Путь ворона (джен)

Комната встретила его тишиной и запахом пыли. На табурете возле умывальника, освещенного лунным светом, до сих пор валялся грязный гамбезон, на полу лежал ворох грязного белья. Постель второй день стояла не убранная.

— Кажется, пора прибраться, — вслух подумал Эйнар и подошел к письменному столу рядом с окном. Пошарив рукой, он нащупал огниво, достал трутницу и уже собирался поджечь трутовичную губку, но вдруг задумался. Эйнару в голову пришла безумная идея, рожденная явно не рассудком, а вином в жилах.

Он отложил кресало и кремень на стол и медленно потянулся к свече, взяв фитиль большим и указательным пальцами. “С печкой вышло, неужто со свечой не выйдет?” — с пьяной бравадой подумал он. Глубокий вдох. Медленный выдох.

Тепло, вызванное приятным вечером еще тлело в душе и Эйнар, сконцентрировавшись на своем новом маленьком солнышке внутри, обратился к дремлющему чудовищу. Зверь заинтересованно поднял голову и показал зубы в ухмылке. Осторожно, направляя, а не командуя, Эйнар послал поток своей воли и силы ормура в руку у фитиля. Пальцы мгновенно нагрелись, между ними показался дымок, но боли не было. Напрягая руку, Эйнар вытолкнул чуть больше своего зверя в направлении свечи. Загорелся маленький огонек. На выдохе капитан загнал энергию обратно к собственному нутру.

— Ну вот. Можешь же, когда захочешь, — сам себе сказал Эйнар, наблюдая за танцующим пламенем свечи. Ормур предпочел не отвечать.

В комнате стало светлее и сразу — уютнее. Окрыленный успехом, Эйнар повалился поперек на кровать, ударившись рукой о медный таз, который он в спешке оставил на постели дном вверх. Резкий, гулкий звук и боль в запястье вырвали капитана из уютного забытья и Эйнар инстинктивно вскочил, озираясь по сторонам. Сердце забилось, протяжный звон от удара о таз наполнил пространство.

Совсем уже с ума сошел, — потирая ушибленное запястье, поморщился Эйнар. Раздраженно отпихнув гнутую медь подальше, он поднялся и окинул взглядом свой бардак.

— Надо прибраться, — решил Эйнар и широко зевнул. Веки вдруг стали очень тяжелыми, капитан сладко потянулся, — Займусь этим завтра.

* * *

Утро, как у них с Эйнаром завелось, встретило его гостями. Дверь стоически держалась под градом ударов.

— Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность, — злобно пробурчал Эйнар, накрывая голову набитой гусиным пухом подушкой, — Нету меня!

Удары прекратились.

— Капитан Эйнар! Капитан!!! — кричал мальчишеский голос за дверью.

— Чего? — спросил Эйнар, не вставая с кровати.

— Это Крив, капитан! Откройте, пожалуйста!

“Крив? — сонно подумал Эйнар, перебирая в памяти знакомые имена, — А, Крив!”

Капитан нехотя сел на кровати. Мальчишка, поступивший на службу во Внешнюю Стражу чуть больше луны назад еще раз неуверенно постучался.

— Да иду я, — пробурчал Эйнар, поднимаясь. Он открыл дверь и тяжело посмотрел на по-миремски смуглого долговязого паренька, одетого в форменный коричневый гамбезон.

— Капитан! Я это… — Крив чуть смутился под взглядом своего начальника.

— Только не говори, что у тебя для меня донесение, — с ностальгической иронией Эйнар прикрыл глаза и уронил висок на косяк.

— Не совсем, — собрался парень и огляделся, будто проверяя, что их не подслушивают, — Э-эм… Могу я зайти?

Капитан удивленно открыл глаза. Еще раз взглянув на молодого стражника, он открыл пошире дверь, приглашая его войти. Крив прошмыгнул под рукой Эйнара и уставился на небогатое убранство жилища капитана Внешней Стражи.

— Что стряслось? — Эйнар закрыл дверь и подпер ее спиной, перекрестив руки на груди.

— А, — отвлекся от созерцания Крив и вытянулся перед капитаном, — Я только что с севера из дозора. Мы заметили двартонцев на границе.

