Нумеролог (джен)

На доске было написано следующее выражение: «x = a/b — (b-c)/b».

— Итак, согласно базовым правилам сокращения, какова будет упрощённая формула написанного выражения? — спросила профессор Вектор. — Мистер Монтегю?

Слизеринец ненадолго задумался. Он был довольно способным, но, как и большинство учащихся, несколько терялся, когда из уравнений полностью пропадали их элементы.

— А минус цэ, и всё это разделить на бэ? — неуверенно ответил он.

— Нет, мистер Монтэгю. Мистер Диггори?

У Седрика дела обстояли не лучше. Он сделал пару пометок на своём пергаменте и ответил:

— А минус бэ, минус цэ, и всё это делённое на бэ.

— Нет, и это не совсем верно… мисс Грейнджер!

— А? О… А минус бэ, плюс цэ и всё это делим на бэ, — встрепенувшись, ответила Гермиона.

— Верно, — ответила Вектор. — Мисс Грейнджер, я в курсе, что у вас ночью была астрономия, но это не значит, что можно спать на моём уроке.

— Извините, профессор, — смущённо пробормотала Гермиона. Некоторые засмеялись, и даже членов её учебной группы одновременно умилило её смущение и восхитило то, что она даже в полусонном состоянии верно и без колебаний ответила на вопрос, который всех их поставил в тупик.

На Нумерологии Гермиона довольно быстро перестала поднимать руку, по крайней мере, когда дело касалось математики. Иногда, когда остальные не могли дать верный ответ, профессор Вектор спрашивала её, а иногда вызывала к доске. Проблема была в том, что Гермиона к такому медленному темпу не привыкла, и по четвергам без должной нагрузки ей непросто было обращать внимание на происходящее в классе. И что ещё хуже — это стало случаться не только по четвергам. Пусть еженедельные занятия по астрономии и утомляли её сильнее всего, у Гермионы в принципе начались проблемы со сном: ради чтения она нередко задерживалась допоздна. Всё началось с простого желания как можно лучше изучить магический мир, чтобы проще было в нём ориентироваться, но впоследствии это просто переросло в обыкновенную плохую привычку.

Пока Гермиона была погружена в свои мысли, профессор Вектор разобрала с классом все действия, необходимые для упрощения вышеупомянутого выражения, и обратилась к Алисии:

— Мисс Спиннет, выразите из этого уравнения переменную бэ.

— Эм, — Алисия быстро, но вдумчиво прописала все действия на пергаменте, беззвучно шевеля губам. — Эм, а плюс цэ, все это делённое на икс плюс один?

— Верно.

Алисия просияла, и Гермиона, глядя на неё, порадовалась, что смогла помочь хоть одному человеку из своей учебной группы. Правда, позже ей едва удалось сдержать смех, когда кто-то из класса спросил, не из-за магии ли в выражениях то появляются, то исчезают числа и переменные. Странно, что некоторые дети волшебников относились к магии так, будто и не росли в магическом мире.

* * *

День выдался холодным и туманным — это был один из тех осенних дней, когда толстые шерстяные мантии Хогвартса были незаменимы. Особенно если расположиться в тихом и спокойном дворике, прилегающем к Виадуку. Даже птицы притихли в таком тумане. Самым громким звуком было шуршание осенних листьев и скрип механического карандаша. Гермиона внимательно осмотрела экстерьер замка и старательно перерисовала увиденное. Это был первый набросок с внешним видом Хогвартса, который она собиралась отправить родителям. Вид открывался отличный: на Вестибюль, Главную башню, весь фасад Западного крыла и несколько башен Восточного. Но особое внимание Гермиона уделила Главной башне — огромному строению, в котором располагалась Парадная лестница.

Тем утром она спешно позавтракала, чтобы выиграть больше времени для изучения самой большой и сложной из ста сорока двух лестниц Хогвартса. Начала Гермиона с самой нижней части, до которой удалось добраться — с подземелий, и стала подниматься. На подземном уровне было множество запертых дверей, которые, судя по всему, вели на нижние этажи. Она уж было начала подниматься выше, но почему-то передумала. В школе, похоже, мало кто заморачивался с соблюдением правил. Гермиона подошла к двери, убедилась, что поблизости никого нет, затем быстро достала палочку и прошептала: «алохомора». Дверь не поддалась. Что ж, стоило попытаться. Интересно, почему тогда коридор на четвёртом этаже не был защищён также хорошо. Может, потому что кому-то приходилось эту собаку кормить? При мысли об этом, Гермиона вздрогнула.

