, но... Я едва успела добежать сюда, как весь первый этаж залило зеленью... Я поняла, что... всё... Джеймса нет, и нам с Гарри конец.

— Авада Кедавра, — прошептал Сириус и прикрыл глаза.

Ник мог бы поклясться, что парень с трудом сдерживает то ли крик, то ли рыдание.

«Зелёный свет... Я же попал сюда, продираясь сквозь зеленый туман. Сперва был яркий белый свет и много радости. Помню, как захлебывался ею... А потом... Потом, будто в болото, в эту зеленую кашу угодил...» — вспомнил вдруг Ник и нахмурился.

— Предъяви ты ему Бродягу, в конце концов, — с нервной усмешкой сказала Лили. — Только, правда, не вздумай шутить. Я видела, как он может... — она запнулась. — Движется быстрей молнии.

Сириус хлопнул себя по лбу.

— Я дурак!

— Главное — это признать, дальше легче, — хмыкнул Ник. Сириус не обратил на него внимания.

— Гарри обрадуется!..

«Да он как ребенок», — недовольно подумал Ник.

— Не вздумай мне тут шерсти натрясти, — предупредила Лили. У нее были странные реакции, Ник понял, что она еще не осознала до конца, что произошло.

— Лили, в самом деле, — скривился Сириус. — Здесь на полу минимум фунт пожирательского говна, а ты о шерсти переживаешь.

И прямо на глазах Ника превратился в огромного черного пса. Гарри засмеялся и потянулся ручками к собаке. Ник шарахнулся назад и едва не приземлился на пятую точку.

— Та-а-к... — протянул он. — Сперва наш самолёт чуть не сожрали зубастые шары на ножках, а три часа спустя на моих глазах обычный с виду парень превращается в волкодава. Будем считать, что теперь я видел всё.

— Еще не всё, — грустно прошептала Лили, нервно поводя плечами. Видно, только сейчас до неё в полной мере начало доходить, что её мужа — человека, которого она любила, от которого родила ребенка — больше нет. — Что за самолет?

— Это долгая история. Сразу не расскажешь. У вас тут есть какая-нибудь власть? Что-то вроде правительства или парламента? Нужно же как-то решить вопрос с этим... засранцем.

— Есть. И эта власть просто сложила лапки перед ним. Он всех держал в страхе, а тех, кто не боялся его и пытался сопротивляться, зверски убивал, — тихо сказала Лили.

— А ваш ребенок-то тут причём? — удивился Ник, тоже, как и Лили, начиная смиряться с Судьбой. Он привык доверять только фактам и собственным органам чувств. Если человек просто так превращается в собаку, он, Ник Хоупвелл, это видит, слышит лай и даже гладит этого пса, то есть осязает, значит, магия существует. Всё логично, черт подери.

— Это тоже долгая история.

Черный пес тем временем превратился обратно в Сириуса. Ник едва не икнул от неожиданности, но сделал вид, что почти не удивлён. В конце концов, такие подробности сейчас были неважны.

— Здесь оставаться опасно. Этот хмырь, пока еще мог ворочать челюстями, болтал о каких-то соратниках. Я не то чтобы боюсь, тем более, как я понял, вы и Сириус владеете магией...

Лили и Сириус кивнули, переглянувшись.

— Это упрощает дело, а вот то, что с нами ребенок, его усложняет. Малыш — слабое звено. Поэтому нужно срочно валить отсюда в безопасное место.

— Мы ничего не можем против его соратников, — ответила Лили и заплакала. Теперь уже беззвучно, горько, как плачут люди, осознавшие непоправимое.

— Лили, — сказал вдруг Сириус. — Петтигрю! Я примчался сюда, потому что решил, будто он вас предал: его убежище пустовало. Но раз его здесь нет, возможно, он тоже уже труп. Или — если он был здесь и сумел сбежать — сюда может явиться моя чокнутая кузина!.. И не только она. Бегите, а я попытаюсь это выяснить.

— Не вздумай, — спокойно сказала Лили. Слезы продолжали литься у нее из глаз. — Надо сообщить Дамблдору и Моуди. Министерство… заберет… вот этого...

— У него, что, имени нет? — спросил Ник.

— Имя есть, — зачертыхался Сириус, — но на него может быть наложено Табу. Заклятие такое. Если произнесешь это имя вслух, могут появиться те, кто связан с ним Темной меткой. Лучше не рисковать.

— Я сейчас... — Лили передала Гарри Сириусу.

— Вы куда? — встревожился Ник.

— Вниз, в гостиную. Там моя палочка, а она мне сейчас очень нужна.

— Я с вами. Мало ли что...

