Знакомьтесь, Джо Блэк (гет)

Из личных записей Гермионы Уизли:

Работа целителя сложна в первую очередь тем, что необходимо найти баланс личного отношения и непредвзятого, профессионального. Чуть больше личного (я этим страдаю!), и ты привязываешься к пациенту, что не идёт никому на пользу. Чуть больше чем надо профессионального, и что-то очень важное, что не опишешь в формулах и в точных терминах, ускользает, а это тоже — плохо… Белинда ругает меня и говорит, что лучше быть более холодной и профессиональной, чем позволять проблемам пациентов проникнуть под кожу…

Сентябрь, 18, 2000 год

Это был не он. Этот мужчина, стоявший рядом с входом в клинику ее родителей и поправляющий воротник легкого и очень щегольского пальто, не мог быть профессором Снейпом.

Все-таки надо пойти к наставнице и признать: «Белинда, я схожу с ума. Думала — пройдет, думала, помогая другим в Мунго, — справлюсь сама, но не вышло. Я всюду вижу умерших. И ладно бы Фреда или Лаванду, но Снейпа…» Мужчина, между тем, вытащил мобильный телефон и, сразу видно — привычно, набрал номер. Гермиона, наложив на себя дезиллюминационные чары, стояла не шевелясь, будто он ее мог увидеть. На секунду ей показалось, что мужчина и правда смотрит в упор на нее, но он замахал рукой, рядом остановилось такси, и мужчина уехал. Можно было выдохнуть, снять чары и зайти к родителям, попытавшись припомнить, какое именно дело привело ее сюда. А вот о встрече со «Снейпом» полагалось забыть.

После войны ей то и дело чудилось, что в толпе мелькает разноцветная макушка Тонкс или смеется Фред. Однажды она едва удержалась, чтобы не броситься на шею мужчине, похожему на Люпина. Сначала она надеялась, что это пройдет само, что время притупит боль и позволит смириться, но не выходило. Наверное, она и на работу в Мунго, на самое сложное отделение под начало мегеры Белинды Кэррол пошла из-за того, что ей требовалось унять свое чувство вины, помогая и спасая. Комплекс отличницы, комплекс спасителя, комплекс заучки — она могла бы и ночью рассказать о любой патологии — серьезной и не очень. За шесть лет она стала отличным целителем ментальных нарушений, не забыв всесторонне изучить магловскую литературу по психиатрии. Потеря памяти и комплексы, тяжелые душевные недуги и сезонные обострения хронических заболеваний. Она училась и работала, как обычно, стараясь изо всех сил, потому что иначе — зачем? Даже мегера-Кэррол признала, что у нее есть кое-какие способности (от Белинды это была высшая похвала). Вот только вернуть умерших она не могла и смириться с этим — не могла. Если бы к ней пришел кто-то другой с такой проблемой, она решила бы, что это не самый сложный случай, но себе помочь не могла. Рон расстраивался, Гарри вздыхал после ее рассказов о том, что ей опять померещилось в толпе знакомое лицо, и она перестала говорить с друзьями об этом.

Последние месяцы Гермионе казалось, что все наконец-то пошло на лад: они существенно продвинулись в работе с Алисой Лонгботтом (Фрэнк умер вскоре после победы), Гермиона дневала и ночевала в больнице и только изредка вырывалась домой, не уставая благодарить высшие силы за понимающего (и точно так же пропадающего на работе) Рона. Призраки умерших перестали тревожить ее и вот — опять. И ладно бы привиделся кто-то из своих, любимых, но Снейп? При всех его заслугах нельзя было сказать, что кто-то по нему скучал. И уж точно — не Гермиона.

— Привет, как жизнь? Миссис Грейнджер свободна, а вот у твоего отца — еще один пациент, но там не пульпит, только кариес, так что — максимум полчаса, зуб не сложный, — девушка на ресепшене поздоровалась с Гермионой, не переставая сортировать истории болезни.

— Привет, Вив, — Гермиона остановилась у стойки. — А кто это только что вышел из клиники? Очень знакомое лицо.