Парадная лестница состояла из трех взаимосвязанных лестничных блоков, что позволяло попасть по ней практически в любую часть замка, а некоторые её составляющие и вовсе были в постоянном движении. В один прекрасный момент лестница, на которой стояла Гермиона, сменила направление и соединилась с Запретным коридором на четвертом этаже. Поэтому пришлось остановиться и подождать, когда она двинется обратно. Гермиона не собиралась снова наступать на те же грабли.

Поднимаясь вверх, она считала ступеньки и отмечала на карте каждую комнату возле лестницы, но стоило только добраться до девятого этажа — сразу над входом в кабинет директора⁽¹⁾, — как начало происходить нечто странное. Для начала, сложносоставная и переменчивая лестница превратилась в обычную. Шириной она так и осталась в двадцать шагов, но затем сузилась до пятнадцати, а выше — так и вовсе до десяти. Комнаты на лестничных площадках тоже стали меньше, и, похоже, большинством уже давно никто не пользовался. А вот некоторые служили чем-то вроде кладовок для специализированных предметов, либо содержали результаты необычных экспериментов. Скорее всего, экспериментами занимался сам Дамблдор, потому что остальные профессора вряд ли когда-нибудь могли заинтересоваться такими странностями, как идущие задом-наперёд часы или перевернутые фонтаны.

На восемнадцатом этаже стали странными портреты. Они выглядели нечеткими и искаженными, словно были неудачными копиями копий. Персонажи больше не пытались с ней заговорить и двигались как-то странно, урывками. Примерно в то же время ровные и аккуратные каменные блоки, из которых состояли стены, начали становиться всё более и более кривыми, пока не стали походить просто на груду камней, сцепленных известью. А ещё парой этажей выше квадратная лестница превратилась в более узкую спиральную, да ещё и с искривленными ступеньками. Гермиона все это время не прекращала считать шаги и точно могла сказать, что уже поднялась футов на пятьдесят выше вершины башни, если судить по её высоте снаружи. Как далеко поднималась лестница, не было видно, потому что башня постоянно сужалась, но пару этажей наверху разглядеть удалось, поэтому Гермиона продолжила подниматься.

На лестничных площадках всё ещё встречались комнаты, если их можно было так назвать. Они все были примерно восемь футов в ширину и от восьми до шестнадцати футов в длину. Гермиона старательно отмечала их на карте, но затруднялась с описанием. Они больше походили на случайные фрагменты различных помещений замка: аудитория с одними партами или спальня, в которой едва хватало места для единственной кровати. Некоторые комнаты были копиями тех, в которых ниже находились странные эксперименты, только эти эксперименты скорее являлись сломанными копиями предыдущих. В некоторых находились заклиненные механизмы или пересекающиеся трубы, которые ни с чем не соединялись.

Окна тоже были маленькими, и, похоже, отражали верную высоту — располагались значительно выше крыши замка. Но позже, рассматривая башню из внутреннего двора, Гермиона увидела то, чего не замечала ранее: ряд за рядом маленькие окошки становились всё меньше и все ближе друг к другу, пока не становились неразличимыми с такого расстояния. Получается, что, несмотря на все странности замка, его топология оставалась отчасти неизменной: окна снаружи всегда были на том же месте, что и окна изнутри. Это несколько успокаивало. По крайней мере, хоть каким-то правилам замок подчинялся.

О, а вот теперь действительно начались странности. Гермиона поднималась всё выше, а окружающее пространство всё сильнее искажалось. Портреты стали походить на образцы движущегося современного искусства, некоторые даже не были прямоугольными, а у некоторых отсутствовала часть рамы. Стали встречаться предметы, созданные не из тех материалов: одна ступенька могла быть деревянной, а другая металлической, да и настолько искривленной, что на неё едва можно было наступить. Порой ступеньки вообще отсутствовали. Неугасающие освещающие лестницу факелы, обычно бывшие деревянными, стали либо медными, либо глиняными, но продолжали гореть. По крайней мере, те из них, у которых верхушка не была впаяна в стену. Гермиона даже прошла мимо фарфоровых доспехов, у которых было четыре руки. А ещё встречались стеклянные двери, кривые двери и двери настолько странной формы, что через них невозможно было протиснуться в помещение. Гермиона стала держаться подальше от тёмных углов с тех пор, как несколько раз обнаружила там огромных пауков и прочих насекомых, а однажды и вовсе крупную летучую мышь, которая, к счастью, улетела куда-то вверх.

