Последний герой (джен)

Капитан Блад ориентировался в запутанных недрах корабля лучше, чем я или Зена. Оказавшись на нижней палубе, мы быстро поняли, что выбраться незамеченными нам уже не удастся. На звук выстрела и вопли часового уже сбегались встревоженные матросы. На мгновение мы все замерли, уставившись друг на друга, а потом Блад ринулся в другую сторону, поманив нас за собой. Там был еще один люк, и мы находились к нему ближе, чем пираты.

Я плохо соображала, куда мы бежим, и что творится вокруг. Пару раз я едва не упала, зацепившись ногой за какие-то тросы, протянутые над самой палубой. Стала более внимательно смотреть вниз и обнаружила, что мы бежим мимо пушек, а веревки под ногами — это найтовы, которыми крепились орудия.

Капитан неожиданно подхватил меня под руку и толкнул в другом направлении. Он держался позади нас, то и дело пихая в ту или иную сторону.

— К трапу! — крикнул он, махнув рукой. А сам задержался около пушки, что-то высматривая возле нее.

Я чувствовала, что матросы нас догоняют. Позади громко топали тяжелые башмаки, и раздавалась крепкая ругань.

Зена уже была на ступеньках, прищурившись, глядела вверх, пытаясь понять, что творится на палубе. Я же остановилась и оглянулась на капитана. Он бежал ко мне, держа в руке длинную палку. Когда подошел поближе, я поняла, что это ганшпуг, тяжелый лом для работы с пушками при наводке и стрельбе.

— Наверх, мисс Кэтрин! — отрывисто крикнул мне Питер Блад, махнув рукой в сторону трапа. — Живо!

Я дернулась следом за Зеной, но тут же замерла, увидев, что капитан не пошел за мной, а наоборот, остановился и повернулся лицом к подбегавшим пиратам.

— Назад! — крикнул он громко, и на тесной нижней палубе его голос прозвучал особенно оглушительно. — Назад, черт бы вас побрал!

Ганшпуг со свистом описал длинную дугу в его руках, заставляя наиболее упорных преследователей отпрыгнуть подальше.

Блад держал его за конец, и пару раз махнул перед собой, отгоняя подбежавших матросов на более почтительное расстояние от себя.

Нижняя палуба была очень низкой, от силы фута четыре, и рослый Блад мог стоять здесь только пригнувшись. Потолок мешал размахивать ганшпугом в полную силу, так что капитан старался держать его горизонтально.

Я увидела, что концы шеста окованы металлом, и поняла, что эта массивная палка может быть весьма опасным оружием в умелых руках.

«Но от пули она не спасет», — подумала я с горечью.

Надо было мне следовать совету капитана и удирать. Но вместо этого я продолжала стоять на трапе, разинув рот.

Блад все-таки был редким счастливчиком. Потому что большая часть матросов была занята на буксировке, когда услышали выстрел внизу. Поэтому, когда они примчались, чтобы выяснить, что случилось, почти ни у кого не было с собой никакого серьезного оружия, кроме ножей. Вот и сейчас они столпились напротив Блада, примеряясь, как бы к нему подступиться. А в руках у них были лишь кофель-нагели[1] да ганшпуги, которые они, как и Блад, похватали уже здесь, на пушечной палубе, в пылу погони, да прочий затейливый инструмент орудийной прислуги от банников[2] до прибойников[3].

Пиратов становилось все больше, по мере того, как сзади прибывало подкрепление из кубрика и с верхней палубы.

Я видела, что Блад перехватил свое нехитрое, но грозное оружие так, чтобы было удобнее отбивать возможную атаку. Он оглянулся и на мгновение скользнул по мне взглядом. Я не знала, заметил он меня или нет. Движение было слишком быстрым. А потом он уже не оглядывался, потому что пираты с воплями ринулись в атаку, размахивая своими дубинками и ножами.

Я услышала тяжелый стук ганшпуга, а потом кто-то заорал от боли. Что-то противно заскрежетало, заискрив. Я попятилась, увидев, что Блад отбил удар тяжелого прибойника, а потом сам нанес быстрый тычок другим концом своего шеста в живот тому парню, который его держал. Снова вопль боли.

— Беги! — я осознала, что Блад кричит, обращаясь ко мне. Значит, заметил, когда оглядывался.

Я мысленно обозвала себя дурой и попятилась, начав карабкаться вверх по трапу. Чем дольше я тут торчу, тем дольше ему, бедному, сдерживать эту бешеную орду.

