Высшая власть (джен)

Все началось с летнего денька у озера, с наглой ухмылки Джеймса Поттера и с земли, опрокидывающейся вверх тормашками.

Или нет. Или раньше, с Эйвери и Нотта, Крэбба и Гойла, с Темного Лорда, пока только маячившего на горизонте призраком всемогущества — верной приманки для слабых. Или еще раньше — с купе, с компании мальчишек, мигом раскусивших слабость, с нищеты, лохмотьев и вечно ссорящихся родителей…

Северус долго думал, почему ему так не везет. Тогда, после провала у озера, он вообще много думал. Валялся в кровати, смотрел в темноту, выжигал палочкой дыры в пологе, а потом затягивал их.

Когда на следующий день Лили Эванс отказалась мириться с ним, он окончательно уверился в собственной невезучести.

Но что с этим делать, пока оставалось загадкой.

* * *

Озарение пришло только в сентябре, когда Слагхорн показал шестикурсникам феликс-фелицис.

Зелье искрилось россыпью мелких брызг, пляшущих над котлом. Слагхорн вальяжно вещал о побочных эффектах, а Северус уже листал куцый справочник ингредиентов в конце учебника. Точно! Зелье удачи! Вот что ему нужно! Но не фелицис. Не кратковременный эффект, которого хватит разве что на мелкое жульничество или удачную кражу. Ему требовалось что-то пусть не такое эффектное, но стабильное, надежное и без побочных действий. Может, если добавить туда полынь, а яйцо огнезмея, наоборот, исключить…

Филчу он сказал почти правду. «Хочу попрактиковаться в зельеварении, но нет подходящего места. Не в спальне же огонь разводить. Вы не пустите меня в какую-нибудь свободную комнату?» Завхоз моргнул недоуменно, проворчал что-то невнятное… и показал Северусу каморку в дальнем конце слизеринского подземелья. «Смотри только, не сожги мне Хогвартс», — беззлобно напутствовал он. Но поджигать здесь было нечего: один голый камень да пара скамеек-гнилушек, которые так отсырели, что вряд ли загорелись бы.

Результат первого опыта с фелицисом застыл красивым сгустком смолы, похожим на янтарь. Второй еще горячим превратился в порошок. У третьего почему-то был вид и запах малинового джема — Северус не рискнул пробовать на вкус.

Он не унывал. Все-таки ему удалось выделить неизменную основу. Она-то и булькала сейчас в трех котлах сразу, пока он, все еще с сожалением вспоминая призрачный запах джема, думал над финальным ингредиентом. Это должно было быть что-то одно. Совсем простое. Сочетающее в себе сразу ряд свойств, может быть, даже не магических. Анализы основы показывали, что как раз этот финальный ингредиент решил бы все…

Нехотя оторвавшись от котлов, Северус отправился спать. Во сне, вопреки надеждам, никакое решение не посетило его пухнущую от размышлений голову.

А наутро он открыл глаза — и увидел украшенную к Хэллоуину спальню. Ночью постарались эльфы. Тусклый свет еле пробивался в окно сквозь толщу озерной воды, и в этом загадочном утреннем полумраке ярким и уютным светом сияли вырезанные ухмылки тыкв. На канделябрах появились драпировки, изображающие миниатюрных привиденьиц, а блеклые змеиные морды на гобелене обзавелись комичными масками.

Ничего себе, уже Хэллоуин. Почти два месяца Северус провозился с зельем, но ничего толком не добился.

Тут взгляд снова остановился на тыквах. Те были везде. Царственно возлежали на тумбочках, подмигивали с подоконников…

Тыква! Так вот же он, недостающий ингредиент!

Северус подскочил на кровати, свесился с нее и принялся рыться в сумке с учебниками. Справочник ингредиентов в учебнике сократили до неприличия, но и проверить требовалось только основные свойства. Уточнить…

Через пять минут Северус уже знал, что делать.

Он с трудом дождался конца уроков, чтобы броситься в импровизированную лабораторию. Тыкву прихватил по дороге, утащив с перил — ему она нужнее, чем здесь. Праздничный ужин был забыт. Тыква! Надо же! Как он умудрялся два месяца кряду пить сок из нее за завтраком и даже не задумываться?

