Четвёртый праздник (джен)

Бабушка однажды призналась маленькой Гарри, что до прихода в семью матери девочки, Лили, у них было принято уделять внимание только Йолю. После, в основном лишь ради младшего члена семьи, приходилось отмечать сразу три зимних праздника: Йоль, Рождество и Новый Год. Гарри эта традиция всегда приводила в восторг, ведь за какие-то две недели она могла получить сразу по три подарка от каждого члена семьи!

С ранних лет девочка присутствовала на светских торжествах, посвящённых Йолю. Её наряжали в милые, но оттого не менее дорогие платьица традиционно белого цвета, а в волосы вплетали зачарованные чайные розы. При всех стараниях эльфов, трудившихся над её внешним видом, они не могли предотвратить появление у Гарри ощущения нервозности при мыслях о том, что эти цветы могут развалиться в любой момент, а платье испачкаться или порваться. Также никто не мог гарантировать, что её родители, воодушевлённые общением с теми знакомыми и приятелями, которых они редко видят, не посчитают её лишней в их беседе и не отправят в «детскую» часть зала, оставляя тем самым своё чадо без моральной поддержки.

Конечно, у неё были друзья, и она проводила с ними много времени не только на официальных приёмах, но и в обычные дни, однако излишняя застенчивость мешала ей спокойно переносить отсутствие рядом родителей, способных постоять за неё в случае чего. В основном же она игралась с сыном своего крёстного — Регулусом Блэком.

Он был старше её всего на год, но выше при этом больше чем на голову и намного решительнее в вопросах общения с другими людьми. Со стороны казалось, что он поставил задачу перезнакомиться и подружиться абсолютно со всеми ребятами их возраста вне зависимости от их происхождения и особенностей характера. Если бы не его тяга собирать вокруг себя других детей, уделяя каждому должное внимание, девочка наверное никогда бы не обзавелась таким количеством друзей.

И хоть ей было весело и интересно в компании сверстников на торжествах, ей всё равно не терпелось поскорее вернуться с родителями домой и начать подготовку к более тихому и семейному празднику — Рождеству.

Она с детства любила этот день, особо выделяемый её родителями среди прочих. Ей нравилось наряжать ёлку, украшать дом и упаковывать подарки — все приготовления к празднику делались самостоятельно, без помощи домовых эльфов. В дом обязательно заглядывали гости, близкие родственники, и девочка весь день находилась в центре внимания взрослых. Волшебники на самом деле почти не придавали значения этому празднику и потому не имели привычки отмечать его в кругу семьи, как это делали магглы.

Гарри же он привлекал возможностью быть собой: не надевать на себя неудобные парадные одежды, не носить часами напролёт вычурные причёски, а также возможностью постоянно находиться подле семьи.

Она могла до поздней ночи играться с родителями, бегая по дому в  просторной мантии поверх обыкновенной пижамы, танцевать и смеяться так, как хочется, а не как навязывает этикет.

Ей было комфортнее всего принимать особо близких друзей у себя дома. К тому же ни Регулус, ни Невилл Лонгботтом, ни уж тем более Рон и Джинни Уизли совсем не противились неформальной обстановке, царившей вокруг. И оттого Гарри, чувствовавшая себя очень уверенно на своей территории, не смущаясь брала на себя роль лидера в их рождественском игрище. К их забавам постепенно присоединялись взрослые, до того просто наблюдавшие со стороны, и, играя наравне с детьми, они дарили незабываемую радость Гарри.

А после, умотавшись за день, девочка засыпала крепким сном, чтобы на следующее утро с ярко выраженным воодушевлением пойти распаковывать подарки, приготовленные ей, и наблюдать за театральным удивлением и искренней радостью родителей, рассматривающих подарки, приготовленные ею им.

Позже, когда началось её обучение в Хогвартсе, первое Рождество она решила справить в стенах школы, что мало удивило членов её семьи — в своё время они поступили точно также. Гарри не знала, что побудило на это её родителей или дедушку с бабушкой, но сама она осталась больше не из-за сказочного убранства замка и невероятно вкусных праздничных обедов, а из-за одного софакультетника Регулуса.