— А, мистер Блэк. Между прочим, один из самых модных шеф-поваров Лондона по версии журнала «Tatler». Вот, держи, — и она достала из стопки журнал, — почитай. Правда, там только про ресторан. Но я читала, что он сейчас один из самых завидных холостяков, в наше-то время: и натурал, и с деньгами, и такой демонический… Но у тебя есть Рон, а у меня Боб, так что — бог с ним. Ресторан, кстати, обалденный, реально. Кухня фьюжн и все дела, рекомендую — меня Боб водил в прошлом месяце, ну, просто чума! Однако столик надо бронировать чуть ли не за год.

— Спасибо, — Гермиона взяла журнал. Нет, это не мог быть Снейп. Снейп не пошел бы лечить зубы к врачу с фамилией Грейнджер, да он вообще не пошел бы лечить зубы! И уж тем более, скрываясь — зачем? — он не стал бы брать фамилию заклятого врага. Или это извращенное чувство юмора? И мог бы Снейп стать поваром, пусть даже с приставкой «шеф»?

— Гермиона? — Вив помахала у нее перед носом рукой.

— Прости, задумалась, — она свернула журнал, прошла к кабинету матери, но остановилась на пороге. — А когда мистер Блэк придет снова?

— Через две недели в четверг, — Вив сверилась с журналом записи. — У него там какой-то сложный случай, будут долго возиться. Записан на шесть вечера, — Вив усмехнулась. — Думаешь проникнуть в ресторан в обход очереди? — она шутливо погрозила пальцем. — Ай-ай-ай!

— Грешна, — не стала спорить Гермиона, скрываясь в кабинете матери. Она сама не понимала, зачем спросила Вив про следующий визит этого Блэка, ясно же, что он не может быть Снейпом…

И все же Рону она рассказала о том, что ей опять мерещился один из тех, кого они оплакивали шесть лет назад.

— Мне привиделся Снейп, представляешь!

Рон заварил чай и стоял рядом, пока Гермиона резала кекс.

— А все почему? Потому что работаешь без сна и отдыха, еще чуть-чуть — и начнет мерещиться тот, кого уже давно можно называть как угодно.

— Сам такой, — беззлобно ответила Гермиона, отряхивая руки от сахарной пудры. — Кто весь прошлый месяц домой только переодеваться приезжал?

— Я, это был я, — Рон широко улыбнулся. — Зато мы все-таки поймали этих жуликов с порт-ключами. Нет, мы точно без работы не останемся, обязательно найдется кто-нибудь, кто захочет какую-нибудь фигню придумать и загнать подороже.

Они переместились на диванчик, стоящий напротив камина. Молли уверяла их, что это просто очень большое кресло на одного, но Рон с Гермионой считали, что это диванчик для влюбленных, потому что сидеть на нем можно только обнявшись.

— Так кто там привиделся? — чай был допит, и Гермиона положила голову на плечо мужа.

— Снейп. Я бы поняла еще — Ремус или Тонкс, но Снейп, да еще выходящий из клиники моих родителей. А потом оказалось, что это магл-повар… Глупо так, — она зевнула.

— Глупо, — согласился Рон и замолчал.

Живя в мире волшебства, отучаешься верить в чудо: ты точно знаешь, что смерть — это навсегда, что есть та грань, которая однажды и тебя отделит от живущих. Ты сможешь стать привидением и, возможно, частица твоей души станет жить в портрете, но возврата из мира мертвых нет. Рон, Гермиона была уверена, думает о том же.

— А ведь он мог выжить, его тела не нашли, — сказал Рон. — Этот змей мог выжить! — он хотел добавить: «а вот Фред — не мог», но промолчал. Гермиона понимала это и просто сменила тему.

Следующие две недели Гермиона то и дело вспоминала о том, что может еще раз увидеть мистера Блэка и убедиться окончательно и бесповоротно, что он — не Снейп. Возможно, не будь того разговора с Роном, она бы давно думать об этом перестала, но слова мужа зародили сомнения. А что, если Снейп выжил? Правда, намного вероятнее было то, что пожар, дотла спаливший Визжащую хижину, уничтожил и тело.

