Нет ничего слаще юности (гет)

Дилюк Рангвиндр уже много лет является управляющим ресторана «Вино и Охотник». Он шёл к этому долго, упорно, и, безусловно, гордился тем, что построил успешную карьеру. Ведь он исполнил одно из своих самых заветных желаний — стал богат, красив и успешен.

А потом он вдруг осознал, что ему идёт вот уже четвёртый десяток. А мечта о семье осталась где-то там, позади, потерянная и брошенная, будто в густом туманном лесу. Даже его дурацкий сводный брат уже обзавёлся потомством. Так что, несмотря на то, что Кэйя крайне надоедает ему почти каждый день в ресторане, Дилюк всё равно захаживает к нему в гости, чтобы полюбоваться забавными маленькими племяшками. Они безумно рады (кажется) видеть дядю Дилюка, а он искренне и широко улыбается (может, когда хочет), когда они смотрят на него с таким интересом и неповторимой детской радостью. Вот бы ходить к ним в гости почаще.

Вечер той пятницы всё изменил. Знал ли он, что там будет Джинн? Незадолго до того дня Дилюк, заказывая с утра привычный кофе на вынос, случайно встретился в очереди с её младшей сестрой, стоящей под ручку с таким же мелким юнцом, как и она. Барбара вспомнила его. А Рагнвиндр, пытаясь понять, откуда она его знает, вспомнил, что она ещё малышкой носила два хвостика по бокам. Ничуть не изменилась.

Видения прошедшей юности пронеслись летним монштадским ветром перед его большими и широко открытыми глазами за одну секунду. Конечно, Дилюк спросил её о ней. Барбара рассказала, что Джинн сейчас тоже живёт в Ли Юэ, она работает в каком-то управлении. Тогда Дилюк внезапно для самого себя пригласил их в ресторан «Вино и охотник» в эту пятницу, а она ответила, что они с семьёй уже бывали там, а после она как-то нелепо усмехнулась, видимо, вспомнив о чём-то неловком.

Пальцы подрагивали, пытаясь сжаться в кулак. Джинн уже была там. А он даже не заметил.

Припустив брови, Дилюк спешно попрощался с Барбарой и быстро зашагал по хрустящему снегу в ресторан с обжигающим стаканчиком привычного двойного эспрессо в руке.

Это не важно, это бессмысленно. Прошло много лет. Если не Джинн, значит, кто-то другой.

Но он заметил её в ресторане в пятницу вечером. Она пришла, потому что Барбара тогда передала ей его слова. Это просто не могло быть совпадением. Он вспомнил, как нервничал пятнадцать лет назад, запинаясь и приглашая её на бал выпускников. Пятнадцать лет назад он был просто жалким мальчишкой, яростно желающим жить лучшей жизнью. И судьба, услышав его мольбы, провела ему дорогу в Ли Юэ.

Но не разочаруется ли Джинн в нём? Он так сильно изменился. Впрочем, она поменялась тоже. Но разве она всё ещё не та Джинн, которая помнила, как было весело дружить с этим загадочным и необщительным, но таким интересным парнем? Типичная тихая, старательная красавица-отличница и странный, вечно хмурый, ничем не выделяющийся хулиган, который втайне от других тратил свои немногочисленные карманные деньги на корм для бездомных животных. Джинн пообещала тогда, что никому не расскажет об этом, усмехнувшись и прикрыв глаза, чем заставила его невольно смутиться и улыбнуться, хотя Дилюк и старался делать вид, что злился тогда.

Они вспомнили эту историю за очередным бокалом «Рассвета». Он так боялся, что память его подводила, но Джинн помнила то же, что и Дилюк. И что-то внутри них, обрамлённое в толстые слои взросления, проблем и забот, засветилось, а лучи этого забытого чувства достигли сердец, запечатанных в темноте.

В утро той субботы он проснулся вместе с ней. Тогда первое, о чём подумал Дилюк, это о том, что выйдет на работу всё же в понедельник. И ничто, никто не сможет испортить его непривычно приподнятое настроение.

Кроме понедельника. Понедельник. День, когда всё начинается заново. Отдохнул ты, или же не успел, он безжалостно будит тебя уже раздражающим привычным звуком будильника.

