Путь ворона (джен)

Где-то позади мчался Бажен с поводьями Ночки в руках. Капитан не шевелился до тех пор, пока два коня с одним всадником не приблизились к полю сражения.

— Я так и не понял, кто победил-то? — нахмурился старый воин, вылезая из седла.

— Боюсь, что не я, — Эйнар в раздумьях перевел взгляд на Бажена, — Но сегодня сражения, я так понимаю, не будет.

Старик шумно выдохнул и закусил изнутри щеку, передавая капитану поводья Ночки.

— Ну хоть так. Поехали к Мезамиру, он там с ума сходит.

Эйнар кивнул и позволил Бажену стянуть с предплечья щит. Когда удерживающие щит ремни проехались по коже, руку пронзила острая боль. Капитан сдержанно зарычал, баюкая больную конечность на груди, и даже задержал дыхание, пока позволял сговорчивому сегодня ормуру облегчить его страдания. Стало, конечно, легче, но любое движение рукой отдавалось мукой. Кое как взобравшись в седло, Эйнар здоровой рукой взялся за поводья и прикинул, позволит ли Ночка ему такое пренебрежение. Кобыла, как ни странно, вела себя вполне сносно, только взбрыкнулась, когда Эйнар потянул сжатые в кулаке ремни в одну сторону. Вместе с Баженом они вернулись на холм к ожидающим их воинам во главе с начальником заставы.

— И что это было? — сразу накинулся на капитана Мезамир, стоило лишь им доехать до отряда, — Как прикажешь это понимать?

— Понимай как хочешь, но сегодня не воюем, — спокойно осадил его Эйнар, останавливая кобылу напротив начальника, — Считай, что время я выиграл, как и планировали.

— И сколько этого времени у нас есть? — не унимался Мезамир, оглядывая далекий строй двартонцев — в их рядах было не спокойно, — И что будет, когда время истечет?

— Давай сначала до того времени доживем, — зашипел, дернув покалеченной рукой, Эйнар, — Смотрю, помощь уже прибыла?

К нему, пришпорив коня, подъехал Уйка, наблюдавший только исход поединка.

— Два десятка. Все, что смогли, — он выразительно посмотрел на капитана, — В Миреме, считай, никого не осталось.

— Как у вас получилось так быстро доехать? — задал интересовавший его вопрос Эйнар.

— Нас отправил Надея. Мы встретились со Стояном и тем юнцом, — Уйка кивнул на Яра, подводящего свою лошадь к Мезамиру, — на полпути к вам.

— Надея там жив вообще? Почему с утра его не было в казармах? — капитан потянулся всем телом к воину и затаился в ожидании ответа.

— Жив, куда денется, — Уйка махнул рукой, — Правда, помятый был почему-то, когда, наконец, пришел, но ему быстро донесли куда вы уехали и он послал нас за вами.

“Помятый, значит, — Эйнар выдохнул, — Помятый, но живой. Слава небесам”.

— Так, получается, у нас восемьдесят против… — капитан прервался на полуслове. Насколько можно доверять Ингилейву в его обещании “ослабить” двартонцев?

— … против сотни, — закончил за него Мезамир, — Уже неплохо, но проиграть нам теперь точно нельзя.

— Начальник, так что делаем-то? — выкрикнул кто-то из строя и все оглянулись на нетерпеливого воина.

— Что делаем-то? — начальник заставы переадресовал его вопрос Эйнару.

Прежде, чем ответить, капитан бросил острый взгляд на копошащихся змей. Где-то мелькнула блондинистая шевелюра Ингилейва или ему показалось?

— Пока возвращаемся за частокол, — громко скомандовал он, — Оставим здесь четверых караульных, пусть меняются каждый палец лунного пути.

Первыми в дозор попросились молчаливый Яр, неугомонный Стоян и еще двое воинов с заставы. Остальные вслед за Эйнаром и Мезамиром отправились в сторону городища.

— Слушай, а о чем вы там разговаривали с тем двартонцем? — вдруг спросил капитана Мезамир, когда они двинулись в обратный путь.

“О том, что Ингилейв не просто двартонец, а… — незаконченная мысль рассыпалась на множество сомнений, — А бездна знает кто”

— Да ни о чем, — дернул плечом Эйнар, — Он с чего-то решил, что я должен его знать.

