ARGUMENTUM AD MARTINUM: ФЕОДАЛИЗМ, ПРОГРЕСС И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ В МИРЕ ЛЬДА И ПЛАМЕНИ
Есть еще одна вещь, к которой Джордж Мартин приучил почтенную публику — оправдание любой мерзости, которую творят вымышленные герои, тем, что у них, типа, «средневековая мораль», причем Средневековье, похоже, начинается у таких людей в первобытные времена, а заканчивается где-нибудь в 1985 году. Не имеет значения эпоха, страна, социальный класс, господствующая религия — везде жизнь стоила дешево, сильный мог по беспределу убить слабого, моральные нормы были сплошным лицемерием... Да, и женщин тоже за людей не считали. Ваще.
С этим, однако, есть две проблемы.
Первая состоит в том, что Мартин вообще не историчен, он антиисторичен. Он в нескольких интервью говорил, что история для него скучновата, пресновата и в ней слишком мало крови. Он говорил это во многих интервью, в частности, про Черный Ужин, послуживший одним из прообразов Красной Свадьбы.
и про Зороастризм, с которого он срисовал культ рглорианство.
Вторая проблема состоит в том, что Мартин пишет не про историю и не про Алые и Белые розы. Хотел бы писать про Войну Роз — написал бы какое-нибудь «Солнце в Зените». Но Англия XV века для него слишком цивилизованна.
Ведь в ней существовал парламент, в котором ожесточенно спорили, но решения которого исполняли потом все, и те, кто голосовал против, тоже, как было, например, с запретом на импорт шелка в 1470е. В этой стране в 1487 году появился т. н. Court of Poor Requests, т. е. такой суд, в который иски могли подавать люди, у которых не было денег, чтобы оплатить тяжбу даже в мировом. Это была страна, где Ричард, герцог Глостер, будущий Ричард III, тогда еще «просто» брат короля и президент Совета Севера отдал под суд одного из своих рыцарей за то, что тот «оскорблял и запугивал» просителей, собравшихся в Миддлхеме в день заседания совета — привет Григору Клигану.
Так что Мартин лепит свой мир, не оглядываясь ни на какие исторические реалии.
И главное, чем этот мир отличается от нашего — в нем невозможен прогресса. В нашем мире прогресс не только возможен - он произошел. Само существование этого сайта и "тапков", с которых вы на нем сидите - свидетельство такого прогресса.
И в Средневековье прогресс происходил. Вот хотя бы Миддлхэм, который я уже упоминал: еще в 1190 на его месте стоял деревянный Mott And Bailey, а в 1174 герцог Глостер начал увеличивать окна, т.к. жить в нем стало темно и некомфортно.
Но создатель Планетоса поставил на пути прогресса в том несчастном мире два непреодолимых препятствия.
Первое - это чудовищные природные условия. Зимы, длящиеся годами, целые регионы Эссоса, где попросту невозможно жить...
Но природу можно, в конце концов, покорить. Как говорится: мы не должны ждать милостей от природы после всего, что мы с ней сделали. Или приспособиться.
Но сделать этого не могут сами люди — вернее их мировоззрение и образ жизни. Это и есть второе препятствие на пути планетосского прогресса.
Планетосцы, кажется, начинают попытки обмануть своего партнера (в любых делах, от религиозных до семейных) ровно в момент, когда произносят слова о дружбе и сотрудничестве/подписывают договор.
Они никогда не действуют рационально. Долгосрочные интересы семьи/страны/предприятия/нужное-вписать-ненужное-вычеркнуть неважны, подумать на два шага вперед о последствиях своих действий — неважно и ненужно, главное — сиюминутная выгода, или возможность провести красивую интригу.
Книги, образование, ученость — это для «баб» и прочих слабаков. Даже читать местным лордам западло, за них это делают мейстеры.
Проблема только в том, что постоянные обманы порождают отсутствие доверия, а отсутствие доверия делает невозможным создание хоть чего-нибудь стабильного: от кузни в Блошином Конце до империи размером с континент. Неумение действовать рационально и дальновидно... ну, просто наполняет кладбища, как мы уже не раз видели. А презрение к знаниям и науке попросту оставляет все нужные изобретения без инвестиций.
Если бы наши предки 500 лет назад жили, как живет Планетос в мире Мартина, мы не сидели бы сейчас на фанфиксе с электронных девайсов, а пахали бы поле. На себе.