Азкабан, интриги, зелья (гет)

— Силенцио! — голос молоденького аврора едва перекрывает хриплые выкрики заключённых. Зато сразу наступает тишина. Возмущённые бледные лица приникают к решёткам, рты беззвучно раззеваются.

Аврор невольно пятится назад, проклиная про себя министра, который отправил его сюда с абсолютно абсурдным и нелепым сообщением. Но приказ есть приказ.

— Через два дня Рождество, — объявляет он, — и господин министр хочет сделать подарок. Вам разрешается озвучить одну просьбу, в пределах разумного, конечно. Учитывайте — покинуть камеру или выманить у нас что-то опасное не выйдет. Даю вам минуту на размышление.

Глаза заключённых сверкают из-под спутанных волос.

Первым поднимает руку худой мужчина с поразительно ясными, чистыми глазами — Рабастан Лестрейндж.

— Фините, — аврор снимает с него заклинание. — Я вас слушаю, мистер Лестрейндж.

— Можно мне кисти и краски, господин аврор. И немного воды, чтобы развести их.

Брови аврора взлетают к волосам.

— Вы хотите что-то нарисовать? А на чём, позвольте узнать?

— На стенах. Холст мне вряд ли дадут.

— Что ж. Я записал ваше желание.

Следующим хочет высказаться его брат — плотный мужчина со скорбными морщинами вокруг рта. Рудольфус Лестрейндж.

— Моя просьба, наверное, мало выполнима, господин аврор. Но я попытаюсь.

— Говорите.

— Я хочу воспользоваться омутом памяти. Хотя бы на четверть часа.

— Зачем?

— Чтобы увидеть свою жену, — глухо отвечает тот.

Аврор молча записывает и переходит дальше. Желания других узников более тривиальны — вкусный обед, согревающие чары на весь день и ванная. Наконец остаётся неопрошенным только один человек. Профессор… бывший профессор, Северус Снейп. Высокий и мрачный, он равнодушно прислонился к решётке и, скрестив руки, презрительно наблюдает за суетой в других камерах.

Аврор с невольной робостью останавливается перед ним. Школьные привычки намертво въелись в нервные клетки, и он, мысленно чертыхаясь, спрашивает:

— Какая у вас будет просьба, проф… мистер Снейп?

Тонкие губы кривятся. Аврору кажется, что проклятый зельевар видит его насквозь — и в душе издевается над ним.

— Могу я попросить о встрече со старой знакомой?

— Думаю, да. О ком вы говорите?

— О Гермионе Грейнджер.

Аврор давится воздухом и заходится в мучительном кашле.

— Д-да, мистер Снейп, — через силу выговаривает он и поспешно разворачивается к выходу. Насмешливый взгляд обжигает спину.

...

Вечером того же дня в галерее Азкабана раздаются гулкие шаги. Молодой человек в очках и аврорской мантии останавливается перед камерой Снейпа.

— Профессор, я пришёл кое-что уточнить касательно вашей просьбы.

Закутанная в чёрное фигура выступает из полумрака, бледное лицо плывет жутким пятном. Гарри подавляет желание отшатнуться.

— Я вас слушаю, мистер Поттер.

— Господин министр разрешил встречу. Но дело в том, что Гермиона не может прийти. Последние месяцы ей сильно нездоровится, и целители из Мунго ничего не могут сделать. К концу года она совсем перестала выходить из дома.

Гарри ожидает чего угодно, от издёвки до безразличия, но только не короткого:

— Я знаю.

— Что? — он решает, что ослышался.

— Вам тоже стоит провериться в Мунго, мистер Поттер. Я сказал, что в курсе. Мисс Грейнджер больна — её сжигает долг жизни передо мной. Я попросил о встрече, потому что откат задевает и меня. Когда она умрёт, моя магия значительно ослабеет. На время, но всё равно досадно.

«Когда…» — эхом отзывается в голове Гарри.

Не «если», а «когда!»

— Какой долг жизни?

Снейп со вздохом прислоняется к решётке и привычно скрещивает руки на груди.

