Шкурка саламандры (джен)

Дома они устроились в кухне, многое надо было обсудить.

— Теперь стоит смотаться в Хогвартс и узнать, что там и как, — предложил граф. — Я согласен, что этот тип, скорее всего, никому ничего не сказал, но проверить не помешает.

— Хорошая идея, — согласился Белл.

Северус смотрел на Мирабель, которая с аппетитом поглощала конфеты. Как же хорошо, что у Дамблдора ничего не вышло! Страшно представить, что могло случиться с малышкой.

— Меня все еще беспокоит провал в памяти — я так ничего не вспомнил о том, что случилось в моей прошлой жизни, — сказал он, — но теперь я точно уверен, что большую часть преступлений совершил Дамблдор.

— Давайте снова все вспомним, — сказал Белл, — итак. Вы в том варианте бытия понятия не имели о кольце на пальце мисс Эванс и попали под его влияние. Могли вы рассказать ей про девочку-саламандру, чтобы произвести впечатление?

Северус сглотнул. Ему было стыдно признаваться в таком даже самому себе, но тогда он вывалил бы все секреты.

— Я понимаю, — сказал он, — что это я подставил Кернов и Мирабель в прошлой жизни. Лили вполне могла рассказать про других волшебников тому, кто принес ей письмо из Хогвартса. Просто чтобы показать, что она кое-что знает о магии и волшебниках. А приходила к ней профессор МакГоннагал. И она, скорее всего, рассказала Дамблдору о необычном ребенке.

— А так как сильного потрясения не было, то у Мирабель могла и не произойти инициация, — задумчиво проговорил Алхимик. — То есть, она всего лишь превращалась в ящерку и бегала по каминам. Но старик точно мог оценить ее потенциал и забрать. Северусу стерли память и вернули к отцу, а что касается матери, то вполне могут иметь место наведенные воспоминания — что-то из раннего детства.

— Остается метка над домом Кернов, — сказал Северус, — и то, что случилось с Рэндлом. Ведь у леди Поттер получилось вырастить сильную невесту для своего сына, и даже сильный внук родился.

— Все равно все крутится вокруг Хогвартса, — сказал граф, — прямо сейчас туда и отправлюсь. Вдруг удастся что-нибудь найти или узнать? Особенно пока никто не знает, что Дамблдора больше нет.

— Я с тобой! — тут же подхватился Роб Рой.

И приятели отправились на дело. На очень важное дело! Теперь оставалось только ждать. Все-таки Северус беспокоился, не попытался ли Дамблдор как-то подстраховаться.

Но время шло, а никто не проявлял излишнего интереса к обитателям башенки. Нокс пару раз навещал Чумной квартал. Там тоже никаких поисков не затевали. Похоже, что Дамблдор недооценил противников и перехитрил сам себя. Но в любом случае расслабляться не стоило.

Северус продолжил свои опыты, но работа не клеилась. Очень хотелось знать, что творится в Хогвартсе.

Наконец в «Ежедневном пророке» появилась небольшая заметка о том, что директор Хогвартса внезапно исчез в неизвестном направлении, не поставив никого в известность.

«Альбус Дамблдор, конечно, известен своей эксцентричностью, но раньше он не позволял себе манкировать своими прямыми обязанностями. Его заместитель — декан факультета Гриффиндор и профессор трансфигурации Минерва МакГоннагал сказала, что ее не предупредили об отлучке директора Хогвартса. Она уверена, что речь идет о несчастном случае. Поиски продолжаются. Группа активистов собирается прочесать Запретный лес».

— Это надолго, — заметил Северус, — к тому же они найдут там много интересного. Хагрид, лесник, развел в Запретном лесу ядовитых пауков, так что даже если не найдут никаких следов, будет на кого свалить пропажу директора.

— Хотел бы я знать, почему застряли наши лазутчики, — задумчиво проговорил Белл, — как бы с ними чего не случилось.

— Наверное, нашли что-то интересное, — предположил Нокс, — не могут оторваться.

— Будем надеяться, — покачал головой Белл.

Наконец, граф и разбойник появились в башне. Они сгрузили на пол большой мешок, из которого высыпались тетради и свитки пергамента.

— Как же вы это доволокли? — пробормотал Алхимик.