Башня продолжала сужаться, и ширина комнат не превышала четырёх футов, и теперь они были заполнены бессмысленными предметами. В помещении можно было обнаружить половину парты, каким-то образом стоящую на двух ножках; стул с ножками на сиденье, из-за чего на нём невозможно было сидеть; и вот опять — кровать, но полностью сделанная из кожи и стоящая на стене, потому что только так она могла поместиться в комнату. Все три этих предмета могли бы быть в одном помещении, будь оно достаточно большим, и Гермиона была уверена, что стоило ей только развернуться, как комнаты тут же начинали меняться.

В конце концов, всё, похоже, окончательно перемешалось. Гермиона уже начала чувствовать окружающую её магию. Лестницами ещё кое-как можно было пользоваться, но все остальное — стена, дверь, комната, окно и мебель — представляло из себя полнейшую мешанину, будто кто-то взял части замка и закинул в блендер. Помещения, которые должны были быть комнатами, теперь больше напоминали кладовку.

Гермиона взялась за дверь, которая по размеру была как дверца в кухонный шкаф, и внутри маленькой комнатушки обнаружила маленькое окно и нечто, что при некотором размышлении оказалось кроватью. Матрас был верной толщины, но размером он был с пуфик, а простыни были сделаны из нескольких слоёв камня. На месте изголовья были фрагменты деревянного стула, но с завязанными в узлы ножками. Одна из ножек заканчивалась работающим краном с горячей водой, причем, вода из него текла вверх. А другая служила опорой странной штуке, которая оказалась частью холста, на котором кто-то расплескал краски.

Если судить по виду из окна, Гермиона находилась на высоте больше четырехсот футов, что примерно в два раза превышало высоту самого замка. К счастью, на такой высоте не было факелов. Кто знает, что бы произошло, попади и они в волшебный блендер? Единственным источником света были окна, свет из которых падал на лестницу.

Насмотревшись на это кроватеподобное нечто, она услышала впереди странный звук, пронзительный писк, больше похожий на чириканье птицы. Гермиона двинулась было навстречу звуку, но тут из одной маленькой дверцы выскочила мышь размером с ирландского терьера⁽²⁾, взглянула на девочку, взвизгнула как свинья и умчалась вверх по лестнице.

А Гермиона с криком побежала вниз. И только чудом умудрилась в процессе не споткнуться на искривлённых или отсутствующих ступеньках. С неё хватит. Башня бесконечна, Гермиона теперь была в этом уверена. Она просто поднималась всё выше и выше и становилась всё меньше и меньше, пока не оставались только атомы и чистая магия. Но она бы этого не увидела — задолго до этого её съел бы гигантский таракан. Гермиона, не останавливаясь, пробежала три сотни футов до восьмого этажа, где едва не врезалась в Альбуса Дамблдора, который как раз выходил из своего кабинета.

Ей ещё не доводилось лично встречаться с директором, и это явно были не те обстоятельства, при которых Гермиона хотела бы это сделать. Ради всего святого, это же Верховный чародей, Президент международной конфедерации магов и победитель Гриндевальда! И вот она — вспотевшая, растрепанная, все себя от ужаса и настолько запыхавшаяся, что пришлось прислониться к стене, чтобы удержаться на ногах.

А вот директора, похоже, больше обеспокоил не её внешний вид, а эмоциональное состояние.

— Мисс Грейнджер? — спросил он. — Что произошло?

— Я… я была… наверху… и там была… — Гермиона пыталась жестикулировать между вздохами, показывая наверх.

Лицо директора стало ещё более озабоченным.

— В башне? Как высоко вы забрались?

— Гораздо… гораздо дальше вершины… сэр, — с запинкой произнесла она. — Там была… большая мышь — огромная мышь!

Гермиона развела руки на пару футов, чтобы показать размер.

— Неужели, так высоко? Мисс Грейнджер, думаю, вам стоит сходить к мадам Помфри за успокаивающей настойкой. И на будущее, без помощи профессоров вам не стоит подниматься выше того места, где должна быть вершина башни.

— Да, сэр, — энергично закивала Гермиона.

— Однако, — улыбнулся Дамблдор и его глаза хитро блеснули, — ученики нечасто с таким рвением исследуют замок. Пять очком Гриффиндору за проявленную инициативу.

Гермиона на мгновение разинула рот, но тут же пришла в себя, пискнула: «Спасибо, профессор!» — и умчалась в Больничное крыло.

Однозначно не самое лучшее начало дня.

