Золотая мера (гет)

Зима прошла, вступила в свои права весна, а Северус по-прежнему пропадал в замке в Шотландии, аконит было по-прежнему не достать, и в Косом переулке по-прежнему действовал комендантский час.

«Пророк» сократили на две страницы и стали выпускать на желтой бумаге.

Появилась также новая профессия: маггловский контрабандист. Открыто общаться с магглами стало опасно, а из лавок волшебной Британии пропали самые необходимые вещи. Лили проводила как можно больше времени в больнице и даже сдала какие-то экзамены досрочно: целителей катастрофически не хватало. В педиатрии у нее теперь была постоянная практика.

* * *

Молли Уизли навещала ее довольно часто. Она записывала все, что ей говорилось, в маленькую книжицу и кивала.

— Трижды в день? Старшим тоже?

Гибель братьев произвела на нее ужасное впечатление. Она стала нервной, похудела, все время тревожилась за детей и за мужа, а иногда, казалось, без причины — заливалась слезами. Лили к этому привыкла.

— Очень боюсь, что Билл заболеет, ему скоро в Хогвартс. Он точно не заразится? Надо будет отправить его на лето к тетушке…

— Трижды в день, после еды, как я сказала.

Всхлип, еще один — наконец, миссис Уизли спрятала перо и книжку в сумочку.

— Прости, Лили, я тебя отвлекаю со всеми этими подробностями, — она встала.

— Спрашивай, сколько хочешь… — Лили остановилась. В профиль ее посетительница выглядела как-то по-новому. — Молли, ты ждешь еще одного?

Миссис Уизли зарделась.

— Мы с Артуром всегда хотели девочку.

В этом была вся Молли Уизли, думала Лили, возвращаясь домой. В стране война, а ей девочку подавай. Хотя уже непонятно, чем она остальных-то кормит. Родственники, что ли, помогают?

* * *

Круглый кабинет в высокой башне был насквозь пронизан солнцем. Блистал лакированный стол, сиял, как зеркало, старинный шкаф, а молодой феникс расправил крыло и чистил перья.

— Что ж, Джеймс, думаю, вам можно выйти из укрытия. Ведь это был всего лишь запасной план. Придется признать: или пророчество его не заинтересовало, или у Тома куда больше выдержки, чем мы все надеялись.

— Или Снейп соврал.

— Нет, — нахмурился директор, — в этом я даю тебе слово. Северус рискует куда большим, чем просто расположением своего хозяина, так что лгать мне он не будет. Тем более, у нас есть доказательства его честности. Сколько уже раз его своевременное предупреждение спасало нас от полного и окончательного разгрома?

— А Манчестер? — подхватился стоявший у окна молодой Блэк. — Как вам такое доказательство, профессор?

— Вот именно, за что так с Гестией обошлись? — Поттер ударил по столу ладонью. — Везде, где замешан Снейп, я просто чувствую какую-то грязную игру!

— Никто не может предугадать ход сражения заранее, — мудро заметил Люпин. — В Манчестере нам просто не повезло. Зато у нас были Ливерпуль, Килкенни и Кэрн-Риан.

— А Долохов? Мне вот интересно, почему этот черт еще жив, и на обеих ногах скачет?

— Нет уж, интересно, почему Снейп не может сказать нам, где скрывается Волдеморт? Все уже давно было бы кончено!

* * *

В поместье Лестрейнджей тоже был круглый кабинет. Он располагался в подземельях и был украшен цепями и гобеленами. В широком очаге трещали дрова.

— Не понимаю, какой от Снейпа толк, если он не предупреждает нас о засадах.

— Я даже посчитать могу. Розье, Каркаров, и мы дважды чуть не потеряли Антонина.

— Если бы ты бросался под огонь, как Антонин, твоя жена уже была бы вдовой, и я бы спокойно сделал ей предложение.

Лестрейндж хмурился. Косматые брови делали его похожим на вервольфа-перевертыша или потомка горного тура.

— Речь не обо мне, о Снейпе. И если в Килкенни у нас были всего лишь подозрения, в Ливерпуле они подтвердились.

— А какой может быть от него толк, пока с той стороны ему не доверяют? — осторожно заметил пожилой мужчина в строгих очках. — В Ливерпуле у Снейпа просто не было выбора.

— А Розье тебе не жаль?