— Поэтому и задержались, — ответил граф, — тащили по очереди. Была мысль перевести все в призрачный вид, но часть этого добра явно зачарована. Да и иллюзии бы остались. Мы же не можем их развеивать. А тут кое-что такое, что не стоит оставлять без присмотра. Пусть лучше будет у нас.

— А откуда вы это вытащили? — спросил Алхимик. — Неужели это хранилось не в тайнике?

— Тайник нам указал портрет бывшего директора Блэка, — ответил Роб Рой, — оказывается, бывшие директора должны подчиняться нынешнему. Но Дамблдор мертв, то есть, сейчас в Хогвартсе директора нет. Старые запреты пали, а новые не появились. Так что мы и тайничок вскрыли, и все из него выгребли. Работали по ночам, днем там заместительница Дамблдора заседает. Она действительно верит, что он еще жив и вернется.

— Это значит, что искать его будут долго, — хмыкнул Алхимик, — ну что ж, приступим к чтению.

— Спасибо вам огромное! — поблагодарил Северус. — Вы столько всего сделали! Может быть, теперь мы разберемся во всей этой каше?

— Конечно, разберемся, — сказал граф, — зря мы, что ли, все это тащили!

Разбираться с бумагами было одновременно интересно и противно. Похоже, что Дамблдор собирал компромат на любого, кто хоть как-то привлек его внимание. Причем в дело шло все: от действительно серьезных проступков, а то и преступлений, до откровенных глупостей, вроде шалостей времен учебы в Хогвартсе.

— Бред какой-то, — прокомментировал все это граф, — ну какой прок от того, что какой-то чиновник, будучи студентом, прокрадывался в девчачьи туалетные комнаты? Что тут такого страшного?

— Аморален с детства? — предположил Белл. — Хотя это действительно уже слишком. Ладно бы деньги у младших вымогал или отнимал — свидетельство того, что у человека низкие моральные принципы. Или он там к девушкам приставал? Делал снимки, а потом шантажировал?

— Про это ничего нет, — отложил тетрадь Северус, — кошмар какой-то! Да в Хогвартсе и не такое творилось. И бомбы-вонючки в раздевалки и туалеты подбрасывали, и незаконные зелья варили, и всякую гадость проносили. Про алкоголь вообще молчу. А азартные игры, тотализатор и система покровительства, включающая сексуальные услуги — просто были всегда. Тут если только за реальные преступления наказывать — серьезные проклятья, насилие, наркотики.

— Ну да, — согласился Белл, — подростки везде одинаковы. Им хочется всего попробовать, а тормозов часто еще нет. Только и остается, что следить, чтобы все это далеко не заходило.

— А может, он так удовольствие получал? — предположил Нокс. — Ну, вроде того, что вокруг сплошной разврат, а он весь непорочный? Хотя это тоже странно. В его возрасте очень легко быть выше плотских страстей, тут уже другие интересы появляются. Наверняка, сам, будучи студентом, то же самое творил.

— А вот и наш знакомый, — граф вытащил тетрадь, помеченную надписью «Джон Рэндл», — так-так-так. Ну да, незаконный отпрыск Поттера, амбициозен, жаден, управляем. Хочет денег и признания наследником Поттеров. Послушайте, друзья мои, так ритуал для леди Поттер Рэндл у Дамблдора узнал. Ничего себе!

— Теперь понятно, — Северус тоже заглянул в записи, — куда делся Джон Рэндл в другой реальности. Он уговорил леди Поттер, та надела Лили на палец кольцо, а потом Рэндла убрали. Может быть, память стерли и куда-нибудь подальше отправили, а может и не стали рисковать, оставляя в живых. И Дамблдор воспользовался плодами этой аферы. Значит, Лили и Джеймс были обречены еще задолго до знакомства. Вот ведь…

— Сильный маг? — переспросил Алхимик. — Понятно. Хоть это прояснилось.

— Он затеял новую игру, чтобы снова стать самым великим и значительным, — проговорил Северус, — для этого ему был нужен Темный Лорд и сильный противник.

— Разве не логично в таком случае самому победить врага? — спросил Роб Рой. — Тогда и вся слава досталась бы ему.

— А он не мог выйти против Темного Лорда, — сказал Северус. — Я много думал об этом. Дамблдор силен, как интриган, а Лорд был очень силен, как маг-практик. Одолеть его можно только хитростью, но это не дало бы эффектной победы. Вот Дамблдор и воспользовался темным ритуалом. Одного мага он подтолкнул на кривую дорожку, другого решил воспитать. Ему хватало и славы великого наставника. Роль Мерлина при короле Артуре тоже не плоха.