После того, как мадам Помфри дала ей успокоительное — а заодно и обед, учитывая время, Гермиона отправилась в относительно безопасный двор замка, чтобы прогуляться в одиночестве и хорошо, нормально провести остаток дня, делая наброски всего, что удастся увидеть. Похоже, ее времяпрепровождение в выходные свелось именно к этому. Гермиона не стыдилась того, что ей нравится тишина и покой, но порой ей бывало немного одиноко. Маловероятно, что удастся встретить кого-нибудь — на квиддичном поле еще возможно, но не здесь, на площадке с видом на озеро.

— Гермиона?

Она тут же подняла голову на звук.

— Дин? Что ты здесь делаешь?

Со стороны внутреннего двора к ней приближался Дин Томас.

— Я собирался нарисовать несколько картин для своей родни, — ответил он.

— Правда? Именно это я и делаю.

— Да? Не знал, что ты ещё и художник.

— Не совсем, — быстро возразила Гермиона. — Я просто хорошо знаю геометрию, поэтому здания у меня получаются неплохо.

Дин сел рядом с ней на скамейку.

— Понятно, что ж, давай посмотрим, что у тебя получилось.

Гермиона медленно протянула ему блокнот с набросками, нервничая при мысли, что её работу будет оценивать более опытный художник.

— Хм-м-м, неплохо, — сказал Дин. — Не помешает поработать с тенями, и не знаю, собиралась ли ты рисовать такие мельчайше детали, как плющ и прочее.

Он перелистнул на предыдущую страницу.

— А это что?

Гермиона тут же напряглась и забрала альбом обратно.

— Я пыталась нарисовать Парадную лестницу, — ответила она. — Но… получилось не очень.

— О, извини.

Так они и просидели вдвоем в тишине, занятые рисованием, и у обоих не возникло особого желания обсуждать проделанную работу. Разве что Дин дал Гермионе парочку советов. Было неловко из-за того, что ранее она его оттолкнула, но Гермиона была ещё не готова обсуждать своё мини-приключение. Более или менее закончив набросок, она неловко попрощалась с Дином и вернулась в замок.

* * *

— Сегодня мы начинаем изучать первый раздел по детрансфигурации, — произнесла профессор МакГонагалл. — Поскольку в трансфигурации очень просто допустить ошибку, жизненно важно научиться отменять трансформацию. Это довольно непростое искусство, требующее от заклинателя мастерства в определенных областях. Все зависит от того, постоянная ли трансфигурация или временная, от объёма ваших знаний касательно оригинальной формы и были ли применены другие заклинания, особенно из разряда закрепляющих форму.

— Итак, в большинстве случаев, при применении временной трансфигурации, чем вы до сих пор и занимались, достаточно будет простого «фините инкататем». Однако оно не сработает на более сильных или долгосрочных заклятиях и в то же время отменит те чары и заклинания, которые вы, возможно, хотели бы и оставить. Поэтому мы начнем изучать самое стандартное заклинание детрансфигурации — «риперифадж». Оно применяется тогда, когда известна оригинальная форма объекта, что позволит вам отменять результаты собственной работы, если вы вдруг в чем-то ошибётесь.

Произнося следующую часть лекции, профессор МакГонагалл посмотрела Гермиону. Она всегда так делала, когда объясняла более сложные понятия своего предмета.

— «Риперифадж» — это, скажем так, нумерологическая инверсия стандартного заклинания свободной трансфигурации, что позволяет ему эффективно отменять довольно широкий спектр заклинаний, но не очень сильных. При свободной трансфигурации необходимо чётко представлять себе конечный результат, в то время как при применении заклинания инверсии, «риперифадж», требуется чётко держать в голове исходную форму объекта.

Гермиона с удивлением обнаружила, что не знала этого. В «Нумерологии и грамматике» говорилось больше о чарах и заклятиях, нежели о трансфигурации. Небольшая оплошность со стороны авторов. Конечно же, Гермиона знала принцип построения инверсии, пусть и не касательно именно этого заклинания: подобрать противоположные нумерологические элементы и построить заклинание при помощи первых нескольких алгебраических выражений — возможно, даже только первых двух. Она подозревала, что заклинание такого низкого уровня будет просто аппроксимацией первого порядка.

Гермиона старательно записала объяснения профессора МакГонагалл и добавила парочку собственных гипотез и возникших вопросов. Как всегда, она первая смогла применить заклинание, успешно детрансфигурировав дубовый лист обратно в перо. Она попыталась помочь с заданием Гарри Поттеру, раз уж сидела рядом, но, похоже, он был в этом не очень-то заинтересован.

