C17H19NO3

Первым историком, который описал страну, раскинувшуюся от Финикии до Египта, и назвал ее Палестиной (греч. Παλαιστίνη), стал «отец истории» Геродот, живший в V в. до н.э. Слова «Пелесет», «Палашту» и т.д. зафиксированы в многочисленных египетских, ассирийских и иных источниках. Топоним «Палестина» и родственные ему слова свыше 3200 лет используются для обозначения географического региона между Средиземным морем и рекой Иордан, а также различных прилегающих земель. Самые ранние свидетельства о Палестине вырезаны на стенах древнеегипетских храмов, надгробиях и монетах. С середины XII в. до н.э. жители Страны фараонов использовали слово «Пелесет» для описания поселений вдоль южного побережья Палестины.

Термины «Палестина», «Филистия», «Филастин» и пр. употребляется начиная с позднего бронзового века – примерно с 1300 г. до н.э. (они заняли место прежних наименований южной части Леванта – Джахи, Ретену и Ханаан). Эти термины фигурируют в греческих и римских текстах, омейядских и аббасидских материалах, рукописях каирской генизы (крупнейшего архива средневековых еврейских текстов, сохранившегося в синагоге Фустата, сейчас это район Каира). Как отмечает израильский историк Илан Паппе в книге «Десять мифов об Израиле» (2017), «геополитическое пространство, которое сегодня называется Палестиной, было признанной страной со времен Римской империи».

<...>

Единое понимание арабской страны Филастин, имеющей четкие границы и простирающейся от города Рафах на юге до деревни Аль-Ладжун на севере, присутствует в трудах аль-Макдиси, аль-Улайми, ар-Рамли и ат-Тумурташи (X - XVII вв.), а также в протоколах шариатского суда Иерусалима (XVIII - XIX вв.). В XVII в. ар-Рамли (уроженец Рамлы) и ат-Тумурташи (уроженец Газы) называли страну, где они жили, «Филастин», «билад» («страна») и «биладуна» («наша страна») – так палестинцы именуют ее и сегодня.

<...>

Тем не менее, в израильских и западных гуманитарных науках Израиль традиционно изображается как первичное политическое образование, а Палестина – как вторичное, маргинализированное и подчиненное, как придаток к Израилю. Данный анахронизм прослеживается даже тогда, когда работа того или иного автора посвящена османской Палестине (1516 - 1917) или подмандатной Палестине до провозглашения Государства Израиль – которое было создано в 1948 г. на руинах арабской страны и ее общества.

<...>

В своей фундаментальной работе «Изобретение Древнего Израиля: замалчивание палестинской истории» (1996) один из наиболее влиятельных специалистов современности, декан факультета библеистики Шеффилдского университета Кейт Уайтлам утверждает, что термин «Древний Израиль» был придуман как антиисторическая религиозная догма.

Уайтлам исследует политические последствия использования библейской терминологии. Он объясняет, как название земли обусловливает контроль и владение ей; как религиозный термин «Эрец-Исраэль» (ивр. ארץ ישראל – Земля Израиля) – поздняя литературная выдумка, не относящаяся к какому-либо конкретному периоду, – наделяется политическим смыслом.

<...>

Судьбоносный демографический скачок еврейского населения случился в Хазарии – крупном средневековом государстве (650 - 969), которое в период расцвета простиралось от нынешней Грузии до Киева и конкурировало с Арабским халифатом. В VIII в. хазарские правители перешли в иудаизм. Таким образом, Занд возрождает гипотезу, выдвинутую еще историками в XIX - XX вв., согласно которой корни еврейских общин Восточной Европы тянутся к иудаизированным хазарам. Сионистский деятель, педагог и «отец израильской историографии» Бен-Цион Динур (1884 - 1973) называл хазар «источником евреев в Восточной Европе», а Хазарию – «матерью диаспор». Однако, замечает Занд, «примерно с 1967 г. любого, кто говорит о хазарах как о предках восточноевропейских евреев, считают наивным и помешанным».

<...>

Занд доказывает, что еврейский народ не имеет общего происхождения, а представляет собой колоритную смесь этнических, племенных и иных социальных групп, обратившихся в иудаизм на разных этапах истории. Характеристика евреев как самоизолирующеейся нации изгнанников, «которые странствовали по морям и континентам, достигли конца земли и, наконец, с приходом сионизма, сделали разворот и массово вернулись на свою историческую родину», есть не что иное, как «национальная мифология».

