Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

От автора// Барабанная дробь, звук фанфар, фейерверк… вот она! Долгожданная 27 глава! Самая большая глава за всю историю Осени ^_^

 

Опять звезда скользит по небосклону.

Не та, что раньше — новая звезда.

Хотел бы я, чтоб вышло по-другому?

Что было в прошлом — сгинет без следа!

Грядущего вступительное слово!

Как жаль, что люди — звёздам не родня:

Проснись с утра, и окажись... сверхновым.

Свои обиды трепетно храня,

Я к ложной цели много лет стремился,

И поздно ложность разгадал, боюсь.

Взгляни теперь, во что я превратился:

То здесь — то нет, то плачу — то смеюсь,

В агонии бессилья, вне себя,

И торжествуя равно, и скорбя.

 

Она очнулась на сыром, холодном полу в огромном, тускло освещенном зале. С болезненным стоном повернув голову, Долорес обратила затуманенный взгляд к теряющемуся во мраке потолку и медленно перевела его на обвитые каменными змеями колонны, отбрасывающие на пол длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Со всех сторон её обступала гулкая тишина. Она медленно села, опираясь на локти, и скривилась от запаха сырости, плесени и едва уловимого приторного смрада гниения. Блуждая потерянным взглядом вдоль перечеркнутых тенями стен, Амбридж задавалась вопросом, где оказалась и как сюда попала. Последним, что она помнила, был её собственный кабинет, за этим — только тьма. Её глаза остановились на огромной, почти достигающей потолка статуе древнего старца, облаченного в ниспадающую до самого пола каменную мантию. Но внимание ее приковала не сама статуя, а уродливый, изломанный труп исполинской змеи, что лежал у серых стоп, распахнув огромную пасть в подобии предсмертного вопля.

Парализованный ужасом разум не сразу осмыслил, что это за существо, и лишь мгновение спустя Амбридж узнала в изувеченном мёртвом чудовище василиска. Того самого василиска, которого, как утверждал Дамблдор, уничтожил на втором курсе Гарри Поттер.

— Впечатляет, не правда ли?

Тихий, спокойный голос, эхом разнёсшийся по залу, вырвал её из ошеломленного ступора. Вскрикнув, Долорес резко обернулась и глаза её потрясенно распахнулись.

— Ты?!

Прислоняясь плечом к оплетенной каменными змеями колонне, Томас Арчер выдал одну из самых своих обаятельных улыбок.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — поприветствовал он.

— Что… что ты здесь делаешь?

— Хотел лично провести вам небольшую экскурсию, — любезно пояснил Том и шагнул вперед, выступая из тени.

— Где я? — просипела Долорес, проводя рукой по растрепавшимся волосам в попытке убрать со лба раздражающую прядь, которая упорно лезла в глаза.

— А разве не очевидно? — он в лёгком удивлении изогнул брови и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Удивительное это место, Тайная Комната, не так ли? — Арчер обвел взглядом огромный зал. — Такое… величественное и умиротворяющее. Можно спокойно подумать в тишине, и никто не потревожит вашего уединения, — он коротко улыбнулся. — Никто даже попасть сюда не сможет.

— Это Тайная Комната?

— Ну конечно, а что же еще? — он подходил все ближе, и Амбридж охватил необъяснимый, животный ужас, когда она заглянула в глаза подростка и не увидела в них ничего кроме абсолютного холода.

— Немедленно выпусти меня! — взвизгнула она, резко отпрянув назад и тут же наткнувшись спиной на незримую стену. — Чт-что это?! — Долорес в смятении оглядела пол, заметив, что находится внутри нарисованного на каменных плитах круга.

— Не то чтобы я беспокоился, будто вам удастся самостоятельно отсюда выбраться, — проследив за её взглядом, сказал Том, останавливаясь у границы круга, — но куда удобнее вести разговор, когда собеседник сидит на месте, а не носится в панике по всей комнате.

— Тебя отчислят! — дрожа от гнева и страха, закричала Амбридж. — Я лично прослежу за тем, чтобы ты сгнил в Азкабане, слышишь?! За моё похищение тебя приговорят к поцелую дементора!

Арчер слушал её, чуть вскинув брови в вежливом недоумении.

— Во-первых, не стоит так кричать, дорогая Долорес, я прекрасно вас слышу, — продолжая улыбаться, сказал он. — Во-вторых, вы не последовательны: я либо «сгнию в Азкабане», либо меня «приговорят к поцелую», это не совсем одно и то же, согласитесь, — Том помолчал, рассматривая её с жалостливым снисхождением. — Ну а в-третьих, — его улыбка стала походить на оскал, — с чего вы взяли, что кто-то решит, будто вас похитили? И уж тем более, как к этому могу быть причастен я? Меня ведь здесь даже нет. Я сейчас, скорее всего, делаю домашнее задание с друзьями или готовлюсь ко сну.

— Чего ты хочешь?! — рявкнула Амбридж, стискивая дрожащими пальцами грязную, промокшую юбку.

— Как я сказал раньше, всего лишь провести небольшую экскурсию, — Том пожал плечами и, заложив руки за спину, начал медленно обходить магическую клетку по кругу, вынуждая запертую в ней ведьму поворачиваться вокруг своей оси, чтобы не выпускать его из поля зрения. — Мой бедный василиск, которого вы уже успели рассмотреть, прожил здесь тысячу лет и, поверьте мне, был одним из опаснейших и сильнейших магических существ в мире. Безупречный, смертоносный и практически неуязвимый монстр, — Арчер остановился напротив царя змей, с сожалением разглядывая искорёженный труп. — И вот взгляните, что от него осталось. Двенадцатилетнему Гарри Поттеру потребовалось всего двадцать минут, чтобы превратить легендарное тысячелетнее чудовище в кучу гниющей плоти, — Арчер бросил на Долорес ироничный взгляд через плечо. — Тому самому Гарри Поттеру, который целый год под вашим чутким руководством исписывал пергаменты собственной кровью. И знаете, что примечательно? — он тонко улыбнулся. — Вы всё ещё живы.

— Я не… — из её горла вырвался нервозный всхлип, — что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, — неторопливо протянул Арчер, поворачиваясь к ней всем корпусом, — что весь этот год вы не того мальчика называли опасным.

— Ты…

— Если бы Гарри захотел, — невозмутимо перебил Том, — то от вас, моя дорогая, осталось бы лишь крохотное пятнышко крови на стене. Но при всём своём впечатляющем потенциале, он у нас добрый пацифист. Или отчаянно пытается таковым казаться. Увы. Даже и не знаю, как вбить в его благородную голову с легендарным шрамом осознание того, что это не конструктивно, — он досадливо цокнул языком. — С другой стороны, я всегда рад прийти на помощь лучшему другу, — Амбридж открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, но так и не успела сформулировать ни одной внятной мысли, прежде чем Арчер сокрушенно вздохнул. — А вы ведь подавали такие надежды, — разочаровано признался он. — У вас, Долорес, было всего одно задание — отбить у любого здравомыслящего человека в Хогвартсе всякую симпатию к Министерству магии, и вы так блистательно справлялись с ней. Так предано посвящали себя этой цели. Ещё немного, и мне бы даже не пришлось устраивать переворот, Фаджа бы сместила с поста министра орда негодующих родителей. И на кой же дьявол вы притащили треклятое перо и использовали его на Поттере?

— Что ты несешь? — непонимающе просипела Амбридж и вдруг почти истерически рассмеялась. — Ты… ты всего лишь безродный сопляк… что ты возомнил о себе? Какой переворот?!

— Государственный, — Том безмятежно усмехнулся, пожимая плечами. — Ну, знаете, такой, где происходит смена власти в государстве… предпочтительно с применением силы?

— Ты психопат…

— Ну что вы, я всего лишь немного амбициозен, — скромно фыркнул Арчер. — Но давайте не будем отвлекаться от основной темы, — напомнил он. — Вот в чем дело, вы, как бы это сказать?.. Преступили границы своих полномочий, дорогая, в связи с чем я вынужден, как ни прискорбно, снять вас с текущей должности директора, генерального инспектора и провокатора, и понизить до… хм, секретаря, — при этих словах на полу перед Амбридж появился объемный свиток пергамента. — Теперь в ваши обязанности входит более скучная работа. Я хочу, чтобы вы написали всё, что вам известно о работе каждого департамента Министерства, максимально подробно обрисовали содержание всех ваших встреч с министром Фаджем, зафиксировали любую секретную и важную информацию и составили списки волшебников, разделив их на три категории: преданные министру, находящиеся под подозрением в незаконной деятельности и преданные Дамблдору.

— И с чего ты взял, что я соглашусь? — прорычала Долорес, отталкивая в сторону свиток.

— А я разве спрашивал? — весело удивился Арчер, пристально глядя ей в глаза. — Это был приказ.

— Я-я-я … — Амбридж против собственной воли протянула дрожащие руки к пергаменту, — я не-не буду… я…

— Мы, естественно, не станем сильно путать ваш разум, ведь нам важно, чтобы вы ясно осознавали, что пишете и не допустили ошибок, — выудив из кармана длинное чёрное перо с острым кончиком, он словно невзначай принялся крутить его в руках, взгляд ведьмы метнулся к перу и с её лица схлынули все краски. — Как видите, я позаботился о том, чтобы ваша любимая игрушка согревала вам душу, пока вы будете трудиться над своим отчетом, — он, словно фокусник, провел рукой над пером, и оно, исчезнув из его пальцев, появилось возле пергамента, зависнув в воздухе. — О чернилах так же волноваться не стоит, — следом за пером, рядом с пергаментом появился ряд флаконов с зельями. — Будете принимать их, когда слишком… утомитесь, — Том отступил на шаг, не сводя с Долорес пристального взгляда. — Я загляну на днях, чтобы проверить, как продвигается работа. Постарайтесь не умереть раньше времени.

— Я не буду, не буду, не буду, — хрипела Амбридж, обхватывая пальцами перо и поднося его к пергаменту, — умоляю… — заскулила она.

Том с мстительным удовольствием наблюдал, как по её щекам потекли слезы, когда на бумаге начали появляться первые кровавые слова.

— Не знающим милосердия не пристало молить о нём, — равнодушно заметил он и, развернувшись на каблуках, направился к выходу, его шаги эхом разносились по Тайной Комнате и тонули в болезненных стонах ведьмы, которые звучали всё громче и мучительнее. — Не скучайте, уважаемая мадам Генеральный Инспектор.

* * *

«Министерство официально подтвердило вероятность побега Долорес Амбридж!

Продолжающееся уже две недели расследование не дало никаких результатов. По данным следственной группы, привлеченной к поискам директрисы Хогвартса, никаких следов борьбы или Тёмной магии в её кабинете обнаружено не было. Более того, из кабинета пропали все личные вещи профессора Амбридж, что так же подтверждает версию о бегстве. Мотивом побега, как говорилось ранее, может служить обличительная статья в одном из малоизвестных изданий магической прессы (с отрывками статьи и комментариями министра Фаджа можно ознакомиться на странице 8).

Напоминаем, что речь в упомянутой статье шла об использовании Долорес Амбридж запрещенного артефакта на несовершеннолетних студентах Хогвартса. Никаких доказательств правдивости данного заявления, кроме опубликованных колдографий не приводилось, и сам артефакт так же не был обнаружен, и, тем не менее, скандальная новость вызвала огромную волну возмущения среди населения Магической Британии. Исчезновение директрисы, как ни прискорбно, только укрепило веру многих волшебников и ведьм в достоверность опубликованных обвинений.

На данный момент, как уже сообщалось, главой школы Хогвартс временно назначена Минерва МакГонагалл. Министр магии Корнелиус Фадж рассматривает несколько кандидатур на должность директора школы волшебства и магии, но ни один из претендентов пока не был утверждён официально. Совет попечителей вынес на рассмотрение предложение восстановить в должности Альбуса Дамблдора. Корнелиус Фадж пока отказывается комментировать своё мнение в отношении этого вопроса. Напоминаем, что бывший директор Хогвартса до сих пор находится в розыске за нападение на представителей Министерства и преднамеренный саботаж и может быть восстановлен в должности лишь в случае, если с него будут сняты все обвинения. Сейчас же никакой определенной информации о том, кто займет должность директора Хогвартса, нет. Надеемся, что данная ситуация разрешится в кратчайшие сроки, после трагических событий в Хогсмиде, в результате которых погиб один из учеников Хогвартса, всем нам хочется верить, что в эти неспокойные времена волшебный замок вновь обретет статус оплота спокойствия и безопасности».

— «Оплот спокойствия и безопасности», — Гарри насмешливо фыркнул, отложив в сторону «Ежедневный пророк». — Это они про ту самую школу, где у нас на первом курсе был Пожиратель, на втором василиск, на третьем дементоры и бешеная варна, на четвертом драконы и опять же, хм, Пожиратель, да? — он задумчиво почесал нос. — Вообще, мне одному кажется, что у нас каждый год кто-то из профессоров оказывается маньяком-психопатом? Это нормально для «оплота спокойствия и безопасности»?

Гермиона что-то неопределенно промычала, пропустив всё, что он сказал, мимо ушей. Подперев рукой голову, она вот уже минут пятнадцать смотрела на одну страницу, но так ни слова и не прочитала. Со дня их размолвки с Томом прошло уже немало времени, а он так и не попытался наладить отношения. Сначала она, конечно, переживала, но шли дни, обида и злость сменились разочарованием и сожалением, а теперь же к этим чувствам прибавились подозрения, что Арчер не просто слишком горд, чтобы извиниться. Что ему это просто больше не нужно.

Грейнджер выдохнула, прикрывая глаза.

«А возможно, я сама всё испортила», — подумала она, вспоминая, как он пытался объяснить ей причины своего поступка. В тот раз она не пожелала услышать его доводы и принять его точку зрения. Так может быть в этом всё дело? Может, он… разочаровался в ней? В их отношениях?

Но почему? Никто не говорил, что она идеальна! И уж Арчеру-то как никому другому было об этом известно. Так неужели её общество имело для него столь малое значение, что при первом же возникшем затруднении Том так легко отказался от него?

Это ранило. И ранило неожиданно сильно. Избавиться от сформировавшейся за годы общения привязанности, которая постепенно переросла во влюблённость, было не так-то просто. И день за днём задетая гордость и медленно увядающая надежда на хороший исход, всё больше изводили её. Каждый раз, когда Арчер попадал в поле её зрения, у Гермионы в груди что-то будто сжималось, отдавая тоской и едкой горечью, она теряла контроль, и теперь ни один разговор с ним не обходился без грубости с ее стороны. Но вопреки всем колким замечаниям и резким словам, он продолжал смотреть на неё, как на пустое место. Теперь единственное, что осталось между ними, это холодное, давящее равнодушие и обида. И Гермиона ещё не понимала, как с этим жить. Она тяжело вздохнула. Испытывать подобные ощущения ей не нравилось.

Кто-то щелкнул пальцами у её лица, Грейнджер моргнула, сфокусировав взгляд на Гарри.

— Ау! — позвал он, вглядываясь в ее глаза. — Есть кто дома?

— Прости, я задумалась… — она с усилием отогнала нахлынувшую меланхолию. — Что ты говорил?

— Ты в порядке? — обеспокоенно нахмурился Поттер.

— Да-да, — торопливо пробормотала она. — Почему ты спрашиваешь.

— Ты сама не своя, — заметил он.

— Вовсе нет…

— Очевидно же, что да, — Гермиона мрачно покосилась на Дафну, присоединившуюся к ней и Поттеру за столом в библиотеке. — Твоё маленькое, трепетное сердечко разбито вдребезги.

— Ч-Что?! — возмущенно ахнула Грейнджер и тут же замолчала, торопливо оглядевшись по сторонам. — Не болтай чепухи, Гринграсс!

— Да брось, — флегматично отмахнулась та, — даже слепой заметит, что в твоём персональном раю все пташки передохли.

— Вообще-то, это немного бестактно — лезть не в своё дело, — ощетинилась Гермиона.

— Мерлин и Моргана, какие мы нежные, — Дафна иронично глянула на неё и, пожав плечами, открыла учебник, теряя интерес к разговору.

За столом повисла неуютная тишина. Гарри не сводил пристального взгляда с Гермионы, а та упрямо делала вид, что не замечает этого. Мучительно медленно проползла целая минута. Грейнджер поняла, что пытаться сосредоточиться на книге бесполезно, и раздраженно взглянула на Поттера.

— Что?

— Это из-за Тома? — уточнил он.

— Нет, из-за Амбридж, — язвительно бросила та.

— Мне кажется, вам нужно поговорить, — игнорируя сарказм, сказал он.

— Не хочу я с ним разговаривать, — пробурчала Гермиона, снова уткнувшись взглядом в книгу.

— Но так долго не может продолжаться, — Гарри пожал плечами. — Слушай, я знаю, вы оба упрямые и скорее застрелитесь, чем попросите прощения, но кто-то ведь должен сделать первый шаг к примирению.

— И что это я должна делать? — возмутилась та.

— Ну…

— Лучше молчи, Гарри, — сумрачно перебила Грейнджер, скрестив руки на груди. — Я вообще не уверена, что хочу с ним мириться.

— Почему?

— Хотя бы потому что все эти «отношения» с самого начала были какие-то… — её голос затих, и Гермиона потерянно отвела взгляд, пытаясь ухватиться хотя бы за одну внятную мысль, мутном вакууме из сомнений, разочарования и неуверенности, что царил в ее сознании, — какие-то…

— Ненастоящие? — любезно подсказала Дафна, вклиниваясь в разговор.

Гермиона растерянно взглянула на неё.

— Что?