Четвертый вариант зелья, как и полагалось фелицису, стрелял прыгучими брызгами, которые не выплескивались за край котла. Но брызги эти на просвет мерцали не золотом, а багрянцем. И если Северус хоть немного смыслил в зельеварении…

Он зачерпнул порцию, нетерпеливо остудил ее заклинанием и осушил одним глотком.

Сначала ничего не произошло.

Он даже задумался, а должно ли, собственно, что-то происходить. Как понять, что с невезучестью покончено? Когда пьешь фелицис, то уверенность сразу начинает распирать изнутри… Хотя, возможно, это иллюзия, обманный эффект. И если с интересом исследователя прислушиваться к собственным ощущениям, то так ничего и не дождешься. А значит…

Что это значит, Северус не додумал. Из легких вдруг разом ушел воздух, точно их сдавило клещами. В глазах потемнело, появилось омерзительное чувство, будто из живота ниточкой вытягивают все внутренности, он согнулся, закашлялся от накатывающей тошноты…

Изо рта вылетел черный сгусток и развернулся, как плащ, левитируемый неизвестным шутником. Чувство утекающей жизни обострилось до предела — и начало спадать. А зависшая в пространстве фигура хрипло и жадно вздохнула.

Северус не стал дожидаться, пока порожденная им самим тварь заинтересуется его душой.

— Экспекто патронум!

Из палочки послушно выпрыгнула лань. Она замелькала серебристой молнией, оттесняя дементора в дальний угол каморки. Жаль, здесь не было действительно дальних углов…

Северусу показалось, что его сейчас перестанут держать ноги.

Дементор? Он все рассчитал, сутками копался в книгах по зельям, подобрал все ингредиенты, а вместо удачи получил дементора?!

А впрочем… Ну и Мордред с ним! Его отлично удерживает патронус. Так далеко в подземелья никто не заходит. Даже Филч не заглядывает, если сказать ему, что там настаивается особо чувствительное варево. Почему бы не забыть об этом дементоре и не наслаждаться жизнью?..

Тут Северус в изумлении раскрыл рот.

Теперь он понял, как именно подействовало зелье.

* * *

Жить, не таская в себе сгусток тоски и мрака, оказалось невообразимо приятно.

Оставив дементора в каморке, Северус вышел в холл и тут же был затянут водоворотом предпраздничной суеты. На Хэллоуин не планировалось ничего особенного — ну разве что небольшие вечеринки в факультетских гостиных да еще магические хлопушки в Большом зале. Но веселящимся хватило и этого. Взъерошенный первокурсник с жаром доказывал приятелям, что в хлопушках будут живые летучие мыши, а может, даже муховертки. У входной двери суетились мелкие хаффлпаффцы. Северус присмотрелся. Хаффы поспешно вырезали в гигантской тыкве глаза и рот. Того, что сделали домовики, им оказалось мало. Наверняка это кривоватое творение займет самое видное место на их факультетском столе…

Он незаметно для себя подошел совсем близко.

— Свечку сюда надо большую, а не то, что ты приволок!

— Где я возьму большую?

Хаффы начали препираться. Упитанный мальчишка размахивал толстой свечой. Остальные наседали.

— Надо позвать Бетси! Она нам из мякоти трансфигурирует!

— Давайте сами трансфигурируем!

— Мякоть в свечку? Я не умею…

— Дайте я попробую.

«Что? Это сказал я?» — запоздало удивился Северус. Хаффы замолчали, но расступились, пропуская его к горке тыквенной мякоти на полу и к усмехающемуся во весь рот овощу.

Повинуясь движениям палочки, бесформенная куча поднялась в воздух, обрела форму и превратилась в круглую и пузатую свечу, размерами соперничающую со шлемом рыцарских лат, которые украшали холл. Она опустилась в заготовку. Тыква взмыла над головами и закачалась, точно решая, куда лететь…

— Спасибо… Дальше мы сами, — сказал самый старший из хаффов, и тыква, то и дело проваливаясь в воздушные ямы, поплыла к Большому залу. Северус проводил ее взглядом. Горящая свеча ярко пылала, иногда испуская мелкие снопы искорок-фейерверков. Пестрели наряды школьников: многие нацепили на себя полумаски, накладные рожки, хлещущие по бокам хвосты…

Северус вдруг представил с таким хвостом Мальсибера. Потом Эйвери, ковыряющегося в гигантской тыкве с грядок Хагрида. Представил, что бы они сказали. Точно ничего хорошего. И уж конечно, не стали бы по-магловски пачкать руки в овощной мякоти ради того, чтобы изготовить украшение. Зачем? Для этого есть эльфы… Веселье? Разве может в таком занятии быть какое-то веселье? Вот если поймать магла да поджарить ему пятки…

Лили много раз говорила, что Северус связался с отвратительной компанией. Так может, она была… права?