Сон слетел как тяжелый ком снега с крыши. Эйнар отодвинул паренька рукой и скрылся за простынями на веревке. Вышел уже одетый в хауберк поверх стеганки, тяжелых кованых сапогах и с влажными волосами. Крив подскочил к нему со спины, помогая с завязками у шеи, пока капитан подпоясывался мечом и закреплял кованые наголенники. По привычке проверяя голенище, в котором он держал свой охотничий нож, Эйнар замер.

— Капитан? — осторожно спросил начальника парень, заканчивая завязывать узелки.

“Бездна, я не забрал у нее нож!” — Эйнар с досадой зажмурился и шумно выдохнул.

— Ничего. Пошли, — коротко сказал он и первым покинул комнату.

Они быстро спустились по лестнице, вышли на улицу и поспешили к крепости.

— Капитан Эйнар, а могу я спросить? — вдруг заговорил Крив, с интересом поглядывая на старшего товарища.

— Ну? — коротко бросил Эйнар, занятый мыслями о северной границе.

— А за что вас Вороном прозвали?

Капитан ответил не сразу. Они почти дошли до площади, когда Эйнар решил ответить.

— У Бажена спроси, если интересно. Или у капитана Надеи.

— Их я уже спрашивал, — печально вздохнул парнишка, — Думал, вы что-то другое скажете.

Спрашивал, значит? И что же они тебе ответили? — неожиданно заинтересовался Эйнар, вспоминая как получил свое прозвище.

— Ну-у, — протянул Крив, — Бажен сказал, мол, “каркает много”, а капитан Надея сказал, что “если хочешь, чтобы бой прошел легко, заставь Ворона заткнуться”

Молодой стражник опасливо покосился на капитана, ожидая выволочки за дерзость, но тот лишь неопределенно хмыкнул.

— Н-да, что-то вроде того, — отрешенно проговорил Эйнар и стремительно вошел во внутренний двор крепости.

У конюшен уже толпились их воины, но Надеи видно не было. Ржали запрягаемые кони, стражники гремели оружием и кольчугами, сновали мальчишки-оруженосцы, уже вступившие во Внешнюю Стражу, но еще не участвующие в боевых действиях. Кто-то кричал какие-то команды, конюхи успокаивали лошадей.

Разглядев Бажена, Эйнар поторопился к нему. Крив увязался за капитаном.

— Бажен! Что, раздери меня бездна, происходит? — перекрикивая лошадей и конюхов спросил капитан. Бажен подтянул подпругу у своего рыжего жеребца и вынул трубку изо рта.

— Двартон происходит, капитан, — он повернулся и, заметив Крива, ткнул в его сторону трубкой, — Вон, гонец средь ночи прискакал, грит, там полсотни у Медвежьей скалы стоит. Я пока парней поднял, пока собрались все, а тут ты уже.

— Надеи не видать? — спросил Эйнар, еще раз оглядываясь. Друга в конюшнях не было.

— Оставь-ка ты его здесь, Эйнар, — старый воин вдруг обратился к начальнику по имени и встал так, чтобы загородить его от любопытного Крива, — Сам веди, дело не ждет. Найдется Надея, никуда не денется.

Капитан напряженно посмотрел на боевого товарища. Терпкий запах табака, преследовавший Бажена повсюду, камнем осел в животе вместе с тревогой.

— Наших там сейчас дюжины три, да? — начал просчитывать Эйнар, принимая командование. Бажен кивнул.

— И тут две дюжины. Выдюжим.

— Эх, лишь бы двартонцев больше не оказалось, — уже громче проговорил капитан, взирая на своих людей.

— Молчи! Тс-с! Молчи, капитан! — послышалось с разных сторон несколько голосов. Один из них точно принадлежал Стояну, которого вчера поминал за столом Надея.

Эйнар послушно заткнулся. Рознег, вчерашний старый конюх, подвел к нему запряженную вороную кобылицу.

— Это Ночка, капитан, — конюх погладил лошадь по боку, — Вы ж без коня остались, а Ворон вам пока маловат. Пусть пока эта красотка послужит.

Ночка взбрыкнулась и, подняв голову, заржала, порываясь встать на дыбы.

— Тихо, тихо, красавица, — легко удержал кобылицу Рознег, — Она у нас дама, конечно, с норовом, но вы поладите, я уверен.