— Мисс Грейнджер, — позвала ее МакГонагалл, когда урок закончился.

— Да, профессор?

— Директор проинформировал меня о вашей маленькой экскурсии на верхние уровни.

— Ох, — нервно вздохнула Гермиона.

— Пусть я и восхищаюсь вашим стремлением изучить замок, я согласна с ним в том, что вам следует быть осторожнее. Порой магия бывает непредсказуемой. Если вам что-то покажется странным… ну, более странным, чем обычно, стоит как можно быстрее повернуть назад.

— Да профессор, — ответила она, потупившись, и покинула аудиторию.

* * *

Гермиона немного погуляла по территории в поисках наиболее удачного места, откуда можно было бы нарисовать заднюю часть Западного крыла. Она вышла из Часовой башни, прошла мимо небольшого каменного круга, в котором иногда практиковались старшие ученики, и направилась по дорожке к хижине лесничего. Место было расположено немного ниже, чем ей хотелось бы, но всё равно сойдёт.

Гермиона практически добралась, когда огромный лесник вышел из-за горы тыкв, которые, как и он, были гораздо крупнее обычных.

— О, эт, привет, — весело поздоровался он. — Не ждал я сегодня компанию, да.

— Здравствуйте, мистер Хагрид, — нерешительно ответила Гермиона.

— Ох, зови меня просто Хагридом, да. Вот ток я, кажись, не помню, как тебя звать-то.

— Гермиона, сэр. Гермиона Грейнджер.

— Ну, Гермиона, рад познакомиться, да, — сказал Хагрид. — И чего эт ты делаешь?

— Я… рисую картину замка для родителей. Это место отлично подходит, если вы не против.

— Ну, эт, нет, конечно. Отличный видок-то, да? Проходи, располагайся.

— Спасибо… Хагрид.

Гермиона присела на широкое крыльцо хижины и достала альбом.

— Эт хорошо, когда ко мне заходят-то, да, — пробасил Хагрид. — Младшенькие-то нечасто сюды забегают. О, ну ещё Гарри Поттер с другом — Роном Уизли порой заглядывают, да. Вы ж знакомы?

Гермиона поборола желание закатить глаза.

— Да, мы встречались, — ответила она.

Невозможно было не знать о Гарри Поттере почти всё, даже несмотря на все старания мальчика. Она ему даже немного сочувствовала, когда забывала злиться на них с Роном. Но Хагриду мальчики, похоже, нравились, как и многие другие дети.

— Хорошие парни-то, эти двое, да, — продолжил он. — Даром, что мне таки пришлось забрать Гарри у родни. Летом это было. Фух, противнейшие магглы, которых только видел, да.

— Правда? — пискнула Гермиона. А вот это что-то новенькое.

— Ага. Слыхала б ты, что они наговорили-то про его мать с отцом и про Дамблдора, да. Даже не сказали ему, что тогда с его родителями-то приключилось, да.

Гермиона постепенно прекратила рисовать. Не похоже на того Гарри Поттера, которого она знала. Всегда весёлого, неплохо справляющегося на уроках, довольно милого большую часть времени, но с надоедливой настойчивостью лезущего в переделки, особенно если дело касалось Малфоя. Понятно теперь, почему он никогда не говорил о своей семье, а ведь Рон и остальные рассказывали — и даже она сама, если кто-то спрашивал.

И тут, будто по сигналу, Хагрид снова заговорил:

— Ты эт, не подумай чего, многие магглы — приличные люди-то. Твои ж родители магглы, да?

— М-м-гм-м-м, они стоматологи, — отстранённо ответила Гермиона и снова начала рисовать.

— Стоматологи? Эт как?

Да что, неужели никто в магическом мире о них не слышал?

— Они как целители, только работают исключительно с зубами.

— Ха, чудные ж вещи они делают, да.

Было на удивление приятно разговаривать ни о чём с тем, кто понятия не имел, кто она такая. В каждой школе, которую посещала Гермиона, репутация математического гения всегда распространялась за пару дней, но Хагрид, похоже, жил в своём собственном мире. Или просто забыл. Что неудивительно.

— Так ты ж, что ли всё воскресение изучала замок одна? — спросил Хагрид, когда Гермиона объяснила, чем занимается.

— Более или менее. Это сложно, когда некоторые части замка бессмысленны… по крайней мере, по маггловским меркам. Но я теперь побывала везде, где не запрещено бывать ученикам.