А фантазии о друзьях напомнили, что, если он хочет помириться с Лили, то придется выбирать: она или будущие Пожиратели.

И если раньше уйти из их компании казалось немыслимым, то сейчас…

Колебался Северус недолго. Труднее оказалось решить, как снова заговорить с Лили. Что сказать, как оправдаться, как добиться прежней дружбы?

Поразмыслив, он решил упирать на то, что послушался ее советов и бросил «темных» друзей. Где-то Северус слышал, что девчонки такое любят. Оказываться правыми. Иметь возможность заявлять самодовольно или сокрушенно: «Я же предупрежда-ала!..»

Школьники уже постепенно втягивались в распахнутую дверь Большого зала. Ужин должен был вот-вот начаться.

Лили за полгода, кажется, поостыла. Во всяком случае, Северуса она выслушала спокойно. А на словах «Ты была права. Я больше не собираюсь иметь с той компанией ничего общего» ее губы дернулись в слабой усмешке. Хотя, может, это ему просто показалось. Они разговаривали у самого входа в зал, вокруг мельтешили люди, свет и тени играли на лицах в неверном танце…

— Ну так как, Лил? Мир? Может, хоть испытательный срок?

— Нюниус, ты ли это? — донесся насмешливый голос. Северус обернулся, автоматически выхватывая палочку. Кто-кто, а Джеймс Поттер вряд ли мог поостыть за полгода.

— Джеймс, отвяжись от него, — заступилась Лили. — Тебя самого еще от этого не тошнит?

На удивление, тот не стал спорить, протянул «Ну раз ты просишь…» — и прошел в зал, мимолетно потрепав ее по плечу.

«А ведь она его уже не ненавидит, — понял Северус. — Она уже не против его заигрываний…»

Странно, но теперь эта мысль оставила его равнодушным. Чего скрывать, Лили нравилась ему не только как подруга. Но раз место занято — что ж, пусть так. А раньше, до дементора, Северус бы, наверное, устроил из этого открытия целую трагедию…

На столах возникли полные тарелки. Лили оглянулась и заторопилась, бросив на прощание «Позже поговорим, Сев».

Тот счел это хорошим знаком. Самое сложное позади, теперь можно и поужинать…

— Что, Нюниус, вернулся? Трусы-то постирал? — протянул Питер Петтигрю.

За спиной тихо выругался Блэк. На сей раз Северус был с ним солидарен. Петтигрю, вечный подпевала, не умел чувствовать момент, когда шутка мумифицировалась и вызывала не смех, а лишь досадливое раздражение. За кумиром он мог повторять до бесконечности…

Нацелившись обойти вставшего поперек дороги Петтигрю, Северус не сразу заметил, как тот выхватывает палочку. Но все-таки заметил.

— Ла…

— Протего!

Щит развернулся секундой раньше, чем Северуса облепила бы едко пахнущая розовая пена. Опять мыльное заклинание? Нет, Петтигрю определенно стоило бы тоже изгнать из себя некую вредоносную сущность. Хотя, судя по повадкам, там был не дементор. Скорее садовый гном.

Заклинание, конечно, срикошетило. Пока Петтигрю отчищался от пены, Северус обошел его и наконец добрался до жаркого под соусом.

Потом он ел. Спал. Штудировал учебники. Дурачился с однокурсниками. Отказался от очередных посиделок с Эйвери, Мальсибером и остальными в Хогсмиде. Мальсибер, зловеще щурясь, потребовал объяснений. Северус пожал плечами и изобразил трусоватого простачка, решившего пойти на попятную.

Должна же была привычная роль труса хоть раз принести пользу.