Капитан с сомнением посмотрел на строптивую кобылицу.

— Что-то мне везет на норовистых барышень, — с сарказмом пробормотал Эйнар.

— Вы у меня что-то с конягами нашими вообще не задружились почему-то, — задумчиво произнес старых конюх, поправляя седло на Ночке, — Так, может, больно спокойных вам подбирал. Ночка с вами справится.

Рознег хлопнул кобылу по плечу и та боднула его головой. Конюх лишь ласково почесал ее шею.

Эйнар спорить не стал — препираться не было смысла. Поймав в толпе мальчишку-оруженосца, он сказал ему:

— Как только объявится капитан Надея, передашь ему, что я забрал две дюжины и уехал на север, к Медвежьей скале. Понял?

Мальчишка с важным видом кивнул и, поклонившись, побежал к лошадям. Эйнар хотел было взобраться в седло, когда его окликнул Бажен.

— Что еще? — спросил капитан, оставляя ногу в стремени.

— Ты забыл. Капитан, — тихо сказал старик и протянул ему охровый сверток. Эйнар встал прямо и развернул ткань, которая оказалась сюрко с вышитым на нем черной нитью стилизованным городом, заключенный в круг замысловатого орнамента.

Суета вокруг стихла. И воины, и конюхи во все глаза наблюдали за тем, как Бажен помогает капитану надеть просторный плащ без рукавов с символом их города на груди. Оказавшийся поблизости Крив, не говоря ни слова, принял тяжелый меч Эйнара, пока его владелец нырял в новое облачение. Облачение капитана Внешней Стражи свободного города-крепости Мирема.

— И как я выгляжу? — в торжественной тишине негромко спросил Эйнар у Бажена.

Старый воин критически оглядел его с ног до головы.

— Как был дураком, так и остался.

Эйнар криво улыбнулся. Крив подал ему обратно меч и капитан затянул ремень на поясе.

Взлетев в седло, капитан оценивающе посмотрел на своих воинов. Крив, возомнивший себя на сегодня личным оруженосцем Эйнара, подал ему большой каплевидный, обитый кожей щит, который капитан закрепил у предплечья. В молчании все наблюдали за своим капитаном.

“Я должен что-то им сказать,” — сообразил Эйнар, вспоминая зажигательные речи Надеи в такие моменты.

— Друзья! — начал он, придумывая что бы такого сказать. В голове было пусто, — Вперед.

Больше не сказав ни слова, он развернул Ночку и повел легкой рысью свое двухдюжинное знамя к воротам из крепости.

Впереди отряда побежали оруженосцы, чтобы выезжающим воинам открыли Внешние ворота. Проходившие мимо горожане прижимались к стенам домов, пропуская отряд Внешней Стражи. Женщины осеняли их знаком Праматери, проводя руками от неба к земле, на Эйнара в его новом сюрко смотрели с надеждой и тревогой.

— Приведите их обратно, капитан, — услышал он голос какой-то женщины с корзинкой яиц в руке.

— Кормилец-Прародитель пусть да не покинет вас, — вполголоса молились за них старые супруги в скромной одежде.

— Да отведет вас Праматерь от Шептуна-Наследника, сына своего… — шептали ветроходицы в белых одеяниях.

Каждое слово дергало какие-то струны внутри Эйнара, заставляя его зверя ворочаться и скалиться. Ормур защищал то, что нарек своим, и капитан не мог с ним не согласиться. Кольчуга стала слишком тяжелой и тесной и капитан усилием воли и выучкой заставлял себя сидеть в седле с прямой спиной.

Впереди открывали Внешние ворота. “За ними можно будет расслабиться,” — с надеждой подумал Эйнар, устремляя свой взор на деревянный откидной мост за проемом. У самых врат он увидел бледное лицо госпожи Мирины, которая со страхом в глазах смотрела на него, скачущего впереди колонны. Эйнар выцепил ее из толпы и как смог искренне улыбнулся ей.

Цокот копыт по булыжникам сменился гулким топотом по деревянному мосту и, наконец, расстаял в чавканьи размытой по весне проселочной дороге. Эйнар прикрыл глаза и на мгновение опустил голову, разминая шею.