— А ты его знаешь?

— Уже не уверен, — уклонился от прямого ответа капитан.

Начальник недоверчиво прищурился.

— Я, конечно, порой не самый приятный собеседник, — протянул он, — Но просто не могу себе представить как можно так долго говорить “ни о чем” с тем, кого даже не уверен, что знаешь.

— Я знал его раньше, — сдаваясь, выдал Эйнар полуправду-полуложь, — Лет эдак… В общем, много лет назад. И был сильно удивлен, когда увидел его в рядах Двартона.

— И что, у тебя получилось выторговать у старого знакомого время перед битвой? — удивился Мезамир в попытках осмыслить происходящее.

Капитан лишь снова неопределенно дернул плечом. Заныло предплечье и Эйнар поморщился, перекладывая руку поудобнее.

— А что будешь делать, если встретишь его в бою? — сам того не осознавая, начальник заставы повторил вопрос капитана.

— То, что и должен делать воин, — невольно повторил слова Ингилейва Эйнар, спрашивая себя так ли оно на самом деле.

По возвращении, капитан оставил Мезамира разбираться с воинами и выставлять дозорных на стены. Дойдя до местных казарм, которые представляли собой большую двухэтажную избу, Эйнар уверенно толкнул дверь в комнатку, которую всегда делил с Баженом или с кем-то из своих, когда приезжал на север.

Внутри никого не было, и капитан осторожно сел на ближайшую койку, стягивая через голову сюрко. Следующим тяжелым испытанием для покалеченного предплечья стали завязки кольчуги. Эйнару понадобилось много времени, чтобы справиться с кожаными тесемками на спине и столько же, чтобы высвободиться из металлических звеньев хауберка. Со стоном сняв стеганку, он закатал рукав рубахи и обнаружил бордово-фиолетовый синяк на месте удара, окруженный полопавшимися капиллярами.

— Знатно он меня, — хмыкнул Эйнар, разглядывая тыльную сторону предплечья. На пробу сжав кулак, он с гримасой выпустил воздух сквозь зубы и повалился боком на кровать поверх кольчуги и сюрко. Железо впилось в ребра, не позволяя капитану провалиться в желанный сон.

Бесшумно открылась дверь, по дощатому полу прогремели шаги. Скрипнула соседняя койка — кто-то сел рядом с капитаном. Любопытство одержало победу над усталостью, и Эйнар заинтересованно открыл глаза, чтобы увидеть перед собой сгорбившегося Мезамира.

— Бивой занимается стенами, а твой Бажен вызвался проверить вал за частоколом, — тихо отрапортовал начальник и замолчал.

За окном, затянутым бычьим пузырем сгущала краски ночь, в комнате стало совсем темно. Эйнару был доступен лишь темный силуэт Мезамира.

— Им бы тоже отдохнуть, — просипел Эйнар, но не двинулся с места.

— Угу, — последовал кивок, — Как твоя рука?

Капитан молча показал начальнику синяк, но, сообразив что в темноте ничего не видно, произнес:

— Отрезать не дам.

— Ну и славно, не надо будет руки марать, — Мезамир со вздохом пересел в изножье кровати Эйнара, — А теперь рассказывай начистоту: что происходит?

Изнутри бодался ормур, не понимая, почему его носитель не хочет рассказать боевому товарищу правду. “И как прикажешь тебя понимать?” — раздраженно обратился к нему Эйнар и дернулся всем телом.

— Что ты сделаешь, если я скажу, что не могу раскрыть всего? — капитан перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Спрошу кто ты и куда дел Эйнара, — шевельнулась в ногах фигура, — А потом, вне зависимости от ответа, пару раз хорошенько ударю, чтобы мозги на место встали.

Спрятав в ладонях лицо, капитан потянулся всем телом и уперся ногами в бедро Мезамира. Начальник ударил его по колену, заставив поджать ноги обратно.

— Ладно. Уговорил, — Эйнар закинул правую, неповрежденную руку за голову, — Половину луны назад умер Вятко. Это было первое убийство.

— Убийство? — переспросил начальник, — Ты говорил про несчастный случай.

— Это версия, записанная в отчетах Внутренних, — капитан не к месту вспомнил из заседание в Зале Собраний и чей-то хищный оскал, — Кто-то помог тому стеллажу упасть.