— О, ничего, совершенно ничего, — та сладко улыбнулась. — Просто вдруг подумала, с чего бы это между вами двумя расцвела такая любовь? С тобой-то всё ясно, но Арчер… — она красноречиво повела плечом.

— А что в этом такого? — не понял Поттер. — Тому Гермиона еще с четвертого курса нравилась.

— Как скажете, — пропела Гринграсс, возвращаясь к домашнему заданию.

Гарри и Гермиона обменялись недоуменными взглядами, вновь погружаясь в сконфуженное молчание.

— На самом деле это и правда немного странно, — тихо призналась Грейнджер.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну это, — она замолчала, задумчиво барабаня пальцами по столу, — это действительно началось очень неожиданно.

— Так обычно и бывает, разве нет? — Поттер чуть улыбнулся.

— Нет, — отрезала Гермиона, покачав головой. — Я ведь даже не задумывалась об этом, — пробормотала она. — Он все время был так спокоен и уверен в себе, словно, — она посмотрела на друга, — словно всё спланировал…

Гарри склонил голову к плечу.

— Зачем ему это?

— Не знаю, — выдохнула она. — Не понимаю. Мне нужно, — Гермиона встала из-за стола, торопливо убирая книги в сумку, — мне нужно немного побыть одной, извини, пока…

Поттер проводил подругу взглядом и с упреком покосился на Дафну.

— Ну вот и зачем? — сухо уточнил он.

Та скосила на него глаза, лукаво улыбаясь.

— Затем, что некоторым стоит задуматься о мотивах нашего любимого Тома, — нараспев протянула она.

— Может, перестанешь говорить загадками? — устало предложил Гарри.

Дафна заправила за ухо прядь белокурых волос.

— Я и не начинала, — она смерила его насмешливым взглядом. — Тебе, как никому, давно пора понять, что Томасу Арчеру доверять не следует.

— Откуда такая уверенность? — сдержанно осведомился Гарри, никак не комментируя данное заявление.

— Хм-м-м, — она возвела глаза к потолку в наигранной задумчивости, — интуиция?

Поттер понял, что начал злиться.

— Знаешь, либо говори прямо, либо не говори вообще, — раздраженно бросил он, поднимаясь со стула. — Меня достало, что все, кому не лень, поливают Тома грязью. Я в курсе, что он далеко не ангел, спасибо большое.

Дафна молча наблюдала, как он рывками заталкивает в сумку книги.

— Он предаст тебя, Гарри, — негромко сказала та, в ее голосе не осталось ни шутливости, ни легкости.

Поттер на миг застыл, не глядя на неё, открыл рот, чтобы ответить, но, передумав, лишь резко тряхнул головой и закинув на плечо сумку, направился к выходу из библиотеки.

Дафна не стала его останавливать.

Гарри нагнал Гермиону, когда та уже почти добралась до гриффиндорского общежития.

— Подожди! — поравнявшись с подругой, он торопливо зашагал рядом. — Не думаешь, что стоит поговорить?

— О чем? — сухо уточнила Грейнджер, глядя прямо перед собой. — О том, что твой приятель на протяжении месяцев морочил мне голову, а я, как последняя дура…

— Это не так! — перебил он. — Я уверен, что Дафна совсем не то хотела сказать…

— Гарри, — Гермиона резко остановилась, — по мне, так вполне очевидно, на что намекала Гринграсс. Том решил присоединиться к Вол…

Не дав ей договорить, Поттер схватил подругу за руку, потащив по коридору прочь от входа в гостиную Гриффиндора.

— А ещё громче можно озвучить свои мысли? — кисло поинтересовался он. — Чтобы тебя любой мимо проходящий недоумок хорошенько расслышал.

— Любопытная реакция, — сухо отметила Грейнджер, смиренно шагая за ним. — Чего я не знаю?

— Ты-то? — Гарри нервно хохотнул. — Я до этой секунды думал, что Гермиона Грейнджер знает всё.

— Остроумно, — мрачно прокомментировала та.

— Я вообще забавный, — без тени юмора согласился Поттер.

Оба замолчали и не проронили ни слова до тех пор, пока не оказались наедине в Выручай-комнате. Гермиона прошла вперед, осматривая скудно обставленную, полутёмную комнатушку, больше напоминающую чулан и с легкой иронией взглянула на друга.

— С фантазией у тебя нынче туго, как я посмотрю.

Гарри плюхнулся в потертое, старое кресло пыльно-серого цвета и пожал печами.

— Можешь считать это воплощением некого тёмного уголка моей необъятной души, — сообщил он.

— Мило, — помолчав, заключила Гермиона и, помедлив, присела в пустующее кресло напротив друга. — Ну и зачем же мы сегодня заглянули в этот «тёмный уголок» твоей души?

Поттер заговорщицки усмехнулся.

— Чтобы посплетничать, раз уж тебе так неймется.

— Мне?!

— Ну лично я бы предпочел эту тему вообще не поднимать, но раз уж ты решила вытащить кота из мешка…

— Гарри, — Грейнджер смерила его тяжелым взглядом, — ты ведь знаешь, да?

— Хм? — он склонил голову к плечу, вопросительно глядя на неё.

Поборов волну раздражения от его попыток изобразить неведение, Гермиона откинулась на спинку кресла и, ссутулившись, сцепила пальцы замком, угрюмо взглянув в сторону.

— Том хочет присоединиться к Волдеморту, так ведь? — тихо спросила она, вся её напуская уверенность в себе и язвительность растворились в безнадёжном осознании.

— Почему ты так решила? — осторожно уточнил Поттер.

— Твоя реакция говорит убедительнее любых слов, — взглянув ему в глаза, заметила та.

— Какая реакция?

— Гарри, — она вздохнула, — ты полгода твердил, что с Томом что-то не так. Не хотел рассказывать ему про дуэльный клуб, относился с подозрением к его словам и поступкам. Этого ведь прежде не происходило. Ты всегда доверял ему. И мне жаль, что я тебя не слушала, что не задумалась об этом раньше. Возможно, ты был прав, но сейчас… стоило мне заикнуться о том, что Арчер планирует сменить сторону, ты начинаешь яростно его защищать, уходить от темы и придумывать невнятные оправдания, — она помедлила, наблюдая за выражением его лица. — Наводит на некоторые размышления, не так ли?

— На какие размышления? — недоуменно уточнил Поттер.

— В нормальной ситуации, — она помедлила, — если бы ты на сто процентов был уверен, что это не так, ты был бы в бешенстве.

— Когда это я впадал в бешенство? — весело удивился тот.

— Я достаточно хорошо тебя знаю, Гарри, — Гермиона безрадостно усмехнулась. — Стоит тебе только заподозрить, что кто-то порочит честное имя твоего приятеля, как всё твоё благодушное миролюбие летит в трубу. Но сейчас… ты не возмущен и не зол, — она поставила локти на ручки кресла и, сцепив пальцы замком, смерила его выжидательным взглядом. — Так что тебе известно?

Поттер помолчал, обдумывая свои следующие слова.

— Ничего конкретного, — наконец, сказал он. — Но я знаю, что Том не предатель.

— Звучит «оптимистично», — тускло заключила Гермиона. — Ты даже не отрицаешь, что он присоединился к Пожирателям?

— Он к ним не присоединялся, — Гарри упрямо свел брови у переносицы.

— Но планирует?

— Я… не знаю.

— Чудесно. Гарри, ты хоть понимаешь, что если он предаст тебя…

— Том никогда не предаст меня, — Поттер вскинул на нее сердитый взгляд. — Ты злишься на него, я понял, но это совершенно не значит, что ты можешь обвинять его сразу во всех смертных грехах.

— При чем тут это? — Грейнджер раздраженно фыркнула. — Дело не только в нашей с ним ссоре. Грядет война, — в её голосе скользнули стальные нотки, — нужно быть осторожными.

— О, да брось! — отмахнулся Поттер. — Просто признай уже, что все твои подозрения — не что иное, как попытка выместить на нём свою злость. Вы встречались, всё было хорошо, теперь всё стало плохо и ты пытаешься найти максимально необидное объяснение тому, что он тебя, хм, бросил.

Гермиона смерила его колючим взглядом.

— Спасибо большое за сочувствие и понимание, Гарри, — процедила она.

— Я разве не прав?

— Нет, — угрюмо заявила Грейнджер. — Просто до этого мне даже не приходило в голову, что все эти отношения с самого начала были слишком подозрительными…

— Хорошо. Допустим, он с самого начала тебя обманывал, — вдруг согласился Поттер. — В чем смысл?

— Что?

— Ну, зачем ему вообще это делать?

— Чтобы не вызывать подозрений? — помедлив, предположила та.

— Подозрений в чем? — насмешливо уточнил Поттер. — Если бы он не стал с тобой встречаться, все вокруг тут же решили бы что он предатель?

— Нет, — Гермиона задумчиво хмурилась, прокручивая в голове события минувших месяцев, и вдруг её глаза потрясённо распахнулись в ужасе осознания. — Он использовал меня!

— А? — Поттер моргнул.

— Он использовал меня! — подавшись вперед, повторила Грейнджер. — В начале года я тоже думала, что он странно себя ведет, но стоило мне только заикнуться об том, как Арчер тут же инициировал начало наших с ним отношений! Он сказал, что защищает тебя, что шпионит за слизеринцами, а это было совсем не так, о, Мерлин! — она обхватила голову руками. — А я же верила ему! Я рассказывала ему… рассказывала… — с ее лица схлынули все краски. — Я рассказала ему про клуб, — прошептала она. — Про то, где он находится… вот как нас нашли!

— Нас нашли «благодаря» Финнигану, — сумрачно напомнил Поттер.

— Зачем ему нас сдавать? — Гермиона всплеснула руками. — Он, конечно, придурок, но не мерзавец, чтобы предавать собственных друзей!

— Меня он другом не считает, — напомнил Гарри.

— Да, но остальные! Дин, Джинни, Фрэд, Джордж, Невилл… их он бы так не подставил. А вот если бы кто-то достаточно хорошо владеющий легилименцией внушил ему…

— Хватит, — резко оборвал её речь Поттер.

Гермиона одарила его горькой усмешкой.

— Ты и сам думал об этом, не так ли? — тихо сказала она.

— Неважно, о чем я думал, — отрезал он. — Это не так.

— Гарри, раскрой наконец глаза! — взмолилась Гермиона. — Порой даже близкие люди способны предать. История твоих родителей — прямое тому доказательство.

— А-а-а, теперь мы давим на больное, — с колючей иронией отметил Гарри. — Так держать, Гермиона…

— Я совершенно не собиралась тебя задевать, — та покачала головой. — Лишь хотела сказать, что…

— Да, я понял, спасибо, — перебил Поттер, одарив её прохладным взглядом. — Но позволь так же напомнить, что Петтигрю до недавнего времени все считали жертвой, а расплачивался за его предательство Сириус. Ни на какие мысли не наводит? — склонив голову к плечу, он иронично посмотрел на неё. — Не всё бывает тем, чем кажется на первый взгляд, Гермиона.

— Но риск…

— Порой стоит чем-то пожертвовать… даже если в итоге это спасет всего лишь одну единственную жизнь.

— Как мудро, Гарри, — с придыханием сообщила Грейнджер, качая головой. — И что же? Ты решил, что готов пожертвовать собственной безопасностью, отвернуться от проблемы и смиренно ждать, пока эта самая проблема ударит тебя ножом в спину? Об этой жертве ты говоришь? Что именно ты так отчаянно защищаешь? Вашу дружбу? А ты уверен, что от неё вообще хоть что-то осталось?

Гарри молча смотрел на неё и почти минуту ничего не говорил.

— Дело не в дружбе, — тихо сказал он.

— А в чем тогда?

— У Тома есть опасный враг, — очень медленно, произнёс тот. — Я боюсь, что этот враг однажды погубит его. И если для того, чтобы сохранить его жизнь, мне понадобиться пожертвовать своей, я так и поступлю.

— Я… я тебя не понимаю, — растерянно сказала Грейнджер. — Какой враг?

— Это не важно. Гермиона, я очень прошу тебя не спешить с выводами и обвинениями, — голос Поттера упал до еле различимого шепота, словно собственные слова слишком пугали его, чтобы произносить их в полный голос. — Ни ты, ни я, ни даже сам Том не понимаем, с чем мы столкнулись.

— И ты собираешься позволять ему творить всё, что вздумается? — напряженно спросила Грейнджер.

— Да. Пока не пойму, как ему помочь.

Гермиона смотрела на него со смесью отрицания и сострадания.

— Закрывая глаза на его поступки, ты ничем ему не поможешь.

— Я и не закрываю, — он улыбнулся.

— Он врёт нам.

— Все врут.

Грейнджер возвела глаза к потолку, раздраженно качая головой.

— Я, наверное, никогда не пойму хода твоих мыслей, — устало сообщила она.

Гарри победно усмехнулся.

— Так в том и трюк.

— А что, если, — она заговорила тише, — что если уже поздно ему помогать?

— Пока человек жив, никогда не поздно, — уверенно сказал Поттер. — Я буду рядом с ним. И пусть меня предадут, объявят окончательно спятившим или прикончат, пусть меня никто не вспомнит и не поблагодарит… но если это в итоге поможет ему, значит, я поступил правильно.

* * *

Циферблат медленно двигался по кругу, словно пластинка в старом патефоне. Стоя на короткой стрелке, что застыла там, где должна была находиться цифра шесть, Гарри неотрывно рассматривал своего светловолосого двойника, который неподвижным призраком замер на противоположной стороне циферблата, стоя напротив него на минутной стрелке. Больше вокруг не было ничего, кроме плотного белого тумана. Гарри хотел что-то сказать, хотел уйти, хотя бы пошевелиться, но собственное тело, казалось, не принадлежало ему.

— Ты чувствуешь, дитя магов? — далекий и едва различимый голос двойника разнесся в пространстве, подобно горному эху. — Чувствуешь, как время ускользает? Видишь, как оно обращается в туман и дым? Слышишь, как оно отсчитывает последние минуты?

«Минуты до чего?» — растерянно подумал Поттер.

— Она всё ближе…

«Кто?»

— Не разрушай то, что не сможешь починить…

«Кто ты такой?! — хотел закричать Гарри, но не мог разомкнуть губ и лишь в безмолвном отчаянии смотрел на двойника. — Где мы?»

— Там, где рождается вечность…

«Я не понимаю тебя».

— Она всё ближе…

«Кто?!»

— Ты слышишь? — двойник склонил голову к плечу, будто прислушиваясь. — Они разрушаются…

Гарри открыл глаза, судорожно хватая ртом воздух. Некоторое время он неподвижно лежал в кровати, слушая собственное рваное дыхание и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Это, Мордред побери, было уже не смешно. С самого начала года светловолосый двойник преследовал его во сне и наяву. Гарри видел его в отражениях, иногда казалось, слышал его шепот. После атаки на Хогсмид всё стало хуже. Он вдруг стал бояться оставаться один — ему постоянно мерещилось чужое присутствие, казалось, что за ним постоянно наблюдают. Он не знал, почему это так пугает его. Двойник никогда не пытался напасть или причинить вред. Скорее даже наоборот — стремился предупредить о чем-то. Но в этих видениях было что-то противоестественное. Потустороннее. Будто сам факт существования этого двойника нес в себе угрозу.

Сердце наконец перестало колотиться, как сумасшедшее, и Гарри рискнул пошевелиться. Мир не рухнул. Отодвинув край балдахина, Поттер осмотрел погруженную во мрак спальню, убеждаясь, что на дворе глубокая ночь. Сна было ни в одном глазу. Покрутившись с боку на бок, он, наконец, бросил бесполезные попытки заснуть. Из кровати тоже вылезать не хотелось, поэтому Гарри взял с тумбочки волшебную палочку, блокнот, карандаш и Карту Мародеров, собираясь поработать над дополнительной формулой. Подвесив над головой небольшую светящуюся сферу, он открыл карту и замер, заметив, как в сторону слизеринских общежитий по коридорам подземелий медленно движется точка с именем Томас Арчер.

Поттер удивленно моргнул. Куда это Том ходил посреди ночи? Проверив время, он убедился, что для патрулей было поздновато, а значит, эта вылазка никак не связана с обязанностями старосты. Тогда в чём дело? Гарри наблюдал по карте, как Том вошел в общежитие и направился к лестнице, что вела в спальни. Сам не зная, зачем это делает, Поттер погасил свет, спрятал карандаш и блокнот под одеялом и торопливо улегся на подушку, положив карту рядом и приготовившись притворяться спящим. Дверь в спальню тихо отворилась и послышались негромкие шаги, затем шорох мантии, едва слышный вздох, скрип матраса, когда Арчер забрался на кровать, и звук задвинувшегося балдахина. После этого наступила тишина. Лежа на боку, Гарри мрачно смотрел в темноту.

В сознании было безнадежно тихо.

* * *

— Слышал, Энтони? — раздался за спиной заговорщицкий шёпот. — Говорят, Амбридж видели в Ирландии.

Том оглянулся через плечо, скользнув скучающим взглядом по парочке третьекурсников, которые, не обращая на него никакого внимания, шли в сторону Большого зала.

— Да глупости это, — фыркнул Энтони. — Что она там забыла?

— Прячется, это же очевидно, — его собеседник комично округлил глаза. — После этой истории с кровавым пером… интересно, это правда, что она использовала его на Поттере?

— Ну пойди и спроси, — насмешливо предложил сокурсник.

— Шутишь, что ли? — зашипел его приятель. — Я слышал, он чуть не проклял парня, который к нему как-то подошел с расспросами.

Риддл едва не рассмеялся. Знал бы Поттер, какая у него ужасающая репутация среди некоторых учеников… а он-то, бедолага, думает, что выглядит со стороны белым и пушистым.