— Ох, ну все, господа! — позади раздался голос Стояна. Отряд, будто только и ждавший разрешения, загудел, послышались смешки и привычные подначки.

Кто-то затянул походную песню и несколько воинов присоединились к исполнителю:

— “Надевай портки, старик,

Ой, бывалый ты мужик,

Оставляй подруге печь,

Доставай свой ржавый меч.

Хэй-хо! Седлай лошадей!

Хэй-хо! Давай поживей!

Хэй-хо! По чарке налей!

Хэй-хо! Лей, не жалей!..”

Эйнар улыбнулся, подхватывая знакомый мотив. Бубня под нос мелодию, он обернулся на своих парней, которые были рады размяться в походе. С приснопамятного похода на юг к Выселкам прошло много времени и воины, пользуясь возможностью оттянуть напряжение грядущего боя, веселились как могли в условиях военного похода.

По большаку разъезжали телеги, запряженные худыми после зимы клячами. Шли в город работяги и служки, спешили с донесениями гонцы, рыбаки несли свой утренний улов на городской рынок. Отряду пришлось сбавить ход, лавируя между утопающими в грязи путниками.

Обогнав отряд, к капитану подъехал Бажен.

— Мы так до ночи будем ехать, — проворчал он, попыхивая своей трубкой.

— Знаю, — не стал спорить Эйнар, становясь стремя в стремя со старшим товарищем, — Сейчас Зеленые Крыши проедем и рванем. Там дорога посвободнее.

— Лишь бы, лишь бы, — Бажен поправил свою палицу у бока и перехватил поудобнее копьё, — Рысью махнем — к четверти солнечного пути, значица, и доберемся.

— И коней сбережем, — согласился капитан и, нагнувшись, похлопал свою кобылицу по шее.

Ночке подобное панибратство категорически не понравилось и она, не иначе как исчерпав свой запас терпения, начала козлить под седлом, пытаясь то сбиться в боковую рысь, то внезапно дернуть головой. Эйнар приструнил ее пятками, натянул поводья и твердым голосом заставил кобылу успокоиться. Ночка, недовольно фыркая, подчинилась.

— Эк ты с бабами строго, капитан, — пошутил догнавший их Стоян, — То-то они от тебя бегут как мыши от кота.

— Вела бы себя хорошо, был бы нежен и галантен как высокородный господин, — проговорил Эйнар, наблюдая за кобылицей в ожидании выкинет ли она что-нибудь еще.

Впереди замаячили Зеленые Крыши. Сначала маленькие, по мере приближения к деревне низкие домики с поросшими травой крышами становились все больше и больше, будто вырастая из-под земли. Деревенские жители, в отличие от горожан, приветствовали отряд гораздо спокойнее, без скорбных лиц. У самого выезда из деревни к ним выбежал бородатый староста и замахал руками, привлекая внимание.

— Чего руками машешь? — спросил Эйнар, давая знак к остановке.

Староста подошел к капитану, поклонился — длинная борода коснулась земли — и торопливо начал говорить:

— Там это… Господа, гонец тут вашний был…

— Что говорит? — спросил Бажен, подъезжая к старосте поближе.

Мужик сделал круглые глаза и сипло продолжил:

— У Медвежьей скалы эта, как ее… В общем, просят прибыть поживей.

— Кто “эта”? — напрягаясь, спросил Эйнар.

— Так эта, — староста развел руками, — Окружить их пытаются, вот!

Сбоку ругнулся Стоян и рысью поскакал докладывать обстановку отряду.

— Что еще сказал гонец? Знаешь его? — не унимался капитан.

— Гонца-то? Дык видел пару раз, из ваших он. Грит, держатся еще, — мужик пожал плечами.

— Понятно… — протянул Эйнар, просчитывая что нужно сделать, — Спасибо тебе, староста.

Капитан коротко кивнул ему и повернулся к отряду. Воины, уже введенные в курс дела Стояном, ждали распоряжений.

— Рысью! Коней поберечь, может, сразу в бой ворвемся!

— Молчи, Ворон, ой молчи, — Бажен даже схватился за голову от досады.

Эйнар прикусил язык. Мотнув головой, он коротко скомандовал:

— Все, поехали.

И конница устремилась на север к окруженным товарищам.

