Путь ворона (джен)

Приближалось время поединка. Во дворе залегли длинные тени от частокола, разговоры стали тише. Золотистые лучи заходящего солнца блестели на кольчуге Эйнара, окрашивая звенья в один цвет с охристым сюрко с чернеющей на груди вышивкой. Бажен, проверяющий на Эйнаре застежки и завязки, был, как всегда, немногословен. Раздалось знакомое ржание и, обернувшись, капитан увидел свою вороную кобылу, которую под уздцы вел не конюх, а сам Мезамир. Круп Ночки покрывала новая желто-коричневая попона с тонкой кожаной окантовкой.

— Я так и не поздравил тебя с назначением, — произнес начальник заставы, передавая поводья Бажену, — А тут смотрю, ты лошадью нормальной обзавелся. Вот, пусть греет.

Он хлопнул кобылу по крупу и она лягнулась. Хорошо, что сзади никого не было.

— Только не говори, что специально деньги тратил из-за меня, — прищурился Эйнар, принимая поздравления товарища с гораздо большей искренностью, чем от многочисленных вельмож и купцов тогда, в самом начале на площади.

— Ага, еще чего. Сшили из старых обрезков, чего добру пропадать, — отшутился Мезамир и пожал капитану руку.

— Почему мне кажется, что ты меня живого хоронишь? — задал Эйнар вопрос, сжимая ладонь Мезамира в ответ.

— А тебе, дурню, не кажется, — просто ответил начальник заставы и отошел к готовящимся к выезду двум с половиной десяткам воинов. Командиры решили, что для острастки стоит вывести какую-то часть воинов на поле, пока остальные будут наблюдать за ними со стен и башен.

Им отворили ворота. Конница двинулась за своим капитаном к месту сражения. Бажен скакал по левую руку от Эйнара, отставая на полкорпуса. Справа, рядом с капитаном, ехал начальник заставы. Двор и стены молчали.

У подножия Каменного Шва выстроился отряд двартонцев, возглавляемый маркизом Олави, который довольно улыбался, наблюдая за разворачивающейся картиной. На том самом месте, где меньше половины дня назад шли переговоры, в гордом одиночестве восседал на буланом коне таинственный противник Эйнара с все также закрытым забралом лицом.

Мезамир остановил своих воинов на холме в сотне шагов от места поединка. Эйнар и Бажен, пришпорив лошадей, рысью помчались к центру поля.

Внутри ворочался ормур, щелкая хвостом. Чем ближе они подъезжали к двартонцу, тем сильнее нервничал зверь. В двадцати шагах от встречи он тоскливо заворчал и странно потянулся к сознанию Эйнара, не с требованием, а с просьбой разрешить присоединиться.

“Спорить не буду, ты мне очень сейчас нужен, — удивительно нежно ответил ормуру Эйнар в своих мыслях, — Только вести буду я. И никак иначе”. Зверь покорно склонил могучую голову и наполнил тело своего носителя с ног до головы обжигающим, но приятным теплом, которое напомнило капитану то солнышко, возникшее после ужина Ланы.

— А вот и ты, Эйнар Ворон, — голос двартонца иглой кольнул сознание Эйнара. Капитан был уверен, что его зверь здесь не при чем, — Меня просили передать последнее предложение сдаться, но, думаю, ты не согласишься.

Незнакомец четко выговаривал согласные и слегка растягивал гласные звуки. Прямо как сам Эйнар. Еще больше острых иголок закололо в голове капитана, втыкаясь в его мозг стальными шипами.

— Правильно думаешь, — ответил Эйнар, щуря глаза. Налитые силой ормура руки подрагивали от напряжения, сердце бешено забилось, — Может, назовешь себя? А то нехорошо выходит: ты мое имя знаешь, а я твое нет.

— Разве это так? — вкрадчиво спросил двартонец, спешился и ударом по крупу отослал своего коня обратно в лагерь.

“И откуда я должен тебя знать?” — взвинченный до предела предстоящим боем, Эйнар даже не пытался разгадать эту загадку. Следовало успокоиться и идти в бой с холодной головой. Уловив эту мысль, внутреннее чудовище самостоятельно снизило поток своей силы. Слезая с лошади и отдавая поводья сидящему в седле Бажену, Эйнар почувствовал возвращающийся контроль.

— Помни, что меч надо держать там, где не режется, — сказал старый воин на прощание, глядя в глаза своему капитану и боевому товарищу. Он передал Эйнару его вытянутый щит и отъехал на полсотни шагов, уводя Ночку прочь.

— Может, я бы узнал тебя, если бы ты соблаговолил открыть лицо, — вынимая из ножен широкий, не сужающийся почти до самого острия меч сказал капитан и поудобнее перехватил щит. Клинок сверкнул в косых лучах солнца. Его противник достал свое одноручное оружие с длинным узким клинком. Не ответив на слова Эйнара, двартонец нанес первый рубящий удар.