Потеряв интерес к местным сплетням, Том свернул к лестнице, направляясь в сторону выхода из Замка.

Середина марта, сумрачного и угрюмого, разразилась порывистым северным ветром и дождем со снегом, от чего находиться на улице стало совершенно невыносимо. Том в который раз проклял обязанности старосты по причине которых вынужден был делать обход по территории школы и, поплотнее закутался в зимнюю мантию, обернув лицо серо-зелёным шарфом, чтобы хоть немного защититься от жестокого ветра и жалящих кожу мелких снежинок.

Последние несколько недель вышли довольно насыщенными, не говоря уже о том, что пришлось разбираться с парочкой самозваных Пожирателей и целой толпой собственных сторонников, у которых, что очевидно, было много вопросов насчет нападения на Хогсмид. Побег Шакала задачу не упрощал, потому что бросить виновника к ногам возмущенных волшебников, предоставив им вершить над ним суд, не вышло, и пришлось быстро придумывать способ успокоить собственных сторонников. К счастью, третий лже-Пожиратель, которого доставила Нагини, был достаточно сильно травмирован и не дожил до своевременной медицинской помощи. Тёмный Лорд, признаться, вообще не понимал, кто мог так его ранить. Парня будто на полном ходу сбил «Ночной рыцарь» — практически все кости были переломаны, а внутренние органы превратились в такую кашу, что было странно, почему тот не умер на месте. Нагини утверждала, что уже нашла его в таком состоянии в стороне от главной улицы, неподалеку от пустыря, где подобрала Флинта и Хант. После нехитрых вычислений, Том понял, что этих двоих оглушил он сам, когда по непонятной причине решил вступиться за Поттера, а вот что случилось с третьим парнем, который оказался по совместительству другом Флинта — Эндрю Уилкисом, оставалось загадкой.

Впрочем, его это и не особенно заботило. Раз тот оказался так мил, что скоропостижно скончался, не дождавшись целителя, Риддл без особых проблем свалил организацию самовольного нападения на Хогсмид на него, попутно подправив воспоминания двух других пленников. Шакалу, точнее сказать Барти Краучу, в этой трагикомедии он отвел роль неудачливого энтузиаста, который попытался набрать для Тёмного Лорда новых рекрутов, но потерял над ними контроль, что в итоге вылилось в атаку на Хогсмид. Его равнодушное: «Я отблагодарил Барти за эту самодеятельность», вкупе с тем, что с тех пор Крауча никто не видел, говорили сами за себя. И хотя бы этот вопрос теперь можно было закрыть.

Увы, помимо этого нужно было решить, что делать с узниками в своих подземельях и скрывающимися самодельными Пожирателями. Сначала Том подумывал избавиться от Флинта и Хант, но, поразмыслив немного, пришел к решению, что это как минимум не конструктивно, а как максимум расточительно. По крайней мере, в отношении Флинта, потому что идиотку Хант он убил бы без раздумий. Толку от неё не было никакого, а проблем предостаточно. И возможно, он бы так и поступил, но после смерти Уилкиса, Маркус немного огорчился и от переизбытка чувств взял своего рода опеку над Хант, решив всячески её оберегать. При таком раскладе, её убийство не слишком благоприятно сказалось бы на мировосприятии самого Флинта, поэтому Том решил, что выгоднее будет сыграть на этой привязанности, а не на страхе. В итоге Мелисса перешла в полное распоряжение Беллатрикс и Рудольфуса, оставшись в поместье на правах не очень желанной гостьи и неформально заложницы, а Флинт, после долгого инструктажа и получения черной метки, отправился выковыривать попрятавшихся по всем щелям товарищей по несчастью, которых так любезно собрал Шакал. Тёмный Лорд пока не очень представлял, как поступить с кучкой необученных малолеток, но игнорировать их существование было нельзя, так как подобная группировка без контроля могла окончательно испортить ему все планы, а выслеживать их самостоятельно, не было ни времени, ни желания. Так Маркус неожиданно для себя получил статус лидера этого малополезного воинства… при условии, что он сможет его собрать, а Хант приобрела парочку сбрендивших нянек и робкое осознание, что она, возможно, погорячилась со вступлением в ряды Пожирателей.

Потерявшись в собственных размышлениях и глядя себе под ноги, чтобы ненароком не поскользнуться на льдисто-водяной жиже, в которую превратились дорожки, он почти не смотрел вперед и едва не столкнулся с каким-то психом, которому вздумалось погулять в такую погоду.

— О, привет, Том, — раздался негромкий голос Луны, когда они, восстановив равновесие, застыли друг напротив друга.

Арчер смерил её долгим взглядом.

— Что ты здесь делаешь? — сухо поинтересовался он.

— Шла проведать Хагрида, — спокойно призналась она.

— Хагрида? — Том удивленно изогнул брови. — Не знал, что он вернулся в Хогвартс.

— Он приехал прошлой ночью, — сообщила она. — Я видела из окна. Хочу узнать, где он был. Я слышала, что он путешествовал где-то в горах.

При этих словах Том едва не усмехнулся. Похоже, Дамблдор действительно, отправил Хагрида налаживать контакт с великанами. Очень приятно было осознавать, что он их опередил на целых полгода.

— …было бы интересно расспросить его о том, что он видел, — не обращая внимания на его задумчивость, говорила тем временем Лавгуд. — Столько необычных существ можно повстречать… возможно, даже брюглов...

— О, — Том скупо улыбнулся, — ну, мне плевать. Всех благ.

Он попытался пройти мимо, когда почувствовал, как ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья.

— Ну что ещё? — нетерпеливо нахмурился он, встречаясь с ней взглядом.

Луна склонила голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то.

— Сны порой бывают такими реалистичными и пугающими, что, даже проснувшись, ты продолжаешь за них цепляться, — монотонно произнесла она, глядя мимо него, словно разговаривала с кем-то за его плечом. — Отпусти свой сон. Ты веришь, что это реальность, но это лишь воспоминание.

— Что ты несешь? — он отступил на шаг, и её пальцы разжались, выпуская его руку, разрушая странное мгновение, в течение которого он перестал замечать холод и ветер, словно они оба оказались окружены непроницаемым куполом.

— Поздно что-то менять, — Луна моргнула и взглянула ему в глаза с таким выражением, будто только сейчас его заметила. — Мы уже идем по дороге неизбежности. Береги ключ, как бережешь осколок своей души, это теперь наше единственное спасение.

Она замолчала, и ее взгляд вновь стал отстранённым и задумчивым. Развернувшись, Лавгуд зашагала в сторону хижины лесничего. Арчер провожал её взглядом, наблюдая, как ветер развевает и путает её светлые волосы, а в душе у него разворачивала чёрные крылья ядовитая злость. Как просто было бы сейчас избавиться от неё. Никто бы даже ничего не узнал… что его останавливало? Девчонка болтает слишком много лишнего. Откуда ей известно о крестражах? И почему она говорит так, будто они у него ещё остались? Все крестражи были использованы для ритуала возрождения и потеряли свою силу. Эта мысль вернула его к неприятному осознанию собственной уязвимости.

«И о каком ключе речь?»

Раздраженно дернув плечом, Том побрел в сторону школы, мысленно прикидывая, где сейчас может быть Гарри, и не особенно размышляя о том, почему в моменты потери душевного равновесия он ищет общества своего врага.

Поттер ожидаемо обнаружился в Библиотеке Слизерина, где в последние дни проводил удручающе много времени, расшифровывая записи Салазара с таким энтузиазмом, будто спешил куда-то.

— Ну скоро же летние каникулы, — объяснял он. — Придется на два месяца отложить всю работу над дневниками.

— А взять их с собой ты не думал? — сухо предложил Том. — Не то чтобы тут кто-то тебе запретит выносить литературу из библиотеки, — насмешливо заметил он. — К тому же ты это уже делал.

— Да, и это оказалось плохой идеей, — Поттер нахмурился. — Если что-то случится со мной или моими вещами, мы потеряем бесценные труды.

— Угу, про строительство и детей Слизерина, — Арчер закатил глаза. — Исключительно нужные исторические сводки.

— Не бурчи, Том, — весело отмахнулся Гарри. — Ты и сам признаёшь, что помимо всякой бытовой ерунды в этих дневниках много полезного.

Риддл отогнал подальше дурацкие воспоминания, стараясь не задумываться, с чего это вдруг Поттер так увлекся записями Салазара, которые раньше хоть и вызывали у него интерес, но не походили на фанатичную одержимость, тихо вздохнул и, толкнув дверь библиотеки, застыл на пороге, обозревая представшее перед глазами зрелище.

Стоит отметить, что с тех пор, как они разгромили библиотеку на третьем курсе, после чего пришлось долго и с упоением наводить в ней порядок, подключив в процессе Виви, и Том, и Гарри следили за тем, чтобы всё здесь оставалось по возможности неизменно. Надо признать, домовик Поттера тоже ответственно подходил к вопросу хранения книг и следил за тем, чтобы на мебели, гобеленах и книгах не оседала пыль, а сама библиотека находилась в идеальном порядке.

Сейчас же, к удивлению Тома, библиотека Слизерина больше напоминала погром в книжной лавке. По всему полу, занимая большую часть зала, были разложены открытые на разных страницах, сложенные в стопки или просто брошенные как попало книги, исписанные свитки пергамента и карты Европы (некоторые настолько устаревшие, что скорее считались раритетом, чем ценным источником актуальной информации). Посреди всего этого безобразия, легкомысленно поставив тарелку с сэндвичами на уникальную коллекцию трудов по некромантии из семи томов, которым насчитывалось более трёхста лет, восседал Гарри Поттер, сосредоточенно что-то записывая в блокнот.

— Твой домовик тебя прикончит, — сухо известил Том, проходя вглубь комнаты и оглядываясь по сторонам. — Он год убил на то, чтобы всё тут привести в порядок.

— Вот только не говори мне, что тебя тревожит эмоциональное состояние Виви, — закусив кончик пера, невнятно пробормотал Поттер, даже не оглянувшись.

Том сбросил на пол сумку Гарри, оставленную в кресле, и сел, наблюдая за другом.

— Чем, позволь узнать, ты так занят?

— О! — Поттер глянул на него через плечо и широко улыбнулся. — Я думал!

— Впечатляет, — задумчиво покивал Том. — С тобой такое редко случается, — Поттер смерил его колючим взглядом, который тот хладнокровно проигнорировал. — И о чем же ты думал?

— О записях Салазара, — Гарри начал с энтузиазмом перелистывать страницы своего блокнота. — Я расставил все расшифрованные части по порядку.

— И?

— И теперь пытаюсь понять, что они означают, — почесав затылок, признался Поттер.

— Поделишься? — помедлив, спросил Риддл, когда тот вновь замолчал, уткнувшись взглядом в свою писанину.

Гарри бросил на него долгий, оценивающий взгляд.

— Даже и не знаю, — задумчиво протянул он. — Вдруг ты потом присвоишь себе все лавры и скажешь, что сам всё расшифровал?

— А ничего, что половину твоих записей разбирал именно я?

— Не так уж и много ты разобрал, — прогнусавил Поттер. — Я больше сделал.

— Ты сейчас схлопочешь проклятье, — «ласково» пообещал Том.

Впечатленным Гарри не выглядел.

— Угрозы — плохой мотиватор, знаешь ли…

— По мне так отличный, — Риддл принялся ненавязчиво крутить в руках волшебную палочку.

— Я ведь успею уклониться, ты в курсе? — напомнил тот. — И тогда ты промахнёшься и опять разнесешь к Моргане половину библиотеки…

— О, — с мрачной иронией протянул Том, — ты говоришь о той половине, которую ещё не успел разнести ты?

— Я просто снял книги с полок, — защищаясь, отметил Гарри. — А ты собираешься применить атакующую магию, а у нас как бы табу на боевую магию в библиотеке, если ты забыл, — он сделал глубокий вдох и возмущенно добавил: — И вообще, что за манера чуть что угрожать мне? В смысле, что случилось с нормальным диалогом? То есть, я не к тому, что ты не умеешь вести диалог, а к тому...

— Гарри, — Риддл устало помассировал виски, — просто дай мне прочитать чертовы записи, пока я тебя не убил.

— Вот видишь? — Поттер обвиняюще ткнул в его сторону пальцем. — Опять угрозы. Кто ты такой и где мой лучший друг?

Том смерил того долгим взглядом, мысленно отмечая всю ироничность последнего заявления, на которое он мог бы дать пару весьма любопытных ответов. По-своему расценив молчание друга, Гарри поднял руки, словно сдаваясь.

— Ладно, ладно, я понял, Томас Злобный не в настроении, — он протянул ему тетрадь со своими записями. — Наслаждайся.

Забрав у Поттера результат его многочасовых изысканий, Риддл углубился в чтение текста, содержание которого довольно быстро вытеснило из сознания раздражение и усталость, навеянные встречей с Лавгуд:

«Нас было четверо, когда это началось. Нас будет четверо, когда всему придет конец. Я жалкий трус. Я слаб, и в том мой грех. Я человек. И слабости мои меня сводят с ума. Но придет день, и миру явится тот, кто не будет знать страха. Однажды, дитя моё, ты спасешь всех нас.

Я слеп, ибо не вижу настоящего. Я глух, ибо не слышу, как молят меня о милосердии. Я нем, ибо не могу сказать им, за что они проливают свою кровь. Я ненавижу себя. Но пока у меня есть цель, я буду продолжать терзать их. Никто не узнает. Никто не оправдает перед потомками моих деяний. Я стану чудовищем. Я уже чудовище.

Друг мой, ты говоришь, я безумен. Возможно, так и есть. Когти грядущего разрывают мой разум, и безумие моё родилось из ужаса и бессилия. Я тот, кто принес в жертву чистейшую кровь магов. Я тот, кто впустил Смерть в стены нашего дома, чтобы она собирала кровавую жатву. Я тот, кто навеки наложил пятно черного недуга на род мой. Знал ли ты, каким проклятьем я одарил своих детей?

На алтарь Равновесия я возложил сотни тел чистейших детей магии. Мой ручной монстр собрал и принёс их мне в начертанный срок. Защити их, мой друг. Защити их от меня и моего чудовища, если сможешь. Возьми свой меч и порази нас. Я молю Великий Поток о том, чтобы ты сделал это, и молю, чтобы тебе этого не удалось. Ведь тогда все будет напрасно. Моё безумие будет напрасным.

И ты не узнаешь, что все, о ком скорбит твоя душа, будут беречь наш шанс на будущее».

Том прекратил чтение и взглянул на Гарри, который сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел на него, явно в ожидании какой-то реакции.

— А я смотрю, великий Салазар конкретикой не особо отличался, — пробормотал он, вздыхая. — Зато патетики на целое тысячелетие хватит.

Гарри насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

«Я видел сон о Порогах Безмолвия. Оттуда доносится шепот мертвых, что оберегают двери в иной мир. Я долгое время жил верой, что мир этот принадлежит покойным. Но мёртвые заговорили со мной, и мне открылось, что они лишь стражи. Я видел сон, что эти двери однажды откроются живым...»

— Мир, вход в который стерегут мёртвые, — Риддл нахмурился. — И сколько в этом заявлении здравого смысла, скажи на милость?

— Может, он говорит о призраках? — предположил Гарри, который явно уже думал об этом. — Или инферналах?

— Очень сомневаюсь, что инферналы с ним заговорили бы, — хмыкнул Том.

— Ну значит призраки.

— Призраки не особо подходят для охраны чего-либо, — Риддл снова и снова перечитывал последнее предложение.

— А может, речь о месте? — добавил от себя Поттер. — Ну вроде кладбища или типа того…

— Хм, — Том помолчал, не соглашаясь и не опровергая высказывание. — Или, быть может, речь о некромантии, но не совсем понятно, какого рода…

Он продолжил читать, надеясь, что найдет дополнительную подсказку:

«Я построил Врата из крика и боли, костей и яда монстра…

Тот, кто мог остановить меня, пришел слишком поздно. И всё, что он узрел, это смерть невинных. И когда он спросил меня, зачем руки мои омыты кровью, я ответил, что это цвет черты Порога Безмолвия, того, за которым начнется наше будущее. И мы переступим его вместе, благословенные и проклятые одновременно, и последует за нами спасение, открыв глаза невидящим».

— Тот, кто мог остановить его, — протянул он, — Гриффиндор?

— Он там часто пишет «друг мой» и про меч упоминает, — Гарри кивнул. — Скорее всего, речь о Годрике, — он нетерпеливо заёрзал на месте. — Дальше читай, там самое интересное.

Том скептически изогнул бровь, но всё же вернулся к чтению:

«Я поведал ему о пророчестве мёртвых, но утаил сокровенный ключ…»

В душе что-то дрогнуло.

«Береги ключ», — сказала ему Лавгуд, а в пророчестве мёртвых была строка о ключе, что «по венам у магов несется». То есть в последнем случае речь о крови… Но, если во всех случаях говорится о крови, то как Салазар мог «создать» ключ?.. Разве что… Риддл нахмурился. Не может ли так быть, что сам «ключ» это одна большая метафора, на самом деле являющаяся чем-то совсем иным… например… живым существом?

«Я создал путь, но не захотел открыть его... В нашем спасении живёт моя боль и моя слабость. Я не могу преодолеть это…»

«…это теперь наше единственное спасение…» — произнесла Луна.

Том задумчиво водил пальцем по губам. Это не могло быть совпадением. Она однозначно говорила о том же, о чем написал Слизерин, но…

— Ни черта не понимаю, о каком спасении речь, — не отрывая взгляда от текста, произнёс тот.