Дилюк Рагнвиндр не собирался строго наказывать Кадзуху. Ведь он старателен, опытен, приятен и учтив. Он никогда не нарушал правила, никогда не ошибался. Дилюк не мог вспомнить ни единого его прокола вплоть до вечера той пятницы. Хорошенько подумав тогда и придя к выводу, что такого больше от Кадзухи не повторится, он сначала сошёлся на небольшом выговоре и отгуле. Пусть сходит в клуб и расслабится молодой. Ведь Кадзуха всё же так юн.

Но, когда пришёл в ресторан в понедельник, то услышал, как персонал, а именно — официанты, вдруг стали болтать о Кадзухе всякие неприятные вещи. Спросив, в чём же дело, некоторые ребята решились открыто сказать то, что думают. А после Дилюк столкнулся с проблемой куда, куда хуже.

— Я тобой недоволен, — медленно и грозно скрестил руки Дилюк Рангвиндр перед собой и сложил их на бордовый классический дубовый стол, шкребя ногтём по старому дереву, покрытому лаком. Казалось, взгляд его огненных глаз готов испепелить Кадзуху. Густые, но тонкие брови изогнулись в напряжении. — Как думаешь, почему?

Кадзуха знал ответ на этот вопрос. Ведь помимо одного довольно грубого нарушения и заигрывания с гостьей, в тот вечер он позволил эмоциям взять верх над собой, так что работал спустя рукава, перекладывая свои прямые обязанности на других, в том числе на подающего большие надежды Ка Мина. Этот парень уважал Кадзуху и стремился быть таким же профессионалом, как он.

Должность старшего официанта обещает множество преимуществ, и особенно привлекали Кадзуху финансовые. Но за это человек обязан быть в ответе не только за себя, но и за коллег. Старшие официанты обучают стажёров, приходят на помощь коллегам, контролируют их работу и несут гораздо большую ответственность за порядок и атмосферу в ресторане, чем обычные официанты. Старшие всегда, всегда улыбаются гостям.

И тогда Рагнвиндр зачитал что-то в своём ноутбуке. Чей-то (а точнее, какой-то рыжей шишки из министерства) очень невосторженный отзыв об одном молодом официанте с красной прядью в светлых волосах, который отказался от его столика, абсолютно игнорируя что его просьбы, что само существование гостя.

Это предательский, ножевой удар в самое сердце ресторана, который славится в том числе внимательным и дружелюбным персоналом. Впрочем, когда у заведения имеется большая популярность, а множество людей уже давно отметило ресторан «Вино и Охотник» в списке одних из своих любимых, то такой отзыв может просто-напросто затеряться в большинстве положительных. Но даже так, ни Дилюку, ни кому-либо ещё не стоит надеяться на это. Что и впрямь нужно делать в таком случае — это серьёзно отнестись к критике и никогда, никогда больше не допускать подобных неприятных ситуаций.

К тому же, некая, как позже выяснилось, журналистка из Фонтейна — Шарлотта, придя в тот вечер по наводке, что многообещающая и стремительно набирающая популярность музыкальная группа «Аратаки бэнд» и правда будет выступать в «Охотнике», тоже тогда заметила его неподобающее поведение. Она в пух и прах раскритиковала не только персонал, но и еду с музыкой.

«В выборе ресторана очень просто ошибиться. Ведь от этого зависит, в восторге ли будет пребывать ваша дама, напьются ли горячо любимые родственники на семейном празднестве до беспамятства коварным столовым вином. Я посетила множество ресторанов Фонтейна и Ли Юэ, и на десерт своего гастрономического турне я припасла «Вино и Охотник».

Я шла в одно из самых обсуждаемых заведений Ли Юэ с большими надеждами, а вернулась с безжалостно разбитыми. Ничего более приторного в своей жизни я не видела. Облизанное сверху до низу блестящее тёмное дерево, фальшивые улыбки официантов, которым важно только лишь то, как много чаевых вы им оставите, а вызывающие яркие красные огни мозолили глаза так сильно, что сразу же захотелось позвать сюда приличного дизайнера. Мне показалось сначала, что я ошиблась и зашла в местный бордель. Но хостес с тёмными синяками под глазами меня убеждала в обратном.