Блад пятился еще быстрее, чем я, активно помахивая ганшпугом. Но я видела, что большая часть времени у него уходит на оборону, нежели на нападение.

Я запнулась о ступеньку, и вцепилась в трап руками, чтобы не рухнуть.

Что-то со звоном вывалилось у меня из лифа. И сверкнуло в лучах солнца, льющихся из люка. Я тупо уставилась на нож, который все это время таскала в корсаже.

Вот балда!

Я наклонилась, чтобы подобрать его.

И тут что-то тяжелое толкнуло меня в спину. Я взвизгнула, испугавшись. Потом поняла, что это капитан Блад до меня добежал. Точнее, долетел. Он тоже споткнулся, или его сбили с ног — подробностей я уже не увидела. Но в результате мы оба кубарем покатились по палубе. Совсем рядом с моим ухом с глухим стуком упал выбитый из рук Блада ганшпуг.

Мы с капитаном почти одновременно шлепнулись ничком, тут же перевернулись на спину и попытались вскочить на ноги. Наверное, со стороны это выглядело очень комично. Но нам с капитаном тогда было не до смеха.

— Дьявол! — услышала я сердитый рык Блада. Потом последовало более экспрессивное выражение, смысл которого для меня остался туманным.

Капитан заметил около меня свой ганшпуг и прыгнул к нему с невероятной скоростью. Но какой-то пират успел чуть раньше и вцепился в другой конец палки. Несколько мгновений Блад и его противник дергали, тянули и крутили ганшпуг так и сяк, пытаясь вырвать его друг у друга. Оба оказались весьма цепкими и были знакомы с хитрыми приемами, которые помогали выбить оружие из рук. В конце концов, пират поставил на собственную грубую силу и просто толкнул Блада со всей дури в грудь, используя ганшпуг по прямому назначению, то есть как рычаг.

Я увидела, как капитан, выругавшись, разжал руки и опять с грохотом полетел на палубу. Матрос замахнулся, намереваясь от души приложить его своей дубиной.

Вот тут я и познакомилась с эффектом растянутого времени, который так любят показывать в кино или описывать писатели. Оказывается, это не выдумка. Потому что все люди вокруг действительно замедлили свое движение. И я совершенно спокойно и отстранено наблюдала, как ганшпуг медленно опускается на капитана Блада. Тот так же неторопливо поднял одну руку, чтобы закрыться. «Жест отчаяния, — мелькнула у меня в голове совершенно циничная и хладнокровная мысль. — Лом сломает эту руку как щепку. А потом и ребра и прочие кости, что там попадутся на пути…»

Вот эта мысль совершенно меня не порадовала.

Ужасаясь собственному равнодушию и откровенному пофигизму, я вцепилась в рукоять ножа, который все-таки успела схватить перед самым падением.

И швырнула его в пирата.

Это тоже был жест отчаяния, и я совершенно не надеялась на то, что мой бросок окажется хоть немного точным. Метать ножи я не умела. Более того, я вообще не отличалась особой точностью в швырянии предметов. Теннисные мячи на уроках физкультуры летели куда угодно, кроме нужного направления. И недалеко. Впрочем, здесь далеко и не надо.

Нож угодил в пирата. Это уже можно было считать достижением. Вот только не острием, а рукоятью. Ударил его четко по лицу. Что ж, это можно считать удачей.

По крайней мере, я добилась того, чего хотела: громила вздрогнул и выпустил ганшпуг из рук, схватившись за лицо. Тяжелый лом рухнул прямо на Блада, заставив того вскрикнуть от боли.

И все вдруг снова замелькало перед моими глазами.

Блад уже вскочил на ноги и сбил пирата с ног. Да так удачно, что тот, падая, увлек за собой еще троих, подбиравшихся к нам из задних рядов.

Я пялилась на это, разинув рот. Но Блад налетел на меня, как вихрь и практически швырнул вверх на ступени трапа.

— ВВЕРХ! БЫСТРО! — рявкнул он мне прямо в ухо. Я, конечно, знала, что моряки — люди громкоголосые, но чтобы настолько… в общем, я оглохла на какое-то время. Но послушно взлетела наверх, невзирая на неудобное платье, путавшееся в ногах.

Выползла на верхнюю палубу практически на четвереньках. И снова едва не оглохла. На сей раз от пронзительного и громкого боевого клича Зены.