Уж кто бы мог подумать, что сын Сириуса — гриффиндорца до мозга костей — попадёт в Слизерин! Однако, как помнила Гарри, Лили в день бушеваний крёстного на тему некомпетентности Распределяющей Шляпы, лишь вздыхала с лёгкой улыбкой и закатывала глаза, а общий друг крёстного и родителей девочки, Ремус Люпин, вместе с её отцом, Джеймсом, откровенно посмеивались над мужчиной. Они-то, в отличие от него помнили, что до Сириуса редко кто из его рода не попадал на этот факультет. И всё, чем закончился поток его негодования, так это спокойной беседой за чашкой чая о школьных деньках и дружбе со слизеринцем Северусом Снейпом, никогда не забывающем о чувстве собственного достоинства, и не теряющем в себе человечности.

Мальчик, с которым завёл дружбу Регулус, учился также как и Гарри на первом курсе и даже делил с ней парту на всех совмещённых уроках. Его звали Том Риддл, и всё, что выдавало в нём наличие маггловских предков, была фактически только фамилия. И каково же было удивление Гарри, когда она узнала, что даже этой мелкой детали хватило для того, чтобы первогодки со Слизерина относились к мальчику с пренебрежением. Хаффлпаффку Гарри это сильно ранило — ведь родители Тома оба волшебники, и ни отец, ни мать его не были магглорожденными — и она старалась уделять ему внимание хотя бы на уроках, ведь к детям с других факультетов никто особо не стремился. Наблюдая за Томом, Гарри не могла понять, почему его отец не додумался сменить фамилию. Был бы он Гонт, никто бы не стал сильно акцентировать внимание на имени. Ведь к ней же никто не пристаёт с вопросами о том, почему она Гарри, а не Марианна какая-нибудь.

Том Риддл-старший или Главный Аврор Риддл, вызывал кучу вопросов далеко не только у маленьких несведущих девочек как Гарри. Этот человек обзавёлся большим влиянием в обществе ещё задолго до назначения на его настоящую должность. Это всё, как были уверенны многие, благодаря его природной харизме, гибкому уму и по истине героическому участию в военных действиях против Тёмного Лорда Гриндевальда.

Его уважали и с ним считались главы даже самых древних волшебных родов Магической Британии. И только старший брат его жены — нынешний лорд Гонт — изредка позволял себе подшучивать над ним.

Морфин являлся довольно жизнерадостным человеком и вёл себя более раскованно с окружающими, чем его сестра Меропа или их покойный отец. И уж тем более он был менее серьёзным, чем Риддл-старший — в отличие от лорда Гонт, не раз трепавшего Гарри по волосам во время приёмов, Главный Аврор ни разу даже не взглянул на неё. Она знала, что Морфину не очень нравятся люди, чей статус крови отличается от чистокровного, но к детям он относился более чем терпимо, и даже временами вёл с ними шуточные беседы.

Мама Тома не отличалась красотой, да и умом особо не блистала, однако у неё было хорошее происхождение, а также нерушимое спокойствие и невероятное терпение. Всё это и стало причиной удачного брака. Насколько могла судить Гарри, они поженились больше полувека назад, и то, что они продолжают появляться вместе не только на торжественных приёмах, но и в обычные дни, говорило о том, что жили они если не душа в душу, то в согласии точно.

Сам Том был одинаково сильно похож как на отца, так и на мать. У него были черты лица Риддла-старшего, но при этом цвет волос и разрез глаз были как у Меропы. Он был в равной степени тихий и предприимчивый, спокойный и терпеливый, умный и рассудительный. Он всегда старался решать свои проблемы самостоятельно, не рассчитывая кажется даже инстинктивно на помощь со стороны семьи или кого-либо другого.

А ещё он был очень красив, что иногда очень смущало Гарри.

Будучи непопулярным среди ребят своего возраста, Том с огромным интересом относился к ученикам старших курсов. Регулус принял его одним из первых, и между ними быстро завязалось нечто, что в будущем могло с лёгкостью перерасти в настоящую дружбу.