— Да, — согласился Белл, — это даже более почетно. Артур вояка, а Мерлин — мудрый советник. Фу, гадость какая!

— Главное, что противостояния не состоится, — сказал Алхимик, — этот Риддл пусть занимается, чем хочет. Может и прославиться в веках. А что касается того мальчика… Не самая хорошая ему досталась жизнь. Впрочем, он и сейчас вполне может родиться, только теперь у него будет семья, живые родители.

— Вот только растить его будут Поттеры, — передернул плечами Северус, — но это уже неважно. Очень может быть, что я его и знать не буду. Пусть живет, как хочет. Своя жизнь в любом случае лучше, чем срежиссированная кем-то другим.

— Да, — согласился Белл, — все ошибки будут только его, как и все достижения. И очень может быть, что он вырастет достойным юношей. Почему нет?

— Что там у нас в планах? — граф взмыл под потолок и обернулся вокруг своей оси. — Зелье! Наше зелье!

— И память Северуса! — напомнил Белл.

— И не забывайте про сны Мирабель! — сказал Нокс.

— Так, а что мы тут сидим? — спохватился Алхимик. — За дело! А эти бумаги мы еще почитаем. Вдруг еще чего интересное найдем.

Работы действительно было непочатый край. К тому же не стоило забывать о Дамблдоре, которого искали. Был же некий маг, следивший за Северусом. Мог ли он что-нибудь рассказать? Вряд ли он знал что-то конкретное, конечно, но вполне мог указать на Чумной квартал.

— Я не думаю, что это был добровольный помощник, — сказал Белл, — я бы поставил на кого-то, опутанного обетами и клятвами. Такой будет молчать ради собственной выгоды. А добровольный помощник может и взбрыкнуть, если речь пойдет о чем-то по-настоящему отвратительном. А что может быть отвратительнее, чем попытка захватить в рабство детей?

— Дамблдор и это представил бы, как помощь заблудшим, — вздохнул Северус, — но я согласен с вашими выводами. Хотя у него и был один человек, который мог и на откровенную гадость добровольно пойти, как минимум один. Это Аластор Моуди. Он настолько ненавидел темную магию и все, что с ней связано, что согласился бы и на убийство младенца, если бы ему сказали, что этот младенец вырастет в злого волшебника. И его никогда не волновала законность. Или то, что он может ошибиться. Он на треть заполнил арестантами Азкабан, а там было довольно много невинных или не настолько уж и виновных.

— Если этот тип появится в окрестностях Университета или в Чумном квартале, то мы узнаем, — сказал Нокс, — я уже переговорил с Энни. Кстати, она счастлива.

— Очень рад, что у девочки теперь все хорошо, — вздохнул Северус.

— Ты собираешься вернуть себе память? — спросил Алхимик. — Знаешь, я тут подумал, что у тебя могут быть знания о нужном нам зелье. Вернее, о чем-то, что может нам помочь. Вполне возможно, что тебе могли удалять знания о том, что этот тип считал опасным или вредным. Но если ты варил зелья для него, то среди них могло быть и что-то темное.

Северус задумался. Эта мысль показалась ему здравой.

— Думаете, уже может получиться? Хотя, если человек, накладывавший заклятья, мертв, они могли спасть. Или ослабнуть.

— Вот-вот, — Алхимик важно поднял палец, — так что давай! Пробуй, а мы подстрахуем.

Северус кивнул. Он примерно представлял себе ритуал, мог сварить нужные зелья. И даже усилить их порошком из шкурки Бель. Страшно было, куда же без этого, но вот жить без памяти намного хуже.

Так что уже через три дня он расчертил пентаграмму, расставил в нужном порядке свечи, выпил зелье и улегся на холодный пол. Мирабель тихонько сидела в углу. Ей было очень строго наказано не вмешиваться.

Пламя свечей стало синим, потом серебристым. Линии пентаграммы загорелись алым. Сознание уплывало, и Северус провалился в утраченные воспоминания…

Его детство было жалким и омерзительным одновременно. Отец смотрел на него с отвращением, а мать, похоже, не имела бы ничего против, если бы он умер, избавив ее от тех немногих хлопот, которыми она себя обременяла. В этом беспросветном существовании не было ничего чистого и светлого. Ничего… Пустодомка пришла в практически уже пустой дом.