«Я стал чудовищем. Не оплакивай мою заблудшую душу, мой дорогой друг. Ты никогда не узнаешь, за что возненавидел меня. Никогда не прочтешь этих строк. Ты умрешь задолго до того, как тебе представится шанс понять, за что я проклял всех нас».

— Учитывая форму подачи информации, никому этот шанс не представился, — Риддл скривился. — Море эмоций и ни капли смысла…

— Дальше! — поторопил Поттер.

«Выслушай же волю Салазара Слизерина, падшего и последнего короля, дитя моё.

Знай, что в будущем сокрыта моя вина. Грядет страшнейшее время. Полотно судьбы разорвется на части. Тогда, дитя моё, с тобой заговорят мёртвые, как однажды они заговорили со мной, и ты обретёшь ключ. Я спрятал его. Уничтожил всё и всех, кто мог знать о нем. Но ты найдешь его, и он станет спасением…

Прости меня за ту непосильную ношу, что я возложу на твои плечи. Я верю, что ты окажешься сильнее меня».

Текст закончился. Том пролистал несколько страниц, но больше ничего не нашел.

— И всё? — он бросил на Поттера негодующий взгляд. — Это всё, что ты нашел?

— Но это уже что-то! — едва не подпрыгнул тот. — И это, похоже, очень важно!

— Гарри, — Риддл вздохнул. — Этим записям почти тысяча лет. Ты вообще уверен, что этот бред ещё актуален? Возможно, всё, о чем здесь написано, уже произошло.

Поттер покачал головой.

— Нет, я думаю, что речь о будущем, и мне кажется, до этого предсказания осталось не так много времени, — он понизил голос. — Случится что-то очень плохое, Том. Слизерин предвидел это…

Риддл иронично взглянул на него.

— С каких это пор ты веришь в предсказания? — насмешливо поинтересовался он.

— Но он же был Королём, — Поттер нахмурился.

— И что? — фыркнул Том, закатывая глаза и старательно скрывая за сарказмом собственную тревогу. — Мы это уже обсуждали. Он мог просто слететь с катушек, что вылилось в массовые убийства магглорожденных, потом был свержен. А вся эта ахинея, — он помахал тетрадью, которую по-прежнему держал в руке, — просто следствие его безумия. Конец истории.

— Я так не думаю, — упрямо заявил Гарри, глядя в сторону. — И, мне кажется, крик банши этим Рождеством имеет какое-то отношение к грядущим событиям… — его голос совсем стих и вдруг изумрудные глаза потрясенно распахнулись. — «Один из них проведет другого через Врата Мертвых!» — подскочив, завопил он.

— Что? — Том моргнул.

— «Один из них проведет другого через Врата Мертвых, когда зазвучит песня Скорбной Девы!» — торопливо процитировал Гарри. — Скорбными Девами называли банши! Всё связано! И… ну конечно! Там тоже упоминалось про чёрное солнце! Всё связано! Все эти пророчества связаны между собой!

— Какие пророчества? — сердито уточнил Риддл, наблюдая, как Поттер заметался из угла в угол, буквально полыхая энтузиазмом.

— Пророчество Слизерина, Пророчество Мертвых, Пророчество Банши и Пророчество про меня и Волдеморта! Это все одно и то же! — затараторил он. — Там говорится об одном и том же!

— Мне казалось, ты не помнишь текста пророчества про тебя и Волдеморта, — изогнув бровь, напомнил Том, чувствуя, как сердце заколотилось в предвкушении.

Неужели… неужели он наконец услышит весь текст? Наконец, узнает, чем заканчивается то проклятое предсказание, из-за которого возникло столько проблем, и которое он уже не надеялся услышать. Неужели…

— А? — по-совиному моргая, Поттер застыл посреди зала, — а-а-а, нет, — он небрежно махнул рукой, — целиком не помню. Только пара строк запомнилась про вот эти Врата и про скорбных дев… ну и про солнце…

Риддл на несколько секунд сжал пальцами переносицу, разрываясь между яростью и досадой.

— Тогда с чего ты взял, что оно имеет какое-то отношение к бреду Слизерина? — не открывая глаз, уточнил он.

— Ну, похоже как бы, — сунув руки в карманы форменных школьных брюк, Гарри пожал плечами. — И там и тут врата мертвых, про чёрное солнце говорила банши, а на Рождество был этот жуткий крик… уж больно много совпадений. Это будто предзнаменование грядущего, разве нет?

— Хорошо, — не особо убежденно протянул Том, понимая, что у него нет ни сил, ни желания развивать тему. — Допустим, это всё об одном и том же. О каком-то событии. Хорошо, — он обратил на перекатывающегося с пятки на мысок Поттера колючий взгляд. — И чего же, по-твоему, так боялся Слизерин, что решил устроить массовые жертвоприношения для создания врат в какой-то потусторонний мир, куда собирался сбежать? — он ядовито усмехнулся. — Войны с Волдемортом?

— Магглов, — едва слышно произнёс Гарри, после долгой паузы.

Риддл свел брови у переносицы, не уверенный, что правильно его расслышал.

— Что?

Поттер в молчании закусил губу, словно не был до конца уверен, стоит ли продолжать, наконец, он вздохнул, принимая решение, и посмотрел в глаза лучшего друга.

— У меня есть теория, — нехотя сказал он. — Но она тебе покажется, эм, дикой…

Том склонил голову к плечу, выжидательно глядя на Поттера. Тот еще немного повздыхал, не зная, с чего начать и наконец степенно уселся на диван и заговорил:

— Помнишь, я предполагал, что титул короля — это наследие? — сказал он, когда друг кивнул, Гарри продолжил рассуждать: — Так вот, я тут понял, что, по крайней мере, три мага с этим титулом на каком-то этапе стали одержимы магглами. Мерлин пытался с ними наладить контакт, Слизерин, наоборот, от них отгородиться, Волдеморт — истребить их, — Гарри многозначительно поднял брови. — Почему?

— Ну, это очевидно, — несколько высокомерно заявил Том. — Мы вынуждены делить с ними этот мир. Вполне логично, что существование огромной популяции весьма неоднозначных соседей привлекает внимание…

— Да, но тебе не кажется, что основной мотивацией был не сам факт существования магглов, как вида, а… что-то ещё?

— Например?

— Это просто предположение, но… что если в разные периоды жизни Мерлин, Слизерин и Волдеморт начали видеть некие картины будущего, в которых, — Гарри помедлил, делая глубокий вдох, — в которых магглы узнают о нас? Узнают и… захотят уничтожить?

— Ну, удачи им, конечно, — язвительно хмыкнул Том.

— То есть, ты считаешь, что это не угроза?

— Нет, — уверенно кивнул Риддл. — Мы сильнее.

— А что насчет инквизиции? Или их священного воинства? — напомнил Поттер. — Эти-то прекрасно знают, что мы собой представляем.

— Это не то, о чем стоит беспокоиться, — отмахнулся Том. — Осведомленная инквизиция и варлоки — это уже скорее миф. О них в последние лет двести никто и не слышал даже.

— Волшебники для магглов тоже миф, — постно напомнил Поттер.

— Поверь, если бы варлоки существовали, мы бы знали о них, — уверенно заявил Риддл. — И даже если они все где-то есть, это совершенно не повод для беспокойства. Нам подвластна такая сила, которая им и не снилась…

— Но…

— Поверь мне, Гарри, — нетерпеливо перебил Том, сам не понимая, почему так хочет поскорее закрыть эту тему, — магглы для нас не угроза. Всё их существование это, конечно, досадливое недоразумение и было бы лучше, если бы их вообще не существовало, но даже если им однажды станет известно о магическом мире, они ничего не смогут нам противопоставить. Они нас даже найти не смогут.

Убежденным или успокоенным Поттер не выглядел, лишь хмурился всё больше, глядя в пол.

— Тогда я не понимаю, что могло так испугать Слизерина. И о каких вратах речь? Что за ключ? И где его искать?

Том неопределённо пожал плечами, но больше ничего не сказал. Он и сам хотел бы знать ответы на все эти вопросы. Конечно, можно было бы попытаться подробнее расспросить Лавгуд, но в её словах смысла было не больше, чем в той ахинее, которую оставил Салазар. И хуже всего было то, что после этого разговора в сердце поселилась странная тревога, словно он забыл нечто очень важное. Нечто такое, о чем он знал раньше, и что много лет терзало его разум.

Поттер был уверен, что Волдеморт мог предвидеть будущее и развязал войну, чтобы предотвратить его. Что его одержимость магглами произрастала из страха перед ними. Перед тем, чем это может грозить всему магическому миру. Риддл не помнил никаких видений или опасений. Но он помнил страх. Отравляющую сознание необходимость обезопасить себя от некой угрозы. Но что это была за угроза?

И почему он забыл о ней?

* * *

Гарри закинул в рот леденец и, откинувшись на подушку, продолжил наблюдать, как точка с именем Томас Арчер движется по направлению к Библиотеке Слизерина, после чего бесследно исчезает с карты. По правде сказать, когда это произошло впервые, Поттер даже испугался, что с другом что-то случилось, но когда примерно тридцать минут спустя тот снова объявился в подземельях и как ни в чем не бывало вернулся в спальню, Гарри заключил, что с Арчером все в полном порядке. Открытым оставался лишь один вопрос: зачем Том спускается в Тайную комнату. Догадаться, что он проводит время именно там, было несложно, так как из библиотеки Слизерина можно было попасть только туда.

Несмотря на уверенный оптимизм, который Гарри с готовностью демонстрировал Гермионе, поддерживая впечатление, что ситуация под контролем, это было далеко не так. Разрываясь между чувством вины за то, что он вроде как лезет не в своё дело, и любопытством, Поттер продолжал следить за этими ночными вылазками по Карте Мародёров, не предпринимая никаких действий, но и не желая просто отмахнуться от происходящего.

«Я ему не нянька и не надсмотрщик», — упрямо твердил себе Гарри, терпеливо ожидая, что Том сам всё расскажет.

Но время шло, всё ближе были пасхальные каникулы, а лучший друг вел себя так, словно ничего необычного не происходило. Разве что настроение у него значительно улучшилось за последние недели. Решение о том, что пора бы вмешаться, пришло ближе к часу ночи в пятницу, и Гарри, дождавшись, когда Том практически бесшумно покинул спальню, направился следом за ним, укрывшись под мантией-невидимкой.

Арчер уже пропал с карты, когда Гарри добрался до стылого, погруженного во мрак тоннеля, который раньше служил пристанищем василиска. Мысленно прикинув, где должен располагаться выход из тоннеля, Поттер поплотнее закутался в мантию-невидимку и, для верности спрятавшись за звуконепроницаемыми чарами, осторожно двинулся вперед, окруженный практически кромешной тьмой. Некоторое время он почти наугад шел вперед, сосредоточенно прислушиваясь к любому шороху и позволяя своей магии струиться вдоль стен в поисках скрытого чарами прохода, что, как выяснилось буквально несколько минут спустя, было совершенно необязательно, когда густой сумрак начал расступаться, смешиваясь с бледно-зеленоватым свечением, льющимся из узкого проёма в стене.

Гарри зашагал быстрее. Свет становился всё ярче, в нос ударил запах сырости, а до ушей стал долетать негромкий насмешливый голос, который без сомнения принадлежал Тому. Добравшись до открытого прохода, Поттер помедлил, осторожно оглядывая огромный зал, погруженный в зеленоватый сумрак, пока его взгляд не остановился на силуэте мёртвого змея, чья открытая пасть находилась буквально в нескольких шагах от него. Гарри не особенно размышлял об этом, но попав в Тайную комнату впервые за прошедшие три года, предполагал, что от чудовища Слизерина осталась лишь груда костей. Как выяснилось, это было не так. От василиска исходил едва уловимый, но от того не менее тошнотворный запах тлена, но в целом труп, казалось, практически не разложился. Бросив последний взгляд на поверженного змея, Поттер прошел чуть вперед, осторожно огибая статую Салазара Слизерина, но, не пройдя и десяти шагов, потрясенно застыл на месте, когда, наконец, увидел лучшего друга.

По правде сказать, спускаясь сюда, Поттер мало представлял, что ожидал найти помимо гигантской мертвой змеи. Зная Тома, он готов был даже предположить, что его лучший друг решил позаимствовать идею своего великого предка и завести новую шестидесятифутовую смертоубийственную зверушку. И это было бы закономерно и ничуть не удивительно. Совсем не удивительно. Это было то, с чем Гарри вполне мог смириться. Не дико. Не безумно. Не ужасно. Не так… отвратительно, как представшая перед его глазами действительность.

Примерно в двадцати шагах от него стояло кресло с резной деревянной спинкой, которое выглядело до абсурда нелепо на фоне сырого, каменного зала, где основным элементом интерьера был гниющий труп василиска в тени полуразрушенной статуи древнего старца. В кресле, закинув ногу на ногу, расположился Том с таким комфортом, словно сидел в уютной гостиной напротив камина. Подперев рукой голову, он сосредоточенно изучал какие-то записи, а у его ног, заключенная в мерцающий бледно-голубым светом магический круг, съежилась Долорес Амбридж. Всё, что осталось от Долорес Амбридж. Лежа на полу в грязной, промокшей мантии, она тихо скулила, обхватив себя исцарапанными руками за плечи и глядя в одну точку остекленевшим, измученным взглядом. Её тело то и дело содрогалось от холода и изнеможения, а осунувшееся лицо, покрытое вязью кровоточащих ран, искривлялось от боли.

Не смея оторвать взгляда от чудовищного зрелища, Гарри судорожно вдохнул и в это же мгновение, то ли что-то услышав, то ли почувствовав постороннее присутствие, Арчер резко повернул голову, обращая в сторону Поттера ледяной взгляд, в котором читалась скрытая угроза. На какое-то мгновение Гарри полностью захватило отвратительное чувство дежавю, когда в этой самой комнате чужак с лицом его лучшего друга и смертоносным холодом в черных глазах приказал василиску убить его. Сходство было столь сильным, что Гарри едва не закричал, но тут по губам Арчера скользнула знакомая насмешливая улыбка, а выражение его лица стало практически дружелюбным.

— Не спится, Гарри?

Поттер нервно сглотнул, отгоняя пугающее наваждение, и медленно стянул мантию-невидимку, встречаясь взглядом с лучшим другом.

— Том, что происходит? — его тихий голос эхом прокатился по залу, привлекая внимание Амбридж.

Её глаза, до этого пустые и безжизненные, впились в него с дикой, едва ли не безумной надеждой. Упираясь ладонями в пол, она чуть приподнялась, умоляюще глядя на подростка.

— По-поттер, — просипела она, — Поттер, вы д-должны мне помочь, вы д-должны…

— Смотри-ка, как она рада тебя видеть, — хмыкнул Арчер, взмахом руки накладывая на ведьму заглушающие чары, та продолжала открывать и закрывать рот, но с её губ больше не сорвалось ни звука.

Гарри с трудом оторвал взгляд от профессора ЗОТИ, в безмолвном ступоре наблюдая, как Том, неторопливо свернув в трубочку пергамент, убрал его в сумку, что лежала возле кресла, после чего поставил локти на подлокотники, сосредотачивая внимание на лучшем друге.

— Итак, — сцепив пальцы замком, он выжидательно разглядывал Поттера. — Вопросы? Комментарии?

— Ты похитил Амбридж? — прочистив внезапно пересохшее горло, выдавил Гарри.

Арчер иронично изогнул брови.

— Нет, что ты, у нас романтическое свидание, — он в притворном удивлении склонил голову к плечу. — А что, это выглядит, как похищение?

— Том, — Гарри подошел ближе, остановившись напротив друга и стараясь не смотреть на заключенную в ловушке измученную ведьму, — ты хоть осознаешь, чем тебе это грозит?

— Просвети меня, — ехидно предложил тот.

— Если кому-нибудь станет об этом известно, — Поттер махнул рукой в сторону безмолвной женщины, — тебя посадят в Азкабан.

— Мерлин всемогущий, — насмешливо фыркнул Том, качая головой, — а я-то тут на секунду решил, будто тебя волнует морально-этическая сторона вопроса.

— Да, я как раз хотел её поднять, — сухо признался Гарри, неохотно переводя взгляд на Амбридж, — что ты с ней сделал, что это за… — он вдруг замолчал, пристально разглядывая отметины на её ногах, руках, шее и лице, которые ранее принял за многочисленные порезы. — Это же… — его глаза потрясенно распахнулись, он посмотрел на друга, который продолжал ухмыляться, а после снова на профессора, — это же слова.

Её всю покрывали вырезанные на коже слова. Буквы наслаивались друг на друга, пересекались, скрывая более ранние шрамы, отчего было совершенно невозможно разобрать их, но, тем не менее, Гарри прекрасно знал, чем были нанесены все эти раны.

— Ты использовал на ней кровавое перо? — выдохнул он, поворачиваясь к Тому.

— У тебя есть какие-то возражения? — скучающе полюбопытствовал тот.

— Я… — Гарри переводил взгляд с Долорес на Тома и обратно не в силах сфокусировать внимание на чем-то одном. — Но зачем?

— Око за око и всё такое, — Арчер равнодушно пожал плечами, словно в этом не было ничего плохого.

Поттер закрыл глаза, тряхнув головой и отказываясь верить в то, что происходило.

— Из-за меня? — прошептал он. — Из-за меня ты, — он глубоко вдохнул, — ты похитил и пытал человека?

— Ну кто-то же должен был, — Арчер скучающе разглядывал свои ногти. — Ты, конечно, и сам мог хоть что-то предпринять по этому поводу, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону Амбридж. — Но святой Поттер марать руки чужой кровью не желает.

