#музыка #всем_пох

Дэвид Боуи о 80х годах.

МБК: Скажи начистоту, как ты оцениваешь 1980-е? Ты выглядел счастливым и был, что называется, «в своей тарелке», но это никак не сказалось на творчестве.

ДБ: Для меня этот период был очень плодотворным: я был победителем на всех фронтах. Впервые я почувствовал себя удовлетворенным, реализовавшимся не только в художественном отношении, но и как член общества и сообщества. У меня такое чувство, что я вышел из 80-х, став намного более общительным и умеющим жить проще. Я был счастлив, наконец, иметь возможность вести диалог с другими.

Раньше я был очень странным, очень скрытным типом, который не знал, как себя позиционировать в отношениях с людьми. И я верю, что боролся за умение строить отношения из рефлекса выживания, потому что я и вправду достиг дна пропасти. Я достиг уровня хронической необщительности, и мне было совершенно необходимо найти лекарство. Я опустился так низко, что мне оставалось единственно возможное направление — вверх. Я сказал себе: я не могу погружаться ниже, самоубийство подстерегает меня, я больше не могу найти достаточно веские основания для того, чтобы жить. Надо было сделать что-то, вернуться наверх, найти воздух там, где он был. Возвращение на поверхность было для меня великолепным ощущением. С того дня я решил, что быть в мире с самим собой и моим окружением должно стать моей главной заботой и серьезным вызовом.

МБК: Но как ты нашёл мотивацию для движения вверх, в то время как многие другие так и остались на дне?

ДБ: Я не знаю. Так много людей погрязли в этой борьбе… Я, наверное, очень любопытен по своей природе. Общество, в котором мы живем, интересует и будоражит меня. Вот поэтому я и нашел в себе силы вернуться: я действительно люблю людей, я люблю общество, мне нравится наблюдать, как оно работает или не работает.

Честно говоря, я никогда не хотел жить в полном одиночестве, и именно поэтому я так много о нём писал: оно было частью моего существования, и я хотел уйти от этого. Итак, в моем случае, у написания песен есть очень чёткая катарсическая функция, как и у большей части того, что было написано во всем мире. К тому же, я никогда не считал, что изоляция — это романтично.