И кто этот кто-то?

— Хотел бы я знать. Заткнись, будь добр, я пытаюсь тебе рассказать, — Эйнар не удержался от грубости, но Мезамир лишь послушно прикрыл рот рукой.

— Так вот. Вятко, потом через пару дней кто-то из зодчих Дубыни. Следом, накануне моего назначения, мастер Горица — и у всех “несчастные случаи”, но при этом старик был еще и отравлен донником, — продолжил рассказ капитан, — Я потому на тебя так взъелся из-за травы в отваре.

Начальник сжался от упоминания чуть не разразившейся трагедии, но, кивнув, промолчал.

— Была мысль про то, что они все убиты, потому что связаны с обороной города, — Эйнар бежал по следам своей памяти и умозаключений, — Поискали в городе, ничего не нашли. Потом меня выдергивают сюда — пожалуйста, на границе с Двартоном мы находим плесневелый сорняк. Ремесленники в Миреме, в том числе Вятко, говорили, что сталь в последнее время плохая — пожалуйста, на севере ржавые кольчуги. Какой вывод мы можем из этого сделать?

— Что кто-то плохо работает и не следит за своей тарелкой? — угрюмо предположил Мезамир.

— Хотел бы я иметь возможность халтурить на работе и есть что вздумается, — вздохнул капитан, — Но,так как подобное находится за пределами наших мечтаний, возвращаемся к тому, что имеем: все выглядит так, будто кое-кто хочет Мирем довести до состояния боевой недееспособности. И раз я сейчас сижу в горах и говорю с тобой, а не плескаюсь в Иилени в компании начальника Велерада, то делаем вывод, что точит нас не Усвар, а Двартон.

— Лучше бы ты в Иилени потонул, если бы это спасло парней от осады, — начальник северной заставы оперся на колени и опустил голову.

Тонуть не хочется, если честно, — Эйнар почесал нос, — Но и остаться лежать под Медвежьей скалой тоже так себе перспектива.

За дверью зашумели и стихли голоса прошедших мимо стражников. Хлопнула дверь в конце коридора.

— Почему тот двартонец, который твой старый знакомый, помогает нам? — по тону, которым Мезамир задал вопрос, было понятно, что ответ ему очень важен.

— Потому что я пообещал ему еще один поединок, — честно ответил Эйнар, — Когда здесь все кончится.

— И все? — начальник уперся спиной о стену.

— И все, — капитан прикрыл глаза рукой.

— Он точно просто твой знакомый? — с недоверием уточнил Мезамир, положив руку на колено боевого товарища.

— Нет. Но о большем не спрашивай, — воспоминание о предстоящем Рёве откликнулось в душе довольным рыком ормура, — Мне б самому сначала разобраться.

Эйнар первым услышал тяжелые шаги на лестнице. “С такими шагами хорошие вести не приходят…” — успел подумать он, прежде чем в дверь постучали.

Мезамир, сидевший рядом со входом, потянулся и дернул ручку-петлю вовнутрь. В комнату зашла громадная фигура и заговорила басом Бивоя:

— С караула донесение, господа, — он протянул Мезамиру что-то длинное и узкое, похожее на стрелу, — Прилетела с севера, прямо к костру. Там любопытное послание.

В полосе света от факела в коридоре, перегнувшись через изножье кровати, Мезамир зачитал вслух письмо:

— “Половина уйдет на восток, к ашерранам. Остальных не жалко”

— Ка-ак информативно, — протянул Эйнар и про себя даже обиделся на Ингилейва за то, что он выполнил свою часть сделки. “И как только это ему удалось?” — без интереса к ответу он шевелил онемевшей рукой с синяком на предплечье.

— Ашерранская империя? Разве Двартон с ней воюет? — начальник перечитал послание еще раз.

— Лучше спроси, начальник, с кем Ашеррания не воюет, — пробасил Бивой, — Помнишь те россказни о том, что они сделали с остроухими? Бр-р.

Громадная фигура сотряслась, дверь позади нее глухо стукнулась о стену.

— Эйнар, это как-то связано с твоим двартонцем? — Мезамир бросил клочок пергамента на грудь капитана. Нехотя открыв глаза, Эйнар нашарил записку и не разглядел в темноте букв.

