В последние дни я был занят презентацией романа "Истинное имя" для литературного агента. Чувствую себя, как выжатый лимон. Жена говорит, что ей эта работа в моем исполнении напоминала "то видео с осьминогом, который протискивается в тонкую стеклянную трубку. С одной стороны торчит кусочек щупальца и два вытаращенных глаза, и он такой - ыыыыы, я смогу...!"
Добрая Соня.

Правда в том, что рассказать о _чужой_ книге всегда проще, чем о своей собственной. Cмотришь на интервью писателей вроде Сапковского, Толкиена или Семёновой и думаешь - я точно их книги читал?.. Помню, я как-то издевался над "откровениями" пана Сапковского на тему "Цири - это зло, абсолютное зло, Ведьмак - это добро, а вся история в целом - это о том, что соединение добра и зла непобедимо". После такого пароксизма глупости становится понятно, что автору нужно свои представления о том, "о чем его книга", сверять с восприятием читателей. Просто на всякий случай, чтобы не впадать в маразм. И это ведь не уникальная ситуация - был Гоголь с его представлениями о том, о чем его "Ревизор" и "Мертвые души", был Толстой с его представлением об идее "Анны Карениной".

В общем, глупо считать, что "автор всегда прав". На самом деле автор прав, когда он прав. В том числе - в отношении своего собственного текста. Так что я надолго закопался в свой архив - перечитал рецензии на книгу, даже обратился за советом к нескольким читателям, с которыми у нас когда-то в прошлом завязалась переписка. Надо признать, без этого подспорья я бы вообще не справился. Но многие вопросы, неизменно ставившие меня в тупик в прошлом, стали казаться еще более неразрешимыми.

Ну например. Сюжет, проблематика и синопсис Истинного имени однозначно требуют представлять книгу издателю, как young adult. А между тем, это совсем не young adult, и наибольший восторг книга вызывала не у целевой аудитории янг-эдалта, а у людей совсем других - и неожиданных, если судить по сюжету - возрастов - 35, 40, 60...

Если бы речь шла о Сапковском с его "Кровью эльфов", можно было бы сказать - "да, сюжет строится вокруг истории подростка, познающего мир, но темы войны, нейтралитета, политических интриг и т.д. ориентированы прежде всего на взрослого читателя". В Истинном имени нет никаких "тем, ориентированных на взрослого читателя". И очень трудно, даже невозможно, поэтому объяснить, почему книга гораздо лучше "заходит" взрослым.

Может быть, разгадка в том, что классический янг эдалт предполагает непосредственное восприятие героя и отождествление читателя с ГГ, а в "Истинном имени" читатель большую часть времени смотрит на главного героя глазами кого-нибудь из взрослых. В янг эдалт подросток тоже может - иногда - показываться глазами взрослых людей, но в этом случае они (в полном соответствии с желанием ЦА) всегда относятся к нему очень серьезно - ненавидят его, соперничают с ним или восхищаются им, как равным. "Истинное имя" адресовано скорее тем, кто при чтении будет ассоциировать себя не с ГГ, а со взрослыми, для которых совершенно неестественно как воевать с подростками, так и преклоняться перед ними, а естественно относиться к ним с совсем других позиций - испытывать определенную ответственность за них, даже если они попали в сферу твоей ответственности по чистой случайности, проявлять снисходительность, досадовать на их самонадеянность и импульсивность и тд.

Еще, наверное, разгадка в том, что "молодежная литература" целиком построена вокруг идеи самоутверждения. Достижения и всеобщее признание нужны героям таких книг, чтобы ощутить собственную силу, независимость и ценность. А в "Истинном имени" проблема самоутверждения для главного героя не стоит. Как мне сказал один читатель, "это могла бы быть книга о взрослении, но на момент начала истории главный герой уже обладает качествами, приобретение которых обычно называют взрослением".