Его спасла Бель, позвавшая старого Керна, и жизнь резко изменилась. Сколько угодно вкусной еды, игрушки, книжки, хорошее отношение. И самый лучший на свете друг — ящерка Мирабель.

Северус с тоской пересматривал воспоминания. Каким же он был зверенышем! Сколько сил пришлось потратить на то, чтобы он хоть как-то смог общаться с людьми, играть, учиться. Он из дома-то боялся выходить. Самостоятельно выбрался «в люди» только через несколько лет. И увидел Лили. А она уже довольно долгое время жила под властью артефакта. И маленький мальчик не устоял.

Как же хотелось заткнуть самого себя, заставить молчать! Северус замер в ужасе, чувствуя, как по лицу текут слезы. Он рассказал все. Про волшебников, их мир, Хогвартс, Азкабан. И про Мирабель. Он даже чуть было с собой ее не привел, остановил наказ Керна. Бель чувствовала, что с ее другом что-то не то, теребила его, заглядывала в глаза, даже плакала, а он — как сомнамбула — снова и снова возвращался к Лили. И мечтал о том, что они будут вместе учиться в Хогвартсе.

Письма из волшебной школы. Радость. И…

Ночью его грубо выдернули из кровати. Он ничего не понимал. Кто тут? Куда его волокут? Зачем?

Стариков видно не было. Закричала Мирабель. Северус рванулся из чужих рук. Укусил. Его ударили по лицу.

— Звереныш!

В гостиной его швырнули в угол, связав заклинанием. Он с ужасом смотрел, как по лестнице спускается… Аурелиус Принц с Мирабель, перекинутой через плечо.

— Забавная зверюшка, — хмыкнул он, — боюсь, что с инициацией может и не получиться, но в любом случае — опыт интересный.

— Если что-нибудь получится, дайте мне знать, — сказал Дамблдор. — Огненная Танцовщица — это очень полезное приобретение. Надо же, какая польза от старины Джона. Даже после смерти.

— С этим что? — Принц указал на Северуса.

— Между прочим, это ваш внук, — ответил Дамблдор.

— От Эйлин? — переспросил Принц. — Полукровный ублюдок? Еще чего не хватало! Сам зааважу.

— Ну, зачем же, — Северус замер от ужаса и омерзения под холодным взглядом голубых глаз, — мальчик сильный. Может и пригодиться. Посмотрю, что можно сделать.

Мирабель тихонько всхлипывала. Принц вышел из дома и аппарировал. Северуса схватили за шиворот и вытащили во двор.

— Глупый мальчишка, — ворчал Дамблдор, разнося заклинаниями коттедж Кернов, — но ты еще пригодишься. Поживешь у своего папаши, ничего страшного. Посмотрим, что у тебя в голове. Посмотрим. Как думаешь, красиво?

Северус в ужасе смотрел на горящие развалины.

— Но, по-моему, чего-то не хватает, какого-то завершающего штриха. Хм… Есть у меня один ученик, любит красивые эффекты. Видел я у него один рисунок. Да, вот так гораздо лучше.

Над тем, что еще недавно было уютным домом, развернулась Темная Метка. Хотелось кричать, но сил не было.

Тобиас Снейп сыну не обрадовался, но его мнение никого не интересовало. Что он мог противопоставить волшебнику? Ничего. А Северусу стерли память про дом Кернов и его подругу.

Годы учебы в Хогвартсе оставили ощущение безнадежности. Мерлин, каким он был жалким! Он носил сумку Лили на занятия, помогал ей в библиотеке. Над ним смеялись, подшучивали. А Лили все принимала как должное. Даже мадам Помфри заинтересовалась, не подлил ли кто Северусу Амортенцию или еще что-нибудь. Вмешался Дамблдор. Небольшое внушение, ослабление действия артефакта — и все по новой.

Лили уже утомляла эта связь, теперь Северус отчетливо замечал, как она морщилась, когда он подходил слишком близко. Как старалась общаться с Северусом так, чтобы этого не видели ее приятельницы с Гриффиндора. Она бы давно поругалась с ним, но Дамблдор бдил и снова и снова настраивал артефакт, регулируя время, проведенное подопытными вместе, а потом правил им память.