— Вполне возможно, — протянул он и, скомкав бумажку, кинул ее в окно. Снаряд отскочил от рамы и покатился по полу обратно к кровати, — Какая разница, если мы добились своего и перевес теперь на нашей стороне?

— Если, — нажал начальник, — Если перевес на нашей стороне.

— Пошли кого-нибудь проверить, если хочешь, — Эйнар снова закрыл глаза, — Я уверен, что осталась ровно половина змеюшника.

— Сильно же ты доверяешь своему знакомому, — Мезамир наклонился за скомканной запиской и запустил ею в капитана.

— Не доверяю, — Эйнар потер подбородок, куда угодил комок, — Но в интересах моего знакомого сделать все честно.

Закончив беседу, капитан размеренно и глубоко задышал. Начальник заставы подумал, что тот задремал. Смирив его недовольным взглядом, он встал и о чем-то тихо заговорил с трехпалым воином.

Эйнар не спал. Перед глазами стояла древняя каменная плита с высеченными на ней догмами, которые отец заставил заучить его еще в детстве.

Одна из рунных записей въелась в память как чернила въедаются в пергамент:

“Зов на Рёв священн и нерушим. Отказать зову — что треллу уподобиться. Хамингбер, что ормура носитель, волен назвать уговор для зова — и оба свершить его обязаны”.

— … со стен сейчас не разглядеть, — прорвались в разум капитана слова, сказанные Бивоем.

— А пошли-ка все же взглянем, — сказал Эйнар так громко, что беседующие у двери воины подскочили и положили руки на мечи. Капитан, не замечая их порыва, легко поднялся с постели и протиснулся между Мезамиром и Бивоем на выход.

Двор спал, лишь несколько дозорных напряженно смотрели вслед вылетевшему из казарм капитану. На начальника и его заместителя, которые стремительно вышли следом они смотрели уже с ужасом. Прежде, чем рвануть за Эйнаром, Мезамир лишь успел дать дежурным знак, что все спокойно.

Капитан не сбавляя шаг мчался к обламу у северной стены. Едва кивнув наблюдающим за врагом стражникам, он перевалился через ограждения смотровой башни и уставился во тьму перед ним.

— Праматерь, отведи от него взор! Ты куда ломанулся? — Мезамир догнал его только на частоколе. За его спиной вырос, тяжело дыша, Бивой.

— Разгонять твои сомнения, уважаемый Мезамир, словно туман, рассеиваемый рассветом, — высокопарно откликнулся Эйнар, продолжая глядеть во мрак.

— До рассвета далеко, а в этой темноте даже тумана не разглядеть, — проворчал начальник и попытался проследить за взглядом капитана. Городище было окружено ночью и тишиной.

Капитан ткнул его в бок и указал пальцем на зарево у подножия Шва.

— Скажи, прошлой ночью горело ярче?

— Ярче. Намного, — Мезамир, сощурившись, приглядывался к далеким огням в лагере противника.

— Примерно в половину ярче, не так ли?

— Вот сейчас по памяти напишу пейзаж вчерашней ночи и дам тебе сравнить, — прошипел начальник, отворачиваясь от зарева, — Да, потускнело, спорить не буду. Может, потушили просто, берегут факелы.

— Зачем им беречь факелы, если они собрались завтра в решающий бой? — задал резонный вопрос Эйнар и оттолкнулся от ограждения.

— Если бы я умел думать как змеи, то уже плевался бы в тебя ядом, — зыркнул на него Мезамир.

— А разве ты уже не плюешься? — капитан обошел начальника и пошел по обламу на восток.

Мезамир встал перед ним, загораживая дорогу.

— Скажи, ты пьян? — он удерживал разбушевавшегося капитана рукой, — Тебя какая оса укусила?

— Я не пьян, меня никто не кусал, — Эйнар осторожно сбросил его ладонь со своей груди, — Я в своем уме и трезвой памяти.

— Тогда сейчас же объясни что ты задумал или я вправду тебя ударю.

— Да что ж такое, — капитан всплеснул руками, — Сначала Стоян грозился меня поколотить, теперь ты. Вперед двартонцев решили от меня избавиться?

— Эйнар! — прикрикнул на него Мезамир и действительно приложил кулак к ребрам.