С точки зрения Занда, еврейский народ был изобретен в XIX в., когда его «ретроспективно» решили создать еврейские интеллектуалы в Европе, впечатленные европейским (в первую очередь, немецким) национализмом. Этой общеизвестной концепции придерживается множество ученых – израильский историк Бенни Моррис (см., например, «Праведные жертвы: история сионистско-арабского конфликта, 1881 - 1999» (2001), британский историк и культуролог Эрик Хобсбаум («Нации и национализм после 1789 года» (1990)) и др.

<...>

Но тогда получается, что истинные потомки древних иудеев – палестинцы. По словам Занда, шансы на это у них гораздо выше, чем у израильтян. Первые сионисты – вплоть до арабского восстания в Палестине (1936 - 1939) – знали и не скрывали, что никакого изгнания не было, и палестинцы произошли от жителей этой земли. Например, в 1918 г. Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви, – в дальнейшем отцы-основатели Государства Израиль, первый израильский премьер-министр и второй президент соответственно, – издали брошюру «Эрец-Исраэль в прошлом и настоящем», в которой говорилось, что палестинские арабы преимущественно являются потомками арабизированных этнических евреев.

<...>

Сионисты же, по выражению Шломо Занда, сконструировали «фиктивный израильский “этнос”» – и из-за его фиктивности, вечных сомнений в собственной культурно-национальной идентичности и оппозиции ближневосточному пространству демонстрируют презрение к соседям, смешанное со страхом. Израиль создан в середине ХХ в. на основании притязаний двухтысячелетней давности и национального мифа, который был и остается его главным оправданием, – и который оспаривают даже израильские ученые.

...На момент возврата Гонконга Китаю у Гонконга никакого полноценного свода своих личных законов не было, т.к. был он колонией. Буквально по каждому направлению деятельности региона были какие-то отдельные подзаконные акты и правила, иногда копия с британских законов, но нигде целикового вот "как у настоящей страны" не было.

Вместо конституции (т.к. не страна) Гонконгу приделали Основной Закон, он же Basic Law. Статья 23 его гласит, что Гонконгу когда-нибудь надо бы при случае самостоятельно допридумать законы всякие и принять их. Конкретных сроков там нет. Короче когда-то надо, а дальше по ситуации.

Для крепкого прочувствования ситуации - до июня 2020 года в Гонконге можно было получить срок за оскорбление британской королевы, но человеку с самодельной бомбой, начинённой болтами, можно было предъявить лишь хулиганство. Он шёл по той же статье, что и чувак, пинком опрокинувший урну на улице.

Я ‎полез‏ ‎гуглить ‎и ‎только ‎укрепился‏ ‎в ‎своём‏ ‎интересе,‏ ‎обнаружив, ‎что ‎статьи ‎в‏ ‎Википедии ‎непосредственно о‏ [предмете] ‎нет,‏ ‎но‏ ‎есть ‎статья «Противоречивость‏ ‎вокруг ‎[предмета]».‏ ‎В ‎современном ‎мире ‎это‏ ‎буквально‏ ‎признание: ‎если‏ ‎держатели ‎контрольного‏ ‎пакета ‎стриминговых ‎истин ‎не ‎допускают‏ ‎своих‏ ‎читателей‏ ‎до ‎информации,‏ ‎рассказывая ‎вместо‏ ‎этого ‎о‏ ‎том,‏ ‎почему ‎данная‏ ‎информация ‎плохая ‎и ‎неправильная ‎—‏ ‎значит, ‎в‏ ‎ней‏ ‎что-то‏ ‎есть.

Есть такое понятие - "национальный обычай", которое рождается исключительно благодаря взаимодействию внешнего наблюдателя с людьми помянутой национальности. Для меня мыть руки в проточной воде, а не в наполненной раковине - нормальное безальтернативное поведение, а для какого-нить приезжего немца это "национальный обычай".

Человек, оказавшийся в незнакомой национальной среде, воспринимает её как угрожающую из-за непривычности (тут чисто количественное понятие, не надо сразу присваивать мне звание "проповедника ксенофобии" или "параноика"). Так как число раздражителей в ней велико, и человек не может отсмотреть их все по отдельности, он вынужден их классифицировать. Классифицировать непривычности в реальном времени он может только по признакам воспроизводимости и организованности. Разделы этой классификации впоследствии закрепляются на бумаге и называются "национальными обычаями".