…Музыка на вид безумных фриков ужасала резкими басами и низким прокуренным голосом вокалиста…

…Будьте готовы и к тому, что в любой момент от вас могут отказаться. Да-да, я сама не верю сейчас в то, что пишу, но это и правда произошло. На моих глазах молодой официант с окрашенной в красный цвет прядью волос безразлично игнорировал своих гостей, и при этом невозмутимо болтал с другими, находясь от них на расстоянии одного шага! А после и вовсе к ним не подходил. Я надеюсь, вечер пятницы той милой парочки не омрачило поведение этого грубого официанта, и они сполна насладились друг другом, хотя в стенах такого ресторана чем-то наслаждаться — та ещё задачка», — этот отрывок из бескомпромиссной статьи Дилюк зачитал ему вслух.

И некоторым людям было что ответить смелой журналистке.

«Премногоуважаемая Шарлотта, разве Вы и правда такая строгая? Как печально, что Вы не смогли разделить всеобщий восторг того вечера пятницы. Кстати, наш сексуальный гитарист уже год как не курит. Мы все единогласно за ЗОЖ! Возможно, мы сможем изменить Ваше мнение, так что приглашаем Вас на наш следующий концерт, который пройдёт уже на большой арене. Вы ведь уже знаете, где именно он будет, не так ли? Но басы не прикрутим, уж извините! Мы не потерпим преступлений против бас-гираты», — написал пост в социальной сети с аккаунта музыкальной группы их новый менеджер, прикрепив к тексту парочку снимков с последней фотосессии «Аратаки».

И только вдруг откуда-то взявшаяся толпа безумных фанаток, кинувшаяся защищать творчество «Аратаки», кажется, в какой-то мере спасла ресторан от скандала, когда переключила всё внимание на молодых парней, исполняющих рок в красном свете прожекторов. Кажется, даже воодушевлённые их музыкой те самые строгие люди в чёрных костюмах относились к этой категории фанатов, хотя и выражались они скромнее.

Когда ты — официант, тебе должен быть важен каждый гость. Нельзя выделять кого-то особенно. Когда официант старший, другие учатся у него, а некоторые даже подражают ему. Старший подаёт пример.

— Ты действительно разочаровал меня, Кадзуха.

— Я знаю, я подвёл вас. Простите, — уставился он в пол, поджав губы.

Кадзуха совершенно не выспался. Он сбил режим сна. Всё в его жизни пошло не так с той самой пятницы. Он, естественно, чувствовал вину за то, что так подвёл руководство. Подвёл Ка Мина. Всех своих коллег.

Вот только Е Лань, стоящая позади Дилюка, опираясь на стену с устаревшими обоями на ней, ухмылялась. Эта святая женщина не только не выдала его с потрохами, зная о его времяпрепровождении с Люмин после закрытия, но и встала на его защиту.

— Я разузнала про эту Шарлотту. Она из Фонтейна, не самый популярный журналист. Видимо, приехала строить карьеру. Похоже, она не слишком опытна, ведь не сослалась на отзыв того парня, чей столик оставил Кадзуха. Так что всё это просто слова. Скоро все забудут.

— Я не забыл, — возразил язвительно Дилюк, повернувшись к ней, сидя на кресле. Конечно, Рагнвиндр помнил о той ситуации, в которой Кадзуха отнёс вино леди за тем самым тринадцатым столиком. Но всё же ничто не могло оправдать его поведения, заимевшее такие неприятные последствия.

— Я прекрасно знаю, что Кадзуха поступил крайне неправильно, но нужно учитывать кое-что ещё о нём, прежде чем ты примешь решение, — продолжила она спокойно. — Раз он старший, то имеет право отдавать распоряжения официантам его зала. Просто другие привыкли к тому, что Кадзуха только лишь помогает. А мои же требования он выполнял в полном объёме.

— Мне не нужен разлад в коллективе.

— Его и не будет, я провела профилактическую беседу, — довольно хмыкнула она. — И ещё кое-что, Дилюк.

— Ну что же ещё? — вздохнул он и немного закатил глаза. — Только не говори, что сегодня день плохих новостей.

