Наждак. ОЖП, Наруто.

Моя правда — в пыли абразивной.
Слово — грубый и бурый наждак.
Багажом — опыт мой негативный.
Он во мне. Без него мне никак.

Я ушла навсегда в огне взрыва,
Чадом, месивом дымного мяса.
Как случайные искры огнива,
Догорела, пропала напрасно.

Возродилась в огне, на кровавом снегу,
В теле рыжей Карин: не во сне, наяву.
Мои руки, в укасах, по-детски тонки.
И движения снова как в детстве легки.

По дымящимся трупам скользила змея.
Четко я осознала: сдаваться нельзя.
Я бежала по снегу, не чувствуя ног.
И мне грудь обжигал каждый ветра глоток.

Как ушла я не знаю. Никто не искал.
Ирьёнин меня старый в горах подобрал.
Узумаки как я и ослепший старик.
Настоящий отшельник из сказок и книг.

Стала Маугли горным слепая Карин.
Видеть кровью меня научил ирьёнин.
Я косматым дервишем бродила в горах.
Из груди вырвав собственный страх.

Я ему рассказала про мангу, про всё,
Про предательство Данзо, грядущее зло,
Про Наруто, Мадару, Коноху. А он
Мне ответил, что каждый зачем-то рождён:

Не все сразу находят свой жизненный путь,
Многим славным случалось в болота свернуть.
Мой сенсей мне сказал: «Нам в Коноху пора.
Ками знает, зачем он послал мне тебя.

Ведь тебя научил я тому, что важней:
Тайной технике клановой древней моей.
Таких техник лишь две. И их суть: смерть и жизнь.
Треугольник и круг. Угол вверх. Угол вниз.

Даровал её нам Ооцоцуки Джашин,
Демон древний и клана проклятого сын.
Больше ты не умрёшь, но, послушай меня:
Знать о технике этой хокаге нельзя».

Я, покойный фикрайтер, смеялась до слёз
Под скрип осей тележных, кряхтенье колёс,
Под погонщиков крики, мычанье коров
И обрывки случайно оброненых слов.

Мелкой рыжей дикаркой все звали меня.
Щербозуба, нахальна ухмылка моя.
Рыжий горный ёкай! Почему бы и нет?
Во всё небо кровил золотистый рассвет.

Дед и я, мы в Коноху вошли без потерь.
Я теперь в Академии. С братом, поверь.
Кто бы что ни придумал, Наруто мне — брат:
Два отбитых ёкая в Конохе чудят.