C вьетнамской войной, ув. друзья, связан один культурный анекдот. Если заглянуть в голову современника, представляющего ту войну — то в данной голове будут звучать песни ВИА Doors или Jefferson Airplane, то есть саундтреки к фильмам, снятым спустя годы после и в других странах - «Апокалипсису наших дней» (1979) или «Взводу» (1986), а то и «Острову Черепа» (2017).

Реальные же американские солдаты в реальном Вьетнаме слушали совсем другие песни – что, я читал, порождало конфликты поколений в последующие десятилетия: на встречах ветеранов юные диджеи простодушно ставили то, что, как им казалось, будет в тему — а ветераны дружно требовали вырубить эту хрень.

Впрочем, в матче ветеранов с поп-культурой последняя предсказуемо победила серией нокаутов, и поэтому в наши 2020-е фильм про Вьетнам, в котором звучали бы только настоящие «песни из зелёнки», покажется неаутентичным.

Это, надо думать, скорее правило. Представим себе, как бы ржали ахейцы времён троянского похода, увидев, во что их обрядил кинематограф батальных картин XX века. Если перейти на более близкую нам почву — то уместно вспомнить итальянский исторический х/ф «Татары!» (1961). В этом произведении, снятом по «Повести о разорении Казани Батыем», татары, возглавляемые Орсоном Уэллсом, бьются насмерть с викингами, мирно живущими на Волге в XIII веке и одетыми в какие-то античные лорики и рогатые шлемы (придуманные, в свою очередь, в XIX столетии).

Всё это весело, но намекает нам, что мы в действительности почти никогда не имеем настоящего представления ни о какой эпохе.

Включая зачастую нашу собственную.

При съёмках ранних фильмов Джона Ву нередко не хватало денег на специальные холостые патроны для съёмок перестрелок. Из-за этого во многих сценах приходилось использовать более дешёвые боевые патроны, стреляя по стенам, а кадр ставить таким образом, чтобы визуально разделить стрелка и цель.

На данный момент ЮАР – это очень интересная страна, которая управляется бизнесом. Точнее, теми самыми корпорациями, которые просто поделили между собой сферы влияния и интересов, и вполне мирно уживаются друг с другом. Ну а где-то промеж них, тихо и не выпячиваясь, живут официальные власти ЮАР. Естественно, что порядок и хорошие отношения между всеми участниками рынка обеспечивают не госструктуры, а частные компании и персональные службы безопасности. Вообще, очень увлекательная страна в этом смысле. Если хотите написать современный киберпанк, то за образец надо брать не какие-то там Японии, Тайвани и Гонконги, а неприметную ЮАР. Там всё по канону: грязища, говнища, нищие бунтующие нигры, богатые корпорации, частные вооружённые силы, и изолированные кварталы для приличных людей.

Сейчас речь пойдет о Сардинии, где был расположен славный городок Альгеро. Там в любимых мною 1582-1583 годах свирепствовала эпидемия чумы (Yersinia pestis). Однако Альгеро повезло, ибо промедикусом (главой медицинской службы города) там состоял Квинто Тиберио Ангелерио. <...>

Надо сказать, что Ангелерио был не только высокоученым медиком, он еще и практиковал во время чумы в Мессине (Сицилия) в 1575-76 годах, поэтому имел свои взгляды и наработки по борьбе с болезнью и эпидемией.

Итак, ноябрь 1582 года. На Сардинии жахуло. Все началось с прихода в порт судна из Марселя, с которого высадился моряк, у которого Чумная Гвардия обнаружила бубоны чумы. Моряка сразу отправили в лазарет (кстати - лазарет в понимании того времени - это не просто госпиталь, а чумной, или, если угодно, эпидемиологический), однако поздно - оказалось, что сейлор успел побывать у проституток, и заразил сразу двух (по очереди, или в едином соитии - неизвестно). К 20 ноября в городе было 20 заболевших, муниципалитет вызвал Ангелерио, который диагностировал именно чуму.

На вопрос - что делать? - врач выдал список мер...

https://george-rooke.livejournal.com/959606.html

Плоды помидора с точки зрения ботаники являются ягодами. Однако в США, где понятия «овощ» и «ягода» юридически различаются, помидор специальным решением Верховного суда был признан овощем — чтобы таможенные сборы за него собирать, как за овощ. Обоснование сего просто прекрасное: «его едят не на десерт, как ягоды, а вместе с основными блюдами, как овощи».