— Может быть, я просто не хочу, чтобы смыслом моей жизни стало чье-то убийство, Том? — он смерил друга мрачным взглядом.

— Весьма лицемерное заявление для человека, который не так давно говорил о том, что ему нет дела до чужой жизни, — с колкой иронией заметил Арчер.

— То, что мне нет до чего-то дела, не значит, что я сломя голову брошусь вершить кровавое правосудие, — напомнил Гарри. — У мести и ненависти короткая дорога.

— Да-да, — друг закатил глаза с таким видом, словно эта тема ему до чертиков надоела, — и это осознание толкнуло тебя на путь альтруизма и героической гибели, мы все помним, спасибо, — он чуть посерьезнел и, подавшись вперед, смерил Поттера пристальным взглядом. — Но порой, чтобы кого-то защитить, без убийства не обойтись.

— Ты прав, — не стал спорить Поттер. — Но сейчас это необязательно.

Арчер вопросительно изогнул бровь.

— Предлагаешь её отпустить? — насмешливо уточнил он. — Что? Вежливо-вежливо попросим её никому не рассказывать?

Гарри разглядывал спокойное лицо лучшего друга и почти не узнавал его. Из обсидиановых глаз на него взирал разум куда более зрелый, хладнокровный и жестокий. В нём не было места состраданию и милосердию, не было тепла и знакомой шутливой иронии… не было Тома. Но вместе с тем Поттера не покидало ощущение, что он спорит с самым упрямым, самым невыносимо испорченным ребенком в мире. Как вообще такое сочетание было возможно, он сам не понимал. Сделав глубокий вдох, Гарри вгляделся в эти чужие и одновременно знакомые глаза.

— Том, — очень медленно и осторожно сказал он, — ты не можешь просто держать её здесь.

— Почему нет? — он пожал плечами, ещё больше усиливая это нелепое сходство с взбалмошным мальчишкой.

— Как ты себе это представляешь? — с ноткой безнадёжности уточнил Поттер. — Скоро каникулы, все разъедутся… она же… она может умереть от голода или… — он бросил короткий взгляд на Амбридж, — от травм. Ты не можешь постоянно спускаться сюда и следить, чтобы она не умерла.

— Я и не собирался, — равнодушно сообщил Том.

— Но, — Поттер моргнул, — но… ты же не… не хочешь сказать, что…

— Гарри, — Арчер вздохнул, его лицо приняло ироничное выражение, будто он пытался объяснить нечто невероятно простое ребенку, — с чего ты взял, что я собирался остановиться на полпути?

Несколько мгновений он ошеломленно смотрел в глаза друга, пытаясь убедить себя, что не правильно его понял, но жесткая усмешка и ледяной приговор в глубине чёрных глаз говорили красноречивее всяких слов.

— Нет, — в ужасе выдохнул Гарри, качая головой. — Нет, Том, пожалуйста, пожалуйста, не говори мне, что ты хочешь её убить.

— А что тебя так пугает? — уточнил Арчер. — Не вижу в этом проблемы, если честно.

— Том, это же убийство, — на последнем слове его голос упал до сдавленного шепота.

— Да, я в курсе, спасибо…

— Нет, чёрт побери, ты, похоже, не понимаешь, — процедил Гарри, стряхивая шокированное оцепенение. — Если ты её убьёшь, обратного пути не будет.

Повисло тягучее, неприятное молчание. Амбридж беззвучно всхлипывала в своей клетке, а они, не обращая на неё никакого внимания, прожигали друг друга пристальными взглядами.

— Это сейчас должно меня как-то впечатлить? — наконец разорвав тишину, постно уточнил Арчер.

— Неужели тебя вообще не пугает это осознание? — неверяще произнёс Поттер. — Как ты можешь оставаться таким спокойным? Как можешь говорить о чьем-то убийстве так, будто это незначительная мелочь?

— Но так ведь и есть, — спокойно известил Том. — Чего стоит её жизнь, Гарри? Взгляни на неё, — он повел рукой в сторону Долорес, которая хоть и не могла вымолвить ни слова, но слышала весь их разговор и неотрывно наблюдала за спорящими подростками полными ужаса глазами. — Печальное зрелище, — Том презрительно скривился. — Безвольное, жалкое ничтожество вроде Долорес Амбридж не стоит того, чтобы тратить на неё время. И тем более не стоит того, чтобы ее терпеть.

— Чем ты будешь лучше Волдеморта, если убьешь её, Том? — вдруг выпалил Гарри.

При этих словах безразличная маска Арчера дала трещину.

— Прошу прощения? — в легкой растерянности моргнул он. — С чего вдруг такая резкая смена темы?

— Ты сам говорил мне, что не хочешь идти по его стопам, — угрюмо напомнил Поттер, вспоминая их прошлогодний разговор. — Так чем же ты будешь отличаться от этого беспринципного, хладнокровного человека, который, преследуя свои цели, готов уничтожить любого на своем пути?

— Я делаю это в первую очередь для тебя, — мрачнея, напомнил Том, его сцепленные замком пальцы чуть сжались, а поза стала казаться более напряженной.

— Я хочу помогать и защищать, а не нападать, пытать и убивать, — твердо сказал Поттер. — Поэтому если бы ты действительно делал это для меня, то понимал бы, что я не желаю ей смерти.

— Очень зря…

— Том, пожалуйста, — устало выдохнул Поттер, запуская пальцы в волосы и старательно игнорируя полный затаённого превосходства взгляд, которым одарил его Арчер, — прошу тебя, давай просто сотрём ей память и отправим куда-нибудь? Если ты хотел наказать ее, то у тебя это вышло превосходно, но, пожалуйста, остановись на этом. Хватит. Просто отпусти её. Пожалуйста.

Том молчал несколько мгновений, без всякого выражения глядя в его глаза.

— А ты подумал, что произойдет, если в один прекрасный день она всё вспомнит?

— Не вспомнит, — убежденно сказал Гарри. — Ты же прирождённый легилимент. Просто сотри все ее воспоминания. Никто никогда ее не найдет. Никогда не узнает, что с ней случилось.

— И чем это отличается от убийства, мой такой милосердный друг? — насмешливо полюбопытствовал Арчер. — По мне так убийство и проще и гуманнее. Нет человека, нет проблемы и всё такое…

— Да. Но если ты ее отпустишь, то не станешь убийцей, а это куда важнее, — сообщил Гарри.

Они в безмолвном противостоянии смотрели друг на друга, наконец Арчер откинулся на спинку кресла, словно сдаваясь.

— Никогда я не пойму святой ты или просто кретин, — со вздохом признался тот. — Ладно, — он взмахнул рукой, и барьер, окружающий Долорес, исчез.

Несколько секунд и она, и сам Гарри смотрели друг на друга в легком ступоре, словно оба не верили в то, что сейчас произошло. Первым опомнился Поттер и шагнул к профессору, собираясь помочь ей подняться на ноги, как вдруг лицо Амбридж искривилось в гримасе боли и ярости. Гарри даже не понял, что случилось, когда та с диким воем бросилась на него, обхватив израненными пальцами запястья с такой силой, словно хотела сломать их, и потянула на себя, продолжая кричать. От такого сильного всплеска эмоций на кончиках её пальцев заискрилась магия, обжигая кожу там, где её касались руки Долорес. Подозревая, что пребывание в гостях у Тома основательно повредило её рассудок и та не до конца понимает, что делает, Гарри попытался осторожно отстраниться от Амбридж, стойко игнорируя боль от её прикосновений и омерзительный запах пота и нечистот. Неожиданно его сознание волной захлестнуло удушающее чувство ужаса. Дыхание перехватило, а сердце сжалось в преддверии неизбежной катастрофы. Гарри не успел ни среагировать, ни даже обернуться, когда мир вокруг озарился изумрудно-зеленым светом. Крик Амбридж резко оборвался, и Поттер почувствовал, как ее пальцы выпускают его запястье. Ещё секундой позже он услышал звук упавшего тела. И вдруг наступила звенящая тишина.

Гарри открыл глаза, отвлеченно удивляясь тому, что они вообще были закрыты и медленно повернул голову к лучшему другу, который стоял в нескольких шагах от него, невозмутимо пряча в рукав мантии волшебную палочку. Его взгляд был устремлен куда-то за плечо Поттера. Медленно повернув голову в направлении его взгляда, Гарри с шумом втянул носом воздух. В десяти шагах от него, раскинув в стороны руки и слепо таращась остекленевшими глазами в потолок, лежала Долорес Амбридж.

Мучительно долго Гарри не шевелился и не сводил с профессора взгляда, отчаянно надеясь, что та пошевелится, сделает вдох, издаст какой-то звук. Но она была неподвижна. И чем дольше он на неё смотрел, тем яснее было осознание, что Долорес Амбридж мертва.

Поттер покачнулся, чувствуя, как при одной этой мысли закружилась голова. Обратив потерянный, обречённый взгляд на лучшего друга, он открывал и закрывал рот, не в силах произнести это, не в силах поверить в то, что увидел, не в силах принять то, что Том сейчас… что Том…

— Ты убил её, — прохрипел он, не узнав собственный голос.

Том неторопливо подошел к телу ведьмы, обходя ее по кругу и разглядывая со скучающим интересом.

— Очень похоже на то, — удовлетворенно заключил он.

— Ты убил её.

— Да, мы это уже установили, — Арчер искоса бросил на Гарри насмешливый взгляд.

— Том… зачем?!

— Она напала на тебя, — тот пожал плечами, Поттер уставился на него так, будто ничего абсурднее в жизни не слышал. — Что? — будто не понимая, откуда взялась такая реакция, друг недоуменно изогнул брови. — Я тебя защищал.

— Защищал? — монотонно повторил Поттер, глядя на Амбридж. — Она была ранена, едва в сознании, слаба, совершенно беспомощна, — в его глазах пылало бессильное негодование, когда он обратил их на Арчера. — Ты действительно думаешь, что она представляла для меня угрозу?

— Я не захотел рисковать, — констатировал тот.

Их взгляды встретились. Оба понимали, что этот аргумент ни тот, ни другой не воспринимают всерьез. Гарри осел на пол и провел рукой по лицу, на несколько мгновений прикрыв ладонью рот, будто в попытке сдержать рвущийся наружу крик.

— Это же было… совершенно необязательно, — глухо произнёс он. — Это было так… бессмысленно…

— Смерть сама по себе бессмысленна, — хмыкнул Том.

Широко распахнув глаза, Поттер наблюдал за глумливым злорадством Арчера и никак не мог взять в толк, как можно оставаться настолько спокойным, впервые в жизни убив человека? Разве это правильно? Разве это… естественно?

Том тем временем взмахнул рукой, и тело Амбридж охватило сине-зеленое пламя, стремительно пожирающее плоть. По залу пополз тошнотворный запах, отчего шок и ужас, сдавливающие горло, усилились многократно. Гарри успел лишь согнуться пополам, прежде чем его вырвало. Глаза заволокла пелена. Он какое-то время лишь тяжело дышал, упираясь ладонями в каменные плиты и слепо глядя перед собой. Наконец голова перестала кружиться, а желудок бунтовать, и Поттер рискнул моргнуть несколько раз и выпрямиться, чтобы взглянуть на друга. Том, не испытывая ни малейшего дискомфорта от распространяющегося повсюду смрада, стоял неподалеку, наблюдая за телом, от которого к этому моменту остались лишь черные кости, местами покрытые кусками обгоревшего мяса. Почувствовав на себе его взгляд, Арчер обернулся. Его губы изогнулись в наигранно сочувственной усмешке.

— Гарри, не так всё страшно, как тебе кажется, — с мягким укором произнёс он.

— Не так… страшно? — выдавил Поттер, страх, злость и разочарование, вытесняя шок, разъедали сознание. — Не так страшно?! — он метнул в сторону друга разъяренный взгляд и вскочил на ноги. — Знаешь, что? — процедил он. — К чёрту. Я ухожу.

— Что тебя так ужасает, Гарри? — насмешливо крикнул ему вдогонку Том.

Поттер остановился на полпути.

— То, что пять минут назад тебе грозил лишь Азкабан, — глухо произнёс он. — А теперь, — Гарри глянул на него вполоборота, — теперь это, пожалуй, поцелуй дементора.

— А кто узнает об этом? — Арчер кивнул в сторону тела. — Через пару минут от неё останется лишь пепел. Нет тела, нет свидетелей. Никто не узнает, где и с кем она была. Никто не узнает, жива она или мертва. Никто не узнает, — на лице друга неожиданно проступила жестокая усмешка. — Если, конечно, ты не решишь очистить свою совесть и рассказать об этом кому-нибудь.

Гарри долго разглядывал его лицо. Буря, взвившаяся в душе пару минут назад стихла, и на смену ей пришла безграничная, обреченная усталость.

— Что? Теперь и меня тоже убьешь? — спокойно поинтересовался он.

— О нет, иначе смерть бедняжки и вовсе потеряет всякий смысл, — с усмешкой заверил Том.

Гарри еще немного помолчал. У него совершенно не было сил обсуждать это дальше.

— Ты бы должен уже достаточно хорошо меня знать, чтобы понимать, что я никогда не предам тебя, Том, — медленно произнёс он. — Теперь мне просто придется с этим жить.

— О, да брось, Гарри, неужели тебе ее так жаль? — с легким удивлением спросил Арчер.

— Да плевать мне на неё, — Поттер болезненно скривился. — Но теперь из-за неё, из-за твоего мелочного желания вендетты и моего бездействия, ты стал убийцей.

— И что в этом страшного? — он, казалось, действительно не понимал.

Гарри покачал головой.

— Честно говоря, я не знаю, — тихо признался он. — И не думаю, что хочу знать.

Отвернувшись, он побрел к выходу из зала, оставляя за спиной догорающий труп и лучшего друга, который с невероятной легкостью переступил ту черту, от которой Гарри так отчаянно пытался его отвести.

«Что же ты наделал, Том?» — в отчаянии думал Гарри, гадая, к чему приведет сегодняшняя ночь.

Несмотря на то, что у него совершенно не осталось сил хоть как-то воспринимать происходящее, он продолжал упрямо убеждать себя в том, что всё ещё можно как-то исправить. Что Том не рухнул сегодня в ту пропасть, которая его самого когда-то так пугала.

В памяти звучал безрадостный голос друга:

«Что если однажды я стану таким как Он? — спрашивал он. — Что если я начну поступать, как Он?»

В тот раз Гарри легкомысленно отшутился, не особенно вдумываясь в эти слова. Не желая вдумываться. Теперь же… теперь у него просто не было ответа на этот вопрос.

* * *

Он не особо запомнил, как добрался до общежития. И не до конца понял, почему не отправился сразу в спальню, а предпочел вместо этого сидеть на диване в общей гостиной, обхватив руками голову и чувствуя, как по телу то и дело прокатывается дрожь от холода, который не имел никакого отношения к стылым подземельям Хогвартса. Он даже не помнил, какие мысли крутились в голове, и сколько времени прошло, прежде чем негромкий голос вытянул его из ступора. Он резко поднял голову, встретившись взглядом с фиалковыми глазами, в которых, к собственному удивлению, заметил тревогу.

Кажется, Дафна спрашивала, почему он не спит. Возможно, она даже спрашивала, что произошло. Гарри не мог разобрать ни слова, будто её голос доносился из глубокого колодца. Впрочем, было совершенно не важно, о чем она говорила и спрашивала. Он не мог рассказать ей. Никому не мог рассказать. Не мог объяснить того ужаса, который испытывал при мысли, что Том похитил, пытал, а после убил человека.

Из-за него.

Из-за Гарри.

Вольно или не вольно, он подтолкнул друга к той пропасти, от которой всё это время пытался спасти. И тем временем, пока его буквально пожирало чувство вины, Арчера собственный поступок не пугал и не беспокоил. Словно в этом не было ничего противоестественного. Словно это было нормально. Обыденно. Даже весело.

Разве может чья-то смерть приносить веселье?

Гарри, не отрываясь, смотрел в глаза Дафны и не мог вымолвить ни слова. И всё же что-то в его взгляде заставило её сесть рядом и, взяв его под руку, мягко потянуть на себя, пока его голова не оказалась на ее коленях.

В то же мгновение, как ее пальцы коснулись его волос, Гарри почувствовал, как последние силы оставили его, и по щекам потекли слезы. Он так ничего и не сказал. Лишь сжимал её прохладные пальцы, лежащие у него на плече, и вздрагивал от беззвучных рыданий. А она нежно гладила его по голове, и отчего-то в её умиротворённом молчании было куда больше сострадания, чем в любой, даже самой прочувствованной речи.

* * *

Мелинда Краш бездумно крутила в пальцах дымящуюся сигарету, наблюдая, как напротив нее усаживается высокий, сухощавый мужчина с мрачным выражением лица. Неодобрительно покосившись на полупустую кружку эля перед журналисткой, он брезгливо оглядел полутёмный маггловский паб, расположенный на окраине Лондона, после чего обратил угрюмый взгляд глубоко посаженных глаз на Мелинду. Повисло траурное молчание, пока журналистка невозмутимо докуривала сигарету, а мужчина напротив барабанил пальцами по засаленной деревянной столешнице. Наконец он тихо вздохнул.

— Ну и зачем?

— Хм? — Краш изогнула брови в вежливом удивлении. — Если ты недоволен моим выбором паба, то смею тебя заверить, тут подают лучший эль в Лондоне.

Маркус Райнер раздраженно цокнул языком.

— Давай ты не будешь разыгрывать из себя дуру, Лин, — процедил он. — Я говорю о той статье про кровавое перо и Амбридж. На кой дьявол ты это сделала?