Гермиона несколько раз меняла решение. Идея еще раз увидеть мужчину, который напомнил ей Снейпа, то казалась полнейшим бредом, то виделась самым разумным решением — увидеть и убедиться, что никакой это не Снейп и жить спокойно, пока в очередной раз не примерещится кто-то из погибших.

В четверг, стоя на противоположной стороне улицы, Гермиона смотрела на двери клиники родителей. Видимо, с зубами у Блэка было не очень — Гермиона уже дважды накладывала согревающие чары: несмотря на то, что было начало мая, вечерами еще было холодно. Наконец мужчина появился, не стал останавливаться, как в прошлый раз, а сразу пошел по улице в сторону Темзы. Гермиона направилась следом. Она зря накладывала на себя чары невидимости — мужчина не оглянулся ни разу. Пока они шли — он впереди, она так, чтобы не терять его из виду, Гермиона размышляла о том, что «похож» — это далеко не только о внешности. В Испании, куда они выбрались с Роном на медовый месяц, каждый второй напоминал Снейпа, местные мужчины были как на подбор: темноглазые, жилистые и стремительные, носатые. Но там ни разу у нее не возникало ощущения, что она видит живого Снейпа. Что-то в том, как он поворачивает голову или походка, что-то неуловимое, присущее только Снейпу, было в этом мужчине. «Точно пора к Белинде на супервизию, — думала Гермиона, ускоряя шаг. — Сдался мне этот магл!»

Блэк остановился у ресторана, кинул пару слов статному швейцару на входе и вошел в закрытую решеткой арку, ведущую во внутренний дворик. «Полнолуние» — гласила вывеска над рестораном. Он пришел на работу, можно было и не выслеживать его так рьяно. Гермиона несколько секунд раздумывала, но потом все же решилась и направилась к парадному входу.

— Вы бронировали столик? — спросила девушка-метрдотель, удивительно красивая мулатка с холодными глазами.

Гермиона вспомнила, как всего пару дней назад распекала Гарри и Рона: они со смехом рассказывали, как применили Конфундус к ничего не подозревающему маглу. И никакие их заверения, что дело того стоило, не смогли удержать Гермиону от нотации. Применять к маглам Конфундус — это плохо! И кто бы мог представить, что она будет готова сама использовать его! Сделав зарубку на память больше не читать нотаций мужу, Гермиона прошептала заклинание.

— Я посижу у стойки и подожду друзей, не правда ли?

Мулатка заторможенно кивнула, и Гермиона прошла в зал.

Она ожидала увидеть мрачный интерьер в готическом стиле, на худой конец — что-то напыщенное и величественное, возможно — аскетическое, но все было иначе. Огромные люстры, напоминавшие гигантских медуз, бесшумно скользили вниз и вверх, наполняя помещение теплым светом и отражаясь в лазоревом, с искрой, полу. Столы покрывали старомодные кружевные скатерти, с которыми на удивление гармонично смотрелись легкие, современные стулья. Кухня находилась за стеклянным экраном, и гости могли наблюдать за тем, как готовят их блюда. Повара, все как один, были укутаны в подобия скафандров, видимо, чтобы ни один волосок даже случайно не испортил великолепных закусок, десертов и основных блюд. Официанты в черных фраках неслышно скользили по сияющему полу. Несомненно, владелец этого места сделал все, чтобы его ресторан как можно меньше походил на «нормальные» рестораны, но, несмотря ни на что, тут было на удивление уютно. В винной карте, слава Мерлину, нашлись вполне узнаваемые напитки, и Гермиона заказала себе мартини с соком, который можно было тянуть достаточно долго, по крайней мере, пока она не решит, что делать дальше.

Ждать пришлось всего полчаса, за которые Гермиона вдоволь налюбовалась на Блэка, трудящегося над блюдами на кухне, и задумалась о том, что никогда не видела Снейпа, самолично варящего зелья, и не помнила его рук. Наверное, они должны были быть как у этого Блэка? Такие же умелые, длиннопалые? Наверное, он так же лихо орудовал ножом? И если бы они на уроках хоть раз увидели, как он сам варит зелья, возможно, все бы пошло иначе, просто потому, что невозможно было не очароваться тем, кто делает что-то мастерски.