Этот вопль невозможно было не узнать. Правда, в сериале он выглядел более смешным. Сейчас же мне было совершенно не до смеха. Черт, да у меня волосы на голове зашевелились от этого улюлюканья! Теперь я поняла, что когда показывали, как враги оборачиваются в бегство от одного этого крика, то было не преувеличение и не киношный прием. Мне самой внезапно захотелось снова удрать в люк. Возможно, дело было в громкости голоса воительницы, от которого зазвенело в голове? Или в выражении ее лица? Или в особом, совершенно невыносимом тембре звука, который буквально резал уши? Неважно. Я пригнулась, зажав уши ладонями, и уставилась на то, что творилось в нескольких шагах от меня.

Я увидела, что не одинока в своем замешательстве. На палубе столпилось несколько десятков матросов, вооруженных примерно так же, как и те парни, что гнались за нами внизу. От крика Зены вся эта толпа шарахнулась назад.

«Кажется, мы из огня да в полымя попали», — успела подумать я, все еще находясь в странном отстраненном состоянии сознания.

Позади меня выскочил Блад, столкнув с трапа еще нескольких матросов, карабкавшихся следом. Он все еще был поглощен пылом кипевшей внизу драки.

— Люк! — крикнул он, толкнув меня в плечо. — Надо найти крышку и попробовать его задраить! Хотя бы ненадолго их задержим…

И на мгновение тоже замер, заметив Зену, которая стояла перед толпой пиратов.

Я могла понять его заминку. Потому что воительница резким движением задрала юбки своего платья, открыв взору полусотни ошарашенных мужчин довольно стройные и красивые ноги в шелковых чулках.

Она стояла к нам спиной, и я не могла видеть выражение ее лица. Возможно, это к лучшему. Зато я заметила, как изменились рожи пиратов. Некоторые заулыбались, переглядываясь. Кто-то даже присвистнул.

— Ну, кто первый? — услышала я вкрадчивый голос Зены.

Я заставила себя оглянуться и увидела, что Блад продолжает стоять с приоткрытым ртом, совершенно ошеломленный. И не видит, что из люка за его спиной наконец-то выбрался один из преследователей.

— Сзади! — крикнула я.

Мой вопль заставил и Зену и Блада развернуться почти одновременно. Но воительница отреагировала быстрее капитана, хоть и стояла дальше от люка.

Я увидела, как она махнула ногой, как будто стряхивала что-то… а потом это что-то просвистело прямо над моим ухом и врезалось прямо в пирата, выбиравшегося на палубу. Тот издал вопль и, потеряв равновесие, упал обратно, сбив с трапа тех, кто лез следом. Предмет же, подпрыгивая, покатился дальше по палубе. Теперь я видела, что это была туфля.

В моей голове почему-то всплыла дурацкая шутка про спецназ, про то, что они берутся за оружие только когда нельзя использовать подручные предметы. Что ж, Зена в данном случае воспользовалась предметами подножными…

Вторая туфля уже сбила с ног матроса из тех, что стояли на палубе. Пираты удивленно гоготнули, увидев это.

Зена теперь стояла без обуви, по-прежнему придерживая длинный подол юбки.

Точнее, отметила я про себя, она не стояла, а приплясывала на месте, пружинисто переминаясь с ноги на ногу.

— Люк! — повторил Блад, заставив себя не смотреть на воительницу.

Он быстро оглянулся, пытаясь найти решетчатую крышку. Она действительно лежала неподалеку. Я заставила себя выйти из ступора и ринулась ему помогать. Невелика помощь, конечно. Крышка была тяжеленной. Тащил ее в основном капитан. А я просто подталкивала.

Мы обрушили ее поверх люка как раз в тот момент, когда из него показалась голова очередного матроса. Снова вопль боли, ругательства и грохот падающих тел.

Мы так увлеклись этим делом, что не видели того, что происходило позади.

Почему-то пираты не спешили наброситься на Зену, несмотря на то, что их было гораздо больше. Возможно, они не привыкли драться с женщинами? Или просто не воспринимали ее всерьез? Как бы там ни было, Зена не постеснялась воспользоваться их замешательством.

— Заколотить бы его, — выдохнул Блад, отскакивая от решетки, упавшей поверх люка. — Но времени нет.

Визг и грохот упавшего тела заставил его обернуться и посмотреть на Зену.

И снова капитан разинул рот, потому что увидел, как воительница стремительно подпрыгнула и лягнула одного наиболее неосторожного парня ногой прямо в голову! Пират рухнул, как подкошенный.

Зена же не теряла времени и, брыкнув ногой назад, отправила в полет еще одного верзилу.

Теперь настроение у матросов было смешанным. Кто-то продолжал смеяться и посвистывать, кто-то попятился, ругаясь. Были и такие, кто потянулся к оружию.