— Маркус, оставь эти свои кошмарные взгляды для подчинённых, — Мелинда закатила глаза. — Это они тебя до одури боятся. Для меня же ты навсегда останешься милым пухленьким мальчиком с Рэйвенкло, который ни одного слова без заикания выдавить не мог.

— Это не шутки, Лин. Будь серьёзнее, — хмуро посоветовал глава следственного отдела.

— Господи Боже, Маркус, — выдохнула Мелинда, — здесь и тебя-то с твой брутальной серьезностью много, если мы с тобой оба превратимся в самых угрюмых людей в истории человечества, тут сидр киснуть начнет. Я к такому не готова.

Уголок губ Райнера дрогнул в слабом подобии улыбки, которая практически сразу исчезла, сменяясь глухим раздражением в тёмных глазах.

— Я ведь мог прийти сюда не как друг, — заметил он, — а как аврор с приказом об аресте.

— По обвинению в чем? — с любопытством уточнила Краш.

— Ты хоть осознаёшь, какую бурю подняла этой своей статейкой? — наконец, не выдержав, зарычал аврор. — У Фаджа и так проблемы с мировосприятием, а теперь всё стало ещё хуже.

— Вот только не нужно меня обвинять в том, что у нашего уважаемого министра крыша едет, — Мелинда затушила сигарету и сделала большой глоток эля, с громким стуком поставив кружку на стол. — Он и до этого был не то что бы сильно адекватный.

— Да, а теперь его паранойя расцвела буйным цветом, — известил Маркус. — Он в каждом камне видит врага и готов арестовать чёртов мусорный бак, если только тот покажется ему достаточно подозрительным, — Краш насмешливо фыркнула, тут же заслужив колючий взгляд собеседника. — Это не смешно, Мелинда, — угрюмо заметил он. — Аврорат в буквальном смысле завален запросами на проверку личной корреспонденции и документации, которых с каждым днём становится только больше. И это уже не говоря о необходимости собрать досье не то что на каждого сотрудника Министерства, а на любого несчастного идиота, которого только сможет припомнить Фадж. Ему каждый день приходит в голову очередная бредовая идея о новых запретах и законах, которые он весьма успешно воплощает в реальность, — Райнер скривился, в красках вспоминая недавнюю встречу с министром. — И я уже не говорю о том, что после твоей статейки Амбридж бесследно исчезла. Возможно, она вообще мертва. Ты хочешь, чтобы к лету в магической Британии объявили тоталитарный режим?

Ничуть не впечатлённая его речью, Краш закурила вторую сигарету, выдохнув в потолок облачко сизого дыма.

— У нас и до этого был тоталитарный режим, если ты не заметил, Шерлок, — насмешливо сказала она. — То, что дерьмо попало в вентилятор и у нас тут случился целый торнадо из этого самого дерьма — просто печальная закономерность. Рано или поздно это все равно бы произошло. Я всего лишь имела честь в этом поучаствовать, — она усмехнулась.

Маркус несколько мгновений молча её рассматривал и наконец тяжело вздохнул, теряя свой суровый облик.

— И стоило ради этого сомнительного участия разрушать свою репутацию? — устало спросил он.

Мелинда на это насмешливо хмыкнула.

— Какую репутацию? У меня ее отродясь не было, — она задумчиво дёрнула плечом, — ну, точнее была, но весьма специфическая.

— Хорошо, — не стал спорить он. — Что насчет работы? Не переживаешь, что тебя уволили?

— Не особо, — она неторопливо затянулась, — я, знаешь ли, не мечтала писать скандальные статейки, которые никто не читает до конца своей жизни. Зато теперь, — Мелинда самодовольно тряхнула головой, — теперь я знаменитость.

— Ненадолго, — сухо напомнил Маркус. — Одной разоблачительной статьёй не прославишься. Взгляни на Риту, бедняжка из кожи вон лезет, выдумывая сенсации, чтобы оставаться на коне.

— Ну да, — Краш скривилась. — Скорее из кожи вон лезет, добывая компромат на высокопоставленных обалдуев, которых можно потом шантажировать.

— Я к тому, что для такой славы всегда нужно держать пару тузов в рукаве, — заметил Райнер. — А у тебя их нет. И где же ты в итоге осталась со своей славой? — он обвел рукой паб, как бы намекая на её нынешнее положение, Мелинда пожала плечами.

— Я всегда могу устроиться в какое-нибудь маггловское издательство, — сообщила она. — Я ведьма, в конце концов. Мне не трудно запудрить мозги магглам.

— Твоя правда, — Маркус вдруг задумчиво улыбнулся. — И твоё право. Ты, безусловно, всегда можешь попытать счастья в какой-нибудь захудалой маггловской газетенке.

Краш склонила голову к плечу и, сощурив глаза, пристально воззрилась на собеседника.

— Почему мне кажется, что в этом предложении кроется какое-то «но»?

Маркус одобрительно хмыкнул.

— Я всегда знал, что ты умнее, чем хочешь казаться, — он подался вперед, сложив руки на столе. — Что если я предложу тебе работу?

На лице Мелинды отразилась такая гамма эмоций от шока до отвращения, что Райнер едва не рассмеялся.

— В Аврорат я не пойду, и не проси.

— Я даже и не думал, — старательно скрывая веселую улыбку, он качнул головой. — Это скорее работа… хм… под прикрытием? — Краш вопросительно смотрела на него, никак не комментируя это заявление. — Есть одно маленькое издание в городке неподалеку от Лондона, — неторопливо начал Маркус, — где очень ищут толкового журналиста.

— И? — она нахмурилась.

— И я бы хотел, чтобы в этом издании работал мой человек, — он мгновение молчал, рассматривая выражение её лица. — Только вот, видишь ли, в чем дело, это маггловская газета, а большинство моих авроров о магглах имеют весьма смутное представление и, боюсь, будут слишком бросаться в глаза.

— О, — по губам Мелинды скользнула понимающая улыбка, — то есть тебе позарез нужен человек с опытом в сфере журналистики и при этом магглорожденный на всю голову, чтобы, хм, слиться с толпой?

— И ты просто идеально подошла бы на эту позицию, — плавно закончил Райнер. — Не бесплатно, конечно, — помедлив, добавил он. — Работа хоть и не официальная, но скромное вознаграждение за нее полагается.

— Насколько скромное? — уточнила она.

— В меру.

— Хм-м-м, — едва не пропела Мелинда и сцепила пальцы замком, поставив на них подбородок, по её губам расползалась змеиная усмешка: — Уж не предлагаешь ли ты мне должность невыразимца, дорогой друг?

— Упаси Мерлин, — весело ужаснулся Маркус. — Это бы стало одним из самых кошмарных моих решений. Мне скорее нужен… агент.

— Агент, — эхом повторила она, смерив Райнера ироничным взглядом.

— Да. Агент, который не вызвал бы подозрений у магглов.

— Подозрений в чем? — Краш непонимающе изогнула брови. — Что он волшебник из детских сказок? Маркус, милый, да я могу пройти по улице Лондона в мантии и остроконечной шляпе, размахивая волшебной палочкой, и максимум за кого меня примут, это за городскую сумасшедшую. Магглы в большинстве своём считают нас выдумкой.

— В большинстве — да, — спокойно согласился Райнер. — Но есть малый процент магглов, которые в нас очень даже верят.

— Да, — она закатила глаза, — и сидят в специальных учреждениях в компании Гитлеров, Наполеонов, зеленых человечков и радужных единорогов, — ее школьный приятель в легком непонимании свел брови у переносицы, Краш вздохнула, вспоминая, что тот не настолько хорош в маггловской культуре и истории. — Я говорю о сумасшедших, Маркус, — пояснила она. — Они в нас верят и их от этого лечат специально обученные люди.

— О, — Райнер прочистил горло. — Как удобно. Так или иначе, — помедлив, он вернулся к изначальной теме разговора, — я бы не хотел, чтобы мой агент привлекал к себе много внимания. Нужен тихий, незаметный человек, который просто делает свою работу, живет скромной жизнью, посещает церковь и ни у кого не вызывает лишних вопросов.

Мелинда отвела взгляд, анализируя услышанное, после чего с подозрением покосилась на собеседника.

— Посещает… церковь? — с легкой долей брезгливости уточнила она.

— О да, в городе есть небольшой приход, по слухам, там работает весьма приятный священник, — голос Райнер звучал так невинно, что это само по себе вызывало массу подозрений.

— Так, друг мой, — твёрдо сказала она, растеряв, наконец, весь свой шутливый настрой. — Давай-ка теперь поговорим серьезно, — закинув ногу на ногу, Краш откинулась на спинку стула, барабаня выкрашенными черным лаком ногтями по засаленной столешнице. — На кой дьявол тебе нужно, чтобы кто-то следил за маггловским священником, и почему он не должен заподозрить, что этот кто-то волшебник?

Райнер тут же перестал улыбаться, и лицо его приняло деловое выражение. Достав из кармана пальто пачку сигарет, он неторопливо закурил, обратив пристальный взгляд на собеседницу.

— Вот теперь, наконец, ты готова меня выслушать, — удовлетворённо резюмировал он.

* * *

Дом был прекрасен. Великолепен!

Просторный и светлый, с высокими потолками, кучей комнат, двумя рабочими кабинетами, самой уютной гостиной в мире и даже обеденным залом, где западную часть стены занимало огромное панорамное окно с видом на сад и квиддичное поле.

Свое собственное квиддичное поле!

Гарри, конечно, знал о нём, и всё же, увидев вживую, едва не взвыл от восторга, страстно мечтая, бросив все дела, оседлать свою метлу и сделать над ним хотя бы пару кругов. Впрочем, мысли о квиддичном поле мгновенно выветрились из головы, стоило Поттеру открыть очередную дверь.

— Сириус, — едва слышно прошептал он, переступая порог большого зала, вдоль и поперек заставленного стеллажами из тёмного дерева, — это же… — не веря своим глазам, он прошел вперед, разглядывая корешки книг, после чего обернулся, одарив следующего за ним по пятам крёстного пылающим от радости взглядом. — Это же книги с площади Гриммо!

Губы Блэка скривились в довольной полуулыбке и он, шагнув ближе, приобнял крестника за плечи.

— Я подумал, что стоит сохранить эту макулатуру, — старательно демонстрируя равнодушие, протянул он.

Поборов безумное желание броситься крёстному на шею, Поттер просиял широкой улыбкой, которая мгновением позже приобрела немного лукавый оттенок:

— И что же случилось со всеми твоими убеждениями насчет фамильной библиотеки Блэков? — шутливо спросил он. — Я-то полагал, что дом начал гореть именно с неё…

— Ну, я планировал использовать всё это в качестве растопки, — Сириус махнул свободной рукой в сторону книжных полок, — но потом решил, что это все-таки бесценные знания, которые моя семья собирала поколениями, и уничтожать их… — он замолчал, напоровшись на полный скептицизма взгляд крестника и рассмеялся, — ладно, ладно! — отступив на шаг от Поттера, он поднял руки, словно сдаваясь. — Я сохранил их для тебя.

— Для меня? — удивленно моргнув, переспросил Гарри.

— Ну да, — фыркнув, Сириус сунул руки в карманы мантии. — Я так понял, что для тебя эти книги имеют ценность, и было бы глупо и эгоистично с моей стороны просто уничтожить всё это.

Поттер ещё несколько мгновений просто смотрел в глаза крёстного, всё ещё ожидая какого-нибудь подвоха… условий, ограничений… которых так и не последовало. Понимая, что больше не в силах сдерживать порыв благодарности и счастья, он шагнул вперед, крепко обнимая Блэка.

— Спасибо! — уткнувшись лицом ему в плечо, пробормотал он. — Спасибо огромное!

Сириус, явно смущенный и приятно удивленный одновременно, после секундного колебания обнял крестника в ответ.

— Брось, Сохатик, это всего лишь книги, — улыбаясь, заметил он.

— Дело не в книгах, — отстраняясь, сказал Гарри. — Не только в книгах, — он помедлил и с шутливым подозрением склонил голову к плечу: — Неужели тебя не тревожит, что многие труды из библиотеки твоей семьи имеют весьма сомнительное содержание?

Сириус лишь пожал плечами, весело глянув в его глаза.

— Тревожит, конечно, — признался он. — Но, думается мне, что это мои проблемы, и я как-нибудь переживу тот факт, что мой крестник — скучный книжный червь, — Гарри засмеялся, а Сириус, заложив руки за спину, задумчиво воззрился на книжные полки. — До тех пор, пока ты не наткнешься на какой-нибудь пикантный роман с картинками, — продолжил говорить он, сохраняя при этом такой серьезный тон, словно они обсуждали нечто невообразимо важное. — Мой дед собирал графические новеллы по всему миру, и они спрятаны где-то среди этого чернокнижного мусора, — в голосе крёстного засквозили суровые, предупреждающие нотки. — Так что, молодой человек, если ты здесь обнаружишь нечто подобное, ты обязан тут же меня оповестить. Потому что я, Мордред бы побрал всю эту библиотеку, искал их годами! И всё безрезультатно. Могу же я хоть на старости лет, наконец, все их прочитать?!

Гарри, едва не задыхаясь от хохота, с готовностью кивал.

— Том умрет от зависти, — прокомментировал он, отходя к стеллажам с книгами, — когда узнает, что променял на унылые каникулы у Малфоев.

— О да, это те ещё новеллы, — глубокомысленно кивнул Блэк, обводя полки мечтательным взглядом.

— Да я про нормальные книги говорю, Сириус! — с деланым возмущением воскликнул Поттер.

Крёстный за его спиной промычал что-то неопределенное и вздохнул.

— Ладно, зануда, сиди тут в книжной пыли, а я пока пойду, проведу инструктаж твоему домовику, а то он с утра меня донимает расспросами, чем может быть полезен.

Поттер хмыкнул, глянув через плечо на крёстного.

— Не измывайся над ним особо, — миролюбиво попросил он. — Виви, когда застрял со мной в качестве хозяина, оказался в каком-то роде бездомным, — его улыбка чуть померкла. — Впервые за эти годы у него действительно есть место, которое он может назвать домом. Пусть наслаждается.

— Да я только за, — Блэк пожал плечами. — Должен же кто-то следить за порядком.

Когда за крёстным закрылась дверь, улыбка сползла с лица Гарри. Он медленно побрел вдоль полок, рассматривая корешки книг. Нужно было найти что-то достаточно интересное, чтобы это заняло все его мысли, но ни одно из названий не привлекало внимания. По правде сказать, мало что вообще действительно его интересовало с той ночи в Тайной комнате. Но думать об этом Гарри не желал.

После эмоционального (хоть и немного позорного) срыва на глазах у Дафны, последовала долгая череда бессонных ночей, на протяжении которых Гарри истерзал и измучил себя попытками хоть как-то принять происходящее. Кошмары сводили его с ума, и даже после пробуждения он не мог отделаться от воспоминаний. Один и тот же эпизод, как испорченная пластинка, крутился в сознании: Том, убивающий Амбридж. Он хотел забыть её мертвые глаза и запах горящей плоти. Хотел не вспоминать ликующий взгляд Тома, когда он разглядывал убитую им женщину с безмятежным удовольствием ребенка, которому удалось пришпилить на булавку очередную бабочку для свой коллекции.

Смерть человека… любого человека… не должна вызывать такую реакцию. Тем более у шестнадцатилетнего подростка, который впервые в жизни кого-то убил. Это было неправильно, и, как ни старался, Гарри не мог найти достойного объяснения такому поведению. И как результат, не мог найти оправдания.

Порой ночами в его снах на месте профессора ЗОТИ были и другие люди: Гермиона, Сириус, Снейп, родители Гарри и наконец он сам. Череда смертей от руки его лучшего друга вызывала желание вцепиться в собственные волосы и закричать в голос. В этих снах он особенно остро ощущал давящую безысходность осознания, что с каждой новой жертвой Том будет уничтожать собственную душу, и это пугало Поттера куда больше, чем горы трупов, которые тот мог оставить за собой.

Днём же разум осаждал параноидальный ужас, что кому-то станет известно о том, что Арчер как-то причастен к исчезновению Амбридж. Если это произойдет, его могут посадить в Азкабан или, что ещё страшнее, — казнить. Гарри не мог этого допустить. Но и что делать, он не знал.

Это была катастрофа. Она высилась над ним неповоротливой чудовищной глыбой, давила, пугала и буквально заслоняла собой всё остальное, грозясь обрушиться на голову в любое мгновение. Он не мог изменить прошлое. Как не мог повлиять на решения и поступки Тома. Всё, что ему оставалось, это молча сходить с ума, изводя себя кошмарами и воспоминаниями.

И тогда он перестал об этом думать. Это было весьма трусливо и слабовольно, но он не придумал ничего лучше, чем повернуться к проблеме спиной, закрыть глаза, заткнуть уши и сделать вид, что её нет.

И неожиданно это помогло. Оказалось, что если просто игнорировать то безумие, что творилось вокруг, и переключить всё своё внимание на обыденные, повседневные вещи, притворившись, что никакого убийства никогда не случалось, жизнь становится куда проще. Он усердно готовился к экзаменам, ходил с друзьями в Хогсмид, увлеченно разбирал с Гермионой проект по зельям, безжалостно гонял квиддичную команду перед игрой с Рэйвенкло, обсуждал с Дафной свои планы на пасхальные каникулы и даже втихаря от всех затеял исследование по анимагии. Всё было отлично.

Теперь, оставшись вдвоём с Сириусом, нужно было просто найти себе достаточно увлекательное занятие на время каникул. Это было не слишком трудно, учитывая, что в его распоряжении была вся библиотека Блэков, персональное квиддичное поле и весьма инициативный крёстный, который готов был посвящать ему всё своё свободное время.