О дементоре он вспомнил только через неделю. И со всех ног бросился к каморке.

Распахнув дверь, Северус сложился пополам от пронизывающего холода и ощущения утекающей жизни, которые не просто нахлынули с порога — ударили тараном, лишая сил. Зубы застучали, ноги начали подкашиваться, а свистящий звук втягиваемого воздуха все приближался, приближался… и то прозрачно-белесое, что мелькнуло перед глазами, было точно не патронусом…

— Экспекто патронум…

На восклицание не хватило сил. Зато приятных воспоминаний за минувшую неделю накопилось с лихвой. Сияющая лань вырвалась из палочки, и холод вместе с ужасом начали стремительно отступать.

Дементор метался в углу, не в силах обойти патронуса. Но белесое свечение над головой не исчезало.

Северус вскинул глаза и столкнулся с укоризненным взглядом.

— Ну наконец-то вы явились, юноша, — с упреком сказал Кровавый Барон. — То, что вы совершили, было крайне безответственно с вашей стороны.

Северус заморгал. До сих пор он не слышал, чтобы слизеринский призрак разговаривал. Тот в основном гремел кандалами да пугал впечатлительных первокурсников, неспешно проплывая мимо и демонстрируя пятна серебристой крови на камзоле. Но сейчас привидение не сдерживали полупрозрачные оковы. Барон смотрел строго. И Северус не нашел ничего лучше, кроме как растерянно поинтересоваться:

— Что вы здесь делаете?

— Удерживаем ваше чудовище! По очереди! — заявил Барон. Из стены осторожно выглянула Серая Дама и снова скрылась. — Патронус рассеялся через несколько часов после вашего ухода. Дементор почти выбрался из каморки, когда меня позвал Пивз…

Полтергейст с уханьем рухнул с потолка, выкрикнул «Кому там неймется?!», но, увидев Барона, затих и отлетел в сторону. А слизеринский призрак продолжал:

— Леди Елена предлагала сразу сообщить вашему декану или даже директору, но я настоял на том, чтобы подождать. Было бы лучше, если бы вы образумились сами.

— Я…

С дементором, конечно, надо было что-то делать. Такая тварь не могла годами сидеть в каморке. И рассеяться она не могла тоже. Но что значит «образумиться самому»? Кроме патронуса, заклинаний против дементоров не существовало. Северус не мог исправить положение еще как-нибудь. Хотя…

— Может, отправить его в Азкабан? Есть способ?

— Значит, в Азкабан? — печально переспросил Барон.

— Почему нет? Все дементоры, насколько я знаю, живут там, охраняют заключенных, их контролируют. С другой стороны, контроль может перехватить Темный… Тот-Кого-Нельзя-Называть, — Северус припомнил, что об этом рассказывал Эйвери. — Но с этим справится аврорат, и потом, где еще быть дементору, если не среди себе подобных?

Но как доставить туда тварь? Ей же не объяснишь, куда лететь. Северус и сам толком не знал, где именно расположен Азкабан. Если хогвартские призраки сумели удержать дементора, то смогут и препроводить до тюрьмы, но сначала нужно было добиться их согласия…

А с согласием, понял Северус, посмотрев в лицо Барона, будут проблемы, и немалые.

— Это если дементор настоящий, — негромко сказал призрак. — Вы же создали его из собственных мелких обид, низменных неудовлетворенных желаний, корыстных стремлений, голодного честолюбия… из всего того, что отравляло вам жизнь. Такой ценой вы избавились от этого. Но почему оно должно отравлять жизнь другим?

— В Азкабане дементоры и так охраняют преступников!.. — попытался возразить Северус.

— Дементоры Азкабана — на совести Министерства, которое не может обуздать их иными методами. Не вам об этом рассуждать, — осадил Барон. — Лучше задумайтесь, что будет, если каждый школьник начнет творить таких созданий, выплескивая юношеское недовольство жизнью, ничего не стоящие огорчения, раздутые до непомерной величины; свой дурной характер, в конце концов… Во что превратится мир?

— Ничего не стоящие? Да я!..

Северус запнулся, не зная, как выразить все то, что заставило его искать рецепт зелья успеха. Вот эти постоянные унижения, травля, презрение, участь вечного неудачника во всем, что не касалось учебы, и слабость, слабость, слабость… Это он называет «юношеским недовольством»?!