Зена тем временем крутанулась и еще раз пнула тех, кто не успел увернуться.

Матросы взревели и попытались ее поймать.

Я поняла, что эти остолопы до сих пор считают, что все это не больше, чем шутка.

И тут Зена, пронзительно взвизгнув, сделала сальто.

Я всегда думала, что это спецэффект! И что его делают каскадеры!

Но тут не было никаких каскадеров. Только Зена. И она взмыла в воздух, как мяч, описав круг, успев лягнуть кого-то, пока крутилась.

— Боже мой! — услышала я свой собственный вопль.

Зена же не останавливалась, она налетела на пиратов и снова подпрыгнула, махнув ногой. На сей раз, из-за огромной инерции, которую она развила, удар получился такой мощный, что бедный парень, угодивший под него, отлетел как пушечное ядро, сбив с ног всех, кто стоял за ним, и вся эта орава с грохотом врезалась в противоположный борт. И осталась там лежать, судорожно помахивая конечностями.

— Мой бог! — капитан Блад был со мной солидарен.

Зена с воплем продолжала сеять смерть и разрушения в рядах пиратов. Те, наконец, осознали весь ужас своего положения и принялись активно сопротивляться. Некоторые особо смелые даже ринулись на нее с оружием: сверкнули абордажные сабли, угрожающе крутились вымбовки и ганшпуги.

— Безумная! — выдохнул Блад, увидев, как Зена ринулась в самую гущу толпы.

Но потом мы были вынуждены переключить свое внимание на люк. Пираты уже сдвинули крышку и снова лезли наверх, потрясая кулаками и оружием. И нам стало весьма жарко.

Блад снова завладел оружием — на сей раз длинной вымбовкой, вырвав ее из рук очередного пирата, пытавшегося вылезти наружу. Некоторое время это помогло ему сдерживать прущую толпу. Но потом на нас стали нападать и те матросы, что были на палубе.

— Бежим! — Блад сориентировался быстрее меня. Это было логично, ведь у него опыта больше…

Он потащил меня в сторону грот-мачты, там было возвышение, ростры, состоящие, в основном, из запасного рангоута, сложенного рядком, на котором лежали шлюпки. Теперь, правда, шлюпки были спущены на воду.

Каким-то образом капитану удалось переключить внимание нападающих на себя. Скорее всего, потому что он был вооружен и яростно оборонялся. В результате, я получила маленькую передышку. Единственное, что было неприятно — Блад оказался вдали от меня. Кружась в драке, размахивая вымбовкой, он уже был где-то возле левого борта и продолжал отступать.

— Наверх! — крикнул он мне, обрушивая вымбовку на чью-то голову. — Лезьте наверх, мисс Кэтрин!

Мне стало страшно. Я понимала, что капитан долго не продержится, как бы он ни старался. Противников было больше, и они дрались очень яростно. Видимо, Блад для них был более понятным врагом, чем Зена. С ним они не играли и не шутили.

Достаточно ему споткнуться или пропустить удар…

Я сглотнула и посмотрела на мачту.

Господи… какая же она высокая!

Я знала, что на мачту залезают по вантам. Для этого надо пробраться к борту.

Мне снова стало дурно. Я заставила себя оглядеться по сторонам. Возле каждого борта кипела драка. С одной стороны сражалась Зена. Я не видела ее, но то и дело слышала, как падают сбитые с ног противники. Сама воительница была где-то в самой гуще человеческого водоворота. С другой стороны отчаянно бился Блад. Я заметила, что он уже потерял свою вымбовку, но теперь в его руке поблескивала абордажная сабля. Вот капитан еще раз оторвался от своих противников и побежал вдоль борта, размахивая клинком и что-то крича…

Ростры под моими ногами вздрогнули. Я очнулась от ступора и посмотрела вперед. Ко мне шло трое матросов, сжимающих в руках абордажные сабли.

Икнув, я прянула прочь, запнулась и кубарем слетела на палубу, запутавшись в своих дурацких юбках.

«Ну, вот и все, допрыгалась», — подумала я с тоской.

И в этот момент над моей головой, где-то высоко-высоко, раздался скрежет и громкий грохот. Палуба тоже затряслась. Казалось, сам корабль покачнулся.

— Полундра! — истошно завопил прямо надо мной один из пиратов. Его крик эхом подхватили остальные матросы на палубе.

Я перевернулась на спину и разинула рот. Теперь и я видела это.