Ничего сложного. Немного фантазии и всё вновь станет простым и понятным. По крайней мере, на какое-то время.

К сожалению, как это часто случается, у жизни на этот счет были другие планы. Спустя три дня с начала каникул, когда Гарри проснулся посреди ночи от громких голосов в гостиной этажом ниже, стало понятно, что такая роскошь, как полное отчуждение от реальности — вещь весьма недолговечная. Некоторое время он лежал в кровати, прислушиваясь и разрываясь между любопытством и сонливостью, но, поняв, что уснуть уже не сможет, выбрался из кровати и тихонько спустился вниз.

Уже на последних ступенях лестницы он помедлил, когда стало отчетливо слышно голос крёстного:

— Разве не понятно, чего они добиваются? — раздраженно бросил тот. — Его же просто лишают любого возможного укрытия!

— Это как раз ясно, Сириус, — прозвучал усталый голос Ремуса. — Другой вопрос, почему именно… Гарри?

Поттер замер на пороге гостиной и, переводя немного смущенный взгляд с одного ночного гостя на другого, вдруг сильно пожалел, что отправился на разведку как был: босиком и в пижаме. Стоило хотя бы накинуть поверх мантию. Оказалось, что в доме собралось куда больше народу, чем он думал, включая Снейпа, МакГонагалл и…

— О, — Поттер удивленно моргнул, — здравствуйте, профессор Дамблдор. Как поживаете?

Директор Хогвартса, сидящий в одном из кресел, в окружении утомленных и взвинченных членов Ордена Феникса, приветливо улыбнулся.

— Доброй ночи, Гарри. Спасибо, у меня всё хорошо.

— Эм, — он скользнул взглядом по молчаливым профессорам и бледному лицу крёстного, коротко улыбнулся Ремусу и Тонкс, кивнул Грюму с Кингсли и наконец снова посмотрел на Дамблдора. — Что-то случилось?

Присутствующие обменялись взглядами, будто решали между собой, стоит ли вообще отвечать на вопрос. Как бы то ни было, быстрее всех сориентировался Сириус.

— Было ещё одно нападение, — нехотя сказал он, встречаясь взглядом с крестником. — Разрушен магазин Хельги.

— О, — тихо произнёс Гарри, чувствуя, как в груди разрастается что-то холодное, — а… а Хельга?

Повисла ещё одна неуютная пауза.

— Пропала, — наконец, ответил за Блэка Ремус.

— Что… — Поттер прочистил горло, — что значит пропала? Её похитили?

— Мы не знаем, — объяснил директор Хогвартса. — К тому моменту, как прибыли авроры, там никого не было.

— А кто на неё напал?

— Пожиратели, — мрачно сообщил Снейп тем самым тоном, в котором явственно прослеживалось недосказанное: «Что очевидно, Поттер».

Гарри устремил на профессора напряженный взгляд.

— Вы там были во время нападения?

— Нет, — тот будто выглядел оскорбленным. — Но чёрная метка в небе весьма красноречиво намекает на виновников.

— И вы не знали о том, что планируется нападение? — на всякий случай уточнил Гарри, хотя уже догадывался, какой будет ответ.

— Увы, нет…

— Что ставит нас перед закономерным вопросом, какой вообще от тебя толк, — тихо проворчал Сириус, Снейп метнул в него ледяной взгляд, определенно собираясь сообщить Блэку, куда именно ему стоит засунуть своё мнение, но Поттер опередил его:

— Может, она успела скрыться? — с затаённой надеждой прошептал он.

— Сложно сказать, — Кингсли едва заметно поморщился, переглянувшись с Тонкс.

— Мы там все облазили, Гарри, правда, — виновато добавила Нимфадора, — но ничего, что указывало бы на местонахождение Хельги, не нашли. А ни с кем из Ордена она не связывалась.

— Зная её характер, выходить на контакт, чтобы просить о помощи, она не будет, — заметил Люпин.

— У неё дом где-то в Америке, она могла туда вернуться, — вспомнил Поттер. — Вполне есть шанс, что она жива и просто уехала.

— Конечно, Гарри, — кивнул Дамблдор, но что-то в его тоне выдавало слабую попытку просто его успокоить.

Тот кивнул, не зная, что ещё сказать. О чем спрашивать. Долохова могла сбежать. Он надеялся, что она сбежала… но с таким же успехом она могла быть и мертва или похищена. Некоторое время в гостиной царила удручающая тишина. Присутствующие наблюдали за Гарри с такой опаской, словно он вот-вот взбесится, а сам Поттер молча смотрел себе под ноги и думал только о растущем холоде в груди. Слова Сириуса отдавались в сознании отравляющем чувством вины: «Его же просто лишают любого возможного укрытия», — было вполне ясно, что это означало. На Хельгу напали, разрушили её магазин, возможно, ранили или убили только потому, что она могла дать кров Гарри. Потому что она помогала ему.

Об этом все без конца твердили ему с самого начала года? Это они имели в виду, когда говорили, что его близкие будут подвергаться опасности из-за него? Да, должно быть, об этом они и говорили…

Сначала Сириус, теперь Хельга…

Но что он должен предпринять? Как должен поступить? Как это остановить?

В голову не приходило ни единой мысли, а сердце билось спокойно и размерено, словно он и вовсе ничего не чувствовал, только холод в груди медленно расползался по телу.

— Я, кхм, простите, что прервал, — он отступил в тень коридора. — Я вернусь к себе…

— Гарри, — Сириус с беспокойством глядя на него, шагнул ближе, — ты в порядке?

— Да-да, — он кивнул, — да, всё хорошо, спасибо. Я пойду… извините… доброй ночи.

Он не слышал, ответил ли ему кто-нибудь, только чувствовал, что в спину направлены все взгляды присутствующих, и отчего-то в каждом взгляде ему чудился немой упрек. Возможно, если бы он так долго не пытался игнорировать происходящее, это бы что-то изменило? Но вот только что?

Добравшись до комнаты и закрыв за собой дверь, он написал письмо Хельге, спрашивая, всё ли с ней хорошо, но Хэдвиг, вылетев в окно, сделала круг над двором и вернулась обратно, с шорохом опустившись на подоконник. Гарри отвязал от её лапки конверт и сочувственно улыбнулся:

— Похоже, даже ты не знаешь, где она, — сказал он, глядя в янтарные глаза своей любимицы.

Хэдвиг тихо ухнула, словно извиняясь, и влетела в комнату, обосновавшись на своей жердочке. Попытка отправить к Хельге Виви тоже провалилась. Эльф вернулся буквально через пару минут, скорбно сообщив, что не может найти её. Поттер не стал уточнять, что это может значить.

Он долго лежал в кровати без сна, глядя в потолок и прислушиваясь к негромкому гулу голосов на первом этаже. Лишь когда небо за окном начало светлеть, разговоры внизу стихли, и соседняя дверь в комнату Сириуса с тихим щелчком закрылась, Гарри смог уснуть. Впервые за последние недели ему вновь приснился кошмар. На этот раз, в окутанной зеленоватым сумраком Тайной комнате, он смотрел в остекленевшие глаза Хельги, а её палачом был не Том. А он сам.

* * *

Арчер устало сжал пальцами переносицу.

— Во-первых, сворачивай свой драмкружок имени самобичевания, — проворчал он. — Хельга жива.

Гарри моргнул, его рука, в которой он держал вилку, застыла над тарелкой.

— Правда? — взволнованным шёпотом произнёс он, наклоняясь ближе к другу, чтобы никто из сидящих вокруг слизеринцев не услышал их разговор, что в целом было и необязательно, так как первое утро после каникул в Большом зале всегда проходило особенно шумно.

— Да. Она в Америке. Я связался с ней, как только узнал о нападении, — Том хмыкнул. — Просила передать тебе привет.

— Как тебе это удалось? — удивленно спросил Поттер. — Её не могут найти ни совы, ни домовики.

— Маггловские средства связи, вроде почты, никто не отменял, — сухо напомнил Арчер.

— О, — Гарри помолчал. — Почему ты сразу не сказал?

Том смерил друга долгим взглядом.

— А ты спрашивал?

— Эм, ну…

— И насчет твоего скулежа, — нетерпеливо перебил Арчер. — Ты тут ни при чем. Нападение было организовано в личных мотивах.

— Кем?

— Ее сыном.

— О… — Гарри припомнил, что Долохова рассказывала об Антонине. — Ну да, — пробормотал он. — У них вроде как были, хм, непростые отношения.

— Именно.

— То есть Волдеморт не посылал Пожирателей, чтобы убить её и тем самым лишить меня укрытия и всё такое? — на всякий случай уточнил он.

Арчер на это только пожал плечами.

— Я только знаю, что напал на неё один Антонин, — сказал он. — А уж был ли к этому причастен Волдеморт, я не в курсе.

— Значит, причина вполне могла быть не только личной, — тоскливо заключил Гарри.

— Как знать, — Том искоса глянул на него. — Никто не исключает того, что Тёмному Лорду может быть выгодна её смерть.

— Но сейчас она в порядке?

— В полном, — друг кивнул. — Бесится, что магазин разрушен, но абсолютно здорова.

— А Антонин?

— Не очень здоров, судя по тому, что она рассказала, — уголки губ Арчера дрогнули в ехидной усмешке.

Гарри повеселел.

— Хорошо, что всё обошлось. Я испугался, что с ней что-то случилось, ведь…

Он замолчал, когда в Большой зал влетели почтовые совы. Гарри отвязал от лапы совы свой номер «Ежедневного пророка», но открывать не спешил. Когда вышла статья о нападении на магазин Хельги с весьма красочными фотографиями того, что осталось от дома, он всю ночь провел, разглядывая руины магазинчика и упрямо цепляясь за надежду, что Долохова цела. Мысль о том, что он снова наткнётся на подобную новость в газете, отбивала всякое желание заглядывать на первую полосу. Особенно когда разговоры за слизеринским столом начали затихать. Молчание постепенно воцарялось и за столами других факультетов, но в том напряжении, что разрасталось среди однокурсников, чувствовалась болезненная причастность к тому, о чем писали в газете. Гарри поднял голову, встречаясь взглядом с Драко, сидевшим напротив него. Лицо Малфоя было пепельно-серого цвета, а в глазах смешалась такая гамма эмоций, что непонятно было — напуган он или взбешён. В это же мгновение по правую руку от него приземлился Мордред, его филин. Малфой разорвал зрительный контакт, отложил газету и в каком-то монотонном ступоре принялся отвязывать от лапки филина письмо из дома. К этому моменту почти все в Большом зале дочитали статью, и среди ребят пополз неразборчивый шепот, а взгляды то и дело обращались к слизеринскому столу. Отступивший было холод, зародившийся в груди в ночь нападения на Хельгу, усилился троекратно, медленно расползаясь по телу и отравляя сознание дурным предчувствием. Гарри наблюдал, как Драко разворачивает письмо и хмурится, читая послание. Следом за Мордредом, начали прибывать другие совы, которых явно прислали семьи слизеринцев. Ученики словно в трансе открывали письма и опускали глаза в текст, игнорируя взгляды окружающих и ужас на лицах преподавателей за профессорским столом. Ощущение надвигающейся бури обжигало каждую клетку тела парализующим холодом. Свёрнутый в трубочку номер «Ежедневного пророка» лежал по правую руку от Гарри, но он даже не взглянул в сторону газеты, всеми силами цепляясь за неведение и мечтая сбежать от подбирающейся к нему новой реальности. Но он не мог. Даже если сейчас он уйдет, буря последует за ним прочь из Большого зала, нагонит в гостиной Слизерина, проникнет за плотно закрытый полог кровати и, впившись ледяными когтями в его сны, превратит их в кошмары. Это было неизбежно и мучительно больно. Как и осознание того, что за столом не хватает одного человека. Человека, которого он будет каждый день повсюду искать взглядом, но больше не найдет. Но это случится лишь через мгновение. А пока он предпочтёт не замечать и не думать, пока у него есть это прекрасное мгновение, где живет надежда…

На плечо опустилась чья-то ладонь, и Гарри отвел взгляд от Драко, поворачивая голову к Блэйзу. Где-то на краю сознания мелькнуло слабое удивление, когда он заметил отчаяние в карих глазах сокурсника, так непохожее на его обычный неунывающий настрой. Они в молчании смотрели друг на друга. Казалось, Забини сейчас закричит, но, что бы тот ни собирался сделать, его отвлек громкий, истерический всхлип. Гарри и Блэйз, как многие другие ребята в безжизненном однообразии повернули головы к Миллисенте Булстроуд, которая, закрыв лицо ладонями, рыдала в голос, наплевав на присущую слизеринцам сдержанность. Никто не попытался утешить её. Пальцы на плече Поттера чуть сжались, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Страх и парализующее чувство безысходности, словно незримые чудовища, неотрывно следили за ним из тёмных уголков души. Пугающе бесшумные и смертоносные, они обступили его со всех сторон, сжимая горло уродливыми, когтистыми руками.

— Как? — не открывая глаз, прошептал он.

— Взрыв в особняке Гринграсс, — голос Блэйза казался очень далеким, и больше походил на эхо. — Вся семья погибла, включая Асторию и…

В душе что-то необратимо надломилось и застыло под воздействием нестерпимого холода. Гарри медленно выдохнул и открыл глаза, взглянув на новую реальность.

Реальность без Дафны Гринграсс.

* * *

Болезненный вскрик за стеллажами и последовавший за ним грохот отвлекли Тома от чтения.

— Гарри?

Ответа не последовало. Нахмурившись, Том отложил книгу и поднялся на ноги, направляясь вглубь Выручай-комнаты, половина которой походила на окруженный книжными полками читальный зал, тогда как вторая больше напоминала тренировочный зал, где весь последний месяц Поттер в одиночку отрабатывал заклинания, делая вид, что очень занят. Риддл предпочитал особенно его не трогать, свалив бремя душеспасительных бесед на Грейнджер. Всё равно разговоры ни черта не помогали, и Гарри только ещё больше отгораживался от окружающих. Гермиона, пробуя до него достучаться, даже попыталась уговорить его снова открыть дуэльный клуб. Тот, что очевидно, ответил равнодушным отказом. Том понимал, что смерть Гринграсс сильно ударила по Гарри, как и понимал, что ни он, ни Грейнджер, ни кто-либо ещё ничем ему помочь не смогут. Оставалось лишь набраться терпения и дать Поттеру возможность разобраться в собственных чувствах. В конце концов, прошел только месяц с тех пор, как погибла девушка, которую он любил. Вроде как. И принять это было непросто.

Конечно, произошедшее с Гринграссами шокировало не только Гарри. Многие слизеринцы, включая Забини и Малфоя, тяжело переживали эту новость. Особенно когда на поверхность всплыли подробности трагедии. Взрыв в особняке не был несчастным случаем. Паранойя Фаджа, усердно подогреваемая всеми минувшими событиями: от нападения на Хогсмид до статьи о кровавом пере и исчезновении Амбридж, — усиливалась с каждым днём. Было вполне ожидаемо, что довольно скоро это выльется в какую-нибудь глупость. Так и произошло. Министр решил, что отец Дафны причастен к нападению на Хогсмид и Косую аллею и отправил авроров, чтобы арестовать его. Конечно, никто не предполагал, что его супруга, рассудок которой повредился после ареста и смерти её брата, воспримет ситуацию так близко к сердцу. У несчастной женщины случился срыв, и пока авроры и её муж были в гостиной, а обе дочери в своих комнатах, она спустилась в лабораторию, смешала какие-то зелья, и поместье взлетело на воздух.

Вполне очевидно, общественность начала осторожно предполагать, что Фадж засиделся на своём посту. Среди учеников ходили разговоры, что смена власти — весьма своевременная мера. Многие даже допускали мысль, что мирными путями изменить ситуацию в стране не получится. Такое положение вещей Тома радовало. Ещё немного и ему даже не придется захватывать власть силой. Магическое сообщество вручит ему её в красивой обертке, перевязанной подарочной ленточкой.

Увы, это не отменяло того факта, что Поттер, в траурном настроении окончательно забился в свою раковину и стал немного непредсказуем. Не то чтобы Риддла сильно тревожило состояние мальчишки, но вероятность того, что он может выкинуть какую-нибудь несусветную глупость, возросла троекратно. Как, например, сейчас…

Миновав стеллажи с книгами, Том остановился.

— Какого…

В центре зала, упираясь локтями в пол, лежал Гарри. Низко опустив голову и почти касаясь лбом мраморных плит, он судорожно хватал ртом воздух. Некогда белая рубашка была разорвана и вся пропиталась кровью, которая сочилась из кошмарного месива, в которое превратилась его спина. Первые несколько мгновений Том даже не совсем понимал, что именно он видит. С правой стороны, там, где должна была находиться лопатка, виднелся заостренный, похожий на обломок кости нарост, а слева...

— Чтоб тебя… — сквозь зубы процедил Риддл, когда наконец осознал, что похожая на изломанный штырь дрянь, торчащая из его спины, это очень, очень плохо воссозданное подобие крыла. Оно в основном состояло из разорвавшей кожу вывернутой лопатки, переходящей в плечевую и лучевую кости, частично покрытые непроизвольно сокращающимися мышцами, и жалкими пучками влажных от крови перьев.

Риддл подошел ближе, остановившись в паре шагов от лужи крови, в которой лежал Поттер, наблюдая, как тот сжимает в кулаки и разжимает пальцы, явно борясь с агонией, которую приносило ему каждое движение. В целом, было странно, что он вообще в сознании, учитывая ситуацию. Уловив краем глаза движение, Гарри чуть приподнял голову, обращая на друга слезящиеся, полные боли глаза.