Эйнар принял его меч на щит. Пригнувшись, ударил по ногам. Безымянный противник отскочил, замахиваясь для нового удара от плеча. Эйнар успел уйти в бок, крутнувшись, и вложил силу вращения в мощную боковую атаку. Щит двартонца треснул, но выдержал. Воины разошлись на шаг в стороны друг от друга. Первое знакомство закончилось. С обеих сторон, принесенные Эйнару ветром, раздались радостные возгласы поддержки.

— До сих пор не узнаешь меня, Эйнар? — даже не запыхавшись спросил из-под шлема воин.

— Нет, — отрезал капитан и первым пошел в атаку.

Меч ударился о меч со звоном голоса одной несносной девушки. Возникшее сравнение разозлило капитана и он вложил ярость в клинок, наседая на двартонца. Более короткий меч капитана скользнул почти к самому эфесу длинного клинка противника, но воин извернулся в попытке гардой выбить меч из рук Эйнара и тому пришлось отступить. Снова закрывшись щитом, невидимый за ним Эйнар повернулся к двартонцу боком и нанес неожиданный удар слева, параллельно уводя щитом меч противника в бок. Воин открыл спину, на что Эйнар и рассчитывал. Меч со свистом прорезал воздух. Двартонец отскочил.

— Опять будешь спрашивать узнал ли я тебя? — спросил Эйнар, перехватывая поудобнее рукоять меча.

— Дождусь, пока догадаешься.

Удар. Закрыться щитом. Снова ударить по ногам. Сделать шаг назад. Снова щит. Удар сбоку. Треск щита. Отойти. Звон металла о металл. Эйнар начал выматываться, уходя в глухую защиту. Жар по телу — помощь от внутреннего зверя. С их совместной силой новый рубящий удар. И снова в воздух. Неудачный поворот — заныл ушибленный при пожаре бок. Капитан сморщился и едва увернулся от атаки сверху.

Понемногу Эйнар начал понимать стиль боя противника, предвосхищая его выпады. Мощный удар обрушился на щит капитана и с удивлением он бросил взгляд на трещину, в которой блестело уходящим солнцем небо.

“А он силен,” — пораженно оценил Эйнар и отшатнулся от вражеского меча.

— Дам тебе, тугодуму, подсказку, — прошипел двартонец и, крутанув мечом, резанул наискосок снизу вверх. Капитан выгнулся назад, уходя с линии удара, и чуть не потерял равновесие. Ормур неожиданно требовательно взревел, толкая Эйнара изнутри. Вид летящей в сторону капитана стали толкнул память, подставляя на место металла точно такой же удар, нанесенный тренировочным деревянным мечом. На рефлексах Эйнар выставил щит. Глухой удар стали о дерево. Новой атаки не последовало.

Осознание обрушилось на него огромной волной, девятым валом с Иилея и разрушилось о скалы разума мелкими ледяными каплями.

— Ингилейв? — неверяще прошептал Эйнар и опустил руки.

Зашумела трава под порывом ветра. Вдали хлопали знамена и тихо ржали лошади. Оба войска молча наблюдали за сценой в центре поля.

Двартонец не торопясь поднял руку к шлему и стянул его с головы, отбросив в сторону. На Эйнара с каменным лицом смотрел старый друг из далекого детства, с их общей горной родины.

— Ну наконец-то, — сказал Ингилейв и позволил себе улыбнуться краем губ.

Чудовище внутри затихло и сжалось, как для броска. По напряженной фигуре напротив можно было сказать, что внутри у сородича явно происходило что-то подобное.

— Как? — после продолжительного молчания спросил Эйнар, продолжая сверлить его взглядом.

— Каждый из нас проходит Путь по-своему, — туманно ответил тот и опустил меч, — Хотя, должен признать, что не ожидал увидеть тебя здесь.

— Будто я только того и ждал, что встречу тебя, — капитан не сменил позы.

Высоко в небе проклекотал ястреб. Солнце скрылось за горизонтом уже наполовину, тени удлинились. Левая сторона словно высеченного из скалы лица Ингилейва скрылась во мраке.

— И что теперь? — качая головой озвучил свои мысли Эйнар, — Зачем ты вообще согласился на бой?

— Если ты хотел зарубить какого-нибудь несчастного, то могу тебе это устроить, — сородич пожал плечами, — Мне казалось, что ты тянешь время, потому и затеял эту историю с боем.

— И с какой стати ты решил мне подыграть? — Эйнар пытался понять не только мотивы Ингилейва, но и то, что происходило с его притаившимся зверем, — И что ты вообще забыл в Двартоне?

— Забыл то же, что и ты в Миреме, отингир, — назвал его по титулу Ингилейв и поднял руки, — Я не враг тебе.

— Не враг, говоришь? Я защищаю Мирем, а ты сражаешься за Двартон, — капитан сжал кулаки, — Страны в состоянии войны, если ты вдруг не заметил.

Ингилейв сдержанно хмыкнул.

— Человеческие страны, Эйнар. Какая нам разница что они сделают друг с другом?

— Зачем ты тогда присоединился к змеям, раз тебе все равно?

Воин скривил губы, изучая его.

— А ты не изменился, — заметил Ингилейв, — Все так же склонен слепо и глупо искать песчинку в пустыне. Как и твой отец.