— Год назад во время битвы за Хогвартс я спас её от смертельного проклятия Беллы. Тёмномагического проклятия, прошу заметить, — никто из вас не смог бы его распознать. Поэтому мисс Грейнджер даже не подозревает, что с ней случилось.

— Но почему вы не сказали раньше?

— Как вы себе это представляете, мистер Поттер? — язвительно интересуется Снейп. — Дать показания мисс Грейнджер не могла — повторяю, она не знает, что произошло. А мне бы никто не поверил.

— Но можно прочитать ваши воспоминания, сэр!

Снейп презрительно вздёргивает верхнюю губу и с сожалением смотрит на Гарри. Тот моргает и шепчет:

— Окклюменция. Они бы решили, что вы просто создали ложные воспоминания, чтобы избежать Азкабана.

— Браво, мистер Поттер.

— Но что же теперь делать?

— Пока я нахожусь здесь, мисс Грейнджер медленно умирает. Магия расценивает моё положение как угрозу для жизни, и забирает все силы у должника. Есть только один способ прекратить это.

— Освободить вас.

— Совершенно верно. Но не просто так. Мисс Грейнджер должна сама инициировать пересмотр дела. В этом случае, когда меня выпустят, магия признает долг погашенным, и жизни вашей драгоценной подруги ничто не будет угрожать.

Гарри решительно кивает.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы Визенгамот собрался завтра. Гермиона очень плоха. Неделю назад главный целитель сказал, что она может не пережить Рождество.

— Верю в вас, мистер Поттер, — без тени обычного сарказма говорит Снейп.

Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза.

— Вы же знаете… я буду рад вашему освобождению, сэр.

— Знаю. Поспешите — может статься, счёт пошёл на часы.

— До завтра, мистер Снейп.

...

Утренние газеты пестрят кричащими заголовками.

«Беспрецедентный случай — экстренное заседание Визенгамота накануне Рождества!»

«Профессор Снейп — герой или преступник? Пересмотр дела».

«Героиня войны, Гермиона Грейнджер, ходатайствует об освобождении Северуса Снейпа».

Вечерние выпуски хвастаются колдографиями с суда. Вот директор Макгонагалл поддерживает под руки бледную, как смерть, Гермиону. Под картинкой короткая статья: «Самый молодой в истории Хогвартса преподаватель зельеварения потребовала освободить своего учителя».

А вот — Гарри Поттер пожимает руку освобождённому Снейпу. Тот невозмутим и холоден, как всегда. Министр лично возвращает ему волшебную палочку. Её единственную не сломали на послевоенном суде — победитель Волдеморта лично отстоял и взял к себе на хранение. Перечить ему не решились.

Следующее фото: толпы репортёров следуют за Снейпом, порозовевшей Гермионой и Гарри к выходу.

Заголовок: «Бывший профессор отказывается комментировать свои дальнейшие планы».

...

Рождественским утром Гарри стучит в дверь дома Грейнджеров. Тишина. Оствляет пакет с подарками на крыльце, стучит ещё раз. Дёргает за ручку — та неожиданно поддаётся. От нехорошего предчувствия перехватывает дыхание. Гарри достаёт палочку и осторожно входит внутрь — никого. Верхней одежды в прихожей нет. Мебель в гостиной закрыта чехлами. На столике у камина белеет листок бумаги, придавленный сверху ключом. С колотящимся сердцем Гарри хватает записку — короткая надпись гласит:

«Спасибо за всё, Гарри. За меня не беспокойся. Запри дом и держи ключ у себя. С любовью, Гермиона».

Тишина покинутого дома оглушает.

...

Тем же утром в Швейцарии.

— Израсходовать все мои запасы Феликс Фелициса! Как вы посмели? — Снейп с раздражением отбрасывает крахмальную салфетку.

— Ничего подобного. Вы первый начали, — Гермиона невозмутимо делает крошечный глоток обжигающего кофе. — Кто выпил целый флакон перед битвой за Хогвартс?