Может они и не хихикали над общими шутками, как делали многие приятели на Хаффлпаффе, и не спорили насчёт более подходящего решения того или иного вопроса, как райвенкловцы, и даже не совершали тайные ночные прогулки по Хогвартсу, как многие гриффиндорцы, но всё-таки между ними чувствовалась крепкая нить моральной поддержки. Сам факт их близкого общения был свидетельством того, что он не глуп, для одного и того, что он может быть нужным, для другого.

Любознательность и усердие помогли Тому научиться понимать не только учеников, но и учителей, и других взрослых, пребывающих в стенах замка будучи живыми и мёртвыми.

Всё это привело к тому, что мальчик стал одним из лучших на потоке и мог посоревноваться в учёбе только с магглорожденной гриффиндоркой Гермионой Грейнджер. И, как рассказывали Рон и Невилл, они сидели вместе на многих совмещённых уроках и неплохо ладили между собой, что вызывало в Гарри отчего-то одновременно с радостью и лёгкую зависть — она так не могла.

Гарри была не шибко умна, да и способностей в ней было немного, так что ей приходилось часто испытывать трудности в учёбе. Ей приходилось часами отрабатывать некоторый материал, а на уроках просить о помощи. Конечно, основная её проблема была с теорией, а не с практикой, поэтому ей не стоило слишком уж больших трудов получать хорошие оценки. Однако ей было порой трудно понять Тома или Гермиону, когда те рассуждали вместе с учителями на уроках по новой теме.

Ей очень нравилось то дружелюбие и терпение, что выражал Том, когда к нему кто-либо обращался за советом или помощью. Он редко отказывал и даже если делал это, то был при этом предельно вежлив. Но что нравилось Гарри ещё больше, так это то что он ни разу не отказал ей.

Для Гарри большое значение имело то, как к ней относились окружающие, даже если она не общалась с ними близко. Поэтому она старалась вести себя как можно более неконфликтно и по возможности как можно более дружелюбно.

И в конце семестра, получив большое количество пожеланий приятно провести каникулы, она с облегчением подумала о том, что справилась.

К сожалению девочки, все её близкие друзья уезжали на каникулы домой. Но это не могло сильно опечалить её лишь потому, что на Хаффлпаффе ты никогда не остаёшься в полном одиночестве и никому не нужным. Поэтому Гарри почти сразу же после отъезда друзей получила приглашение на празднование Рождества вместе с факультетом.

В сочельник она неспешно шагала по направлению к гостиной Слизерина. Пальцы на её руках слегка дрожали, равно как и коленки, в горле пересохло, а внутренности стягивало тугим узлом — настолько сильно было её волнение. Однако она продолжала приближаться, не смея обманывать доверие Регулуса и изменять своим принципам. Всё же, не смотря на свой иррациональный страх перед ребятами со Слизерина, она очень хотела, чтобы Том встретил своё первое Рождество в стенах школы с более доброжелательной компанией нежели его софакультетники.

Чувствуя, как начинают неметь губы, девочка проговорила пароль, предоставленный ей Регулусом, и, судорожно вздохнув, вошла внутрь.

Десятки взглядов были обращены на неё, стоило стене за её спиной встать на место. Она никогда ранее не привлекала к себе столь много внимания со стороны столь недружелюбно настроенных людей.

Её коленки и руки стали дрожать ещё больше, и Гарри сжала кулачки, чтобы унять дрожь хотя бы немного.

На шее запульсировала жилка, и девочка, попытавшись говорить внятно, спросила где же Том. Многие первогодки фыркнули при звуке этого имени и отвернулись, не обращая на неё больше никакого внимания.

Один из старост вежливо ей улыбнулся и, показав жестом ждать на месте, скрылся в одном из арочных проёмов в стене.

Вернулся он совсем скоро вместе с немного озадаченным на вид Томом, кивнул Гарри и вернулся к своей компании.