Эйнар дернулся как от пощечины. Стремительно подошел к другу детства почти вплотную, намеренно выпуская часть силы ормура наружу. Привычно обожгло руки, над плечами возникло марево от жара, к лицу прилила кровь. Нависая над сородичем, он опасно прошипел:

— Ты говоришь сейчас о своем конунге, Ингилейв.

Воин с трехглавым змеем на груди замер. Улыбка сползла с его лица и он осторожно попятился назад. В широко распахнутых глазах сжались до точки зрачки, и Ингилейв судорожно сглотнул.

— Как ты...? — зашептал он, теряя контроль над собой, — Как, раздери тебя бездна, ты подчинил его?

— Я не подчинял, — просто сказал Эйнар, уводя выплеснутую чудовищную ярость обратно вовнутрь, — Я договорился.

— Это невозможно, — Ингилейв уставился на него пустыми глазами. Эйнар уловил его поверхностные вдохи и исходящее ощущение безумия.

— Возможно, — отрезал он и напряженно спросил, — Ты что, собрался сорваться?

Сородич закрыл глаза и выполнил хорошо знакомый Эйнару ритуал успокоения дыхания и внутренней сущности.

— Нет, — тихо, твердо и даже зловеще ответил Ингилейв и вздернул подбородок, переводя тему, — Ну так что дальше, Эйнар Ворон? Как мы расстанемся на этом поле?

“Я не могу убить его, — пытался разобраться в своих чувствах капитан, — Просто так отпустить его тоже не могу. За моей спиной — застава и Мирем. Думай, капитан, думай!”

Издали раздалось громкое ржание и топот множества копыт, которые услышали только Эйнар и Ингилейв.

— Своего ты добился, как я слышу, — без эмоций заметил последний, — Что теперь? Будешь защищать крепость до последней капли крови, капитан Внешней Стражи?

Эйнар, обернувшись, заметил Стояна и Уйку, присоединившихся к отряду на холме.

“Уйка точно оставался в Миреме, так что его присутствие здесь означает, что они добрались до нас, — капитан собирал мозаику из действий и лиц, — Как-то слишком быстро”

— У нас есть вариант, где Двартон разворачивается и уходит восвояси? — наудачу спросил он.

— Сам как думаешь?

Ответ был очевиден и Эйнар промолчал. Вдруг он ухмыльнулся и развел руками, отмечая боль в левом предплечье.

— Пат, получается.

— Получается, пат, — эхом ответил Ингилейв.

За его спиной зашумели двартонцы, озадаченные прекращением поединка. Миремцы за спиной Эйнара неуверенно сжимали копья. Нервничали, хрипя, лошади. Становилось все темнее — солнце стремительно скрывалось за горами.

— Я могу попробовать оттянуть атаку. Или убедить маркиза в том, что он вывел слишком большое войско, — вдруг проговорил Ингилейв на одной ноте, — Но при одном условии.

— И каком же? — Эйнар не видел ничего хорошего в том, что друг детства мог ему предложить. Ингилейв выпрямился и с чувством произнес:

— Отингир Эйнар, сын Сольвейга и Дэгрун. Я вызываю тебя на Рёв.

Слова сородича достигли слуха Эйнара и, пробежав по телу, отозвались в копчике волной призыва. Ормур внутри ощерил пасть в довольном оскале и зарычал, принимая вызов. Его носитель сцепил зубы и попытался трезво оценить ситуацию.

— Ты с ума сошел? — сдавленно спросил он, сдерживая ярость зверя.

— Это ты сойдешь с ума, если не согласишься, — делая глубокий вдох сказал Ингилейв, — Он не даст тебе отказаться.

“Мрак и бездна, ну почему он прав?” — взвыл про себя Эйнар, пока ормур вынуждал его дать утвердительный ответ. Царапая изнутри ребра, чудовище рвалось наружу чтобы разорвать противника на куски.

— Ты уверен, что готов к этому? — уточнил отингир, сжимая крепче меч.

— Вот мы и проверим, — Ингилейв развел руками, — Ну, каков будет твой ответ?

— Как только мы разберемся с осадой и змеями, — сипло проговорил Эйнар, — Как только у границ Мирема перестанет стоять сотенная армия Двартона. Когда мы разберемся с этим вопросом, я приму твой вызов.

Друг из прошлого, облаченный в черно-зеленые цвета врага уважительно склонил голову. Свистнув коня, он обратился к Эйнару.

— Повторюсь — я не враг тебе. С маркизом сделаю что смогу, раз ты согласился на Рёв. Это моя часть сделки. Насчет выполнения твоей части поговорим, когда здесь все кончится.

— А что ты будешь делать, когда мы столкнемся в резне? — ядовито поинтересовался капитан.

С севера примчался буланый конь. Подхватив свой шлем с земли, Ингилейв оседлал скакуна и посмотрел на отингира сверху вниз.

— То, что и положено воину.

Он развернул коня и умчался прочь. Оставшись один, Эйнар запрокинул голову и уставился в темно-багровое небо.