И я подумал - черт возьми, а ведь он прав! У главного героя, несмотря на крайне юный возраст, изначально очень гармоническое ощущение своего Я. Еще давным-давно другой читатель отмечал, что Крикс уже в начале первой книги - человек самодостаточный и независимый. Он, с одной стороны, не испытывает потребности самоутверждаться, выступая против взрослых или против своих сверстников, а с другой стороны - в любом конфликте руководствуется только собственными представлениями о правильном и неправильном. Он вежлив, но не беспокоится о том, чтобы понравиться другим. Причем не потому, что он такого уж высокого мнения о собственных достоинствах. Скорее, дело в том, что он сам доброжелательно относится к окружающим людям, и поэтому предполагает, что и они будут к нему доброжелательны - просто потому, что хорошо относиться к тем, кто не сделал тебе ничего плохого, с его точки зрения, естественное положение вещей. Ну, словом, мечта психотерапевта - человек, которому в смысле психологической зрелости "взрослеть" особо некуда.

Дойдя до этой мысли, я внезапно понял, что понятие "взросления" в старой литературе - и в литературе современной - означало вещи совершенно разные. Рассматривать "Истинное имя" (и другие части цикла) как "историю взросления" вполне естественно для старой парадигмы, где под "взрослением", конечно, могла пониматься моральная эволюция и избавление от своих недостатков, но гораздо чаще понималось постепенное развитие характера и убеждений персонажа, их проверка и уточнение под влиянием разных людей и сложных ситуаций. В новой парадигме понимание "взросления" заимствовано прямиком из психологии, а если быть еще точнее - психотерапии.

Психотерапевту свойственно иметь дело с людьми, которые, в силу каких-то внешних факторов (чаще всего сочетающих в себе влияние среды и личные особенности человека) не смогли достичь внутренней зрелости. Либо они не ощущают собственную ценность и отчаянно нуждаются в чужом признании и одобрении. Либо они не могут справиться с гневом, который в них вызывает беспомощность перед какими-то определенными проблемами, и вымещают этот гнев на окружающих. Либо они крайне эгоцентричны и считают покушением на свои интересы то, что остальные люди не стремятся бросить все дела, чтобы удовлетворять их потребности. И тд и тп. В контексте психотерапии под "взрослением" подразумевается избавление от всех этих неадаптивных, инфантильных качеств и способность выстраивать с другими людьми взрослые отношения, не сползая поминутно к самоощущению ребенка, который нуждается в чужой заботе и любви, или к роли родителя, который хочет всем вокруг указывать, как жить.

Такое понимание взросления, как и многие другие образы и идеи, порожденные практикой психотерапии, изменило и нашу культуру, и наш образ мыслей. Многие из таких изменений, надо сказать, очень полезны. Например, представления о личных границах и о ненасильственном общении сделали мир гораздо лучше. В других случаях - это не очень хорошо. Скажем, понятие "взросления" в основе своей подразумевает нормальный процесс, свойственный благополучному и психологически здоровому человеку, а дискурс психотерапевтов предназначен отнюдь не для описания здоровых и благополучных людей. Отсюда довольно дикие идеи в стиле - "каждый персонаж должен иметь внутренний конфликт или психологическую травму, преодоление которой _и является_ взрослением и становлением героя". Это так же дико, как сказать - каждый человек должен иметь физическую травму, и ежедневное преодоление этой травмы _и является_ жизнью. Травмы, хоть психологические, хоть физические - явление ненормальное и, вообще-то говоря, не делающее человека интереснее или сложнее.

Конечно, абсолютно здоровых людей не бывает, у каждого что-нибудь найдется - у того давление повышено, тот слишком часто простужается, а у третьего - легкий гастрит. Но люди, обладающие всеми этими проблемами, воспринимают себя, как здоровых, не фокусируют внимание на этих мелочах и уж тем более не раздувают их до инвалидности (если только они не патологические ипохондрики). А в отношении своих переживаний и переживаний персонажей книг и фильмов люди делают именно это.