В верстах десяти от деревни протекал небольшой, но чистый и быстрый ручеек. Эйнар дал команду сбавить темп и к водопою лошади подошли уже остывшими. Отпустив поводья, но не спешиваясь, капитан из-под руки посмотрел на солнце. С момента их выезда из Зеленых Крыш оно сместилось на размах ладони.

— Еще пара таких переходов и будем на месте, — прикинул Эйнар, обращаясь к Бажену. Старик молча кивнул, пряча глаза.

Царившее радостное настроение сняло как рукой. Стражники молча или коротко переговариваясь проверяли снаряжение и лошадиную сбрую. Свист ветра прерывался только бренчанием стремен и негромкими голосами. “Мне б их подбодрить, да только как? — размышлял Эйнар, кожей ощущая нервозность своих людей, — Надея, мрак и бездна, балагур ты и разгильдяй, где только тебя носит?!”

Неожиданно его выручил Стоян. Он пешим подошел к капитану, пока его серая в яблоках кобыла восполняла силы у ручья.

— Молчишь, пернатый, а? — громко сказал Стоян, невольно привлекая к себе внимание.

— Мне Бажен запретил говорить, — повысив голос ответил Эйнар, бросая товарищу благодарный взгляд, — Вот и слушаюсь старших как послушный ученик.

Воины, слышавшие их разговор, немного расшевелились. Нервозность спала, разговоров стало больше.

Капитан нагнулся и легко ударил Стояна по плечу. Тот лишь вздохнул и вернулся к своей лошади.

— Все готовы? — уточнил Эйнар и обвел отряд взглядом. Стражники споро рассаживались по седлам, в последний раз проверяя оружие, — Еще два перехода и мы на месте.

Капитан махнул рукой. Две дюжины воинов двинулись дальше.

Еще одна остановка у озерца. Эйнар, не позволяя себе даже думать о плохом, послал вперед Стояна и молодого парня в качестве разведчиков. Еще один переход рысью. Солнце приближалось к отметке в четверть дневного пути — как и предсказал Бажен. Размытая слякоть дороги стала более твердой за счет появившейся скальной породы под ногами.

Природа вокруг почти проснулась после зимнего оцепенения, из щебечущего птицами перелеска вылетела стая ворон. Черные тени, хлопая крыльями, пронеслись над головами сосредоточенных стражников. Эйнар проводил стаю напряженным взглядом.

Наконец, отряд приблизился с скалистым окрестностям северной границы. Впереди послышалось ржание коня — возвращался один из разведчиков. Долетев карьером до отряда, парень, такой же долговязый как и Крив, только постарше, остановил взмыленного коня напротив капитана.

— Ну что? — голос Эйнара прозвучал жестче, чем он планировал. Подняв ладонь, капитан остановил отряд и его воины окружили разведчика — всех волновало грядущее.

Парень пытался отдышаться, жеребец под всадником, фыркая и хрипя, нервно переступал с ноги на ногу.

— Говори уже! — не выдержал Бажен и, подведя своего скакуна к беспокойному коню, схватил его за гриву на холке. Жеребец молодого воина стал вести себя смирнее.

— Не… Не окружили их, — выдохнул гонец, переводя дух, — наврал староста… или ошибся… Живы… Целы.

Эйнар глубоко вздохнул, успокаиваясь. “Значит, не надо без разведки сразу лезть в гущу. Слава небесам,” — капитан возвел глаза к облакам и позволил себе на секунду представить совсем другое небо, далекое и недоступное.

— А Стояна где потерял?

— Там он остался. К нашему приезду узнает, что у них там да как, — отчитался паренек.

Капитан кивнул, принимая объяснение. Его отряд уже сам разъезжался по своим местам, восстанавливая строй и не нуждаясь в лишних командах. Сердце Эйнара сжалось от неожиданного приступа гордости и чувства сопричастия, когда капитан осмотрел собравшихся воинов.

— Вот же… псы помойные, — вдруг проговорил он.

— Надея на тебя плохо влияет, — как бы между прочим сообщил ему Бажен, хохотнув и возвращаясь на свое место по правую руку от капитана.

— Как будто когда-то влиял хорошо, — буркнул Эйнар, продолжая про себя костерить друга за отсутствие. Не поворачиваясь, он повысил голос и скомандовал, — Галопом, к Медвежьей скале!