— А что ты хотел от понедельника? — с полнейшей невозмутимостью и со всё той же загадочной полуулыбкой пояснила Е Лань, крутя на пальце связку ключей. — Синобу Куки увольняется. Она дорабатывает последние две недели.

— Плохо, — нахмурился Рагнвиндр ещё больше, приложив кулак ко сморщенному лбу и почесав голову. — Это она не вовремя.

Кадзуха больше не мог терпеть это ни секунды.

— Мне ведь нужно будет уволиться, да? — напряжённые нервы рвались, как тонкие старые нити, стоит к ним только прикоснуться. Он уже физически не мог находиться в неведении.

— Нет, — твёрдо возразил Дилюк, снова повернувшись в кресле с высокой спинкой к нему и возвращая обе руки на стол, скрещивая их перед собой. — Но ты думаешь в верном направлении, потому что у твоего проступка имеются последствия, которые ресторану предстоит разгребать. И мне в том числе нужно будет отчитаться за тебя Чжун Ли, который уже наверняка знает о существовании и этой чертовой статьи, и отзыва. В любом случае, решение я принял. Ты будешь теперь обычным официантом в третьем и втором залах, пока что в главном лучше тебе не светиться. И перекраска волос ничего не изменит. Я хотел бы взять Куки в команду старших, но раз уж она увольняется, то будешь эти две недели готовить на должность Ка Мина, он будет помогать, а после станет старшим сам, — выдохнул Рагнвиндр, не так уж и просто говорить судьбоносные вещи. Снова взглянув в его глаза, уже мягче он задал вопрос. — Сможешь?

— Да, конечно, — кивнул Кадзуха немного облегчённо.

— Я в курсе, что ты студент и, наверное, не продолжишь здесь работать до конца своих дней, — удобнее расположившись на кресле, Дилюк вернулся к своему обыкновенному ровному тону. — Но на всякий случай я хочу дать тебе настоятельный совет: иди работай по профессии.

— Я понял, — сказал Кадзуха, а после добавил, чуть помявшись. — И ещё… Могу я взять один выходной из этих двух недель? Дело в том, что мои планы немного изменились.

.

— Можешь, — кивнул Дилюк, облокачиваясь на высокую спинку кресла, приставив ладонь к подбородку и почесав его. — Но сверься с графиком Ка Мина. Ведь нужно, чтобы ты учил его. Тц, студенты…

Когда Кадзуха покинул кабинет Рагнвиндра и закрыл за собой деревянную бордовую дверь, Дилюк как-то тяжело вздознул.

— Да уж, — отпил он глоток эспрессо. — На свете поистине нет никого незаменимого.

— Что, тоже увольняться собрался? — издевательски изогнула бровь Е Лань, обходя его стол.

— Сплюнь три раза, — хмыкнул Дилюк. — Но, пожалуй, мне нужен ещё один заместитель.

Кадзуха и правда считал, что его попросят уволиться. С начала субботы он жил как на иголках, а именно с того самого момента, как увидел тот отзыв и прочитал статью Шарлотты на главной странице одного новостного канала. Помог разве что вдруг выдавшийся неплохим случайный выходной, который назначил ему Рагнвиндр, и он смог выдохнуть, проведя день дома с любимым белым котом в обнимку и в переписке с Люмин, которая вместе с ним разделила чувство вины и следила за странной веткой обсуждения «Аратаки», участие в которой вдруг стало интересным и важным многим пользователям интернета.

Он шёл на работу в воскресенье, как на казнь, но вскоре выяснилось, что Рагнвиндра нет и не будет весь день. В этот раз пушистой белой помощи ждать было неоткуда, а брать смартфон в зал не разрешалось, так что он лишь отработал тот день, стараясь ни о чём не думать. И снова не спал полночи, не в силах унять разбушевавшиеся мысли, таки вырвавшиеся на свободу.

Если бы понедельник был котом, он бы точно был тощим и чёрным. Он успел бы перебежать дорогу всем на свете людям. У каждого дня недели определённо имеется свой тотемный кот.

После тяжёлого разговора с Дилюком, на обеде, он наконец достал смартфон из своего шкафчика. Кадзуха открыл диалог с Люмин. Они наконец определятся с датой их второго свидания.