— М-м-м, — впечатлённо протянул он. — Хотя, кажись, тебе-то одиноко бывает, не?

Гермиона застыла. Правда в том, что ей и правда было немного одиноко во время этих экскурсий. Да во время них она едва ли встречала хоть кого-то. Правда, изредка она пересекалась с Дином, но тем для разговора у них было маловато, что немного странно, ведь они оба магглорождённые. А в остальные дни большую часть времени Гермиона настолько сосредотачивалась на учёбе, что ей толком и не выпадал шанс хоть с кем-то поговорить. Она начала понимать причину, но это была ещё одна вещь, о которой она не знала, как начать разговор хоть с кем-то, включая родителей.

— Бывает… — признала Гермиона. — Иногда, когда рисую, я встречаю Дина Томаса, но мало кто ещё заинтересован в подобном. В любом случае, я уже нарисовала почти всё, что хотела.

— Ты, эт, не волнуйся-то. Уверен, ты с кем-нибудь точно подружишься, да. Они ж все хорошие ребята-то, ученики, большинство из них, да.

— Да… точно… — она продолжила рисовать, не давая Хагриду разглядеть её лицо.

Нанося последние штрихи на свою картину, Гермиона вдруг кое-что осознала. Невозможно поверить, что она могла всё это время этого не замечать.

— Хагрид? — спросила она.

— Да?

— А что это над Большим залом?

— А чё там?

— Смотри, — указала она на замок. — Над Большим залом, там три ряда окон и три маленьких башенки. Я уверена, что изнутри их не видно. Они явно находятся над зачарованным потолком. Ты знаешь, что там?

Хагрид задумчиво погладил свою косматую бороду.

— Хм-м-м… не уверен, что знаю. Никогда и внимания та не обращал. Не думаю, что кто-нить туда вообще ходит.

Дело в ней или в Хогвартсе есть куча вещей, на которые никто никогда не обращал внимания? Но, опять же, замку ведь больше тысячи лет, а Хагрид — просто лесничий. Может, кто-нибудь из профессоров ответит.

* * *

Нет. На самом деле никто не обращает внимания на внешний вид замка. Профессор Вектор сказала, что никогда не думала о том, что находится над Большим залом, да и никогда не слышала, чтобы этим местом кто-нибудь пользовался. Профессор Биннс, что не удивительно, тоже оказался бесполезен, как и «История Хогвартса», что было совсем уж странно. Профессора МакГонагалл после происшествия с Парадной лестницей Гермиона спрашивать постеснялась — да, глупо, но ничего не поделаешь. Просто из-за того, что все остальные так усиленно это место игнорировали, складывалось впечатление, что оно запретно или вроде того. И профессор МакГонагалл явно была не из тех, кого стоит об этом расспрашивать.

В обычной школе никаких проблем с получением информации вообще бы не возникло. Но, опять же, в обычной школе с Гермионой бы не приключились все те вещи, которые уже успели произойти. От учеников тоже помощи не было. Из учебной группы лишь один Седрик заметил окна над Большим залом. Гермиона расспросила старост вплоть до седьмого курса, но никто не знал ни что там находится, ни как туда пройти.

Гермиона тихо вздохнула. Возможно, пришло время применить более решительные меры. Она бы предпочла этого не делать, но стоит признать, возможно, что-нибудь и получится…

— Эй, Гермиона, — кто-то прервал ход её мыслей.

— А? О, привет, Парвати, — ответила Гермиона, увидев, что это её соседка по комнате присела рядом на диванчик в Общей гостиной.

— Очень редко вижу тебя в последнее время. Куда ты постоянно ходишь?

— В библиотеку, в основном… я люблю заранее делать домашнюю работу… а потом просто читаю.

— Ну, думаю, это хорошо, если тебе интересно. Но иногда можешь проводить время со мной и Лавандой.

— О, а чем вы занимаетесь?

— Ну, знаешь, просто болтаем. Или можем сделать что-нибудь с твоими волосами, — предложила Парвати.

Гермиона откинулась на спинку диванчика и громко вздохнула. Ещё ни одна подруга, которая у неё была, не предложила это хотя бы один раз. Она не очень-то любила свои лохматые волосы, но времени на их укрощение по утрам никогда не хватало. Или, если начистоту, Гермионе просто не хотелось с ними возиться, как делали остальные девочки.

— Извини. Тогда просто поболтаем? — пошла на попятный Парвати.

— Не знаю. У меня это никогда особо не получалось… а вообще, о чём обычно вы разговариваете?