Никто больше не смотрел в их сторону, и создавалось ощущение, будто они находятся наедине. Это сильно смущало Гарри, она чувствовала как под вопросительным взглядом мальчика её щёки начали пылать, ведь для неё стать центром внимания одного человека было также трудно как и большинства. Он настолько сильно не ожидал прихода девочки, что даже забыл с ней поздороваться и просто выжидательно на неё смотрел.

Она не могла собраться с мыслями и, заведя руки за спину, смущённо захихикала, а её сердце замерло внутри, когда Том в ответ улыбнулся.

Чуть позже они шли вместе в гостиную Хаффлпаффа, держась за руки и улыбаясь друг другу. И им не нужны были слова, чтобы понять, что между ними зародилась дружба.

Та рождественская ночь навсегда осталась в памяти обоих как одно из счастливейших событий.

Они не бесились как другие с хлопушками и прочими праздничными атрибутами, а просто тихо наблюдали за остальными, попивая соки, закусывая сладостями и временами аплодируя ребятам, решившим показать свои умения в области танцев и музыки.

Конечно же они разговаривали друг с другом и с теми, кто подсаживался к ним ненадолго.

Гарри узнала, что дома у него не отмечаются зимние праздники, так привычные девочке с детства. Вместо этого они ходят на ежегодный Зимний бал в Министерстве и празднуют его день рождения. Говоря об этом, мальчик не выглядел грустным или тоскующим, однако Гарри эти слова показались довольно грустными и она, не сдержавшись, крепко его обняла. Он усмехнулся ей в плечо, похлопал по спине, и она поспешно от него отстранилась. И начала свой рассказ о прелестях празднования зимних праздников в её семье.

Прознав на следующее утро у декана Слизерина, того самого Северуса Снейпа, дату рождения Тома, Гарри, позабавив себя мыслями о том, что её новый друг самый младший на курсе, решила подготовить за оставшиеся несколько дней ему подарок.

Замечая состояние задумчивости, в котором постоянно пребывал Том, девочка решила подарить ему какую-нибудь хорошую записную книжку, в которую он мог бы записывать ход своих размышлений или которую он мог бы использовать как ежедневник. Помимо этого она положила в подарок набор новеньких перьев и резную чернильницу, а также немного сладостей. Всё это было помещено в коробочку, аккуратно упаковано в серебристую обёрточную бумагу и украшено бантиком синего цвета.

Во второй раз спускаться в подземелья было также волнительно как и в первый. Однако единственное, что волновало Гарри, не изменился ли пароль. Она не сильно боялась встретить кого-либо из учеников, так как была уверена, что уж Новый Год-то точно никто из слизеринцев не празднует.

И в общем-то была права — гостиная была пуста и только в ближайшем к камину кресле сидел кто-то, в ком Гарри с радостью узнала Тома.

Мальчик задумчиво глядел в огонь, на коленях у него лежало несколько нераспакованных подарков и несколько запечатанных писем, ещё одно он держал в руке и оно было по всей видимости уже прочитанным. На губах у него была лёгкая улыбка, и, заметив её, Гарри облегчённо выдохнула — всё было хорошо.

Сразу после, порадовавшись тому, что её не заметили, она на цыпочках подошла к мальчику и наклонилась к нему из-за левого плеча и тихо провозгласила:

— С днём рождения!

Дёрнувшись от неожиданности, Том почти сразу же и одновременно с Гарри тихо засмеялся, а после, успокоившись, поблагодарил за проявленное внимание.

Вручив подарок, девочка потащила его на кухню, где эльфы по её просьбе испекли вкуснейший торт с написанным на нём поздравлением.

Сказать по правде, в семье Поттер меньше всего значения уделялось празднованию Нового Года. Никто не устраивал по этому случаю никаких торжеств, никто не ходил в гости с намерением поздравить с этой датой, и даже маленькая Гарри к этому моменту иногда успевала потерять всяческий интерес к заготовленным под елью подаркам.

Однако с того момента, когда в её жизнь пришёл Том Риддл, появился и ещё один зимний праздник, который ей никогда не хотелось игнорировать.