Но она написала, что уезжает в Монштадт на эти две недели, что выделены для студенческих каникул. Показалось, что чёрный кот забыл, что уже перебегал дорогу Кадзухе сегодня. Повторять это было вовсе не нужно.

В то же время Кадзуха обрадовался за неё. Ведь она так хотела поехать туда и увидеться с братом. Несмотря на то, что её поездка была сорвана, а эмоциональное состояние всё ещё расшатано, Люмин взяла себя в руки, купила билет и отправилась туда одна. Она и правда молодец.

Но Кадзуха не стал говорить Дилюку о том, что выходной ему теперь не нужен. Он найдёт, куда потратить это время.

И та вечеринка в доме Камисато в честь окончания зимы прошла неожиданно весело. Конечно, он не пил, ведь ему нужно было работать на следующий день. Но при этом Кадзуха смог расслабиться и без алкоголя, пообщавшись вдоволь и с Томой, и с Ёимией, и с Аякой, и с кем-то ещё. Мягко отвязавшись тогда от незнакомой немного пьяной девушки в ободке с кошачьими ушками, он снова проверил смартфон.

Так и не ответила. И в какой момент Кадзуха к ней так привязался? Разве привычка формируется не три недели, а две? Так он вдруг подумал.

Разочарованно вздохнув, он уже готов был отложить смартфон, но заметил, что Люмин записывает ему сообщение. И в нём она попросила его встретить её на вокзале. Ведь любимый брат и его добрейшая жена закидали её передачками и подарками! Будь у неё бездонный рюкзак, она, конечно, без проблем бы донесла до такси всё сама, но, увы, они живут не в мире, полном магии и прочих чудес. Улыбнувшись её словам, он, конечно же, согласился.

Как же хорошо, что график работы на следующий месяц ещё не согласован. Это было первой вещью, о которой подумал Кадзуха тогда. Второй его мыслью было то, что он обязательно встретит её с букетом белых лилий.

Второе свидание с ней оказалось таким же неожиданным, как и первое. Абсолютно уверенной в том, что её родители в командировке, Люмин в итоге пришлось знакомить слегка нервного Кадзуху с ними же, ведь они вовсе не были в отъезде. Ошиблась?

И он, совершенно не готовый к такого рода встрече, согласился пройти в их гостеприимный тёплый дом и попробовать отборный чай с домашним вишнёвым вареньем. Он стойко вытерпел все подколки, просмотрел парочку старых альбомов с фотографиями их семьи и отказаться от ужина тоже не смог.

Из западных окон их дома открывался прекрасный вид на озеро Лухуа. И в тот вечер он непривычно встречал закат, сидя с Люмин на широких качелях в тени вишнёвых деревьев, растущих на заднем дворе.

— У вас очень милый и ухоженный сад. Видно, что ко всему в этом доме относятся с любовью.

— Спасибо. Правда, зимой всей этой красоты не видно за снегом, — усмехнулась Люмин, грея свою ладонь в его. И хоть привычный холод был уже не таким терзающим, вечером температура воздуха стремительно опускалась к нолю. И всё же, в двери Ли Юэ вошла долгожданная весна.

— Зато ветер сносит его с ветвей, будто лепестки сакуры. Так похоже, — протянул он свободную руку, ладонью ловя маленькие хлопья снега, что при соприкосновении с его кожей мгновенно таяли.

— Я теперь ещё больше хочу увидеть это, — наблюдала она за его движениями и слегка покачивалась на качелях, а после как-то печально добавила. — Я, к слову, проверяла, все билеты и правда раскуплены на полгода вперёд.

— Не переживай об этом слишком, — повернул к ней Кадзуха голову. — Сакура цветёт каждый год. И если судить по последним новостям, то границы не будут больше закрывать. В этом можно быть уверенным на десятилетия вперёд.

— Я понимаю… — припустила Люмин голову. — Я просто думала, что было бы здорово сплавать туда с тобой. Понимаешь, ведь это так далеко, одной как-то не то, и я не знаю язык, а вместе ведь ещё и веселее. Вот, — чуть засмущалась она, когда протараторила ему эти неоспоримые аргументы. — А готовить диплом я могу и в поездке, у меня ведь последний семестр. Самоподготовка же. Но я понимаю, что этому не бывать. Но мечтать не вредно, правильно ведь?