На пятом курсе они не просто так поссорились. Лили накопила достаточно магии, ее можно было переключать на Поттера. Северусу же досталась жуткая ломка от разрыва связи вампир-донор. Он все еще оставался сильным волшебником, но кое-какие изменения стали необратимыми. Худоба, нездоровый цвет лица. Перепады настроения и невозможность выстраивать нормальные отношения. Но даже такого его еще можно было использовать.

Его талантами к зельеварению вовсю пользовались на факультете. Да и как еще он мог заработать хоть немного денег? Кое-какие его опыты контролировал лично Дамблдор, не забывая стирать Северусу память, если талантливый ученик слишком углублялся в темную магию. Северус вспоминал жуткие рецепты. Чего он только не варил для директора Хогвартса! Ничего, теперь эти воспоминания пригодятся.

Дамблдор, кстати, отлично знал, что Снейпа вербуют в УПСы. Он даже подтолкнул его туда, чтобы воспользоваться потом. Ну, в самом-то деле, кто-то должен был помочь юному дарованию? Оплатить учебу, помочь с лабораторией. Не директору же Хогвартса этим заниматься. Пусть Том Риддл платит.

— Северус! Северус! Не плачь! Не спи! Северус!

Он медленно открыл глаза. Пентаграмма погасла, а его самого теребила Мирабель. Он обнял ее и уткнулся в пушистые волосы.

— Ящерка… Никому тебя не отдам! Прости меня за все! Если сможешь…

Блаженное тепло накрыло его с головой. Вот оно — счастье. Родное. Любимое. Вздыхает рядом, уткнувшись в шею. И ничего больше не нужно. И никого.

— Зелье выпей, — напомнил спустя некоторое время Алхимик, — а то в гроб краше кладут. Насмотрелся мерзостей?

— Ох, и не говорите! — укрепляющее оказалось как нельзя кстати. — Между прочим, там действительно было кое-что, что может нам помочь с зельем. И со снами Мирабель тоже. Дамблдор вовсю экспериментировал с зельями, влияющими на нечеловеческий разум. В основном над домовиками. Доступ-то к ним был неограниченным. Плюс у него под рукой имелся полувеликан, а потом и оборотень появился.

— Но нужно действовать очень осторожно, чтобы не повредить малышке, — тут же встрепенулся Нокс.

— Конечно, — кивнул Северус, — как же иначе. Мерлин, кошмар какой! Ее Дамблдор отдал моему деду, тому самому Принцу. Страшно даже представить, что он с ней сделал.

— Вероятнее всего, в той реальности девочка погибла, — покачал головой Белл, — отвратительно.

Северус погладил Мирабель по голове. Девочка широко улыбнулась ему.

— Давай пить чай! С пирожными и конфетами. Тетя Мэри нас звала. Ты забыл?

— Конечно, пойдем.

Разумеется, мистер и миссис МакГрегор не могли не заметить, что с их подопечными что-то творится.

— Я себе память вернул, — сказал им Северус, — знания нужные, но… в общем, все слишком гадко.

— Если тебе неприятно, то не говори, — тут же сказала миссис МакГрегор, — но мы всегда готовы тебя выслушать. Но в любом случае, это хорошие новости. Жить с прорехой в памяти тяжело.

— Да, тяжело, — Северус откусил от корзиночки с кремом, — теперь все будет по-другому. Но, знаете, новых врагов я не обнаружил.

— Тоже результат, — улыбнулся мистер МакГрегор. — Кстати, о врагах — меня спрашивали, не заходил ли к нам директор Хогвартса. Ты не слышал об этом? Он собирался?

— Нет, — ответил Северус, — я об этом ничего не знаю. Со мной он точно не связывался. В «Ежедневном пророке» пишут, что директор пропал.

— А куда он мог деться? — удивилась миссис МакГрегор.

— Мало ли куда, — пожал плечами Северус, — у него вечно какие-то дела. Может и влип во что-нибудь. Он любит туману напускать, секреты на ровном месте разводить. Так что ничего удивительного, если он не предупредил о своей отлучке. Другое дело, что это довольно безответственно с его стороны.

— Разве так можно?! — покачал головой мистер МакГрегор. — Ну, надеюсь, дела в школе не пострадают, там ведь заместитель есть.