Огромный грота-рей с оглушительным скрипом падал вниз, лопались тонкие тросы и тали, визжали блоки, не в силах удержать такую махину.

В жалких попытках поймать хоть какой-нибудь порыв ветра, пираты не убирали паруса, поэтому сейчас большой грот яростно хлопал, пузырясь, сминаясь и треща. Рей рухнул вниз, разбив вдребезги планшир на обоих бортах, и парус, раздувшись, накрыл большую часть шкафута. И всех людей, что там находились, включая меня.

Палуба наполнилась воплями пострадавших матросов и проклятиями тех, кто тщетно пытался выпутаться из парусинового плена.

Корабль отчаянно раскачивался, пытаясь восстановить равновесие после такой встряски. Эти хаотичные конвульсивные движения палубы снова пробудили во мне задремавшую было морскую болезнь.

Под парусом быстро стало нечем дышать, а сама ткань была раскаленной на солнце и немилосердно воняла смолой. Я барахталась, как муха в паутине, пытаясь понять, куда мне двигаться. Поползла куда-то на коленях, обливаясь потом в своем тяжелом платье. И со всей дури врезалась головой в фальшборт. Ругаясь и поскуливая от боли в голове, скинула ненавистную парусину, умудрившись ободраться об нее. Ткань оказалась жесткой, как наждак. Смола, которой был пропитан парус, расплавилась от жары и теперь липла к платью, волосам и коже.

И все же, могло быть гораздо хуже, промелькнуло у меня в голове, когда я, хватая ртом воздух, повисла на фальшборте, пытаясь отдышаться. По крайней мере, я пока не убита в драке и не пришиблена реем.

Мой мутный взор остановился на шлюпках, которые покачивались на волнах, и я заметила, что в них тоже творится переполох. Гребцы размахивали руками и что-то яростно выкрикивали. В обеих шлюпках шла ожесточенная потасовка. Вот несколько человек полетело за борт, одна из шлюпок слишком сильно качнулась и, черпнув воду, перевернулась. Все, кто в ней был, забарахтались на зеленых волнах, истошно вопя.

В воздухе над морем резко протрещали пистолетные выстрелы.

Потом я заставила себя вернуться к реальности. Надо было смотреть, что происходит на палубе «Русалки», вместо того, чтобы ловить ртом мух.

И осознала, что вокруг подозрительно тихо. Никто не вопил и не пытался пойти в атаку.

Я отковыляла подальше от паруса, и посмотрела по сторонам, в слабой надежде найти Блада или Зену.

Они действительно оказались недалеко. Я с облегчением поспешила подойти к ним. Вид обоих, конечно, оставлял желать лучшего. Платье Зены окончательно потеряло свою форму. Оно было порвано в нескольких местах и перепачкано кровью и смолой. Капитан… только теперь я разглядела, насколько он вымазался за время пребывания в трюме. Но все же, насколько я могла судить, серьезных ранений никто из них не получил.

Блад и Зена стояли бок о бок, уставившись на квартердек. Туда же смотрели и матросы, которые постепенно собирались на шкафуте.

Заинтригованная, я тоже посмотрела в том направлении.

И увидела капитана Пикарда, который медленно поднимался по трапу. Он был какой-то растрепанный, и почему-то задумчиво склонил голову набок. Да так сильно, что она лежала у него на плече, болтаясь туда-сюда.

«Ничего себе!» — подумала я, глядя, как он подошел к поручням и повернулся лицом к столпившейся внизу команде.

Пикард взялся за голову двумя руками и, к моему вящему ужасу, рывком поставил ее прямо. Я слышала, как громко хрустнули позвонки.

Капитан медленно опустил руки и посмотрел на нас. На его посеревшем лице появилась жутковатая недобрая улыбка.

— Ну, ублюдки, что за дьявольщина творится на моем корабле? — хрипло спросил он, а потом его голова снова повисла на правом плече.

— Тысяча чертей, как же это бесит! — проговорила голова, пока руки раздраженно возвращали ее на место.

Я икнула, разинув рот, а позади меня, издав сдавленный крик, рухнул в обморок какой-то матрос...

[1] Кофель-нагель — деревянный или металлический стержень с рукоятью и заплечиками на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки для крепления и укладки на него снастей бегучего такелажа парусного судна.

[2] Банник — деревянная колодка со щёткой на древке для очистки канала артиллерийского орудия от порохового нагара после выстрела и гашения остатков тлеющего зарядного картуза

[3] Прибойник — шест с утолщением на одном конце, употреблявшийся для забивания пушечных зарядов.