— Ух! Больно, знаешь ли! — капитан накрыл ладонью саднящее место. Удар вышел сильным, — Бить-то зачем?

— А зачем вести себя как ополоумевший? — не остался в долгу начальник.

Между ними возник Бивой, который оказался выше даже Эйнара.

— Господа, — он положил свои огромные ладони им на плечи, — Люди спят, чего кричать?

— Начальник, капитан! — позвал их в тот же момент караульный, — Смотрите! Там гонец от дозорных с холма!

Все трое повернули головы к скачущему огоньку, отделившегося от костра и приближающемуся к заставе. Мезамир распорядился пустить посланника вовнутрь и повернулся обратно к Эйнару.

— У тебя есть время, пока гонец не доехал. Выкладывай.

Капитан опустил руки и устало бросил взгляд на начальника заставы. Тот перекрестил руки, ожидая полного, лишенного недомолвок, рассказа.

— Я уже все тебе сказал, — пробурчал он так же, как когда-то, провинившись, отвечал перед матерью за проступки, — Что ты хочешь, чтобы я тебе еще выложил?

Мезамир выразительно посмотрел на приближающийся огонек за частоколом. Эйнар лишь надул щеки.

— Я ничего не задумал, Мезамир, — покорно проговорил капитан, выдыхая, — К моему большому сожалению. Ты хотел убедиться, что змей стало действительно меньше? Мы убедились. Ну, или нашли доказательства того, что это вполне возможно.

Последние слова пришлось добавлять в спешке, потому что начальник снова показал ему кулак.

— Тогда советую тебе что-то задумать, — не думал успокаиваться Мезамир, — Потому что у меня есть только один план: проверить сколько двартонцев осталось и нанести им удар раньше, чем они спохватятся и перестроятся.

Эйнар вспомнил слова начальника заставы, когда он читал записку от Ингилейва: “Остальных не жалко”. По телу пробежала дрожь.

— Хочешь идти добивать слабый отряд? — тихо спросил он.

— Я хочу, — начальник нервно облизал губы, но остался при своем мнении, — чтобы застава выстояла. И змеи не прошли дальше к городу. Если мы дадим им бой на наших условиях, то все закончится быстрее и крови прольется куда меньше.

Капитан покачал головой. “Собственно, чего это я их жалею? — с вызовом спросил он сам себя, — Двартон решил захватить Мирем. Они бы не стали с нами церемониться, даже вывели войско в два раза больше нашего. Нам повезло, что Ингилейв связан договором и выполняет свою часть сделки”. Зверь внутри развернул кольца длинного тела, показывая свое согласие с древним законом Рёва.

— Крови и так будет меньше, змеи же ушли, — Эйнар поморщился, — Но ты прав. Нам самим надо диктовать правила сражения, если мы хотим защитить своих.

Я рад, что мы пришли к соглашению, — расслабился Мезамир и протянул капитану руку. Чуть помедлив, под облегченный вздох затаившегося Бивоя, Эйнар пожал крепко сжал ладонь начальника заставы.

— Праматерь великая, да ниспошли дары свои этим двоим, — капитан, в отличие от Мезамира, услышал еле слышный шепот трехпалого гиганта и похлопал Бивоя по плечу.

— Так что решаем, господа? — спросил он, всматриваясь в огонек в руках гонца, который скрылся за восточной стеной. Внизу, во дворе, уже шумели и возились с воротами караульные.

— Если позволите, — пророкотал Бивой, — то лучше ночная вылазка, чем утреннее или дневное сражение. Так точно застанем их врасплох.

— Сейчас к ним еще успеет подойти подмога, — возразил Эйнар, — Вряд ли пять десятков воинов ушли достаточно далеко.

— Тогда выступим до рассвета, — Мезамир наблюдал за въезжающим на заставу посланником, — И у нас будет время подготовиться, и, возможно, змеи еще будут крепко спать. Если повезет, то к первым лучам солнца все будет решено.

— В таком случае, начинай молиться об удаче прямо сейчас, но не уверен, что это нам поможет, — капитан двинулся к лестнице во двор.

— Обязательно передам твои сомнения Кормильцу-Прародителю и Шептуну-Наследнику, — снисходительно произнес начальник заставы, двигаясь вслед за капитаном. Шествие замыкал молчаливо наблюдавший за их детскими перепалками Бивой.