Heinrich Kramer

- …когда-то я был человеком, добрая госпожа, - доносится из-за стенки голос Питера Петтигрю, - но однажды злой колдун превратил меня в крысу…

Сегодня ночью Питер вернулся со своего задания, но вместо того, чтобы сразу же потихоньку прошмыгнуть ко мне в кладовку и отчитаться о результатах своей миссии, это тупое животное первым делом ломанулось к холодильнику. Пожрать на ночь это же святое, правильно? Где и было изловлено бдительной миссис Грейнджер. Но человек-крыса не растерялся, без колебаний нарушил мой приказ о неприменении магии, чтобы наложить на дверь спальни Дэна Грейнджера беспалочковое «Силенцио», после чего приступил к сочинению жалостливой истории в свое оправдание.

А поскольку звукоизоляция в этом доме никуда не годится, я тоже имею «удовольствие» слышать его сказки.

- …Я не хотел жить дальше, но ведь пока бьется сердце нужно бороться, так меня учили родители, даже если остался один, даже если твой противник Темный Лорд, даже если ты всего лишь крыса…

В истории Питера было все: и великая любовь простого магла к дочери Страшного Темного Лорда, и Темный Лорд, в наказание за подобную дерзость превративший его в крысу. И дракон, которого Питер победил, спасая принцессу, чей поцелуй помог ему вернуть человеческий облик….

- …только три часа в день, добрая госпожа, я могу быть человеком, - Питер печально вздохнул, - ведь подобное черное колдовство снимается только силой любви, а ее-то как раз я к принцессе и не испытывал, как и она ко мне. Но я все равно буду вечно благодарен ей за это, и буду служить ее дочери Пэнси Паркинсон, хотя бы даже и в виде крысы.

Конец же истории был настолько печален, что Эмма Грейнджер уже не могла сдержать слез. Ее всхлипывания были хорошо слышны в моей комнате.

- Не плачьте, добрая госпожа, - утешал ее Петтигрю, - я не стою ваших слез, зря я вам вообще все это рассказал, я не должен был взваливать такое на вас. А сейчас, простите, мое время кончается, сейчас я снова превращусь в крысу. Прошу вас, никому не рассказывать обо мне, в волшебном мире жестокие законы, а я одним своим существованием нарушаю их Статут Секретности. Даже Тому и Пэнси, ведь если кто-то прочитает в их мыслях о моем существовании, меня казнят, а их будут судить за укрывательство преступника, - он печально вздохнул, - смерти я не боюсь, я устал так жить, но не хочу быть повинным в страданиях близких мне людей. Я этого не стою, я всего лишь бесполезная крыса.

- Я никому не скажу о вас, - пообещала ему миссис Грейнджер, - а вы Питер не говорите так о себе, вы очень добрый и очень храбрый человек, вы сделали все, что от вас зависело, и не ваша вина, что так все закончилось. Я приготовлю вам продукты, приходите сюда завтра в это же время.

Он набирал высоту, скользя по широкой спирали и с каждым метром все набирая скорость. Эррол последовал за ним. Теперь он двигался по орбите вокруг большого дракона, словно крохотное буксирное судно вокруг баржи.

— Да он… да он ведь ТОКУЕТ! — не веря собственным глазам, воскликнул Ваймс.
— Урой этого паскудника! — с энтузиазмом прокричал Шноббс.
— Наверное, здесь будет уместнее «поджарь», — поправил Колон. — Ты ведь к этому его призываешь?

Ваймс спиной почувствовал взгляд госпожи Овнец. Он обернулся и посмотрел ей в лицо. До него начало доходить.

— О-о-о! — только и сказал он.

Госпожа Овнец кивнула.

— В самом деле? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Странно, что я не подумала об этом раньше. Следовало бы обратить внимание на некоторые признаки. Такое горячее пламя. И потом они гораздо территориальнее самцов, предпочитают оставаться на одном месте.
— Почему ты не дерешься с этим гадом?! — Шноббс все надрывал глотку вслед уменьшающимся драконам.
— С сукой, Шноббс, — тихо поправил Ваймс. — Здесь лучше употреблять ругательства женского рода.
— Почему ты не дере… что?
— Это особь женского пола, — объяснила госпожа Овнец.
— Что?
— Это значит, что если ты, Шноббс, попробовал бы применить здесь свой любимый пинок, то он бы не подействовал, — в более доступной форме растолковал Ваймс.
— Это ДЕВОЧКА, — перевела госпожа Овнец.
— Такая огромная, мать твою?!

Ваймс громко кашлянул. Крысячьи глазки Шноббса скосились в сторону Сибиллы Овнец. Та вспыхнула, как закат.

— Такая изящная дракониха, хотел я сказать, — быстро поправился он.
— Э-э. Широкие, вынашивающие яйца бедра, — с пылом поддержал сержант Колон.
— Чистая статуэтка, — с жаром добавил Шноббс.