В этот момент он понял, что ради неё готов не только брать незапланированные выходные, но и делать что-то невозможное.

— Не хочешь остаться? Тебе ведь далеко ехать, — вдруг спросила Люмин, когда он отпустил её руку.

— Не беспокойся за меня, — легко улыбнулся он и встал с качелей. — На метро ехать всего около часа. К тому же, твои родители разве не будут против?

— Они-то не против, комнат у нас ведь много, — хихикнула она. — А вот если бы Итэр был тут, вот он-то бы и завозмущался. Но его здесь нет, — будто по секрету добавила она, переходя на шёпот, приставив боком ладонь к губам.

— Ты очень добра ко мне, Люмин… — замялся Кадзуха в неловкости. Если честно, он правда хотел бы остаться. — Но у меня же есть Тофу.

— Точно… — чуть смутилась она, чувствуя себя виноватой.

— Как-нибудь познакомишься с ним, — вдруг добавил он. — Тофу чудесный.

Как известно, даже невозможное — возможно. Особенно, когда есть к кому обратиться за помощью. И Кадзуха сразу вспомнил одну девушку: она любит курить (но она уже бросает!), красить волосы в ядерный зелёный и имеет высшее юридическое образование.

Ведь благодаря Куки он узнал, что «Аратаки» и правда запланировали мировой тур. Кадзуха общался теперь с ней куда чаще, и Синобу рассказала, что они решили открыть его в Инадзуме. Занимаясь организацией и другими определённо важными вещами музыкальной группы, она каким-то образом достала им билеты на конец марта. На рейс, на котором Кадзуха будет тоже.

Куки работала тогда в ресторане последний день. И Кадзуха обратился к ней с вопросом о том, каким образом возможно достать ещё один такой билет. А она лишь в обычной своей манере ответила, что у неё есть лишний, от чего у него аж мурашки по телу пошли.

Такие билеты нужны для членов семьи «Аратаки», кто ещё не определился с поездкой. Помогло и то, что Куки представила их в выгодном свете, и не забыла добавить, что Итто — уроженец Инадзумы, приложив соответствующий документ. Молодая звезда из Инадзумы покоряет мировую сцену. Разве не прекрасное вступление для страны, так долго находившейся в добровольном изгнании?

Да и билеты эти — лишь бумажка для вида. Ведь им предоставили в распоряжение целый отдел внутренних кают, что в глуби лайнера. Куки добавила тогда, что если Люмин ничего не смущает, то она может поплыть с ними, разделив каюту с Куки.

Кадзуха рассказал Люмин об этом на их третьем свидании. И она невероятно обрадовалась. А Кадзуха испытал то же самое, принимая её тёплые объятия.

Зайдя в кафе на набережной, Люмин сказала, что обязательно возьмёт с собой любимый фотоапарат, и попросит его сфотографировать её на фоне цветущей сакуры. И не только там, ведь его план путешествия в Инадзуме ей пришёлся очень даже по душе. А он понял, что будет невероятно наслаждаться этим процессом. Ловить в прямоугольные кадры моменты вместе с ней, находить вдохновение в самых разных вещах, видеть радугу после проливных дождей, что так часто проходят в Инадзуме. Люмин незаметно стала тем самым силуэтом из его мыслей.

Весна. Время, когда всё вокруг цветёт и оживает. Она пришла в Ли Юэ незаметно, но многие осознали это только тогда, когда заметили, что снег вокруг начал быстро таять.

Снова работать простым официантом было неловко поначалу, но он быстро привык. А что касается финансов, Кадзуха думал об этом и понял, что хотел бы начать заниматься репетиторством. И взял себе несколько учеников. С детьми, он вдруг осознал, так приятно работать. Наконец у него появилось больше времени для самого себя.

А Люмин, как и его друзья, единогласно поддержали его. Так что на этот месяц Кадзуха согласовал вдвое (если не втрое) меньше смен в ресторане, чем обычно он брал в учебный период.

Что же касается Люмин, она, сполна вдохновившись и развеявшись в Монштадте, наконец придумала то, каким должен быть её дипломный проект. Это будет фантастический дизайн ресторана в стиле Монштадта, с изысками Ли Юэ и нотками Фонтейна. Хотелось добавить туда и чего-то инадзумского. Смело, не так ли? Она вспомнила, что её воображение всегда было таким.