— М-м-м, о мальчиках, звёздах квиддича, о семье, других девчонках, о статьях из «Ведьминого досуга», о том, как мы не любим преподов…

— Большинство учителей мне нравится, — возразила Гермиона. — Да и у нас одни почти одни и те же.

— Ну, всегда есть другие темы. Слушай, давай я одолжу тебе мой экземпляр «Ведьминого досуга»? Так ты, по крайней мере, будешь в теме.

— Эм, давай, спасибо, — вяло согласилась Гермиона.

— Отлично…

Тем вечером она попыталась почитать журнал, который дала ей Парвати. Правда попыталась. Но сдалась на полпути. Просто не смогла преодолеть статьи со сплетнями. Дело осложнил ещё и тот факт, что Гермиона даже понятия не имела, кто такая эта Гвеног Джонс, и почему кому-то должна быть интересна её переписка с Киркли Дьюком из «Ведуний». Она и в маггловском-то мире никогда этим не интересовалась, и магический мир не стал исключением.

А о чём вообще, помимо школы, она разговаривала с друзьями дома? О книгах? О фильмах? Да, бывало и такое, но в магическом мире почти ничего не известно про Толкиена, не говоря уже об Артуре Кларке. И уж точно маги не смотрели маггловские фильмы, как и Гермиона никогда не видела магические пьесы. Отношения? Да, эта тема поднималась в средней школе, но и там её это не интересовало.

Если кратко, Гермиона любила математику, науку, научную фантастику, фентази, шахматы, классическую музыку, историю — в маггловском мире она смогла найти девочек со схожими интересами, но в Хогвартсе… в лучшем случае, она просто ошиблась факультетом. В конечном счёте, стоило признать, что у неё просто нет ничего общего с Парвати или Лавандой. И Лили с Салли-Энн были ничуть не лучше. Они, как правило, общались только друг с другом, и Гермиона редко с ними пересекалась вне занятий, так как они вставали даже раньше неё. Она уже начала сомневаться, что Шляпа поступила правильно, когда не отправила её в Когтевран.

Тем временем, желание узнать, что же находится над Большим залом, так у Гермионы и не пропало, и она довольно быстро пришла к выводу, что у неё остался только один стоящий источник информации.

* * *

Ну, вот он. Её последний шанс, единственная надежда разрешить загадку. Немного рискованно, но, будучи гриффиндоркой, Гермиона решила, что стоит хоть как-то проявить храбрость.

— Привет, Фред, Джордж, — неуверенно поздоровалась она, когда близнецы Уизли вошли в Общую гостиную.

— Надо же, приветствуем, мисс Грейнджер. Чем можем быть полезны? — сказал один из рыжеволосых мальчиков — наверняка, Фред. Она начала замечать, что из них двоих Фред был более общительным и чаще всего заговаривал первым.

— Эм, вы же двое хорошо знаете замок, верно?

— Мы хорошо знаем замок, Фред? — рассмеялся второй близнец.

— Думаю, да, кое-что знаем, Джордж. Хотим тайком прошмыгнуть ночью наружу, а?

— Нет! Я просто хотела спросить, не подскажете ли вы, что находится над Большим залом.

Мальчики удивились и не сразу нашлись с ответом.

— Ещё раз? — спросил Джордж.

— Над большим залом есть три ряда маленьких окошек. Мне стало интересно, что там. Даже профессор Вектор не знает.

Близнецы переглянулись.

— Никогда не обращал внимания, — сказал Джордж.

— И я, — ответил Фред. — Никогда не видел ничего такого… нигде.

— Думаешь, нам стоит проверить… — понизил голос Джордж.

— Да, думаю, стоит. Мисс Грейнджер. Не дадите ли вы нам пару минут, чтобы свериться с нашим… источником?

— Эм, конечно.

— Давай, Джордж, пошли.

И они кинулись по лестнице в свою комнату.

Гермионе стало любопытно, о чём они говорили. Если выяснится, что у этих двоих всё это время была карта, она… Ну, она толком не была уверена, как поступит, но, по крайней мере, точно пересмотрит своё желание не переходить им дорогу.

Тем временем, в своей комнате Фред и Джордж быстро убедились, что внутри никого нет, закрыли дверь и достали свой самый ценный предмет: Карту Мародёров.