— С ним это могло случиться где угодно. Эван, мир его праху, с рождения палочку не той рукой держал.

— Вот именно.

Багровые отсветы плясали на сером камне. Вспоминая Розье, почти все в этой комнате чувствовали вину и неловкость.

— Зато у нас был Манчестер, — холодно сказала Беллатрикс. — Мы почти взяли Дамблдора.

— Почти! Точно что почти! Если бы Снейп выманил для нас одного Дамблдора, без этой своры, все давно бы уже закончилось!

— Кстати, о сворах. Твой братец, Блэк. Вчера опять объявился, а ведь я точно помню, что Долохов попал.

* * *

В лесах цвели нарциссы, но собирать их теперь при полной луне было опасно. Зато на мозаике с кентаврами луна никогда не была полной — всегда полумесяц, и мраморные цветы поблескивали в ее опаловом свете.

— Белла, пусть твой сын перестанет так на меня смотреть.

— Он просто чует в тебе маггловских предков. Наследственное, — цедила урожденная Блэк.

Юный наследник пускал пузыри на коленях у матери. В шитой серебром распашонке он был очень хорош. Только глаза не по-детски серьезные (Белла объясняла это мужу родством с Финеасом Блэком, но Северус без труда узнавал величайшего в двадцатом столетии легилимента).

— Сколько еще это продлится? — вопрошал вконец отощавший мастер зелий. — Вызовы через день, а Дамблдор в перерывах промывает мне мозги чаем. Нет, я уважаю стремление делать людям гадости чужими руками, но Мерлина ради! Гриффиндор-Слизерин первой парой? Всю неделю?

Никто не спешил его утешить. Длиться «это» собиралось, судя по всему, еще долго. Ведомый Дамблдором Визенгамот обособился от Министерства настолько, что в чрезвычайной ситуации готов был взять власть в свои руки. Темного Лорда, имевшего в магическом правительстве своих людей такое, мягко говоря, не устраивало. Он хотел играть наверняка.

Бартемиус Крауч хотел создать постоянную армию, но ему мешали старые законы.

Французский премьер хотел отменить (и отменил) участие Британии в квиддичном чемпионате.

Простой народ хотел, чтобы для торговли открыли границы. Скарабеев было теперь днем с огнем не сыскать, не говоря уж о бразильских лианах. И коврах-самолетах.

Акции «Нимбуса» падали.

Также падали акции «Метро Кэмел», но об этом в магическом мире знали не все.

* * *

Бывшая кофейня Фортескью, с забитыми окнами и дверьми, превратилась в памятник народного творчества. Проще говоря, она вся была обклеена объявлениями. Были тут и черно-белые плакаты Министерства, «Запишись в аврорат», с аврором, похожим на легендарного Ван Хельсинга, и «Декрет № 148», кратко обещавший срок «за укрывательство и содействие». Были оранжевые фениксы, терявшие после утренних туманов золотой блеск, и отливавшие на закате кровью. Поверх них какой-то шутник, владевший пером, в стихах требовал отменить демократию, а другой клеил бесцветные бумажки, надеясь, что кто-то продаст ему тритонов. Появлялись и стилизованные рисунки Темной Метки, а то и попросту — слизеринская S, как корона, над гордым вензелем LV.

Однажды багровые буквы «Спасем Британию» взорвались над кофейней фейерверком, а все остальное вспыхнуло бессмертным пламенем. На месте печатного разнотравья заколосились апельсиновые полоски с птичками. Впрочем, уже полудню жизнерадостные билетики «запишись в Сопротивление» совершенно не по плану окрасились в черный и, как пиратские флаги, щеголяли черепами. «Кто не с нами, тот против нас», — сообщал на обороте Тот-Кого-Все-Еще-Нельзя-Было-Называть.

* * *

В больнице Святого Мунго держали совет. Стажерский столик был уставлен пустыми чашками из-под кофе.

— После стычки в Манчестере, мне кажется, у нас больше нет выбора.

— А вот мистер Крауч считает, что выбор есть, — язвительно возражал рыжий, как лис, Гольдстейн. — Сдается мне, он не порадуется, если целители его не поддержат.

— Как он себе это представляет? — гудел сквозь бороду Сметвик. — Скорая помощь, которая будет спасать только людей в аврорской форме? Какая-то чушь.

— Но ведь они уже ходят по палатам, проверяя метки у пациентов.