Люмин тоже решила начать подрабатывать и быстро нашла работу помощником дизайнера в офисе, что на другом конце города. На корабельной стороне.

Они встречались всё чаще с тех пор, как в Ли Юэ пришла весна.

Если двухдневное путешествие на корабле можно назвать свиданием, то оно было седьмым. Если нет, то тогда это был тот момент, когда они, стоя на носу корабля, вглядывались в исчезающую в темноте линию горизонта и чувствовали солёный, океанский бриз и тепло тел друг друга.

Если этот вариант тоже не годится, то тогда их седьмым свиданием можно было бы назвать ночь, когда Люмин, стараясь не разбудить Куки, тихо хотела улизнуть к нему. От чего-то ей не спалось тогда, привычного окна рядом не было, и она переписывалась с Кадзухой. Решив, что глупо обмениваться сообщениями тогда, когда они совсем рядом друг с другом, они договорились встретиться на верхнем этаже возле главных часов.

Чтобы добраться до места назначения, Люмин пришлось бы пройти пару шагов по нижней палубе, и потому она накинула на себя куртку. Выйдя наружу, она почувствовала холодный морской воздух и услышала громкий шум волн, а после ветер толкнул её в бок, потом резко вперёд и назад, от чего у неё слетела с плеч куртка, которая после взлетела вдруг вверх, куда-то вправо и вниз, совсем пропадая за углом. А потом Люмин обнаружила, что спасительный вход к коридору, в конце которого ждал её Кадзуха, заблокирован. А после почувствовала, что от её головы и рук часто отбивается что-то холодное, неприятное и мокрое.

Когда корабли проплывали три четверти пути до Инадзумы, их обычно встречала непогода. Бушующий шторм и яростный ливень судовой экипаж даже стал считать фирменным приветствием этой страны.

Дозвониться до него получилось не сразу, связь вдруг стала довольно плохой. Кадзуха почти не слышал, что она говорит из-за резкого шума, и тогда он понял, что она, похоже, пошла к нему путём, который предполагал краткий выход наружу.

Встретив её, промокшую до нитки, с такими ледяными пальцами, он быстро провёл её до своей каюты, где дал ей сухую одежду, укутал в одеяло и заварил чай. И от такого проявления беспокойства и искренней заботы ей быстро стало тепло. Это чувство проявилось в ней тогда так ярко и отчётливо. Люмин поняла тогда, что её жизнь бы была сейчас совершенно другой без него. Она бы не съездила в Монштадт, если бы он не поддержал её. Возможно, даже не решилась бы расстаться с Тартальей в тот вечер, и непонятно тогда, сколько бы ещё продолжала тянуться та лямка. Люмин бы просто не выходила из дома и рисовала бы сухие эскизы для своего дипломного выпускного проекта.

Она бы не побывала в той новой кофейне на углу набережной и не попробовала вместе с ним жутко сладкое пирожное со взбитыми сливками. Не гуляла бы с ним по парку, кормя белок из рук. Не познакомилась бы с его хайку, когда он случайно вдруг, как ей показалось, не заговорил с ней стихами. Она бы не узнала, что существует на свете такой добрый и мечтательный парень с красной прядью в светлых волосах. А сейчас она находится на настоящем лайнере, будто в сказке, на пути ко стране, в которой даже мечтать боялась когда-то побывать.

В этот момент, наблюдая за тем, как он греет её руки в своих и выдыхает на её ладони горячий воздух, она поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась в него.

* * *

Это оказалось тяжелее, чем Кадзуха думал.

Он абсолютно точно не планировал провести на острове Наруками целую неделю их путешествия. Кадзуха просто не был готов к тому, что увидит. Он пришёл к дому, где когда-то счастливо проводил детство, и увидел его разрушенным до самого основания. Теперь лишь заросли блёклой травы жили среди выступающего фундамента, гнилого старого дерева и разброшенных поломанных вещей, что ещё не успели разобрать разные люди. Так он и нашёл уже почти выцветшие осколки разбитой копилки-тануки.