Карта Мародёров была самым впечатляющим магическим предметом, который им когда-либо доводилось видеть. Они умыкнули её у Филча на первом курсе — ни много, ни мало из ящика с надписью «Конфисковано и чрезвычайно опасно». Поначалу они думали, что это просто кусок пергамента, зачарованный так, чтобы подшучивать над теми, кто на нём пишет. Но, видимо, почувствовав присутствие родственных душ, пергамент наводящими фразами навёл их на пароль: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость».

Близнецы произнесли нужную фразу, и карта ожила, показав приветствие от Лунатика, Бродяги, Сохатого и Хвоста, их великих неизвестных предшественников на поприще шуток и шалостей.

Это было поистине потрясающее творение. Карта раскрывалась примерно на три фута в длину, и даже тогда маленькие точки, показывающие обитателей замка, едва не сливались друг с другом. Во время трапез в Большом зале отображалась лишь мешанина имён возле длинных рядов точек.

Но пользоваться ею всё равно было на удивление удобно. Карта раскладывалась как книга, с Западным крылом на одной стороне страницы и Восточным крылом на другой. На обложке было написано название карты и стильное отображение земель Хогвартса. На первом развороте были изображены подземелья с секретными проходами к некоторым кладовкам на нижних уровнях. На следующем развороте был первый этаж, затем второй и так далее, вплоть до восьмого этажа. Наконец, девятый разворот был покрыт маленькими кругами — поперечными разрезами всех башен, вплоть до Астрономической.

На всех этих страницах было довольно проблематично отыскать человека, а вот с поиском места проблем возникнуть не должно. И всё же, даже проверив все этажи, чтобы убедиться, близнецы обнаружили, что помнили всё верно: здание Большого зала было изображено лишь на развороте с первым этажом. И всё.

— Ха, очень странно, — сказал Фред. — Я уверен, что видел те окна, но их нет на карте.

— Вижу… — ответил Джордж. — Может, Мародёры там никогда не бывали?

— Кощунство! — воскликнули близнецы. — Кара на наши головы!

— Хотя некий смысл в этом есть, — рассмеялся Джордж. — Зачем туда ходить, если этим местом никто не пользуется. И даже если некоторые профессора не знают…

— …они могли просто не догадаться. Вау…

— Думаю, эта девочка и правда не промах.

— О да, братец. Мерлин помоги нам всем, если она когда-нибудь решит использовать свой ум для проказ. Кстати, есть какие-нибудь идеи, как туда попасть?

— Ну, туда должна вести какая-нибудь дверь из Большого зала или из Вестибюля, но я понятия не имею, где смотреть. А ты?

— Даже смутных представлений нет… зато я знаю, у кого они могут быть.

Близнецы широко улыбнулись.

— Шалость удалась.

Гермиона ждала их в том же кресле, в котором сидела, когда близнецы Уизли убежали в свою комнату.

— Мисс Грейнджер, у нас нет слов, — сказал один из них.

— Даже мы не знаем, что находится над Большим залом…

— …а подобное, мы были уверены, попросту невозможно.

— Ох, ну тогда ладно, — разочарованно произнесла Гермиона.

— У вас очень удивительная способность подмечать всё необычное, — сказал второй близнец. Гермиона уклончиво кивнула. Она думала, что всё дело было в том, что у всех остальных напрочь отсутствовало любопытство. — Если вам вдруг удастся обнаружить, что же там находится…

— …очень надеемся, вы дадите нам знать.

— Нечасто встретишь того, кто может составить нам конкуренцию по части знания замка.

— Спасибо, — ответила она. — Я, эм, буду иметь в виду.

Гермиона была рада, что после этого они оставили её в покое. Пусть комплимент и грел душу, но она, всё же, не хотела, чтобы их репутация бросала тень на её.

А если говорить о поисках пути в неизвестное место, стоит попробовать проверить двери в той части замка, которые ведут вверх, но это будет непросто. Гермиона уже нарисовала неплохую карту практически всего замка и побывала во всех башнях, в которые имела доступ, но всё это благодаря подсказкам старших учеников. В Хогвартсе было так много потайных дверей и дверей, которые просто ими притворялись, что будет довольно проблематично найти место, о котором никто не знает. А тем временем, со всей этой вознёй с картой, она немного отстала от графика изучения математического анализа, не говоря уже о попытках поладить с остальными учениками. Возможно, пришло время ненадолго приостановить исследования.

1) Согласно Вики, кабинет директора находится на четвертом этаже. Но, видимо, у автора фанфика своё виденье.

Вернуться к тексту

2) У взрослых особей средняя высота в холке — 46-48 см, средний вес — 11-12 кг.

Вернуться к тексту