Потерянная — Черновики (гет)

Она села на землю и закрыла глаза.

Не знала, сколько просидела так — но вдруг заметила странное свечение. Мягкое, белое, чуть мерцающее. Приоткрыв глаза, она увидела — к ней приближается что-то… прекрасное.

Белоснежное существо с длинной гривой и серебристым рогом на лбу — единорог.

Ева в изумлении привстала и приняла человеческий облик. Единорог подошёл почти вплотную. Не веря в происходящее, она протянула руку. Он фыркнул и ткнулся в её ладонь мягким носом.

Её вдруг наполнило чувство… непередаваемого покоя. Всё внутри затихло, словно тревога растворилась. Впервые за долгое время Ева почувствовала себя в безопасности.

— Ты поможешь мне выбраться отсюда? — прошептала она. — Я… я потерялась.

Единорог фыркнул и слегка качнул головой, словно давая понять: следуй за мной.

Ева снова превратилась в лань и пошла за ним в глубину леса — но теперь без страха, с теплом в сердце.

Они вышли из леса вместе. Когда кромка деревьев осталась позади, единорог остановился, взглянул на неё, легко поклонился и скрылся в глубине леса.

Ева стояла, ошеломлённая. Было уже поздно. Очень поздно.

Наверняка комендантский час давно закончился.

Она вновь приняла человеческий облик, накинула на себя чары невидимости и бегом вернулась к замку. Тихо проскользнула через коридоры и оказалась у портрета Полной Дамы. Сказав пароль, вошла. Судя по недовольному лицу дамы, было действительно слишком поздно.

Но Еву это не волновало. Тревожное напряжение ушло, и теперь она чувствовала себя… прекрасно. Лёгкой, умиротворённой. Почти счастливой.

Она тихо прошла вглубь гостиной.

Фонари освещали зал мягким, тёплым светом.

Она уже собиралась подняться в спальню, как вдруг…

— Где ты была всё это время?! — раздался позади гневный голос.

Ева резко обернулась — и застыла. На диване сидел Гарри. В руках он держал книгу, но теперь смотрел прямо на неё.

— Привет, Гарри… давно ты здесь?.. — попыталась она сказать с лёгкой шуткой, но голос дрогнул.

— Привет?! Только это ты можешь сказать? Ты вообще знаешь, который сейчас час? — он поднялся. — ТРИ часа ночи, Ева!

— Не злись. Я… просто уснула. В заброшенном классе, — пробормотала она, отворачивая взгляд.

— Уснула?.. — Гарри рассмеялся безрадостно. — Я не видел, как ты вернулась, поэтому ждал. Всё это время. Ждал и волновался. А ты, значит, просто спала?

Сейчас она чувствовала себя, как провинившийся ребёнок.

— Гарри, хватит. Я не ребёнок. Я делаю, что хочу, и не обязана тебе отчитываться. Мне было плохо — ясно? Я просто искала тихое место, чтобы прийти в себя, — вспылила она.

— Я же говорил — ты мне как сестра! Я чувствую ответственность за тебя! Не исчезай вот так просто! — воскликнул он в ответ.

В этот момент портрет снова открылся.

Ева бросилась к Гарри, зажала ему рот рукой и затащила за шторы.

— Если нас поймают и сдадут, ты будешь виноват! — прошипела Ева злобно, сквозь зубы, вжимаясь в стену рядом с ним.

В этот момент в комнату вошёл кто-то. Сердце Евы едва не выскочило из груди.

Это была профессор Макгонагалл.

Она на мгновение остановилась на пороге, зевнула, сонно оглядела пустую комнату и, не заметив ничего подозрительного, тихо удалилась, прикрыв за собой дверь.

Ева затаила дыхание, едва осмеливаясь пошевелиться. Она ещё сильнее прижалась к Гарри. Сердце колотилось с такой силой, что казалось — сейчас вырвется наружу. Она не хотела быть пойманной. Не хотела быть наказанной. Это было бы ужасно — после всего, что она уже пережила сегодня.

Гарри тоже затаился. Он не сказал ни слова. Его руки были по-прежнему прижаты к бокам, дыхание чуть сбивчивое.

Он вдохнул — и почувствовал аромат её волос. Едва уловимый запах розы.

Когда шаги Макгонагалл окончательно затихли за дверью, Ева наконец облегчённо выдохнула. Ноги у неё подкашивались — усталость, накопившаяся после бега по Запретному лесу, догнала её, будто волна, накрывшая с головой.

И только сейчас она поняла: она буквально висит на Гарри.

Смущённо она отшатнулась, быстро выпрямилась и поправила волосы.

Они вышли из своего укрытия.

— А кто-нибудь ещё… знает? — негромко спросила она, взглянув на Гарри.

Он молчал. Ни слова, ни взгляда. Будто ушёл в себя.

Она легонько толкнула его локтем:

— Эй! Я с тобой разговариваю.

— Седрик знает, — пробормотал он, отводя взгляд.

— ЧТО?! — Ева взвизгнула, потом испуганно понизила голос. — Как?.. Зачем?..

— Я… я искал тебя. Подумал, вдруг ты с ним… — признался он с досадой.

Ева чуть не влепила ему пощёчину. Но сдержалась.

— Ладно. Всё хорошо. Что ты ему сказал?

— Просто спросил, видел ли он тебя. Это было до отбоя — он как раз выходил из спальни Пуффендуя. Сказал, что не видел.

— Надеюсь, из-за тебя ничего не испортится… — буркнула она.

— Что тебе вообще в этом Седрике?

— А тебе-то зачем эта твоя Чжоу?

— Он — надменный, самодовольный болван!

— Не смей оскорблять Седрика, понял?

— То есть он тебе дороже, чем я?..

— Нет. Никто и никогда не будет мне дороже тебя.

Гарри покраснел, опустил глаза.

— Серьёзно? — спросил он тихо.

— Конечно, придурок. Ты мне как брат. Каким бы ни был возлюбленный человек, он не станет дороже брата.

— Спасибо… — пробормотал он.

— Я устала. Прости. Спокойной ночи, — сказала Ева и пошла в свою комнату.

Сев на кровать, она закрыла глаза. Сердце колотилось странно быстро. Неужели… она и правда его любит?