Все замолчали.

— Даже преступники имеют право на медицинскую помощь, а мы все знаем, как с этим дела в Азкабане.

— Не говоря уж о том, что в данном случае уместнее называть преступников военнопленными.

— Сегодня метки проверяют, а завтра явятся сюда с дементорами. Нет, коллеги, бездействовать больше нельзя.

Слова Гольдстейна оказались пророческими.

* * *

Лили будто окаменела — она не могла сдвинуться с места. Трое авроров с дементором штурмовали палату.

Гиппократ Сметвик закрывал грудью дверь.

— Я вас туда не пущу, — у него даже губы посинели, но голос был по-прежнему тверд.

— Вы препятствуете отправлению правосудия.

— Это мой пациент!

— Генри Трэверс — разыскиваемый преступник и Пожиратель Смерти. Отойдите в сторону.

Он не отошел. Вместо этого из соседней палаты на шум выскочили еще двое.

— Мы над ним трудились полночи! А вы собрались убить его без суда!

— Я глава отделения! Это произвол, то, что вы делаете. Дементор в больнице опасен!

— В таком случае прикажите своему сотруднику убраться подальше. Чем быстрее мы сделаем свое дело и уйдем, тем будет лучше для всех.

Двое в форме взяли упирающегося Сметвика под руки, третий пинком открыл дверь. До последнего Лили надеялась, что Трэверс, чудом спасенный ночью, спасется и теперь, достанет из потайного кармана запасенный заранее портключ — но нет. Он лежал без сознания под капельницей, и даже, кажется, ничего не почувствовал.

Дементор ликовал.

Глава отделения накрыл тело простыней. Сметвик разбил об стену кулак в кровь.

* * *

Второе совещание проводилось уже новым составом, но стажеры были все, даже новички первого года. Столы «Травм от заклятий» и «Отравлений зельями» сдвинули вместе.

— То, что вчера произошло, — прокашлялся Николас Добб, — противоречит всему, чему мы вас учили. Пациент погиб, находясь здесь, на территории больницы, был попросту скормлен темному существу.

— Госпиталь Святого Мунго — больше уже не безопасная территория для всех, кто пострадал от магического вмешательства, — просипел, протирая платком зеленую лысину, глава «Отравлений». Рядом скорбно кивал директор больницы.

— Но мы — целители, мы будем бороться. Всеми доступными методами. Возможно, некоторые из вас слышали об опыте маггловского «Красного Креста»?

* * *

— Нашьем на форму эти полоски, чтобы нас было видно издалека.

— Следующий важный вопрос — перевалочная база. Пациентов с метками или с подозрительными ранениями везти сюда больше нельзя.

— Предлагаю свой дом, — объявил целитель Добб. — Когда-то у меня была частная практика, осталась неплохая операционная и весьма большая смотровая. Спальни переделаем в палаты.

— Каминная сеть под наблюдением Министерства, вы не боитесь?

— Отключим. Зачаруем многоразовые порталы для целителей.

— Кстати, с отрегулированным приземлением они даже лучше каминов.

— Если дом небольшой, защитить его будет проще, чем Мунго.

— За аптеку отвечает первый курс, — глава «Отравлений» воспрял духом. — И конечно, мы все подпишем специальный контракт.

Собравшиеся в кафетерии целители переглянулись.

— Еще кое-что осталось, — заметил дальновидный Гольдстейн. — Заручиться поддержкой. Волшебники должны знать, что мы нейтральны, и доверять нам.

— Сопротивление нас поддержит, — глухо сказал Сметвик.

После чего он и Добб почему-то посмотрели прямо на Лили.

* * *

— Мы были бы признательны, миссис Снейп, если бы вы донесли наши намерения до другой стороны.

— Почему я? — тонким голосом спросила Лили.

Она, Добб и Сметвик остались одни в коридоре «Травм от заклятий».

— Милочка, — улыбнулся Добб, — здесь все-таки не последние люди собрались.

— Магглорожденная, которая знает больше темных проклятий, чем опытный аврор?

— Отказывается уезжать из страны.

— С первой попытки читает контрпроклятие к Сектумсемпре?

— К тому же, Лили, — хирург Добб покачал головой, — вашу работу я и с закрытыми глазами узнаю. Вы этому Трэверсу уже восстанавливали кисть.