А Северус задумался о том, появился ли в Хогвартсе портрет Дамблдора. И сможет ли этот портрет что-нибудь рассказать. Вряд ли. Портреты оживали после смерти тех, кто был на них изображен, а рисовали их при жизни. Многие думали, что портреты директоров создает сам Хогвартс, но при этом никого не удивляло, что их было не так уж и много. А ведь должность директора появилась еще при Основателях, чтобы они не отвлекались на рутину и чисто административную работу. От первого директора осталась статуя. Мода на портреты появилась вместе с ростом мастерства художников. Далекие от реализма работы средневековых мастеров к общению были не способны, вот их и не хранили. Да и не создавали. Дамблдор, понятное дело, своим парадным портретом озаботился. Но для того, чтобы его повесили в кабинете, нужен был приказ нового директора домовикам. А нового директора не назначат, пока есть надежда найти старого. МакГоннагал точно не сдастся. Кроме того, Северус, которого в прошлой жизни здорово донимал портрет Дамблдора, точно знал, что при наличии привидения, портрет ожить не мог. Поэтому его и не испугала иллюзия в доме на площади Гриммо. Так что Альбуса будут искать долго и упорно. И, ясное дело, не найдут.

В «Ежедневном пророке» появилось еще несколько заметок о поисках Дамблдора. Его не нашли, но в Запретном Лесу обнаружили колонию аккромантулов. Общественность содрогнулась. На страницах газеты началась дискуссия на тему, могли ли эти пауки сожрать Дамблдора. Да так, чтобы и следов не осталось. Часть читателей была уверена, что директор Хогвартса пал в неравном бою с темными ядовитыми тварями, спасая от них школу со всеми обитателями. Другая часть считала, что в одиночку бороться с такой пакостью глупо, надо было позвать на помощь специалистов и опытных магов. Имелись и те, кто утверждал, что Дамблдор сам и развел ядовитых пауков с непонятной целью. Так что только справедливо, что они его и сожрали.

Хагрид сдался сам. Хотя вначале и пытался доказать, что его питомцы никогда не покусились бы на «самого великого светлого волшебника». На что ему справедливо заметили, что пауки не разбирают, кто тут великий, а кто не очень. Они жрать хотят.

На фоне вскрывшегося безобразия Абраксас Малфой добился полной инспекции Хогвартса. Читателей обещали держать в курсе.

— А разве не должно остаться хотя бы части одежды? — задумчиво проговорил Нокс, Или эти пауки едят и текстиль тоже?

— Эти пауки огромны, — ответил ему Северус, — размером с корову. Знаете, я не думаю, что нашлись желающие исследовать их логово. Выжгли все Адским Пламенем — и дело с концом. Так надежнее и безопаснее.

— Разумно, — согласился Белл, — но какой только живности на свете не бывает. Это же явно что-то не британское?

— Нет, — ответил Северус, — это из Южной Америки.

— И как только у нас в Шотландии прижились? — удивился начитанный граф.

— Это точно англичане специально подстроили, — выдвинул свежую идею Алхимик, — нужно вернуть школу Шотландии. А то еще и не то заведут, с них станется.

— Школу Шотландии не вернут, — вздохнул Северус, — для этого нужно разделить Шотландию с Англией, создать кучу административных органов. В Англии школу организовать. А волшебников не так уж и много. Но я бы очень хотел, чтоб вышла правдивая история Хогвартса. Надо будет найти материалы и предложить эту идею нужным людям.

— Может и получится, — задумчиво кивнул Белл.

А у Мирабель впервые получилось спокойно заснуть без Северуса. Он долго смотрел на спящую девочку, а потом тихонько устроился на своей раскладушке. Бель повернулась в его сторону, но осталась в большой кровати. Северус, почти не дыша, смотрел на сонное лицо своей подруги, плохо видимое в слабом свете ночника. Она не хмурилась. И это было прекрасно.

Северус перевернулся на спину и закинул руки за голову. А все-таки в этом что-то было. Может быть, это он виноват? Как-то проецировал свои страхи малышке? Ведь он действительно опасался и Риддла, и Дамблдора, а сейчас один покинул страну, а второго просто не было в живых. Дело в этом? Только в этом? Именно поэтому Бель так боялась оставить его хотя бы на секунду? А ведь если бы не она, то Дамблдор мог бы использовать шанс и вырваться. А тогда он бы всем устроил райскую жизнь. Досталось бы и МакГрегорам, и призракам. А что случилось бы с ним самим и девочкой — даже представить страшно!