— Там было смешанное зелье, со слезами феникса. Вопрос жизни и смерти, между прочим. А чем занимались вы, позвольте узнать?

— Один момент, мистер Снейп, — Гермиона ставит чашку на блюдце и тянется за сумочкой. Очень дорогой на вид белой сумочкой с вышивкой из жемчуга.

— Прошу вас, — подаёт пачку листов, подозрительно напоминающих банковские счета и договоры.

Снейп неспеша просматривает их, морщины на лбу постепенно разглаживаются.

— Именно то, мисс Грейнджер, что от вас требовалось. Как всегда, справились с задачей на «превосходно». Но! — он подаётся вперёд и щурится, — я всё равно не понимаю, на что конкретно вы извели мои пять флаконов Феликс Фелициса.

— За год.

— Что?

— Пять флаконов за год. Всего лишь. Согласитесь, это немного, чтобы гарантированно вывести все деньги от реализации ваших патентов за границу. Оформить новые здесь, на имя мистера Принца. А также купить этот милый особняк с шикарными подвалами, оборудовать в них лабораторию и заключить крайне выгодные контракты с представителями немецких, французских и американских целителей. И, знаете ли, чтобы вести уроки в Хогвартсе и полгода изображать смертельно больную, тоже нужна удача!

Гермиона, наконец, всматривается в лицо Снейпа. В тёмных глазах пляшут отчётливые искры смеха, уголки губ подозрительно подрагивают.

— Да ты издеваешься! — восклицает она.

— Издеваюсь, — а зачем отрицать очевидное? — Иди сюда.

Откидывается в кресле и приглашающе хлопает себя по коленям. Гермиона встаёт. Рассматривает его, склонив голову на бок: безупречный костюм, серый, с искрой. Твёрдый воротник-стойка прячется в чёрных локонах.

Снейп вопросительно задирает бровь в ответ на её взгляд.

— Ну, так и быть, — решается Гермиона. Устраивается поудобнее и обнимает за плечи. — Доволен?

— А ты как думаешь? — чуточку ядовито спрашивает он. Всего лишь чуточку. — Я впервые в жизни свободен физически, духовно и финансово.

— Благодаря мне.

— Благодаря нам обоим. Не зарывайся!

— Никогда, — обещает Гермиона и зарывается… носом в его шею. С наслаждением вдыхает аромат одеколона — свежий, как морской бриз. — Только Гарри жалко.

— Пошлёшь ему подарок на свадьбу, — морщится Снейп. — А через пару лет можешь пригласить в гости. На Рождество.

— Правда? Это будет чудесно. И всё же, Северус, мои друзья там с ума сходят сегодня.

— И пусть. Я шесть лет пытался вдолбить в их головы, как важно обращать внимание на мелочи. Как видишь, безуспешно. Будь они хоть немного повнимательнее, давно бы всё поняли.

— Это да, — тихий вздох. — До сих пор поражаюсь, как ты меня не заавадил тогда, когда я пришла в кабинет и заявила, что знаю твою тайну. Двойной агент профессор Снейп!

— Никогда не воюю с детьми, — кривится он. — Я бы скорее удивился, если бы ты ничего не заметила. После того, как вычислила василиска и принялась за меня, я уже начал морально готовиться к разоблачению.

Гермиона в притворном возмущении стукнула его кулачком по плечу.

— К использованию меня в своих планах ты начал готовиться! Беспринципный змей.

Снейп самодовольно улыбается, а она целует его в подбородок.

— Какой есть. Ты нуждалась в толковом руководителе.

— Хам.

— Заучка.

— Иезуит.

— У тебя вместо причёски гнездо гиппогрифа.

— Что-о? — вскидывается Гермиона, и Снейп накрывает её раскрытый от возмущения рот властным поцелуем.

Солнце светит сквозь кружевные занавески и весело блестит на белых фарфоровых чашках.

...

Где-то очень далеко, в Англии, Гарри сидит у камина и вертит в руках рождественскую открытку. На ней жизнерадостный феникс с нимбом над головой помешивает лапой зелье Феликс Фелицис.