— Когда ваше войско разбито, король тяжело ранен и лежит в горячке, когда полководцы совещаются, как бы повыгоднее сдаться, и думают, что солдаты не слышат, а за спиной у вас — осажденный город, и вы ничего, ничего уже не можете сделать, даже если бьетесь изо всех сил — это лучше или хуже ваших неурядиц, юноша? — медленно произнес Барон, полуприкрыв глаза. — Когда вы крестьянин, который укрылся в этом городе от войны, она сожгла и вытоптала ваши поля, под стенами стоит враг, а дети плачут от голода, потому что припасы давно закончились — это лучше или хуже ваших неурядиц?

— Но мы же не в осажденном городе! — обозлился Северус. — Нет никакого голода, мы маги, в конце концов! При чем здесь…

— Разве вы, маги, сейчас не воюете с неким невиданным злом? — мягко поинтересовался призрак. — Что ж. Если уговорами вас не пронять, а сами вы отказываетесь поступать по-мужски, скажу прямо. Мы вам помогать не станем. Более того, если вы не уничтожите дементора, мы будем вынуждены сообщить директору. Решайте.

Слова о мужском поступке неприятно царапнули. Северус, конечно, понимал, что действует безответственно. Но, Мерлин, как, скажите на милость, он должен уничтожить дементора? Таких заклинаний еще не придумали!

— Это часть вас, — произнес Барон. — Вы можете просто впитать его обратно, а потом… постараться удержать на цепи. Это часть вас, а владеть собой — высшая власть…

Впитать обратно. Вот это чудовище. Обратно… И снова превратиться в забитого Нюниуса. Потому что нормально жить чудовище не даст, оно станет опять толкать под руку, нашептывать пораженческие мысли и отнимать последние крупицы надежды. Не проще ли придумать заклинание для уничтожения дементоров? Неужели никто не пытался?

— Вы боитесь? Не стоит, — усмехнулся Барон. — Теперь вы знаете своего врага в лицо. Слышали, как сказано в одном мудром трактате? «Зная противника и зная себя, сражайся хоть сотню раз, опасности не будет». Впрочем, вас не обучают искусству войны, а напрасно…

…А еще можно будет сварить зелье как-нибудь потом. Например, после окончания школы. Рецепт у него есть. Он молча отправит дементора в Азкабан к остальным, и…

— Печально, что вы даже сейчас думаете, как бы выкрутиться, — вздохнул Барон. — Но вряд ли вам удастся выманить дементора повторно. Это часть вас. Он может измениться до неузнаваемости. Окончательно въесться в плоть и кровь или, наоборот, погибнуть, если вы сумеете его обуздать. Решайтесь, юноша.

«Не заставляйте меня повторять дважды», — недвусмысленно звучало в его голосе. Патронус поблек и исчез. Дементор втянул воздух, точно принюхиваясь, и поплыл к Северусу.

Тот обреченно зажмурился, но не сдвинулся с места.

Холод окутывал его, сковывая и тело, и мысли. Невозможно было даже подумать о борьбе. Но в полупарализованном мозгу все же всплыло твердое и уверенное: «Владеть собой — высшая власть».

Покрытые струпьями пальцы коснулись подбородка, и дементор откинул капюшоон.

Владеть собой…

Северуса даже не стошнило от омерзения, когда воронка приблизилась к его лицу. Попрощаться с жизнью он тоже не успел.

А потом дементор начал таять, а по жилам разлился свинцовый холод, и Северус с удивлением понял, что жив. И даже не лишился души. Кажется.

Он вспомнил, что именно только что вернул в себя. На плечи точно навалилась невидимая глыба…

…высшая власть.

Если он хотел посадить дементора на цепь, то начинать следовало прямо сейчас.

Северус коротко кивнул Барону и вышел из каморки. Призрак с легкой улыбкой смотрел ему вслед.

— Возможно, вы еще обнаружите, что дементор как часть души — это не только несчастье, но и серьезное преимущество… Страшное для того, кто умеет им пользоваться. Но я очень надеюсь, что вы так ничего и не поймете, — наконец вздохнул он и исчез.