Малышка… Сколько же всего на нее свалилось! Он оберегал ее, как мог, и все равно нагрузил своими страхами и опасениями. Но ничего, теперь-то у них точно будет все хорошо.

И Северус снова повторил свою клятву, что всегда будет рядом с Бель и никому не даст ее в обиду.

* * *

В парке замка Холируд заканчивался праздник. Медленно угасал огонь костра, в котором танцевала Мирабель. Гости прощались и расходились. Наконец остались только призраки. Северус аппарировал на поляну большой котел с зельем.

— Прошу, Ваше Величество!

Королева Мэри приладила на место голову и первой скользнула в котел. Северусу пришлось здорово потрудиться, чтобы королева могла носить голову на своих плечах, когда обретала телесность, но у него все получилось.

За повелительницей последовали остальные призраки. Списки достойных ощутить забытое и утраченное составлялись в течение года и утверждались лично королевой. Авторитет ее двора возрос неимоверно. К ним даже из-за границы прибывали. Северуса давно посвятили в рыцари. Кто-нибудь мог бы сказать, что, дескать, глупо служить призрачной королеве. Кто-нибудь не очень умный. Ибо все призраки британских островов и окрестностей готовы были сжить со свету собственных потомков, если бы они посмели хоть в чем-то отказать юному гению зельеварения. А это дорогого стоило.

Северус не наглел, но возможностями пользовался. Между прочим, он исполнил мечту Почтибезголового Ника — зелье телесности помогло окончательно отделить его голову от туловища, и сэра Николаса приняли в Клуб Безголовых Охотников. Он был неимоверно счастлив.

Дамы и кавалеры разбредались по парку, кто-то уединялся в зарослях, кто-то выбирался наружу. Авроры следили, чтобы особых безобразий не было, но никто не зверствовал. Ночь Самайна принадлежала призракам.

Северус поклонился королеве, подхватил Мирабель и отправился домой.

С тех пор, как избавились от Дамблдора, прошло тринадцать лет. Директора так и не нашли, его портрет молчал, и все решили, что старик выжил из ума и сбежал. Тем более что тщательное расследование выявило в Хогвартсе довольно много махинаций. МакГоннагал директором не назначили, она осталась простым преподавателем трансфигурации. Деканом Гриффиндора стал профессор ЗОТИ, а директором — Флитвик. Все были довольны.

Благодаря многочисленным статьям в «Ежедневном пророке» и других изданиях, отношение волшебников к магическим существам менялось. Медленно, но верно стали принимать новые законы, запрещали особо изуверские способы привязки. Заговорили о правах и договорах. Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними реформировали, особо одиозных сотрудников уволили. Потерял работу и Аурелиус Принц. По слухам, он уехал из страны, впрочем, его судьба Северуса не интересовала.

Риддл написал книгу о некоторых способах увеличения магической силы и продления жизни. Он так и остался на Востоке, но вел активную переписку с учеными во всем мире.

Северус в Хогвартс не поехал, сдав все экзамены экстерном. У него было много дел и интересных исследований. Мирабель учиться на колдомедика не стала, но, благодаря знакомствам в Аврорате, получила обширную практику по патологоанатомическим исследованиям — сначала под патронажем авроратских медиков, а потом и самостоятельную. Каких только трупов ей не доводилось вскрывать! Теперь она считалась лучшим патологоанатомом и к ней обращались в самых сложных и спорных случаях, когда требовалось третейское заключение эксперта. Белл и Нокс чрезвычайно гордились своей ученицей, а она больше всего любила помогать мужу. Они с Северусом отпраздновали свадьбу и закрепили брак, когда ей исполнилось семнадцать. Это был очень веселый праздник, на котором оказалось больше призрачных гостей, чем живых. Но ведь это не важно, когда тебя поздравляет сама королева, не так ли?

— Ну, где вы ходите? — в гостиной МакГрегоров уже топтались в нетерпении Белл, Нокс и Алхимик. Граф и Роб Рой в этот раз умотали куда-то в другое место, но позже точно появятся, это к гадалке не ходи.

Миссис МакГрегор горделиво оглядывала ломящийся от угощений стол, а мистер МакГрегор откупоривал бутылки. Северус метнулся в башенку еще за одним котелком зелья. И вскоре довольные призраки вытягивали ноги, устраиваясь на стульях, а Алхимик готовился сказать первый тост. Жизнь была прекрасной. И все было хорошо…