Тут к одному из столиков официант вывез тележку, накрытую металлическим колпаком. Следом вышел Блэк. С ее места было не очень хорошо видно, что за представление устроено, было похоже, что Блэк что-то режет, потом взметнулось пламя, гости зааплодировали, Блэк поклонился, улыбаясь, и Гермиона решила, что пора уходить. Снейп никогда и ни за что не стал бы паясничать подобным образом. Снейп и улыбаться-то не умел! Но вместо того, чтобы направиться к выходу, Гермиона прошла вглубь помещения, вытаскивая палочку и накладывая отвлекающие чары. Скользнуть за Блэком в служебные помещения не составило труда, оставалось только загадкой, что делать дальше. Но Блэк направился не к кухне, а к туалету, и Гермиона осталась поджидать его у дверей.

Он вышел через несколько минут, тщательно вытирая руки.

— Профессор Снейп, мне надо поговорить с вами, — она сняла чары. Сейчас она стояла так близко к нему, что могла бы разглядеть шрамы на шее, если бы только на нем не было этого дурацкого скафандра.

— Вы меня с кем-то перепутали, я никогда не был профессором, — он улыбнулся, оглядываясь. — Как вы тут оказались?

Голос. Сколько раз она слышал его во сне, когда Снейп влеплял ей «слабо» или даже «тролля». Он мог постричься хоть налысо, поменять одежду, вставить линзы, вести себя как угодно глупо, но голос! Голос стал чуть более хрипловатый, но это был точно голос профессора Снейпа!

— Нет, я не путаю! — сказала она уверенно. — И нам надо поговорить, прошу вас! Пять минут времени. Я Гермиона, Гермиона Грейнджер, Гриффиндор.

Он смотрел на нее как на сумасшедшую:

— Милая барышня, я не понимаю, о чем вы говорите, и я не один, если… Грейнджер? Это фамилия моего дантиста, вы…

— Это неважно! Пять минут!

— Вы журналист? Так? Я не даю интервью и я…

— Мне нет дела до вашего ресторана. Честно! Пожалуйста, пять минут!

— Хорошо, минута, не более. Так что вы хотели мне сказать?

Он нервничал, и это было видно. Это было еще одной странностью: он был открыт, он показывал свои эмоции, она могла читать его как книгу. Разве можно было бы такое сказать о профессоре Снейпе, у которого непроницаемая маска лишь изредка искажалась гримасой презрения?

— Вы не помните меня? Я была вашей студенткой шесть лет назад.

— А я, значит, был профессором?

— Вы не помните?

Он смотрел на нее в упор, и взгляд этот ничего хорошего не обещал. Блэк злился.

— Вы — волшебник!

— Вот не надо, — он поморщился. — Пустая лесть, я хороший повар, но…

— Я не в переносном, а в самом прямом смысле, — Гермиона уже сто раз пожалела, что не заготовила речь, понадеялась, что сможет импровизировать или не верила, что сможет начать разговор? Глупо все как-то вышло. — Вы — маг, колдун, как и я!

Он расслабился и засмеялся.

Нет, она все же ошиблась — он не мог так смеяться. Кто угодно, но не Снейп. Открыто, запрокидывая голову, не таясь.

— Господи, вы — прелесть, но вам надо что-то делать с головой. Наркотики, мисс, до добра не доводят. Идите домой.

— Я не наркоманка, — она не позволила себе повысить голос. — Я не пью ничего крепче вина, да и его не более бокала за обедом. Я говорю правду. Вы меня не узнаете?

— Я не верю в волшебство, в эльфов и в инопланетян, прощайте, — он повернулся к ней спиной.

«У вас не будет второго шанса на первое впечатление», — вспомнилось Гермионе, когда она вытащила палочку и пробормотав: «Простите, профессор», послала ему в спину Обездвиживающее заклятие, а потом, поднеся палочку к его виску, произнесла: «Обливиэйт».