— Том, — прохрипел он, — помоги мне…

Ответить Риддл не успел, так как секундой позже глаза его закатились и Поттер наконец лишился чувств, тяжело рухнув на пол. Присев на корточки возле потерявшего сознание мальчишки, Риддл склонил голову к плечу, мрачно разглядывая искалеченную спину и бледное, покрытое испариной лицо.

— Гарри-Гарри-Гарри, — цокнув языком, пропел он, задумчиво крутя в пальцах волшебную палочку, — осознаёшь ли ты, как тебе повезло сегодня? — Том сощурил глаза, и взгляд его принял расчётливое, задумчивое выражение. — Ведь в отличие от Арчера, я весьма неплохо разбираюсь в целительстве.

* * *

Гарри пришел в себя примерно три часа спустя. Кто-то уложил его на диван, плотно перебинтовав плечи и спину. Боли больше не было и, к счастью, он снова чувствовал свои ноги. Заметив, что он проснулся, Том, сидящий в кресле слева от него, закрыл книгу и с любопытством взглянул на друга.

— А вот и наш сорвиголова, — с ядовитой иронией прокомментировал он. — Как самочувствие?

— Как будто я пытался отрастить крылья, и это у меня не очень получилось, — сипло прошелестел Гарри, пытаясь осторожно пошевелить плечами, и тут же скривился, когда по позвоночнику прокатилась жгучая боль. — Вот чёрт…

— Утоли моё любопытство, — без капли сострадания произнёс Том, — на кой дьявол тебе крылья в человеческой форме?

Гарри немного помолчал.

— Это круто?

Арчер вздохнул.

— А более адекватный аргумент у тебя есть?

— М-м-м… нет? — Поттер вяло улыбнулся.

— Чудесно, — ехидно прокомментировал друг. — Позволь заметить, что он есть у меня, — Гарри вопросительно уставился на него: — Я скажу это только один раз, — холодно проинформировал Том, — и надеюсь быть услышанным, — он встретился взглядом с Гарри. — Все твои попытки отгородиться от мира, как и одержимость опасными экспериментами, не помогут тебе справиться с потерей… как и не вернут её к жизни.

Гарри помрачнел, отводя взгляд.

— Я прекрасно это знаю, — тихо сказал он, не желая развивать тему.

— Тогда зачем подвергать риску собственную жизнь? — непонимающе спросил Том.

— Я просто пытался отвлечься…

— Самоубийством?

Поттер глянул на лучшего друга. Несмотря на мрачную иронию в его словах, выглядел тот скорее сердитым, чем веселым.

— Это был безобидный проект, как мне казалось… — попытался объяснить он, начиная чувствовать себя виноватым. — Я не думал, что всё так обернётся.

— Гарри, ты не хуже меня знаешь, что трансфигурация подобного уровня требует концентрации и исключительного самоконтроля, — Арчер говорил тихо и сдержанно, но в глазах полыхала жгучая злость. — Надо быть полным недоумком, чтобы пытаться провернуть нечто подобное в состоянии полной эмоциональной нестабильности.

— Я вполне стабилен…

— Ну безусловно, — ядовито прокомментировал Том, Поттер благоразумно не стал говорить, что тот всё больше и больше напоминает ему обеспокоенного родителя, и вместо этого попытался миролюбиво улыбнуться.

— Я просто немного ошибся.

— Гарри, — Арчер смерил его долгим взглядом, красноречиво выражающим всё, что тот думает по поводу таких ошибок, — если тебе нужно выплеснуть в мир всё своё невыносимое горе, будь любезен делать это как все нормальные люди. Нашел бы Грейнджер, выговорился, выплакался или как-то ещё сообщил ей о глубокой моральной травме. Уверен, она была бы рада помочь. Совершенно необязательно выворачивать наизнанку собственный позвоночник.

— Не хочу я никому выговариваться, — пробурчал в сторону Поттер.

— Как угодно, — Арчер отмахнулся, поднимаясь на ноги. — Я сказал то, что хотел. Дальше делай, что сочтёшь нужным, я тебе не нянька. Позволь только заметить, что если бы меня не было рядом, ты мог и не выжить, — он выдержал драматичную паузу, рассматривая покалеченного подростка. — Есть о чем задуматься, не так ли?

Гарри больше ничего не ответил, упрямо не желая встречаться взглядом с другом, который, поставив перед ним на журнальный столик пару флаконов с восстанавливающим зельем, вышел из Выручай-комнаты.

Шли дни, проходили одна за другой недели, ветреный апрель отступал всё дальше, и блеклый серый пейзаж начали разбавлять первые краски весны. Снег растаял, и под оранжевыми лучами солнца на свет показались первые ростки молодой травы, небо расчистилось от тяжелых, сизых облаков и раскинулось пронзительно голубым полотном над башнями Хогвартса. Мир вопреки всему безмятежно двигался вперед к новой жизни.

Порой Гарри ловил себя на том, что по привычке ищет Дафну взглядом в Большом зале, на уроках и в коридорах Хогвартса, надеялся, что заметит её, шагающую впереди, неизменно уверенную в себе, с высоко поднятой головой и безупречной осанкой. И она, почувствовав его взгляд, замедлит шаг, по спине скользнёт волна золотистых волос, а солнце отразится в сапфировом цветке на её заколке, когда она обернётся, обратив на него внимательные фиалковые глаза. И всё будет как прежде. И не нужно будет больше пытаться привыкнуть к новой реальности, где не будет глупой болтовни о моде и прическах, колких замечаний и редких советов. Не будет белого поместья с необыкновенным садом и длинного мехового манто, хранящего запах ее духов, не будет её смеха, нежных губ, дразнящей улыбки, легких прикосновений прохладных пальцев и мягкого голоса. Не будет сострадательного молчания и спокойного понимающего взгляда.

Не будет Дафны Гринграсс.

Гарри понимал, что не он один пытается смириться с потерей. Драко и Блэйз знали Дафну и Асторию с самого детства, и новость об их смерти потрясла обоих так сильно, что чувства самого Поттера меркли и казались совершенно незначительными. Поэтому он просто жил дальше, делая вид, что всё в порядке, и холод, прочно обосновавшийся в груди после её смерти, не имеет никакого значения. Он старался отвлечься на уроки, квиддич и повседневную рутину, но его не покидало чувство, будто он наблюдает за собственной жизнью со стороны, скованный горем и злостью. Гермиона пробовала поговорить с ним. Он видел, что она хочет помочь, но её усилия только раздражали, вынуждая раз за разом отталкивать подругу, пока она наконец не отступила. Джинни, Рон, Невилл и близнецы оказались упрямее в попытке заставить Поттера выговориться, но в итоге сдались даже они, и тот наконец остался наедине со скорбью, от которой ему никак не удавалось сбежать. Он так отчаянно пытался отвлечься и так усердно изображал безразличие, что едва не погиб из-за своей дурацкой затеи с крыльями. Если бы не Том, сложно предположить, чем бы закончились его отчаянные попытки сбежать от реальности.

Он понимал, что так дальше не может продолжаться. Арчер, конечно, был прав. Он и сам уже понял, как сглупил. Подвергать риску собственную жизнь в попытке спрятаться от боли — дурная идея. Но он не знал, как ещё заставить себя не думать каждую секунду о Дафне. Не понимал, как избавиться от ужасного давящего чувства, словно он изо всех сил пытается сдержать нечто огромное и разрушительное, поднимающееся из глубин подсознания. Оно буквально сводило его с ума, и он совершенно не представлял, как бороться с этим. История с неудавшейся анимагической трансформацией ненадолго отвлекла его, пока Поттер осмысливал весь масштаб собственной глупости, невольно вздрагивая от одного воспоминания об этом. И всё же ему нужен был новый проект. Желательно более безобидный.

К счастью, под руку вовремя подвернулась отличная идея.

И сейчас, вот уже третий час, Гарри торчал в Выручай-комнате, сосредоточенно добавляя на Карту Мародёров финальные чары, которые в теории должны были раскрасить его с Томом имена другими цветами. На то, чтобы правильно рассчитать формулу и ничего не испортить, потребовалась целая неделя и всё его внимание. И на протяжении этого времени он чувствовал себя почти нормально. Тоска, боль и отчаяние отступили на второй план, позволяя функционировать более-менее сносно. И лишь в отдалённых уголках сознания по-прежнему жило ощущение, будто он задыхается под гнётом невыносимой тяжести, которая вот-вот обрушится и полностью погребет его под собой.

Когда последнее заклинание было успешно вплетено в сетку остальных чар, Поттер выпрямился, потягиваясь и разминая затёкшую шею. Глянув на часы, он устало провел рукой по лицу. До отбоя оставалось всего тридцать минут, а на то, чтобы магия вступила в силу, требовалось два часа. Возвращаться в гостиную Слизерина, не дождавшись результатов, было обидно. К тому же он не мог просто оставить карту здесь, а закрывать или вообще трогать её, пока приживаются новые чары, было рискованно.

Глянув в окно, на усыпанное звездами бархатисто-черное небо, Гарри с громким вздохом рухнул в ближайшее кресло и, вытянув ноги, прикрыл глаза.

«Я просто посижу так пару минут, — подумал он, игнорируя навалившуюся на него сонливость. — А потом найду что-нибудь почитать».

Кровь стекала по рукам, падая на символы, нарисованные под его ногами. Пульсирующая боль расползалась по руке к локтям и плечам. Гарри поднял затуманенный взгляд на красивую черноволосую женщину. Она вышла из круга и теперь стояла у самой границы, нараспев читая заклинание. У него кружилась голова. В нос вдруг ударил тошнотворный запах смерти и гнили. Артефакты, разложенные вдоль границы круга, объяло тёмно-синее сияние, которое становилось все ярче и интенсивнее, двигаясь по линиям круга. Рунические символы вспыхнули рубиновыми огнями. Кровь у ног словно ожила, растекаясь лучами в стороны и соединяясь с пятью предметами, которые после соприкосновения с ней приобрели тот же алый оттенок, что и руны. В воздух взметнулся ураган. Ветер кружил по линии круга, образуя непроницаемую стену, разгорающуюся красными и синими огнями, они уплотнялись, срастаясь воедино, пока не скрыли из вида комнату за границей круга. Теперь, стоя в центре вихря, что взметнулся к самому потолку, Гарри видел лишь быстро вращающуюся воронку смерча, а вой ветра окончательно заглушил голос варны. Не в силах справляться с головокружением, Гарри упал на колени, глядя, как его кровь растворяется в магических символах, подпитывая их энергией.

«Вот и всё», — обреченно думал он, с трудом цепляясь за ускользающее сознание. — И всё же… все же… Том будет жить».

Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, была возвышающаяся над ним тень, которую словно мазками черной кисти создавали и формировали похожие на протуберанцы потоки магии, вырывающиеся из урагана. Постепенно тень увеличивалась, обретая всё более четкую форму, пока не стала походить на человека, с ног до головы закутанного во тьму, которая двигалась и струилась вокруг него, будто живое существо. Скрытая капюшоном голова медленно повернулась к нему, и магические огни осветили бледное лицо...

Проснувшись от боли и собственного крика, Гарри обхватил руками раскалывающуюся на части голову, согнувшись пополам. Душу затопил безотчетный, животный ужас. У него не было объяснения, не было причины, но казалось, что стоит хотя бы пошевелиться, как случится нечто кошмарное. Нечто непоправимое. И каждый раз, закрывая глаза, он снова и снова видел обращенное к нему лицо…

Лицо Томаса Арчера, наблюдающего за ним с обжигающей ненавистью в рубиновых глазах.

Вцепившись дрожащими пальцами в серебристо-зеленый галстук, он рывком сорвал его с шеи и принялся судорожно расстёгивать верхние пуговицы рубашки. Ему не хватало воздуха, он не мог сделать вдох, не мог дышать, не мог, не мог, не мог… Подавшись вперед, он упал на пол и, упираясь ладонями в каменные плиты, хватал ртом воздух, не чувствуя, как по щекам от боли и ужаса катятся слёзы, не замечая, как всё плывёт перед глазами.

Прошло не меньше получаса, прежде чем ему удалось восстановить дыхание, а терзающая голову боль отступила. Ещё несколько минут Гарри, тяжело дыша, лежал на полу и слепо таращился в потолок, боясь вспоминать собственный сон и не желая даже думать о нём.

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, он отбросил воспоминания о кошмаре, с трудом поднялся на ноги и, поежившись от стылого воздуха, снял с ручки кресла мантию, накинув её на плечи. Пару минут Гарри стоял посреди комнаты, вяло оглядываясь по сторонам, словно не мог взять в толк, что он вообще здесь делает. Его взгляд зацепился за Карту Мародёров на столе. Шагнув ближе, он отвлеченно стер со лба пот и собрался было закрыть карту и отправиться в общежитие, когда заметил движущуюся по коридору ярко-зеленую точку, над которой значилось имя «Том Арчер». Чернила странно подрагивали.

Так не должно быть.

Нахмурившись, Гарри бездумно коснулся пергамента кончиком волшебной палочки и удивленно моргнул, когда имя Тома вдруг начало расплываться, словно чернильное пятно. Пару мгновений Поттер, затаив дыхание, следил за картой, опасаясь, что снова ее испортил, но вот чернила начали закручиваться, словно витки зеленого дыма, постепенно складываясь в имя «Том»… и фамилию «Риддл».

Гарри так и замер, наблюдая, как «Том Риддл» движется в сторону выхода из замка. Ровно минуту он ничего не делал. Ни о чем не думал. Лишь наблюдал. Минуту спустя, он взял карту и направился следом за… кем-то.

Кем бы ни был этот человек.

В сознании царила грозовая тишина и лишь руки предательски дрожали, когда он надевал мантию-невидимку.

Чтобы не упустить «Риддла» из виду, Гарри пришлось практически бегом преодолеть разделяющее их расстояние. И все равно когда он, задыхаясь от бега, только добрался до входа в тоннель под гремучей ивой, тот уже выходил из Визжащей хижины. Не задумываясь о последствиях своего решения и собственной безопасности, Поттер упрямо шел следом и остановился лишь когда зеленая точка исчезла за пределом карты.

Гарри огляделся. Он стоял на самом краю защитного барьера, которым после атаки окружили волшебную деревню. Вокруг не было ни души. За спиной возвышалось одинокое дерево, за которым начиналась узкая тропинка, вьющаяся между кустарниками и сбегающая с холма к Хогсмиду. А впереди темнела граница леса. Помедлив, Гарри отошел к дереву и остановился в его тени, не отрывая лихорадочно горящего взгляда от черных стволов деревьев.

Он запретил себе строить какие-либо предположения. Это могла быть ошибка. Какой-то сбой в чарах. Карта могла написать «Риддл», потому что он что-то напутал в заклинании. Или потому, что Том был внуком Риддла. Или потому что Том был… Том был…

Том не мог быть…

Негромкие шаги привлекли его внимание, и Гарри практически перестал дышать, пристально вглядываясь во тьму леса и прислушиваясь к тихим голосам, что становились всё ближе.

— Милорд, стоит ли вам возвращаться? Даже с учетом того, что Дамблдора нет в Хогвартсе, это не безопасно…

— Хватит, Бэлла, — отрезал холодный, до боли знакомый голос, — не стоит обманываться этой внешностью. Это тело молодо, но я не беспомощный ребенок, что бы ты там себе ни придумала. И я очень советую не забывать, кто с тобой разговаривает.

— Милорд, простите меня, я не хотела…

— Конечно, не хотела, — плавно прервал её собеседник. — Оставь свой материнский инстинкт для племянника и возвращайся в штаб. Телохранитель мне тоже не нужен.

— Да, мой лорд.

Послышался тихий хлопок аппарации, а после из-за деревьев выступил высокий силуэт. Он неторопливо шел к границе защитного барьера, в то время как Гарри, всё ещё скрываясь под мантией, всматривался в лицо лучшего друга, не желая верить в то, что услышал.

Повинуясь бушующим в душе чувствам, он шагнул вперед, и взгляд Тома, до этого задумчивый и спокойный, метнулся к тому месту, где скрывался Поттер. Сузив глаза, он замер на самом краю барьера, сжимая в пальцах волшебную палочку. Несколько долгих секунд ничего не происходило, пока наконец в глазах Тома не скользнуло понимание. Его губы скривились в ироничной усмешке.

— Не спится, Гарри? — насмешливо произнёс он, умышленно или нет напоминая Поттеру о той ночи, когда была убита Амбридж.

Неотрывно глядя в кроваво-алые глаза, те самые глаза, которые преследовали его в кошмарах весь год, он медленно стянул мантию-невидимку, и та с тихим шорохом выскользнула из ослабевших пальцев. Гарри казалось, что он падает. Ужас, отчаяние, неверие и боль подступали к горлу, формируясь в слова, которые он не хотел произносить, о которых боялся думать… и которые жили в его подсознании уже очень долгое время:

— Том, ты… Волдеморт?

 

От автора// Всем привет!

Ну вот собственно оно и случилось…кхм…

Небольшой R.I.P. для мисс Гринграсс в нашей группе…

https://vk.com/club131388340?w=wall-131388340_619

И список депрессо-трэков, под которые были написаны все сцены после пасхальных каникул:

My Skin-Natalie Merchant

All the King's Men -The Rigs

Prom Queen— Molly Kate Kestner

Already Over— Red

Paradise -Vanessa Carlton

Unsteady -X Ambassadors

Endlessly— Amaranthe

Let It Burn — Red

Crucify — Emma Hewitt

Evanescence — Missing

So You Disappear — Xandria

Evanescence — Hello

When The Darkness Comes — Colbie Caillat

Hidden Citizens — Moonlight Sonata

*Ушла горько плакать…*