Кадзуха не был готов узнать, что Томо давно нет в живых. Он точно не был готов увидеть могилу лучшего друга детства. И отца. И всех остальных в живых давно уже нет.

Он стоял в самом центре выжженной земли разбитого, когда-то шумного родного города. Казалось, сама родная земля кричала ему остаться и вспомнить всё. Отдать дань прошлому, вспомнить как можно больше и увидеть последствия, чтобы он никогда не смог всё забыть. Всё узнал и никогда не посмел забывать.

И как хорошо, что Люмин всё это время была рядом с ним.

Он понял, что любит её, когда она, стоя с ним на обломках, уверенно сказала, смотря в его глаза, что будет рядом и протянула ему свою руку. Она готова пройти вместе с Кадзухой путь, проходящий через отрывки его воспоминаний, решительно встретить поджидающие по пути тени, дьявольски шепчущие о том, что здесь происходило, когда он был так далеко.

* * *

Они стояли на маленьком каменном мостике чуть вдали от шума толпы и основных тропинок главного парка. Лёгкий морской ветерок холодными дуновениями освежал пришедшее в Инадзуму весеннее тепло, обжигающее кожу в свете полуденных лучей. На многих людях тогда можно было бы заметить тонкие лёгкие куртки. Ловя лепестки в ладонь, он думал.

— Хорошо, что сакура цветёт каждый год.

— Согласна, — восторгалась она розовыми цветками на фоне синего ясного неба. — Ведь тогда бы мы сейчас не любовались ею.

— Поэтому я счастлив прямо сейчас.

Наконец-то он смог улыбнуться по-настоящему. Люмин уже научилась распознавать моменты, когда его улыбка — искренняя и радостная. И от этого её настроение взлетело до седьмого неба.

— Я тоже.

Помолчав немного, Кадзуха достал смартфон из кармана красной толстовки и открыл «Путеводитель по Тейвату».

— И потому нам пора двигаться дальше.

— Верно, и я всё ещё намерена посмотреть на Ватацуми! — воодушевилась Люмин. — Я, между прочим, после наших посиделок на «Путеводителе по Тейвату» долго заснуть не могла! Особенно после историй с Цуруми… Но я всё равно туда хочу. Если не успеем, давай в следующий раз отправимся туда, когда снова будем в Инадзуме?

— Ты хочешь отправиться туда вместе? — оглянулся Кадзуха на неё почему-то в лёгком удивлении.

— Конечно.

И тогда он понял, что Люмин стала частью его жизни. и он хочет строить планы на жизнь вместе с ней.

— Да, обязательно, — взял он мягко её за запястье. А она подарила ему такой уже привычный, но всё же такой любимый и всегда будоражащий чувства лёгкий, невесомый поцелуй.

Этот момент, если вы в душе такие же безудержные романтики, невероятно важен. Его хочется запечатлеть в памяти навсегда, в мельчайших деталях запомнить всё. Дату, место, частоту биения сердца. Как тепла её рука, как ей идёт это милое белое платье, как у неё отросли волосы. Они уже немного прикрывают её тонкую шею.

Как он, заправив за ухо красную прядь, притягивает её к себе ближе и делает серию селфи на её камеру, снимки которых он потом распечатает и поставит в красные рамки, которые потом будут красоваться на стене в его квартире.

Через время Кадзуха перевезёт их в новый дом, а точнее, в маленькую квартирку в центре Ли Юэ, что они станут вместе снимать. А после и в квартиру побольше в Монштадте, ведь они оба начнут работать удалённо. А это значит, что они могут жить где угодно и путешествовать, где только можно. Ведь они молоды и влюблены. И перед ними открыты все границы этого огромного мира.

А потом они привезут множество коробок с вещами в их собственный дом, что как раз располагается по соседству с домом Томы и Ёимии. Никогда ещё мечты Томы о посиделках вчетвером за очередной интереснейшей настольной игрой из его постоянно пополняющейся коллекции не казались такими реальными. Правда, вскоре это удавалось не так часто, ведь количество потенциальных игроков несколько увеличилось. Планировали ли они это?

— Кто знает, — рассуждали, улыбаясь, за бокалами вина давно не собиравшиеся вместе госпожи Судьба, Реальность и Мечта.