Через минуту Лили уже держала в руке палку, похожую на ту, что Ник отобрал у Балахона, только покороче и гораздо изящнее.

— Экспекто Патронум!

После того, что Ник увидел, он окончательно уверовал, что магия — обыденная вещь.

С кончика палочки пролился яркий свет, почти такой же, какой охватил Ника при переходе через разрыв. Через секунду он уплотнился, и перед ошеломленным взором бывшего секретного агента, а ныне непонятного мага по имени Джеймс Поттер появилась необыкновенно прекрасная серебристая лань — грациозная, с длинной шеей, тонкими ногами и большими глазами.

— Сообщение для Альбуса Дамблдора! Профессор, это Лили Поттер. Фиделиус пал, нас выдали, Питер Петтигрю был Хранителем, может быть, он мертв. Мы с Гарри живы. С Джеймсом всё сложно. Тот-кого-нельзя-называть в нашем доме. Он полностью парализован, не может двигаться. Нам вновь нужно укрыться, Пожиратели Смерти могут начать мстить. Я боюсь за Гарри. Ждем вас как можно скорее.

Лань молнией метнулась по стенам и выпрыгнула в окно.

— Послушайте... — Лили замялась, потом всё же решилась. — Давайте всё же попробуем кое-что сделать...

— Что? — спросил Ник, всё еще глядя в окно, в темноту, туда, куда через стекло просочилась лань.

— Возьмите-ка эту палочку, — она протянула ему палку, выструганную, скорей всего, из красного дерева.

— Зачем? Я же не волшебник.

— Джеймс был волшебником. Он из старинной волшебной семьи. Вы теперь, получается, обосновались в его теле. Посмотрим, что из этого выйдет. Кстати, как так случилось, — она смутилась, — что вы оказались в нём?

Ник покрутил в пальцах деревяшку и пожал плечами.

— Муть какая! Что мне с ней делать? — он отложил её в сторону. — Как попал, не знаю. Скорей всего, это произошло из-за перехода нашего самолёта через разрыв. Получается, хорошо, что я удачно залетел сюда, иначе вас с малышом постигла бы участь супруга.

— Так и есть... — Лили вздрогнула, вдруг осознав, что так бы и случилось. — А что это за разрыв?

Ник потер лоб.

— Даже не знаю, как объяснить. Думаю, вы должны мне поверить, раз сами являетесь частью паранормального с точки зрения обычного человека. В общем, это связано с путешествием во времени. Подробно расскажу, когда вы с малышом и мажорчик с замашками пупа земли по имени Сириус будете в безопасности.

— С путешествием во времени? — она замерла. — И из какого вы года? Полагаю, человек вполне современный, раз летели на самолете, не так ли?

— Меня больше всего удивляет, почему я оказался в Британии, если разрыв образовался над Соединёнными Штатами. Когда я улетал из Лос-Анжелеса в Бостон, стоял июль тысяча девятьсот девяностого. Какой у вас здесь год, не представляю, а вот насчет даты могу кое-что предполагать.

— Значит, из будущего. А насчет даты догадаться, в общем, несложно, — Лили оглянулась и тяжело вздохнула. — Везде тыквы. Год у нас восемьдесят первый.

— Правда? — Ник просветлел лицом. — Значит, точно! Это был я! Я сам!.. Тогда, в восемьдесят втором.

— Вы были? Где?

— Неважно. Главное, я о многом догадался.

— О чём? — Лили выглядела озадаченной.

— О том, насколько иногда причудливо Всевышний пишет для нас свои драмы — каждому свою.

— Как вы красиво сказали, — грустно улыбнулась Лили уголками губ.

— Это не я сказал, а Омар Хайям. Что мне делать с этой палочкой?

Лили, помедлив, взяла гладкую утолщенную к низу палочку и снова вложила в руку Ника.

— Обхватите её вот здесь... Сильнее. Поднимите... Да, вот так, — она явно преодолевала искушение дотронуться до ставшей теперь чужой руки, когда-то ласкавшей её. — Чувствуете, как через тело, через руку начинает струиться нечто?.. Не знаю, с чем сравнить... может быть, с ручейком тепла?

— Есть такое... — чем дольше прислушивался Ник Хоупвелл к собственным ощущениям, тем сильнее проступало на лице Джеймса Поттера выражение восторга, какое бывает только на лицах детей в минуты удивительных открытий и полного счастья. — И что теперь?..

— Сосредоточьтесь. А теперь произнесите «Люмос». Только не просто так, а как бы посылая силой воли этот ручеек в палочку.

Ник глубоко вздохнул. Если у него получится хоть что-то, это будет... невероятно!

— Давайте.

Ник зажмурился, чтобы сразу же не разочароваться в провале.

— Люмос!